Переходное состояние из одной фазы сна в другую, позволяют организму стабильно работать, при этом восстанавливая необходимые ресурсы. А что если глубокого сна так и не наступает? Мозг всё так же активно работает, проводя анализ, размышляя и кажется, что мучают постоянные кошмары, где непременно главное роль за тобой.
Клэри мечется во сне, переодически открывая глаза и приподнимаясь с кровати. Беспокойный сон доводит до состояния психоза, а привкус горечи на языке заставляет сглатывать вязкую слюну. В груди что-то ноет, создаётся впечатление, что все рёбра переломаны, а лёгкие кровоточат, будто им нанесли ранение.
Физически она полностью здорова, не считая пары синяков, но душа разломана, растоптана, выпотрошена, вывернута наизнанку. Моргенштерн всегда и в любой ситуации, насколько бы плохой не казалась, умела находить плюсы. Ещё год назад, отъезд в Париж был худшей участью о которой только можно было подумать, но спустя время, девушка сумела найти положительные стороны, даже повод для радости. Только вот, что ей делать сейчас? Родной брат собственным руками разрушил свою жизнь; родители разрушили представление об идеальной семье, мать предавшая отца с одним из самых близких людей. Создалось впечатление, что прогремел большой взрыв, а его волна распространилась на ближайшие десятки километров и всё что осталось — пепелище, полнейшая разруха с которой ничего не поделать. Всё, что может делать Клэри — стоять и смотреть, не в силах пошевелиться. Её семья стёрта, остались отдельные представители громкой фамилии.
Она нервно втягивает ртом воздух, смахивает дорожки слез с щеки, ощущая как начинает болеть ушибленное место. Вставая с кровати, подходит к зеркалу, смотря на собственное отражение. Тени от ночника причудливо играют на её лице, скрывая кожу, что окрасилась в синий. Нажимая на кнопку включателя, щурится, когда свет от лампы ударяет в глаза, а затем всматривается в своё отражение, придирчиво оценивая. Кожа на фоне бронзовых волос, кажется совсем бледной, синяк на скуловой зоне в тандеме с синичками от недосыпа представляют жалкое зрелище; привычный румянец исчез вместе с блеском в изумрудных глазах. Она чертовски разбита, как внутри так и снаружи. Проводя дрожащими пальцами по скуле, в памяти всплывает звонкий шлепок и чувство боли, совершенно неконтролируемой. Переводя взгляд с лица на запястье, замечает синеватые отметины от пальцев, глубоко вздыхает.
— Какая же жалкая, — шепчет себе под нос, опускаясь на махровый ковёр, ощущая как силы покинули в долю секунды, — Ненавижу.
Злость на пару с обидой заполняют всё существо, заставляя плотно сжимать ладони, пока ногти впиваются в кожу. Слёз не осталось, а душа не перестаёт ныть.
Когда дверь в спальню открывается Кларисса не поворачивает головы, смотря пустым взглядом на собственное отражение, Лайтвуд вошедший в спальню хмурится, сверля девушку пронзительным взглядом, в руках держит стакан с прозрачной жидкостью.
— Тебе нужно это выпить, —произносит, присаживаясь на корточки и поднося бокал к девичьим губам, немного припухшим после продолжительных поцелуев, — Клэри.
Она молчит, всё так же не реагируя, Алек пытается думать, что это его во все не беспокоит, но всё в точности наоборот, по этой причине не смог уехать. Оставить её одну равносильно совершить очередную ошибку. Иззи сможет приехать только утром, а до этого времени молодой человек решился остаться в доме. Он знал, что рыжеволосая плохо спит, поэтому принёс успокоительное, желая дать ей возможность отдохнуть. Слишком много плохого за несколько часов, для неё одной — непосильная ноша.
— Пей, — говорит командным тоном, вынуждая выпить содержимое, —Молодец.
— Не надо меня жалеть, — шепчет Клэри.
— Тебе нужно поспать, — брюнет проводит ладонью по вьющимся локонам, убирая несколько прядей с лица, а затем легко поднимает с пола, перенося девушку на кровать.
— Останься, —шепчет она, смотря куда-то в сторону, — Пока я не усну.
Сознание бунтует, крича ему уходить, но место этого ложится рядом, вдыхая аромат девичьих волос и осознавая, что Клэри первая, с кем он позволяет себе подобную вольность. Даёт слово, что это единственный раз, что в данное время нужно поступить именно так, а сложившая ситуация только на руку. Молодая девушка будет зависима от него, а это хуже любого химического наркотика. Замечает, как её веки подрагивают, а дыхание становится равномерным. Лайтвуд пытается не смотреть, пытается отвести взгляд, но все попытки проваливаются с треском.
Кожа нежная, атласная, безумно чувствительная — ведёт пальцем по линии скулы, практически невесома; очерчивает пухлые губы и сдерживается, чтобы не прильнуть с поцелуем. Взгляд поднимается к синяку, а внутри что-то сжимается от осознание, что подобное — его промах. Злость волнами расползается по телу, заполняя каждую клетку. Поднять руку на беззащитную девушку один из самых отвратительных поступков, который мог совершить мужчина. Всё существо мечтает воздать по заслугам, пожалуй, брюнет разрешит применить к Себастьяну грубую силу, да и сам не отказался пара раз врезать по наркоманской физиономии.
Смотря на Клэри, не понимал как в такой хрупкой девушке берётся столько сил и энергии, как долго она держалась под весом трудностей, как легко приспособилась к не типичному для неё окружению, успев подружится с Изабель, Джейсом и Магнусом. Она была другой, не сгнившей изнутри, не избалованной, не фальшивой, совершенно не типичной для высшего общества, для детей богатых родителей. Юная Моргенштерн не переставала удивлять, не давая возможности предугадать следующий поступок, даже восхищала. Брюнет глубоко вздыхает, пытаясь прогнать от себя столь не правильные эмоции, которых, в принципе не должно быть. Она должна была быть одной из, но стала особенной. Алек пытается уверить себя, что это пройдёт, как только он переспит с ней, как только получит её, но предчувствие твердит обратное — эта девушка станет его погибелью.
Он не герой её романа, а уж тем более, девичьих грёз. Место в аду давно уготовлено, отдельный котёл, персональный. Поступки, которые приходилось совершать, стали неотъемлемой частью жизни. Шантаж — без проблем; угрозы — да в удовольствия; разбой — привычное дело. Он медленно тонул, уходя всё глубже в беспроглядную темноту, заполняющую душу. Единственное светлое чувство — любовь к его сестре и друзьям, они были семьей, но, если за них придётся убить, сделает, даже не почувствовав и капли сомнения.
Кларисса, с первого дня их знакомства, стала запретным плодом, слишком манящим, который непременно нужно было заполучить. Она — его одержимость. И будь Себастьян совершенно простым клиентом, Лайтвуд бы свернул ему шею, совершенно не думая о последствиях. И это по-настоящему начинало пугать, их связь возникающая неоткуда, но связывающая по рукам и ногам. Чувство, имеющие четкое определение. Признание, которое ни раза не прозвучало с его губ после смерти родителей.
Любовь — это слабость. А в его сложном мире нет места слабостям.
Порция губительных размышлений и вместе с тем откровений, которых не при каких обстоятельствах не сможет произнести вслух. Присутствие Клэри в его запутанной жизни приносило только больше проблем, особенно в моральном аспекте. Он давно позабыл, что такое совесть и честь. В его мире данные понятия исказились, став извращённее и имевшие вес только в кругу себе подобных, людей, которые решили заключить сделку с собственными демонами.
Ещё в подростковые годы, выбрав столь не правильный путь — шёл до конца, начиная с разбоев, мелкой шестеркой в одной из бандитских группировок. Но кем Лайтвуд был сейчас? Авторитетом, главой банды и одним из главных людей в цепочке сбыта наркотиков и оружия. Ему пришлось пойти по головам, выгрызать себе путь до вершины и забыть о таких вольностях как честь и совесть, и уж тем более любовь. Раньше, молодой мужчина даже не был уверен, что способен на влюбленность, подобное чувство казалось красивой сказкой для наивных девочек, которые верили в принцев.
Любовь, что-то очень сложное, ломающие и выворачивающие душу наизнанку. Алек прекрасно помнит, как страдал его лучший друг после смерти Камиллы, на Магнуса было больно смотреть. Именно тогда парень принял решение, что его сердце закрыто для подобного рода чувств. Но Клэри…
Он перевёл взгляд на спящую девушку, которая хмурила брови во сне, а лицо искажалось легкой гримасой боли, отчего ему приходилось гладить её по волосам, будто отгоняя очередные кошмары.
Рыжеволосая рушила все его созданные барьеры, так незаметно, без шанса на сопротивление. Её согласие на условия могли либо стать его погибелью, либо свободой. Алек пытался себя убедить, что все его чувства к ней всего лишь наваждение, которое пройдёт стоит им провести вместе ночь. Что-то внутри протестующе сжимается и это что-то невероятное нервирует.
***
Лучи восходящего солнца освещают спальню, заставляя проснуться, потерев глаза. Приподняв голову, Александр несколько раз моргает, фокусируя зрение, понимая, что всё так же находится в загородном доме Моргенштернов, а у него под боком мирно спит рыжеволосая, приятно согревая своим теплом. Кажется, он впервые проснулся с девушкой с которой у него не было секса.
Брюнет усмехается собственным мыслям, аккуратно вставая с кровати, дабы не потревожить девушку. Старается на неё не смотреть, понимая, что любое проявление эмоций — слабость, а он давно принял чёткое решение, что слабостям в его жизни места нет. Ему нужно сконцентрироваться на делах, особенно на проблемах. Новая партия волшебного порошка должны была приехать со дня на день, очередная разборка в его районе, перестрелка, нужно было угомонить народ и, наконец, Себастьян, которого необходимо отправить в клинику.
Лайтвуд всегда выполнял условия сделки, он практически получил желаемое.
Посмотрев на Клэри, ухмыляется, вспоминая какой она может быть настойчивой и страстной. Это сделка принесёт ему гораздо больше удовольствия, чем он мог подумать.
Спустившись в гостиную большого дома замечает Изабель, которая собирает осколки битой посуды:
— Давно приехала?
— Нет, — она обращает своё внимание на старшего брата, — Около часа, решила немного убраться. Себастьян сорвался? Да?
Брюнетке не обязательно слышать ответа на свой вопрос, она замечает взгляд Лайтвуда, которые может быть красноречивее любых слов.
— Бедная Клэри, она так в него верила, — качает головой, продолжая собирать мусор, — Ты добился чего хотел, сломал её жизнь.
— Я хотел не этого Иззи.
В его интонация слышалась искренность с некой долей усталости. Брюнет действительно чувствовал вину, но предпочитал заглушить подобное проявление эмоций, но только обвинительный взгляд сестры, заставлял себя чувствовать не уютно.
Девушка предпочитает промолчать, понимая, что происходящее между её братом и подругой гораздо сложнее, запутаннее. Она видит как Алек меняется рядом с Клэри и это радует, впервые, за долгое время парень действительно кем-то увлёкся, но в той же степени пугают последствия их истории.
— Я позабочусь о ней.
На самом деле современный век не далеко ушёл от сложившихся устоев общества, где разная классовая принадлежность играла огромную роль в выборе пары. Подобное должно быть с подобным. А молодой мужчина был совершенно из другого мира, мира в котором рыжеволосой девушке места нет. Или наоборот. Все мы знаем правило математики, которое отражало суть жизни: «от перемены мест слагаемых сумма не меняется». Изабель искренне опасалась последствий, столь противоречивых взаимоотношений. Она прекрасна понимала насколько влиятельна семья Моргенштерн, главный представитель семейства мог с лёгкостью раздавить Александра. Только вот её брат никого и ничего не боялся, полностью отбитое чувство самосохранения, он шёл на пролом, оставляя за собой кровавую дорогу, дергая за нужную веревочки и манипулируя людьми. Но в этот раз интуиция буквально кричала о неминуемых последствиях.
— Правда, рано или поздно вылезет наружу, помни это, — проговорила в след уходящему брату, тяжело вздыхая, возвращаясь к собиранию битых осколков в гостиной.
***
Слова Изабель отдавались эхом в сознание на протяжении всего дня. Александр сжимал руль автомобиля, вспоминая последние сутки и понимая, что некоторые события вышли из-под его контроля, а из-за этого появилась парочка проблем, которые нужно было решить как можно быстрее. Он не спешил выходить из машины, кинув безразличный взгляд на лежащего на заднем сидении Себастьян в бессознательном состоянии лицо которого было заметно подбито. Ссадина на губе, разбитая бровь на бледном лице выделялись достаточно сильно, создавая контраст, заставляя присмотреться к правильным чертам лицам и заметно осунувшемуся телу.
Брюнет потёр костяшки правой руки, заметно содранные, сначала он не хотел трогать парня, но подобный настрой тут же испарился, стоило увидеть безумный взгляд и полную невменяемость. Если быть совсем честными, то Алек получил удовольствие, когда пару раз ему врезал, Себастьян ещё легко отделался, ведь было желание выбить всю дурь.
Лайтвуд хотел верить, что где-то внутри, под слоем зависимости, ломки и безумия, живет благородный человек, который всем сердцем стыдится собственных поступков, человек любящий свою сестру; хотел надеяться, что химические соединения не прожгли дыру в его мозге дабы Моргенштерн нашёл в себе силы бороться, ведь Клэри нуждалась в нём. Но реальность была такова, что парень зависим достаточно сильно, что лишился рассудка поддавшись желанию получить очередную дозу и без медицинской реабилитации ему никак не обойтись.
Когда санитары забрали молодого человека, Лайтвуд отсчитывал названную сумму, которую обещал директору клиники дабы сохранить имя пациента в секрете. Похоже, Моргенштерн всё больше перед ним в долгу, но исходя из сложившейся ситуации, происходящие было полностью под его ответственностью. И дело было совсем не в согласии Клэри, чувство вины давало знать о себе. Как ни крути, но у Александра была честь и совесть, хотя, он и производил впечатление человека лишённого подобных качеств. Воровской мир не принимал честных людей, ему пришлось под воздействием обстоятельств изменить себя, перекроить, заткнуть не допустимые эмоции. Но мужчина помнил слова отца, который всегда говорил о чести, достоинстве и отвественности за содеянный поступки. Роберт Лайтвуд был человеком чести, как и его жена. Он был уверен, что если бы его родители были живы, стал бы достойный человек, которым бы гордилась семья. Но судьба распорядилась иначе, заставляя выживать, выгрызать себе место и совершать поступки, которые непременно бы стали позором в глазах его отца. Иногда, другого выбора нет. Иногда, приходится становится плохим человеком.
