Красная нить на запястье.

Time, it needs time To win back your love again I will be there, I will be there Love, only love Can bring back your love someday I will be there, I will be there

      В гостиной Слизерина было непривычно шумно, ученики болтали между собой, активно делясь впечатлениями о прошедших каникулах, несколько человек играли в магические шахматы, а кто-то читал. Парочка старшекурсников окликнули Драко, а тот даже и не заметил, ведь перед глазами у него все еще стоял Поттер, в ушах шумело и он словно был под водой, ничего толком не понимая вокруг. Малфой прошел к спальням, хотел было уже повернуть в свою комнату, как чьи-то руки сжали его плечи, разворачивая. На него смотрела Астория, встревоженная до крайности, ее губы двигались, она что-то говорила, но Драко никак не мог разобрать что, в сознании его еще отдавался эхом голос Гарри. — Что с тобой? — девушка хмурилась, глаза ее внимательно вглядывались в его лицо, а холодные ладони легонько похлопывали щеки, и Малфой тряхнул головой, немного приходя в себя. — Я в норме. Правда, — он даже попытался улыбнуться, желая лишь чтобы его оставили в покое, но девушка, ожидаемо, не поверила. — Что случилось? — Я идиот. — выдохнул Драко, — Пожалуйста, можно я пойду к себе? — Завтра расскажешь? Обещай, — Астория смотрела на него чуть ли не со страхом, будто на смертельно больного. Она не хотела отпускать парня в таком состоянии, но удерживать его насильно не было смысла.        Малфой кивнул и, выкрутившись из рук девушки, исчез за дверью спальни, привалившись к ней спиной. На душе было просто отвратительно, в горле стоял комок и у Драко впервые за несколько лет появилось желание расплакаться. Он ведь хочет как лучше, так почему у Поттера был такой взгляд? Парень уткнулся носом в колени, убеждая себя в том, что делает все правильно.       На следующее утро Гарри не находил себе места, не зная, стоит ли подходить к Драко и чего от него ожидать. Ему приснилось, что слизеринец вдруг сам заявился к нему в спальню и забрался в кровать к Гарри, глаза его горели прежним огнем. Но когда парень проснулся, то постель его была холодной и пустой.       Поттер встал, стряхнув с себя сладкое наваждение, взглянул в окно, где едва встало солнце и ему вдруг показалось, что все будет хорошо, и то, что случилось вчера - совершенно ничего не значит. Когда он собирался на завтрак, то все время представлял себе Драко, который улыбнется своей прекрасной улыбкой, глаза его потеплеют при виде Гарри, а потом он протянет узкую ладонь для рукопожатия. Поттер даже убедил себя, что так оно и будет, именно потому ему стало мучительно больно, когда за завтраком слизеринец даже не поднял на него глаз. — Гарри, ты сам не свой, что у вас вчера произошло? — спросила его Гермиона, когда Поттер тревожным взглядом проводил выходящего из зала Малфоя, — Гарри, не молчи, — девушка попыталась вновь привлечь его внимание, видя, что парень не слышит. — Ничего. Все как и раньше, — бросил Поттер, и тут же сорвался с места, направляясь следом за Драко.       Но в коридоре того уже не было, и Гарри пришлось в одиночку добираться до аудитории, чувствуя себя полным идиотом. По расписанию стояла трансфигурация, совмещенная со Слизерином, потому Поттер думал, что тут уж Драко от него не сбежит и он сможет наконец понять в чем дело, оставалось лишь ждать, ведь завтрак еще идет, а до начала занятия не меньше сорока минут.       Малфой ушмыгнул в дальний коридор, что вел в северную башню, где никто не должен был его увидеть, ведь насколько он знал, сегодня ни у кого нет прорицаний. Парень со вздохом забрался на подоконник и отвернулся, уставившись невидящим взглядом в окно. Он прекрасно понимал, насколько гадко поступает, но намерения его были светлыми, пусть и безрассудными.       Драко желал поговорить с Гарри, объяснить ему все нормально, но он знал, что Поттер начнет возражать, знал, что тому даже удастся убедить его, будто будет лучше сохранить отношения, и Малфой не хотел поддаваться этой иллюзии. Ему необходимо было разобраться в себе, все как следует обдумать и каникул на это было явно мало. Он трусил, как не мерзко это осознавать, но он трусил перед разговором с Гарри, а именно, перед его реакцией. Драко было невыносимо тяжело видеть тоску в любимых глазах, и причинять боль Поттеру он не хотел, но другого пути не видел.       Будучи лучшим на курсе по зельеварению, начитанным настолько, что знал большую часть школьной программы и сверх того, владеющий тремя языками и поистине умный человек, он совершенно терялся в делах любовных и всякие романтические чувства ставили его в тупик.       От мыслей буквально лопалась голова и Драко, едва слышно простонав, подтянул к груди колени, устраивая на них голову и закрывая ее руками, будто надеясь избавиться от всего этого. В коридоре послышались шаги и Малфой мгновенно встрепенулся, ожидая увидеть вездесущего Поттера, а сердце при этой мысли радостно подпрыгнуло, и до последнего надеялось, пусть мозг уже давно понял, что походка совсем не Гарри. В помещении появилась Астория Гринграсс и, увидев Драко чуть дернулась, испугавшись. Она нерешительно подошла к парню и выдохнула, натянуто улыбнувшись: — Малфой, ты напугал меня. Ужас просто. Что ты тут делаешь? — Ты тоже напугала меня. Я думал, что сюда никто не придет. — немного отстраненно проговорил он, вновь переводя взгляд на окно. — Ближайшие минут двадцать может и не придет, а потом люди потянутся. У седьмого курса трансфигурацию перенесли на сегодняшнее утро. — Вот черт. Зачем так рано пришла? — с досадой проговорил Драко, ведь ему нравился вид, что открывался из окна коридора, а раз скоро тут будет куча народу, придется покинуть помещение. — Думала побыть одна, — сказала она, закусив губу, и тут же запротестовала, когда Драко изъявил желание уйти, — Нет, нет, ты не в счет. — и щеки ее чуть покраснели. Малфой прищурился, наблюдая за мимикой Астории, отметил про себя ее глаза, нерешительно скользящие по нему, — Ты обещал рассказать мне. — Но сначала я извинюсь, — сказал Драко после нескольких минут молчания. Он подумал, что если сообщить девушке о Поттере, то может стать легче. И пусть будет сложно об этом говорить, но ему просто необходимо с кем-то посоветоваться, — Я хочу извиниться за свое поведение в поезде. Это было ужасно. — Весьма ужасно, но ничего, — она улыбнулась и выжидающе уставилась на него.       Драко набрал в легкие побольше воздуха и выложил ей все. От начала и до конца. Девушка как-то разом погрустнела, практически не смотрела на него, а пальцы ее судорожно сжимали край мантии, но Малфой этого не заметил, слишком увлекшись рассказом. — И я думаю, что это все зря, так быть не должно. Я не подхожу Гарри, он заслуживает лучшего. Хоть я и люблю его, но уверен, что должен это все прекратить, ведь я непременно испорчу его жизнь.— едва слышно закончил Драко, совсем понурив голову. Астория некоторое время стояла молча, не зная толком что и сказать, ведь она и не думала, что Малфой настолько сильно влюблен в Поттера, чтобы жертвовать своими интересами ради него. — А может ты просто боишься? Боишься отношений, боишься подвести его? — сказала она наконец, и Драко вздрогнул, сжав зубы. Он хотел было возразить, но потом задумался над ее словами, понимая, что что-то в них есть. — Я не знаю. Я просто хочу, чтобы он был счастлив. — голос его дрожал, но он не тревожился этого, понимая, что Астория заслуживает его доверия и при ней можно быть искренним. — Я думаю, вам стоит поговорить. Подумай, не будешь ли потом жалеть.       Драко хотел было сказать что-то еще, но в коридоре вдруг появилась парочка семикурсниц с Гриффиндора, которые, увидев Асторию в компании слизеринца, захихикали, а девушка покраснела, опустив глаза. — Драко, постарайся не наломать дров, ладно? Если что, то ты всегда можешь...Ну, рассчитывать на меня. — Астория улыбнулась ему и ее прекрасное лицо словно осветилось, — Нужно идти, уже скоро урок, — девушка развернулась было, напоследок бросив на Драко теплый взгляд, и сделала несколько шагов по направлении к лестнице, ведущей в башню. — Спасибо тебе, — немного запоздало окликнул ее Драко, сползая с подоконника. Девушка обернулась, кивнув ему и исчезла на лестнице.       Мимо парня прошли еще трое семикурсников, потому Малфой поспешил покинуть помещение. Но не успел он ступить и десяти шагов, как из тени соседнего коридора перед ним появилась Джинни Уизли. Драко это не понравилось, он хотел было обойти девушку, но та подалась вправо, преградив ему путь. Джин хмурилась, руки ее были скрещены на груди, а в глазах стояла плохо скрываемая неприязнь. — Какие-то проблемы, Уизли? — устало спросил Драко, сверху вниз смотря на девушку. — Именно так. Мне нужно поговорить с тобой. О Поттере, — Малфой закатил глаза, едва не застонав от отчаяния. Младшую Уизли Драко терпеть не мог больше всех, и не только потому, что она встречалась с Гарри до него. — Я хочу ему только добра и знаю, что ты тоже.       Она кивнула в сторону безлюдного перехода и Драко зачем-то последовал за ней, скрываясь в темноте каменных сводов. Джинни огляделась, подошла совсем близко и заговорила торопливым шепотом: — Я знаю о вас. И ты должен понимать, на что обрекаешь Гарри, оставаясь с ним. Он говорил тебе о своих мечтах? Про то, что он хочет дочь, которую назвал бы в честь матери? Или сына, Альбуса? Он хочет нормальную семью, а ты сможешь ее ему дать? Так вот, Гарри не понимает что делает. Не понимает того, что губит свою жизнь. И если ты любишь его - то сумей разорвать отношения. Пока он еще не совсем привязан к тебе. — Это не твое собачье дело! — прошипел Драко так, что девушка даже отпрянула. — Что ты можешь дать ему? Абсолютно ничего! Ты чертов Пожиратель смерти, враг всей Британии, убийца! А он? А он святой буквально! Ты не имеешь права даже рядом стоять! — Замолчи немедленно, — проговорил Драко стальным голосом, едва сдерживая себя от того, чтобы не перейти на крик. Его вдруг резко затошнило, невероятно сильно захотелось спрятаться ото всех, а больше всего - избавиться от роя мыслей в голове. — Если любишь его, то сделай так, чтобы вы больше никогда не заговорили! — Оставь меня в покое! — Драко уже мало соображал, он с трудом оторвался от стены и быстрыми шагами направился прочь из коридора, попутно стряхивая руки Уизли со своей мантии, когда та попыталась удержать его.       Она ухмыльнулась, прекрасно видя состояние слизеринца и делая вывод, что не зря отправила то письмо Нарциссе Малфой, ведь неспроста у Драко возникли такие мысли. Ей очень повезло оказаться в коридоре в тот момент, когда Малфой и Гринграсс думали, что одни. Иначе бы Джинни даже и не подумала бы, что может задеть слизеринца, если зайдет с этой стороны. Признаться, она чувствовала себя немного паршиво, ведь Драко, кажется, и правда любил Поттера, раз готов был пойти наперекор своим желаниям ради его счастья. И Джинни стала бы даже уважать его, если бы не то, что Малфой в ее глазах был и остается лишь Пожирателем смерти, от руки которого мог погибнуть ее брат, да и не только он.       Приспешники Темного Лорда забрали у нее Фреда, друзей, знакомых, разрушили счастливую, мирную жизнь, их семья раскололась со смертью одного из близнецов, пусть никто и никогда не произнес бы это вслух. И Джин просто не могла позволить Пожирателю погубить еще и Поттера.       В те тяжелые первые месяцы учебы она и правда вела себя омерзительно по отношению к Гарри, ее не было тогда, когда она была нужна парню, потому все так и получилось. Но теперь, потеряв его, девушка поняла то, насколько ошибалась и осознала свои чувства к Поттеру. Она не была намерена отступать, ведь верила, что еще не все потеряно и вернуть Гарри не поздно.       Настроение ее не то чтобы улучшилось после беседы со слизеринцем, наоборот, ее как будто бы начинала мучить совесть. Джинни тяжело выдохнула, искренне веря, что ничего плохого из этого не выйдет, она ведь, в конце концов, тоже желала Поттеру только добра. Девушка поправила волосы и отправилась на прорицания, отвлекая себя мыслями об учебе.       Малфой слепо брел по коридорам Хогвартса, толком не обращая внимания на то, куда идет. Ноги сами принесли его в тупиковый коридор на седьмом этаже, куда Драко и забился, вновь забираясь на подоконник. За окном валил снег, а солнце, вовсю светившее с утра затянуло хмурыми тучами.       Парня бил озноб, несмотря на то, что в помещении было не так уж и холодно, он поплотнее завернулся в мантию, но это совершенно не помогало. В горле стоял комок, а внутри все буквально рушилось на части. Горьким пламенем выжигали его слова Джинни, а больше то, что она была права. Драко не успел уловить момент, когда весь этот волшебный сон превратился в такое, когда именно его начали преследовать подобные мысли. Но сейчас он был уже на грани отчаяния, и не видел ничего другого, кроме как поступить по совести, а именно - покончить с этим. Оставалось лишь надеяться, что рано или поздно все забудется, но что-то подсказывало Драко, что нет. И тем не менее, свое решение он не поменял, понимая, что если останется с Поттером, то все оставшееся время будет винить себя.       Гарри совершенно не мог сосредоточиться на словах профессора МакГонагалл, ломая голову над тем, что же творится со слизеринцем, который на урок не явился. Парень сел на их с Драко место, надеясь, что тот все же придет, но ни в середине, ни под конец урока блондин не объявился, и Поттер забеспокоился. На душе было мерзко из-за вчерашнего вечера, а теперь он чувствовал настоящий страх, будто все может закончиться прямо сейчас, если уже не закончилось. И сердце тревожно сжималось, стоило парню подумать о том, что придется забыть о Малфое. Гарри уговаривал себя, будто он просто нервничает, и лишь преувеличивает трагизм ситуации, но свербящее чувство в груди покоя не давало.       Гермиона весь урок кидала на него взволнованные взгляды, о чем-то перешептывалась с Роном и несколько раз передала Гарри записки, которые тот сразу же сминал и выбрасывал, словно боясь говорить вслух о том, что он страшится расставания с Драко, будто это может произойти, если озвучить тревожную мысль. Поттер вновь закрыл глаза, считая секунды до окончания лекции, и осознал, что этот день будет одним из самых тяжелых за последний год. Не прошло и минуты с того момента, как окончилось занятие, Гарри уже выскочил из класса, не желая отвечать на вопросы Гермионы. Следующей в расписании стояла история магии, и парень ощутил сильнейшее, болезненное чувство ностальгии, ведь именно этот предмет свел его с Драко. А теперь место рядом с ним пустовало и Поттер совершенно не понимал, что творится в голове у слизеринца. Блондин не показывался вплоть до обеда, пусть и там его Гарри не увидел, зато одна из студенток с Пуффендуя окликнула его: — Что, Поттер, Малфой-то твой в лазарете, а ты еще не там? Странно. — Драко в лазарете? Что? - девушка ехидно улыбнулась и скрылась в толпе, а Гарри уже бежал в больничное крыло, игнорируя голос Гермионы за спиной.       В светлом помещении с высокими потолками практически никого не было, лишь несколько человек Гарри заметил за ширмами, пока шел вдоль ровных рядов больничных кроватей. Мадам Помфри появилась из своего кабинета, мигом оказавшись рядом с Поттером и преградила ему путь дальше. — Мистер Поттер? У вас что-то болит? Да? Нет, ну тогда я попрошу вас покинуть помещение.— затараторила она, сурово глядя на парня. Но Гарри ее особо не слушал, и даже не здороваясь, настолько велика была его тревога за Драко, спросил: — Малфой у вас? — Драко Малфой? — она озадачилась, а через секунду кивнула, — У нас.— но тут же нахмурилась вновь, возвращаясь к теме: — Поттер, уходите же, у меня тут еще больные.       Но Гарри проскользнул мимо нее дальше, в несколько шагов достигая одной из дальних коек, где за белой ширмой лежал Драко. Поттер оказался там раньше, чем мадам Помфри успела его остановить, потому женщина лишь тяжело вздохнула и устало потерла глаза, встав за спиной парня, который присел на край кровати. —Что с ним? — тихо спросил Гарри, всматриваясь в чрезвычайно бледное лицо любимого человека. — Несколько часов назад его ребята со Слизерина привели. Всего-навсего тошнота на почве нервного истощения. Полежит до вечера и придет в норму. Ну все, Поттер, покиньте палату. — женщина похлопала парня по плечу, как бы поторапливая, но Гарри не сдвинулся с места, взгляд его был прикован к лицу Драко. — Можно я посижу тут? Пока он спит хотя бы. Я тихо, — сказал парень, и что-то в его голосе заставило мадам Помфри смягчиться. — Хорошо. Странно, что он уснул. Я минуту назад с ним разговаривала. — пробурчала женщина себе под нос, задвигая ширму на место и оставляя Гарри наедине с Малфоем.       Поттер обернулся, удостоверившись, что они одни, осторожно коснулся руки слизеринца, переплетая пальцы. Гарри показалось, что Драко вздрогнул, но он отмел эти мысли, будучи уверенным, что тот спит. — Что с тобой творится, солнце, — едва слышно произнес Поттер, поглаживая тонкое запястье и с тоской глядя на парня, лицо которого не выражало абсолютно никаких эмоций. Гарри хотелось верить в лучшее, но ему казалось, что едва установившееся счастье неумолимо рушится прямо у него на глазах. Драко отдалялся от него, словно растворялся. Поттеру так хотелось поговорить с ним, обсудить происходящее, понять наконец его состояние, но что-то постоянно мешало, и Гарри догадывался, что сам Малфой стремится избежать разговора. От этого становилось гадко, ведь он надеялся, что Драко доверяет ему, а тут получается, что нет.       Поттер прижался губами к холодным пальцам Малфоя, плотно зажмурившись, силясь убедить себя, что ничего не происходит и все это - лишь плод его встревоженной фантазии. Гриффиндорец надеялся мысленно передать парню свои чувства, верил, что тот поймет без слов, лишь по касаниям, как бывало раньше. И Малфой понимал, действительно понимал, отчего внутри делалось очень больно. Гарри не видел, как дрогнули губы слизеринца, не видел и того, как пальцы свободной руки его намертво впились в белоснежное одеяло.       Поттеру не удалось провести достаточно времени в больничном крыле, ведь мадам Помфри все же выпроводила его через полчаса, но Гарри радовался и тому, что смог просто побыть рядом с Драко, пусть тот и пребывал в царстве сна. На душе гриффиндорца скребли кошки и он не мог думать ни о чем другом, кроме как о Малфое. Но думы эти были не столь безмятежными и счастливыми как раньше, а горестными и тревожными. Он с трудом досидел последнюю травологию и сразу же отправился в спальню Гриффиндора, не имея желания никого видеть или же разговаривать с кем-то. Ближе к вечеру, парень еще раз прогулялся до лазарета, надеясь, что Драко еще там, но мадам Помфри выписала его до окончания занятий, велев отлежаться в спальне. Гарри удрученно кивнул и зашагал прочь, и ощущение у него было такое, будто он неумолимо теряет время, а изменить ничего не может.       Несмотря на предупреждения и рекомендации мадам Помфри, Драко поднялся с постели, стоило шуму в гостиной факультета утихнуть окончательно. Он незаметно выскользнул из комнаты и побрел по пустынным коридорам школы, в тайной надежде встретить Поттера. Сознание его, ослабленное многочисленными успокаивающими настойками, плохо поддавалось контролю и ему повезло, что в тот вечер гриффиндорец так и не встретился на пути, ведь Малфой не смог бы сопротивляться своим желаниям.       На него навалилась некая апатия, подкрепленная лишь тупой болью в душе, но он знал, что выдержит. Парень замерз и утомился, еще не совсем отошел от успокоительных, когда вернулся в гостиную. На удивление, он там был не один.       На одном из диванчиков сидела Астория Гринграсс, увлеченная какой-то книгой. Девушка и не подозревала, что кто-то явится сюда посреди ночи, потому на ней была лишь светло-голубая ночная рубашка, струящаяся к полу, подпоясанная под грудью кружевом и легкий кардиган, что доходил до середины бедра. Малфой едва взглянул на нее, отметив лишь то, как ей к лицу этот воздушный образ, и хотел было незаметно прошмыгнуть в спальне, не желая тревожить девушку, как она обернулась, ощутимо вздрогнув.       Брови Астории удивленно поднялись, когда она увидела Драко и, очевидно, сразу же поняла его состояние. Он выглядел просто катастрофично, что являлось явным сигналом к тому, что у него не все в порядке. Одежда его была измята, ведь парень даже не раздевался, когда ложился спать, а потом в чем был отправился гулять по школе, волосы растрепанные, взлохмаченные, а лицо серое, ничего абсолютно не выражавшее. Но в глазах таилась печаль и плохо скрываемая боль.       Девушка встревожилась, легко, будто пушинка, подскочила с дивана, рубашка ее, словно шлейф, развевалась позади с тихим шорохом. Астория подошла к нему, взглянула в глаза и, ничего не спрашивая, взялась за холодную ладонь парня, потянула его за собой. Малфой повиновался, силы оставили его окончательно, потому он удовлетворенно выдохнул, когда девушка усадила его на диван. Драко спокойно наблюдал за тем, как она прошла к белоснежному роялю, что довольно редко использовался слизеринцами, но по-прежнему стоял в гостиной, и открыла крышку.        Малфой устало откинулся на подушки, из-под полуприкрытых век посматривая на Асторию, а девушка принялась играть, пальцы ее легко заскользили по клавишам, рождая чудесную, завораживающую мелодию, плавно разливавшуюся по комнате. Композиция была одновременно печальной, будто бы хрупкой, словно стекло, но в то же время было в ней что-то такое, что заставляло душу трепетать от волнения. И Малфою, кажется, стало действительно легче, тяжесть на сердце, словно лед на реке, сдвинулась и пусть до конца не отступила, но это было уже хоть что-то. Драко сам не заметил, как уснул, погружаясь в сон без сновидений, в котором лишь продолжала играть чудесная мелодия.       Астория еще некоторое время играла, чуть покачиваясь в такт музыке, но пальцы ее все чаще и чаще сбивались, попадая не по тем клавишам и ровный бег мелодии прерывался незначительной ошибкой, ровно до тех пор, пока по щеке девушки не скатилась первая слезинка. Музыка оборвалась и Астория неловко утерла глаза ребром ладони. Сердце ее разрывалось при взгляде на Драко, который словно уничтоженный морально, беззащитный и одинокий лежал сейчас на диване. Она понимала его, понимала как никто другой его стремления и будто чувствовала ту боль, что сводила его с ума, ведь сама жертвовала своим счастьем ради благополучия другого человека.       Никто не знал, что слизеринский принц является чуть ли не единственной слабостью девушки. Астория любила Драко Малфоя всем сердцем, уже давно это трепетное чувство теплилось в ней, но она понимала, прекрасно видела то, что парень никогда не смотрел на нее как на девушку, видя лишь кого-то родного, кого-то вроде друга. И она желала ему счастья, равно как он Гарри Поттеру, потому не стремилась показывать истинные чувства. Когда у Драко появилась опора в виде гриффиндорца, Астория искренне порадовалась за друга, но теперь, когда это же чувство не давало ему покоя, ей тоже было тяжело.       Астория тихо закрыла крышку, встала из-за рояля и невесомо подошла к Малфою, едва ступая, боясь разбудить. Щеки ее были мокры от слез, а грудь вздымалась часто от волнения, но девушка не могла отказать себе в этом. Она осторожно наклонилась к спящему Драко, откинула с лица прядь волос и едва ощутимо коснулась его лба холодными губами, а затем буквально выбежала из комнаты.