Красная нить на запястье.

      Драко Малфой стоял на балконе, волосы его трепал жесткий ветер, бросая в глаза светлые, успевшие отрасти, пряди. Впереди простирались бесконечные поля с маленькими издали домиками, то и дело попадавшими в поле зрения. Серебряной змейкой, отражая стальное небо, извивалась среди травы небольшая речушка.       Он уже несколько дней находился во Франции, не уставая дивиться пейзажам провинции, где был расположен их дом. Это был достаточно просторный особняк из белого камня, не такой большой, как поместье в Лондоне, но куда более утонченный. Их семья приезжала сюда летом, и Драко с детства помнил каждый камушек и каждую веточку в обширном саду за домом. Пусть ему и по душе было больше холодное серое небо Англии, чем Французское солнышко, Драко тут нравилось.       Но сейчас их особняк казался пустым, бездушным, и даже окна больше не блестели так приветливо, а на резном фасаде тени образовывали жутковатые узоры, вовсе не такие, как раньше - ажурные и затейливые. Малфой поежился, но в помещение заходить не стал, лишь закрыл глаза, стараясь избавиться от дурных мыслей.       Мать его, некогда счастливая и жизнерадостная, пусть излишне сдержанная, аристократичная, но она была совсем другой до войны. И Драко казалось, что этот светлый образ утрачен навсегда, ведь теперь в ней осталась лишь раздражительность и ненависть ко всему внешнему миру, забравшему у нее мужа. Драко раньше был уверен, что Нарцисса - сильная, будто скала, готовая выдержать любой удар судьбы, но заточение отца сломило ее окончательно, уничтожив поддержку. Без Люциуса она угасала, будто потеряв опору, и разлеталась на кусочки, лишь выше и выше возводя стену вокруг себя так, что даже собственный сын в ее глазах являлся предателем.       Оказалось, что Нарцисса и правда приболела, но ни о какой серьезности и речи идти не могло, так как это был всего-навсего насморк. Драко не мог уехать даже зная это, он каждый день варил ей целебные зелья и самолично приносил в ее спальню, в помещение, которое Нарцисса практически не покидала. Душа его не находила места, трепеща от тоски при виде того, что творилось с матерью - последней его связью с семьей, но он ничего не мог поделать с этим.       Она потребовала рассказать ей о Поттере, и Драко, искренне веря, что мать не заметила румянец, пылавший на щеках, поведал ей лишь то, что они с Гарри друзья. Нарцисса подозрительно смотрела на него, лицо ее было наполовину скрыто в тени, но Драко видел ясно осуждающий взгляд синих глаз. Она промолчала, а затем встала, и необычайно прямая спина ее, обтянутая шелком домашнего платья, скрылась во тьме спальни, и больше она не проронила ни слова в тот вечер.       Мать вновь подняла было тему о Гарри, когда он уже поздним вечером заглянул к ней. Нарцисса лежала в кровати, слишком бледная на фоне темно-зеленых бархатных подушек, которых было огромное множество в ее спальне. Парню показалось, что она уже спит, едва он собрался выйти, как женщина окликнула его. Драко замер, а затем медленно развернулся, предвкушая тяжелую беседу, ведь голос матери был жестким, таким, каким она еще в детстве начинала разговоры из разряда "серьезных". — Драко, подойди. — Да, мама. — он остановился подле ее постели и наблюдал за словно окаменевшим лицом женщины, которое почти полностью было скрыто тьмой, только узкая полоска света, что попадала сюда из коридора, лежала на переносице. — Ты ничего не хочешь сказать мне о мистере Поттере? — Драко похолодел. Взгляд Нарциссы был направлен прямо перед ней, во тьму комнаты, и от этого становилось еще неприятнее. — Нет, матушка. Ничего. — в голове вспыхнула одна единственная мысль о том, что она знает. Знает о них с Гарри. Малфой не то чтобы боялся этого, он был свободен от предрассудков по поводу однополых связей и осуждение общественностью не страшило его, ровно как и Поттера. Но мать умудрялась все вывернуть так, что от банальных слов становилось тошно и горько. — На тумбочке. Читай. — холодно проговорила она, так и не взглянув на сына.       Драко протянул руку к прикроватной тумбочке, где лежало небольшое письмо, развернул бумагу, и взгляд его заскользил по строчкам. Все послание состояло из трех коротких предложений: " Ваш сын и Гарри Поттер вместе. Они оба позорят себя и благородный род Малфоев. Вероятно, вы не знали. " Драко нахмурился, непонимающе взглянул на мать, но та и бровью не повела, продолжая словно гипнотизировать кого-то в темноте. — Ну и? Я жду объяснений. Говори правду. — после продолжительного молчания вымолвила она. — Хочешь правду? Тогда слушай. Да, мы с Поттером вместе. Я люблю его. И если ты считаешь, что я позорю род и тому подобное, то пожалуйста - я могу отречься от своего титула. — отрезал Драко, которого трясло от нахлынувшей злости. Он не намерен больше терпеть эти речи о роде и семье, ведь какая это семья, где тебя не понимают.       Если бы несколько лет назад ему сказали, что он вот так запросто откажется от титула из-за человека, которого полюбит, то Драко бы конечно рассмеялся, но теперь взгляды его изменились, и во многом была виновата эта война. Она забрала у него обоих родителей, пусть и лишь формально, но он не чувствовал больше душевной связи с ними, мать его казалась совершенно чужой, а отец обезумел еще до своего заключения. — У нас с тобой разные понятия о чести и позоре. Если станет выбор между твоими устарелыми убеждениями и человеком, которого я люблю, то, я думаю, ты, матушка, догадаешься, что я...— договорить он не успел, так как Нарцисса вдруг подскочила и, замахнувшись, отвесила сыну звонкую пощечину. Драко замер от неожиданности, глаза его были широко раскрыты, а след на щеке медленно краснел. В глазах матери пылала ярость, он давно не видел ее такой. — Как ты смеешь такое говорить?! — ее голос звенел от злобы, а рука все еще висела в воздухе, словно готовая вновь ударить, если Драко скажет что-то не то. Парню же сделалось откровенно больно, но не физически, удара он даже не почувствовал, больше шокированный тем, что мать позволила себе поднять на него руку. И в груди что-то обрушилось окончательно, стоило ему взглянуть в ее глаза. — Все. Я больше не намерен это слушать! Пересмотри свои средневековые суждения, а потом мы поговорим. — Драко резко развернулся и направился к выходу. — Давно ли ты их разделял? — спросила она совсем тихо, и звук ее голоса походил на шипение змеи, а Драко замер, будто его в спину ударили, а после сжал кулаки изо всех сил, надеясь сдержать эмоции и просто ушел, захлопнув дверь.       Всю ночь Малфой не спал, обдумывая слова матери и собственное положение. Внутри опять зарождались сомнения по поводу Поттера, а именно того, что Гарри не заслужил будущего с Драко, в том смысле, что Драко не подходит для него. Поттеру нужна любящая красавица, которая будет всегда улыбаться ему, та, что дала бы ему настоящую семью.       Малфою было тошно, он вновь вспоминал былые комплексы и терзал себя этими мыслями. Он забылся в полудреме под самый рассвет, даже не раздевшись и снилось ему что-то тревожное. Но, несмотря на всю эту ситуацию, Драко так и не уехал ни на следующий день, ни в конце недели. Каникулы подходили к концу, а он все никак не мог найти в себе силы вернуться в Лондон, прекрасно зная, что там его ждет Гарри. Он и сам невероятно сильно скучал, думал о Поттере целые сутки, но не мог заставить себя поехать. Драко чувствовал, будто не достоин его, гриффиндорец был слишком идеальным, хорошим, замечательным. И совершенно не понимал, чего лишается, оставаясь с Малфоем. Слизеринец не привык жертвовать своим счастьем ради кого-то еще, но Гарри он любил по-настоящему и желал тому лишь счастья. Та минутная слабость, которую Драко позволил себе - была явной ошибкой. Он - ничтожество, и не имеет права даже смотреть на героя магической Британии.       Малфой стоял на балконе, а рядом с ним лежал небольшой чемодан. Каникулы заканчивались завтра, и его разрывали на части противоречивые мысли и желания, долг и тоска. Если Гарри отказывался думать наперед, то это необходимо было сделать ему. И Малфой все больше и больше склонялся к тому, что поговорить с Поттером придется, и растолковать ему происходящее - тоже, пусть это и будет сложно. Сейчас еще можно все прекратить, и сделать это нужно, иначе потом станет слишком больно. Но на ум вновь приходили губы Гарри, тепло его тела, осторожные касания рук, и мысль о расставании давила куда сильнее.

***

      Остаток каникул Гарри провел в Лондоне, не желая возвращаться в дом у моря без Драко. Он снова поселился у Уизли и даже, кажется, установил шаткий мир с Джинни, что было весьма удивительно. Теперь все наладилось в его жизни, абсолютно все, но только вот странная, так и не разгаданная метка на руке не давала покоя.       В последний день перед возвращением в школу в доме Уизли царила привычная такому событию суматоха: большинство членов семьи носились по комнатам в поисках своих вещей, каким-то чудом оказывающимся в самых разных местах, повсюду летали свитера, футболки, джинсы, зачарованные кем-то и направлявшиеся к чемоданам владельцев, а живность и вовсе посходила с ума, в особенности кот Живоглот, который уже с десяток минут бегал кругами в гостиной.       Когда мимо Гарри пролетела Гермиона, едва не сбив, Поттер решил не мешаться и вышел в сад. Снежок, выпавший совсем недавно, медленно таял на ярком, искрящемся солнце, и сейчас ослепительно белый, резал глаза, но Гарри лишь улыбнулся, чуть прикрыв лицо ладонью и заковылял через сугробы к изгороди. Опершись на шаткие деревянные балки, Поттер оглядел поля, простиравшиеся вокруг, но мысли его были рядом с Драко. Парень в который раз поправил на шее слизеринский шарф, с присутствием которого смирились все в доме, помимо Джинни, разве что. Гермиона лишь улыбалась, а Рон беззлобно усмехался такой привязанности, но ничего не говорил. А вот миссис Уизли, кажется, отчаялась наконец организовать помолвку, даже она заподозрила, что Поттер влюблен в кого-то со Слизерина, ведь троица то и дело перешептывалась о чем-то похожем.       Впрочем, это не столь волновало Гарри. Парню было немного жаль потерянных каникул, ведь он надеялся провести их с Драко. Но парень понимал, что семья всегда должна быть на первом месте. Он утешал себя мыслями о том, что их ждет еще пол года в Хогвартсе, а потом они, возможно, станут жить вместе. И в груди сладко тянуло всякий раз, стоило Гарри подумать об этом. Вдруг, позади послышались осторожные шаги и Гарри обернулся, увидев пробиравшуюся к нему Джинни. — Хорошая погодка, да? — спросила она, поплотнее запахивая жилетку. Девушка остановилась рядом с Поттером, может даже слишком близко придвинувшись к нему. — Прекрасная. Вещи уже собрала? — спросил он ее, чтобы хоть как-то продолжить разговор. Было немного неуютно рядом с ней, будто он что-то должен Джин, но не знает даже что. Появилось желание поскорее вернуться в дом и не говорить с ней. — Вчера, — проговорила она, тоже опираясь на изгородь. — Ну и хорошо, а я еще не закончил. Пойду наверное...— Гарри развернулся было, но Джин вдруг ухватила его за рукав свитера, вынуждая развернуться к ней.       Девушка стояла понурив голову и словно силилась что-то сказать, но язык все никак не поддавался. Спустя несколько десятков секунд, когда Поттер уже немного смутился, она осторожно проговорила: — Можно спросить тебя об одной вещи? — голос ее был совсем тихий. Гарри кивнул, окончательно разворачиваясь к ней лицом. — Почему ты...Бросил меня? Что было не так?       Гарри нахмурился, не имея никакого желания вспоминать прошлое. Ну не мог он сказать ей, что она была слишком высокомерна и навязчива. А уж тем более то, что он знает о ее встречах с Дином Томасом. Ворошить давно забытое и пережитое совсем не хотелось. Но девушка вдруг подняла голову и взглянула на него печальными глазами, так, что Гарри решил не врать ей. — Ты не понимала меня. Последнее время. Ты знала, как это важно для меня, но не старалась понять мои взгляды. Ты была слишком ослеплена жаждой мести и ненавистью, в тебе и сейчас еще горит огонь войны, а я устал. Джинни удивленно покачала головой, чуть щурясь, она отступила на шаг, невидяще смотря на парня, но рукав его свитера так и не отпустила. А Гарри, выдохнув, продолжил: — Джин, ты замечательная, но мне не подходишь, или же я не подхожу тебе. Мне нужен другой человек, кто-то вроде... В глазах ее вспыхнула неприязнь и она резко произнесла, перебив его: — Кто-то вроде Малфоя?! — Поттер отшатнулся, совершенно не ожидая такого расклада событий. Он не думал, что о Драко знает еще и Джинни. Но врать он не видел смысла, видимо Гермиона была права - их отношения с Малфоем слишком очевидны. — Да, именно вроде него.— Поттер осторожно разжал пальцы Джинни, высвободив ткань, но на некоторое время сохранил свои ладони на холодных руках девушки. Та печально, но с некоторым пренебрежением смотрела на него, а губы ее дрожали. — Что в нем такого? — совсем тихо спросила Джинни, зачем-то подступая на шаг ближе к Гарри. — В нем все "такое", — на губах парня играла влюбленная, немного глуповатая, но приятная улыбка, и девушка печально кивнула, а уголки губ чуть дернулись вверх. — Не переживай, я никому не скажу, что вы...Ну ты понял, — произнесла Джинни, поправив волосы, но она аж скривилась при этих словах, правда Гарри не заметил ничего странного, смотря поверх ее головы. — Спасибо. Удачи вам с Томасом,— беззлобно произнес Поттер, даже улыбнувшись, но Джин лишь понурила голову, а пальцы ее выскользнули из его руки. — Мы расстались перед каникулами, навсегда наверное. — произнесла она, а Гарри даже не испытал жалости, потому что не верил уже что Джинни может искренне любить без оглядки на холодный расчет. — Оно и к лучшему, наверняка. Ну а теперь я пойду, — и он ушел, не дождавшись ответа. Какое-то нехорошее предчувствие поселилось в душе у Поттера, он старался не оглядываться, но не выдержав, все же посмотрел назад и обнаружил, что Джинни не сводит с него глаз. Едва не запнувшись о садового гнома, Гарри все же добрался до входа в дом и с удовольствием проник внутрь, наслаждаясь теплом.       На вокзал они приехали все вместе. Окруженный толпой Уизли, Поттер все высматривал в толпе Малфоя, но белобрысую макушку нигде не было видно. Гарри это не нравилось, он уже начинал тревожиться, а потом, когда обошел весь поезд и не нашел в нем Драко, и вовсе не находил себе места. — Задерживается он и все. Может на поезд опоздал...— в который раз проговорил Рон, перелистывая газету, а Гарри лишь вздохнул, отворачиваясь к окну. — И правда, Гарри, нечего волноваться. Всякое могло случиться. — вмешалась Гермиона, ласково улыбаясь. — В том-то и дело, что всякое могло случиться. — понурив голову ответил Гарри, а потом улегся на сиденье, отвернувшись от друзей и постарался заснуть, чтобы навязчивые мысли не одолевали его.       Поттер уже совсем извелся, ведь на ужине Драко тоже не было, а это значило, что в Хогвартс он не вернулся, и гриффиндорец порядком разволновался. Они с Гермионой и Роном выходили из Большого зала одними из последних и Гарри даже не сразу поверил своим глазам, когда в коридоре первого этажа натолкнулся на Драко и его чемодан, левитирующий следом. Малфой не поднимал головы, потому сначала Поттера даже не заметил, но когда их взгляды встретились, то оба замерли, глядя друг на друга. Гермиона одобряюще хлопнула Гарри по плечу и скрылась из виду, прихватив с собой Рона.       Поттер немедленно подошел к Драко, заключая того в объятья, с наслаждением утыкаясь носом в светлые волосы, и облегченно выдохнул. У слизеринца сжалось сердце, он так хотел этого, но в то же время был уверен, что необходимо как можно скорее разорвать эту неправильную связь, ради самого Гарри. И эти противоречия не давали ему покоя несколько ночей подряд, но он не нашел в себе сил оторваться от теплой груди Поттера, сбросить его крепкие руки со своих плеч. — Где ты был? Я же с ума сходил тут от волнения...Драко...— прошептал Гарри, не обращая внимания, что на них уже начали оборачиваться редкие ученики, тянувшиеся из дверей Большого зала. — Я на поезд опоздал. Слишком поздно выехал просто...— пролепетал Малфой, и в груди отчего-то сделалось больно,— Прости.       Все еще обнимая Драко за плечи, Гарри проводил его до лестницы в подземелья, а после толкнул в нишу в стене и поцеловал, осторожно и невесомо, Малфой весь сжался, будто внутренне протестуя и Поттер отступил, не понимая происходящего. — Что с тобой? — спросил он совсем тихо, Драко же избегал смотреть в глаза Гарри, нарочно отворачиваясь. — Все в порядке. Просто что-то тошнит. Извини...— Малфой, казалось, не находил себе места, и кожа его была действительно бледнее обычного, потому Гарри выдохнул, провел на последок ладонью по холодной щеке Драко, отчего тот ощутимо вздрогнул. — Иди отдыхай тогда...Пока...— Поттер ушел, не оборачиваясь на слизеринца. Внутри было холодно и мерзко, чуть ли не до слез обидно, но он старался убедить себя, что Драко и правда плохо и вся эта холодность - лишь из-за недомогания, не больше. Оказавшись в спальне, парень забрался в кровать, игнорируя любопытный взгляд Рона, и задернул полог, не желая ни с кем разговаривать. Заснул он не скоро, большую часть ночи проворочавшись в душной комнате, и сильнее всего ему хотелось просто быть рядом с Драко, чтобы знать, что тот с ним, что в порядке, что еще любит.