Смерть — только начало

Первая же книга показала, что на общем я только говорю, а читать не умею. Посмотрел еще несколько, но безрезультатно, хотя тут были книги еще на трех. Наверно, язык огров, зверолюдов и общий. В свитках встречалось больше картинок: какие-то битвы, животные, люди и много растений. Перебирая книгу за книгой, я нашел то, что искал — карту. Надеюсь, она этого мира, а не «Нарнии» какой-нибудь. А как ее прочесть? Значки и буквы мне не понятны. На карте вообще был довольно большой кусок суши, обрывающийся слева и вверху, а снизу и справа имелось море. Вряд ли тут весь материк, скорее местная его часть. Допустим центральные насечки похожи на траву — степь, тогда «елочки» — это лес эльфов и бежать мне надо на северо-запад. Допустим так, оставаться тут все равно нельзя. Помыкавшись еще по книгам, ничего подобного я не нашел и вернулся в свою комнату. Покрутившись с час, я вышел в гостиную, где нашел множество прутьев. Было скучно, по бокам комнаты светились камни, умиротворяя своим мягким желтым светом. Решив занять руки, начал плести корзинку. Вот где пригодились занятия в лагерном кружке. В доме ни звука, оно и к лучшему, не хочу оказаться застуканным. — Арас! Птичка! — раздалось громкое из прихожей. Я невольно вздрогнул от этого окрика, но никто из хозяев не спешил впускать гостя, вернее, гостей. Я слышал, как они переговаривались, хотя слов разобрать не мог. Подождав минут десять, они опять позвали. — Сейчас! — раздался голос Птички из недр дома. Я покосился на корзинку. Ручки в ней не было, но выглядела она вполне прилично: широкое дно, высокие бортики. Сюда пироги положить не стыдно да на стол поставить. Тяжко без Интернета... Так кружок очумелые ручки открою. Птичка, взъерошенный, с мокрыми волосами и возбужденно блестящими глазами, пробежал мимо меня к двери. Да, с сексом у них точно все в порядке. А где садовод тогда? — Доброе утро, Новок. Гости к тебе, явно. Красивая корзина, — сказал Птичка и пригласил гостей. Одар действительно оказался крупнее всех виденных до этого мною огров. Он окинул меня откровенно изучающим взглядом и улыбнулся, демонстрируя белоснежные клыки, пригладил свои короткие волосы. — Я Одар, а ты же Новок? Папа сказал, что ты любишь сладкое, вот, сам спек! — протянул мне корзину с тортом. Я отставил свое рукоделие. — Спасибо! Ягодный? — на креме было что-то похожее на клубнику только без зернышек и еще ежевика! — Красота какая. Приятно утро со сладкого начинать. Поднявшись с подушки, я не смог не отметить великанский рост огра. Второй же был значительно ниже и уже. А еще в очках. — Тимас? — заинтересованным он не выглядел. И клыков почти не видно. — Ты запомнил имя? Рад знакомству, — кивнул он и скрестил руки, будто защищаясь. Неуверенный жених какой-то. — И мне приятно. К столу? Птичка, ты с Арасом присоединишься? Где он? — Мой малыш уже в огороде, сейчас позову... — весело сказал Птичка. — Я сам позову, — искренне улыбнулся зверолюду Тимас и пошел искать брата. — Торт кофейный с ягодами. Надеюсь, тебе понравится, — вновь напомнил о себе Одар, пока мы шли на кухню. — Ты, кроме сладкого, ничего не любишь из еды? Я хорошо готовлю. — Мне мало надо, поэтому я выбираю любимое. Ты ведь кузнец? И что делаешь? Птичка заваривал чай, я водрузил в центр стола торт и расставил посуду. — Подковы, оружие, ограды, садовые инструменты, — Одар улыбнулся. — Много сладкого есть вредно. За зубы не боишься? Птичка уселся и, когда зашел Арас, улыбаясь, подставил ему щеку. Тимас уселся с другой стороны от зверолюда и сообщил: — Птичка, я тебе новую книгу купил. Как ты любишь — фэнтези. Арас разлил чай и пихнул локтем Тимаса. Тот намек проигнорировал. — Тимас, а ты часто в гости приезжаешь к родителям? Наверно в столице жизнь более шумная и веселая, — повернувшись к Одару, я улыбнулся. — Что-то мне подсказывает, что заболевший зуб отрастет заново. Или я вообще не почувствую боли, но не факт. Я первым подставил тарелку и облизнулся. — Мне в столице скучно. Я, наверное, перееду сюда. Хотя да, там театры, цирк, выставки, балы, ярмарки. — Тимас смотрел на Птичку, но зверолюд весь был поглощен тем, что указывал мужу, какой кусочек ему отрезать. — Конечно, но вначале его нужно удалить, а потом еще три недели пить горючь-траву, — покачал головой Одар, улыбаясь. — У нас тут тоже есть развлечения. И не мало. Получив кусок торта в первых рядах, я подвинул его Тимасу. Наверно нечестно относиться к ним с теплом, планируя побег, но я в окружение хороших разумных огров и одного зверолюда, не играть же с ними в молчанку. — А у вас были другие тхармы, Тимас? Второй кусок я подвинул Одару. Арас поделил свой на две части и подложил половинку Птичке, так что тому досталось больше всех. Я видел, как огр кладет его хвост к себе на колени и поглаживает, словно котенка. — Нет, — неохотно отозвался Тимас. — У меня не было. К сожалению, когда в доме тхармов был кто-то действительно чудесный, я туда не зашел. Одар тяжело вздохнул и замотал головой, словно прося остановить этот разговор. Только Птичку ничего не интересовало. Он ел торт, подкармливая мужа. Нахмурившись, я все же решил надавить. — Почему? Странное какое-то решение. Попробовав торт, я застонал в голос. Никогда такой вкуснятины не ел! Так что живо набил себе рот. — Я просто не знал, что там он, — ровно ответил Тимас и искоса взглянул на Птичку. Одар откинулся на спинку стула, стремясь стать незаметнее. Сам же зверолюд выковыривал из кусочка торта Араса орешки, чтобы забрать себе и не замечал происходящего. Мне кажется, или Тимас влюблен в Птичку? Арас перетянул супруга на колени и выставил плечо так, будто отгородился от брата. Я же повернул голову к Одару. Огр возвышался, подобно горе, даже сидя. — Очень вкусный торт, вы счастливчики, если Одар вас балует. — У него талант, — сказал Арас. — Балует! А как он готовит гуся! — ожил Птичка, слегка задев кисточкой хвоста лицо мужа. — Помнишь, малыш? — О да! Я чудесно готовлю мясо и птицу, — похвастался кузнец. Но Тимас не сдался и добавил: — Готовит и Арас неплохо. Только жаль, что Араса, кроме плиты и огорода, ничего в жизни не интересует. — Почему же, Птичка у меня на первом месте всегда и везде. Да, моя любовь? — Арас поцеловал кисточку хвоста и потерся носом о макушку. — Тимас, уходите, — сказал я, и повисла тишина. А что? Спор явно старый, Птичка свой выбор сделал, Арас его любит, а на ссору братьев я смотреть не собираюсь. Одар с удивлением и, кажется, испугом уставился на меня. Птичка прижался к мужу и тихо сказал, впервые обратившись к Тимасу напрямую: — Новок прав. Уходи, Тимас, и я думаю, до того, как у тебя не появится муж или жена, в наш дом приходить не стоит. Одар напрягся, готовясь вмешаться. — Да что есть в нем, чего нет во мне! Мне не важно, я могу быть вторым, — сорвался Тимас, обхватывая подбородок Птички. Стол перевернулся раньше, чем я осознал, что Одар меня закрывает. Странно, но тарелка с куском торта так и осталась у меня в руках. Похоже в этом мире у меня нет ничего дороже сладостей... Спас их не задумавшись. Выглянув, я увидел Птичку за спиной мужа, а Арас возвышался над братом, грозно сверкая клыками. Еще миг и прольется кровь. — Если я правильно помню, то решает тхарм. И если бы Птичка хотел, то Тимас и так был бы вторым. Это несправедливо, Тимас, больно и обидно, но правда такова, что Птичка просто не может тебя любить, — говорил я. — Как бы ни хотелось, но чувства нельзя так просто погасить или разжечь, это одинаково невозможно. Понимаешь? — Понимаю, — зло и обиженно отозвался Тимас, — но у Птички и не было выбора. Арас решил за него! Одар фыркнул, обронил короткое: — Извините! Кузнец двигался настолько быстро, что я лишь видел: Тимас стоит, а сейчас его руки скручивает Одар и выводит из разгромленной кухни. — Арас... — тихо позвал Птичка, цепляясь за мужа, — мне никто кроме тебя не нужен. — Я люблю тебя, — подхватил его на руки Арас, прижимая к себе. — Правда, очень люблю. Ты мой свет, Птичка. — Ой, да все в порядке. У вас настоящие чувства, расслабьтесь. Тимас сходит с ума от бессилия, но ему только время поможет. Жизнь вообще штука жестокая: вот ты стоишь, ночным городом любуешься, на воду смотришь, а потом тебя на спор в нее кидает. И ты мертв! Я запихнул в себя остатки торта и пошел к себе в комнату. Надо рвать когти в срочном порядке. Я старательно перерисовывал карту и не заметил появления Птички: — Новок, ты решил бежать? — Мне просто скучно, когда скучно, я рисую. А поскольку рисовать не умею, то перерисовываю, — быстро выдал я. — Как там Арас и Одар? — Одар тебя ищет. И я тоже пытался сбежать, в степи это не так и просто сделать, — Птичка улыбнулся. — Я тебя не сдам. Давай ты сейчас спустишься со мной, сходишь с Одаром на прогулку, будешь хоть знать деревню, а вечером поговорим. — Я не хочу ему понравиться, это нечестно. И здоровяки меня пугают, раз уж на то пошло. Я рад за тебя, Птичка, ты хороший зверолюд, но мой путь не твой, — поднялся я. — Лучше проводить Одара, добрые огры страдать не должны. — Можно и проводить, но это твой гость, тебе им заниматься, — сообщил Птичка. — Я понимаю, что то, как живу я — не для всех. — Ладно, — подумав, ответил я. Жизнь меня свиданиями не баловала, так что стоит ловить момент. — Кто не спрятался — я не виноват. Одар нашелся в гостиной, разговаривал с братом, но Арас сразу же вышел, увидев меня. Подхватил на руки появившегося следом за мной Птичку и унес. — Извини за сцену, что тут Тимас устроил, — чуть растерянно сказал Одар, вставая в моем присутствии. — Мне жаль его, — вздохнул я. Когда-то и сам вздыхал по однокласснику. Но тот хоть геем не был, поэтому я изначально не надеялся с ним ни на что. Здесь же действительно все могло быть. — Давно он Птичкой грезит? — Думаю, с первой встречи. Восемь месяцев назад Тимас приехал на свадьбу Араса и Птички. Я тогда Птичку тоже впервые увидел. Он был действительно красив: волосы распущены, свадебный наряд подчеркивает фигурку, — Одар улыбнулся. — Я был рад за Араса, а Тимас, похоже, представлял себя на месте брата. Птичка был немного напуган, вовсю жался к жениху и постоянно цеплялся за него хвостом. — Похоже, Птичка его типаж, — задумался я. — Искать ему зверолюда пробовали? Взяв за руку Одара, потянул его в прихожую. Там мы обулись и вышли на улицу. — Зверолюды редко попадаются, их земли на севере. Из десяти девять оказываются не способными принять участь тхарм, и их приходится отпускать. А Тимас больше в дом тхармов не ходит. А я, к примеру, мог бы оттуда увести только того, кто захочет быть со мной. Я не могу прийти и забрать зверолюда с заявлением: «я для брата беру», — Одар грустно улыбнулся. — Тимас хотел стать хотя бы вторым мужем для Птички. Но Птичке хорошо с Арасом и второй муж ему не нужен. Боюсь дело не только в типаже, но и в самом Птичке. Он добрый, вредный и избалованный мальчик. В нем много чего намешано. Есть и плюс во влюбленности Тимаса: его серия книг, впервые не детских, а для подростков, про приключения зверолюда по имени Ласточка есть у всех юных огров. И новую книгу ждут с нетерпением. Кузнец целенаправленно вел меня куда-то. — Хорошо, что из неразделенной любви нечто прекрасное иногда выходит. Пишет ведь кровью из сердца... — кивнул я сам себе. — А тебе какие нравятся, Одар? Часто в дом тхарм ходишь? — Отсюда до столицы ехать два дня! Нет, был пару раз только, — рассмеялся Одар. — Я предпочитаю умных и смелых. Мне не нравится, когда при виде меня пугаются. А ты каких предпочитаешь? — Всерьез не думал, но тянет больше на средних по комплекции, не обижайся. Да и чтобы поддержку чувствовать, защиту, но не быть на вторых ролях. А куда мы идем? Я так заболтался, что деревню толком не рассмотрел. Но в общем-то на деревню она и походила. Дома и оградки вокруг огородов или загоны для животных. Дети бегают, взрослые делами занимаются. Одар рассмеялся: — Скажи Арасу, что Птичка на вторых ролях, оба не поверят. Я и не обижаюсь, понимаю вполне, что не факт, что тебе понравлюсь я. Как не факт, что я захочу видеть тебя своим мужем. Мы просто гуляем и все. Ты красив, но ты это и так знаешь, мне нравится твое общество, но пока на этом все. А идем мы ко мне. Я сейчас делаю заказ для дворца князя, хочу своей работой похвастаться! Мы подошли к дому, возле которого росли клены, а вместо овощей — трава, и по ней бегали рыжие кролики. Одар открыл передо мной калитку. Я завороженно подкрался к самому толстому кролику, протянул руки, но тот дал деру с неожиданной резвостью. Быстрый зверюга. — А что за работа? Кроме дома на участке имелась внушительного размера пристройка, но куда нам, я не знал и сгорал от любопытства. — Сейчас увидишь, пойдем! И да, кролики дикие, они тут сами поселились, — улыбнулся Одар. — У меня из живности только они! Кузнец указал на огромного толстого рыжего кота с подранным ухом и маленькую трехногую собачку. Они лежали в обнимку у порога пристройки. — Похоже, им повезло найти тебя, — говорю серьезно. Еще бы, обычно всем хочется веселое и здоровое животное. Мы вошли с Одаром в пристройку, оказавшуюся кузней, тут даже горн есть и наковальня — все как полагается. А еще тут царил впечатляющий порядок. Большая часть конструкций накрыта тканью, на столах лежат инструменты, на стеллажах и в ящиках — заготовки. — У тебя тут здорово, — огляделся я. — Да, я люблю свою мастерскую! — довольно отозвался огр и стащил огромный кусок ткани, открывая мне карусели, для самых маленьких, с коваными конями в завитушках. Но я увидел за этим великолепным аттракционом целые залежи разных по конструкциям и размерам инвалидных колясок, протезы из дерева с металлическими шарнирами. — Это действительно великолепно, Одар, — я тронул металлическую гриву. — И каким образом у вас репутация «тупых» степняков? — Мы сами ее поддерживаем. Так удобнее, — улыбнулся Одар. — Эта карусель для нашего князя. В его дворце сейчас много сирот и человеческих отказников. Даже один кентаврик растет. И двое эльфов. — Хотел бы я посмотреть на них. Слушай, Одар, я весь день свободен... Можно я тебе помогу? Хоть пол подмету или еще чего? — Можешь и помочь, если хочешь, — улыбнулся огр. — Я не против. Только подметать не надо. Помоги мне с этим. Кузнец достал два колеса и несколько странных выгнутых прутов. — Я такую первый раз делаю, и тут не столько силы нужны, сколько лишние руки. Сможешь подержать? — Да, только скажи как, я в кузнечном деле не знаток. — Держи крепление для колес, — Одар показал. — Сейчас соединю. Кузнец приставил дугу к одному из креплений и придержал его, доставая два странных камня. Те оказались холодной сваркой. Одар стучал ими друг о друга и приглаживал железку, будто утюгом. Но крепилась она надежно, не оторвать. Я держал, он варил, так что под конец у нас вышло нечто похожее на коляску, только для четвероногого. Я видел такую в нашем мире у собак, если лапы тех не работали. — Это для кентавра? — спросил я. — Для кентавренка, — улыбнулся Одар. — Он маленький. Ходить сам будет, но через пару лет. Его выкинули в нашу степь, хорошо хоть не убили. Знахарь смог вылечить, но мышцы задних ног временно атрофированы. — И даже атрофированные вы восстанавливаете? У вас хорошая медицина. А почему его выкинули? Ребенок же... Жалко. — Он был инвалидом, вот и избавились, — Одар чуть рыкнул. — Думали, что мы добьем. Люди, кентавры и эльфы иногда так делают. А мы же тысячи лет назад референдумом согласились на новый налог на содержание и лечение подобных «гостей». — То есть, каждая семья огра по сути финансирует учреждение для инвалидов? А как же ваши дети? Женщин у вас немного, но, как я понял из рассказа Архара, они плодовиты, — я попробовал колесики. Те вращались без скрипа. — Крепления бы тканью обшить изнутри, чтоб не ранили кожу. — Обшивать будут другие. Если муж с женой не справляются, то братья жены берут на воспитание часть и деньгами помогают. Да и налоги все вместе составляют одну двадцатую заработка, — огр улыбнулся. — Это не много совсем. — Но это же наверняка не единственный налог. Все равно очень благородно и цивилизованно. Когда за мной по степи гонялись и дрались, я думал к дикарям попаду, меня подвесят на вертеле и съедят, — улыбнулся я. — А я жилистый и невкусный совсем, еще и прыщавый. — Все налоги вместе одна двадцатая. До этого были меньше. Прыщавый? Новок, у тебя неверная самооценка, — огр достал огромное серебряное зеркало и приказал: — Покажи хоть один прыщ! У отражения вытянулось лицо. Я потрогал лоб, щеки, осмотрел скулы. Не то чтобы у меня дико проблемная кожа, но я даже бриться спокойно не мог — сразу раздражение. И прыщи — мои верные спутники с пубертатного периода. В институте сильно помогла сестра моего одногрупника, работавшая в салоне красоты косметологом. Прыщей стало меньше, но сейчас их совсем нет. И щетины нет. Странно, я не волосат в принципе, у меня чистая грудь и живот, но на ногах пушок едва заметный, он же никуда не делся. Зато теперь моей аристократической бледности любой голливудский вампир позавидует, будто всю кровь откачали. Но не трупно-синий уже хорошо. Волосы и глаза как были — темные, только у виска белая прядка с правой стороны. Белые одежды от Птички с моими ботинками сasual — вообще умора. — Ошибочка вышла... Может, я еще чем помогу? — Не стоит, — фыркнул Одар. — Не сезон сейчас. Да и в отпуске я. Сижу, читаю, торты пеку, кроликов считаю. Но это я люблю делать в одиночестве. Огр как-то грустно улыбнулся, замявшись, предложил: — Хочешь чаю? У меня шоколадный торт есть! Я не умею разговор поддерживать. Видимо, мне на роду написано сойти с ума и быть убитым. — Это вряд ли, ты замечательный, так что тхарм для тебя найдется, а с разговорами у меня самого беда. Говорят же, что гораздо сложней найти того, с кем есть о чем не только поговорить, но и помолчать, и это бесценно. На торт согласен. Могу тихо порыться в книгах, пока ты читаешь или пойти к Птичке. И наверно по деревне я бы еще побродил. — Новок, тебе нельзя одному по деревне ходить, ты — тхарм, а не чей-то жених или муж. Тебя тут же к дому Араса отведут или отнесут, — улыбнулся кузнец. — Пойдем чай пить, а потом я с тобой погуляю. — Пойдем.