Алиса и лиса из пластилина

      Уроки кончились. Алиса спешила домой. Жёлтый, маленький жираф — это, конечно, интересный для папы сюрприз... Но, может быть, лучше всё-таки немножко кое о чём рассказать ему?       И так уж, невзирая на спешку, пришлось заскочить на станцию юных биологов. Леночка и Джавадик из их школьной группы по интересам все две последние переменки наперебой рассказывали про новых питомцев — дельфинчиков. Состоялся непродолжительный оживлённый совет, на котором дети решили назвать дельфинят Машкой и Гришкой, а за корм и режим будут отвечать сёстры Белые.       Лена не вылезала из воды — может, даже в школу пришла в этот день в купальнике, благо сверху всё равно поливало. Она уже освоилась с Машкой и даже выучила от неё пару приветственных свистов, которые надо будет внести в словарь. А Гришка всё время норовил плеснуть на неё хвостом.       - Эх, мне бы читать их мысли — тогда бы веселее пошло с освоением языка! - призналась Лена Алисе.       - Надеюсь, что день, когда такое разработают, уже недалёк, - загадочно улыбнулась Алиса.       Судя по всему, норма полива в этот день в центре Москвы была безнадёжно перевыполнена. Так, что, возможно, кого-то должны были бы и пробирать за это. Всё искрило и сверкало в каплях и лужах, как будто над дождём и его формулой потрудилась известная японская погодная машинка «Умэ-800», или, на худой конец, ничуть не худший её вьетнамский аналог «Нгуой хай». И Алиса чудом не промочила ноги только потому, что бывает очень аккуратной. Когда захочет.       Замысловато перескакивая между этими потоками воды, она всё-таки чуть-чуть пожалела, что в утренней спешке не надела резиновые сапоги или тапочки, как тогда, в Заповеднике сказок, когда её шерстяные носки безнадёжно промокли. Тем более, что и то, и другое у неё, как и у всех в эту эпоху, не напоминает даже те затейливые изделия с красочным рисунком в цветочек начала века — цепочки молекул резины в них переплетены с цепочками биологических структур, идентичных коже, а когда влажность повышается, резиновые цепочки замыкаются.       Примерно такие, как были раньше, есть, пожалуй, только у механика Зелёного — сапоги внутреннего сгорания, со встроенными погружными насосами и гребными винтами как у морского судна. Они очень выручают его на планете Вуканату, которая покрыта ровным слоем вулканической грязи, образующим единое море-болото. Даже гейзеры на Вуканату называются гряйзерами. И ещё там водится крот, которым очень интересуется папа...       Когда Алиса была уже на подходе к дому, за квартал-два до него, навстречу ей выехала на своих сапожках Маша Белая. Она славится своей предусмотрительностью и запасливостью, и, прежде чем пойти в школу, хорошо изучила план погоды на сегодня. В будущем не прогноз, а именно план погоды — в этом нет ничего удивительного. Руки у Маши были заняты дельфиньим кормом, а за плечами по-прежнему висел школьный портфель.       - Ой, Алиска, прости, я совсем тебя забрызгала! - виновато сказала Маша, сбавляя ход своих маленьких гусеничных цепочек.       Но Алиса уже смеялась по ту сторону большой лужи. Прыжок на каких-то два метра для неё не был проблемой ещё в шесть лет от роду.       - Машка! Ты, видать, собралась за мидиями на Яузу? Или, может быть, на эту — на Чермянку? - поинтересовалась Алиса.       - Почему ты так думаешь? - искренне недоумевала Маша.       - По твоей экипировке! - рассмеялась Алиса и побежала дальше.       В палисаднике у дома Селезнёвых царило обычное весёлое оживление. Бабушки Маргарита Авдеевна и Ирина Тимофеевна, больше для названия присматривая за детьми — ведь им ничего не угрожало! - активно делились друг с другом подробностями странного события, потрясшего дом на рассвете.       - Ты представляешь, когда началось, я битых полчаса по кухне летала, тарелки да кастрюли из воздуха вычёрпывала! - говорила и показывала Ирина Тимофеевна. - А потом всё так тихонечко вниз, вниз пошло, да и успокоилось. Я так рада, что большое блюдо в честь прилёта первых инопланетян уцелело — фамильное оно у нас. Его мне ещё Петина бабушка на нашу с Петей свадьбу подарила!..       - Да, хорошая какая невесомость, душевная... Не как в космосе, - согласилась с ней Маргарита Авдеевна. - Это, наверно, коммунальщики какую-нибудь сварку в подвале затеяли, а поле и вышло из-под контроля. У нас только старый диван развалился сборки двадцатого года, ну и, правда, Томочкину чашку я нигде не нашла. Вечно она открытое окно оставляет...       - За чашкой к нам зайдите, - раздался внезапно голос Алисы. Пробегая мимо, девочка невольно подслушала соседский разговор.       - Как?.. Да что ты? Алисочка?.. Да надо же... - кто именно произнёс эти слова, Алиса даже не вдумалась: не успела — из-за угла подъезда вынырнул папа.       - Надо же, как мы с тобой вовремя, - сказал он, - в одно и то же время домой пришли! Что, так долго в школе пропадала?       - На биологической станции. Вот повесила объявление на самом ходу — всё равно не глядят, - заметила Алиса по адресу бабушек.       - Рит! А ты смотрела, что сегодня в МГУ-то стряслось? Там, говорят, какие-то роботы вышли у студентов из-под контроля, много народу покалечили — так одного вообще спасти не удалось! - растаял у неё за спиной удаляющийся разговор соседок.       В те краткие доли минуты, за которые можно добраться до своей квартиры, профессор Селезнёв в двух словах объяснил дочери, что конференция по вапропитекам завершилась в городе на Неве лишь сорок минут назад, а сам он успешно воспользовался экспрессом «Красная волна», который стоит на площади трёх вокзалов и никуда не едет. Напротив памятников ретропоездам «Сапсан» и «Красная стрела». И совсем не завис в метапространстве! Потом флипнул до дома. Алиса думала о своей тайне.       - Очень добрыми глазами ты глядишь исподтишка... - не смог не улыбнуться отец, глядя на неё, когда они уже входили в прихожую.       Но Алиса глядела подчёркнуто серьёзно. С кухни доносились звуки негромкой беседы, причём тембр одного из голосов был явно непривычным для человека. Если прислушаться. А папа, похоже, не стал.       - Ну, как тут у нас... - начал папа, обращаясь к роботу Поле, и вдруг замер: напротив приветливо улыбался жираф!       - Х-драхстути! - произнёс жираф, и, тут же смущаясь за своё всё ещё далёкое от идеала произношение, повторил своё «Здравствуйте!» ещё раз, более по-русски.       Профессор осторожно ответил на приветствие, потом с изумлением уставился на Алису.       - Пап, это и есть сюрприз, - просто ответила она, виновато улыбаясь.       - Алиса! Ты уже в дом водишь космических зверушек? - строго спросил отец. - Где только ты их берёшь, на этот раз? Опять космонавт Геннадий Полосков подарил?       - Пап, между прочим, всё гораздо серьёзнее! - обиженно сказала Алиса. - Раз уж вспомнил про Полоскова, мог бы вспомнить, и как учёные с сирианскими шушами опростоволосились... Не Полосков, а дядя Володя Калинин с шестого этажа. И не подарил, а...       - Ах да, я же слышал во время кофе-брейка на конференции, что у нас здесь на Ленгорах, у него на кафедре какая-то заварушка утром произошла, - сбрасывая профессорскую рассеянность, пробормотал Селезнёв.       - Какая ещё заварушка? - удивлённо поинтересовалась Алиса.       Папа посмотрел на дочь с явным недоумением и тоже виновато. Задеть Алису не входило в его планы. Но долго молча переглядываться им не удалось.       - Ля-ах-ришити представиться! - вытянул рожки и четверо ушек жираф, вставая из-за стола. - Селезнёв, большой учёный людей планеты Земля, хозяин этого дома? Я с планеты Фражан... Фражен-т. Моё имя Зодекс Уредецсиаб. Я из страны Жугия, из города Ферраниполь. Город Москва очень похож на Ферраниполь, тоже есть столица. Я путешествовал в состоянии «Меня похитить». Извините, что пока не говорю хорошо.       - Зо-декс... очень приятно. Спасибо за комплимент, насчёт «большого учёного», хм... Мне тоже очень неловко, о такой планете ещё ничего не слыхал, - папа протянул руку жирафу, и тот задумчиво взял её своей трёхпалой ладонью, не пожимая. - Как проходит акклиматизация?       - Благодарю на хорошее спасибо, - неуверенно пробормотал Зодекс, и голова его снова вжалась вовнутрь, что неизменно трогало и смешило Алису. - Ак-клима-тизаци пока не знаю, надеюсь, электрический человек Поль может объяснить. Я был захвачен внутри в наш уртенседжил, а А-ли-са сумела иввабарировать его. Алиса есть детский женский человек родная Селезнёву?       Алиса замерла где стояла с широко открытыми глазами. Такого описания своих действий она ещё ни от кого не встречала! Так интересно! И непонятно. И немножко смешно, но смеяться неприлично — ещё обидятся! Папа тоже.       - Зодо-чо, я же столько раз просил тебя применять слова: «профессор» - «вейсафанх», «дочь» - «фэйе», - критично, но с нормальным для робота спокойствием заметил Поля.       - Алиса такая. Всё может, - улыбнулся папа. - Иногда — что надо, а ещё иногда — и что нельзя. Про наше родство вы всё отметили по-научному точно. Можете называть меня просто «папа».       - Я — зохтен, - ткнул пальцем себя в нос с самым серьёзным видом Зодекс. - Зохтен есть одна раса зитаурех, жители Фражента. На Земле такой организм на сходство зовётся жираф.       - Похож, - согласился Селезнёв.       - Я тоже есть детский жираф! - горячо продолжал Зодекс. - Я родился недавно, семь и... восемь восемнадцатых оборотов Фражента назад. Мой папа, то есть прямой старший мужской родня есть Эцетар Уредецсиаб, он всем известен как космический исследователь порядка. Он брал меня в первый мой полёт за пределы Фражента...       - О таком не слыхал, - ответил Селезнёв, присаживаясь к столу: Алиса стоять продолжала.       - Ну как же! Система светил определённости вся знает его — и феронцы, и шеробакцы, и гауриматы, и интезврарцы... и другие, про которых... я плохо учил в шинджуре... простите, - жирафёнок снова совсем смутился. - Поль пытался, но не смог найти сведения по Системе светил определённости. Такой замечательный друг! У моего старшего жирафа, у моего отца тоже есть очень хороший друг — электрический жираф. У того даже есть свой собственный летательный аппарат — «Кейос-Кенгур-623». Однажды на одной дикой планете он спас моего папу от разбойников пространства. Они уже почти подобрались убить его, но электрический жираф заметил, подлетел на «Кейосе», выпустил верёвочную лестницу, папа ухватился за неё зубами — и взлетел!..       - Очень здорово! - вставила Алиса.       - К сожалению, в Системе светил определённости совсем не знают планету Земля, - продолжил Зодекс и опустил голову на длинной шее почти на уровень стола. - Или... нет, наверное, знают, но я... это я... очень плохо учил. Я смотрел в здешнее небо... я совсем ничего не узнал...       - Неудивительно, ведь ночь ещё не пришла, - заметил Селезнёв. - Вы очень самокритичны... А я вот тоже совсем ничего не знаю о Системе светил определённости. Хотя и профессор. Всего знать нельзя, юноша. Главное — иметь стремление знания найти. И примерно представлять, где искать.       - Пап, что это за жеманная беседа из высшего общества? - вдруг подмигнула Алиса. - Что это вы всё на «вы», да на «вы»? Может, мы с Зодексом ровесники? Давай на «ты», благо в русском языке такое местоимение есть. Хорошо, Зодекс? Не возражаешь?       - Не возражаю, - пожал плечами профессор.       - Не возражаю, А-ли-соч-ка! - старательно вымолвил жирафёнок. - И ещё меня можно звать по-простому, по-домашнему Зодо. Или Зодо-чо!       Все переглянулись, и, не сговариваясь, сели за стол.       - Профессор, в три часа сорок шесть минут плюс-минус тридцать секунд на ваше имя получены продуктовые отправления электронной почты, - спохватился робот Поля, поневоле переходя на другую тему. - Исходный пункт Медвежьегорск, Карелия, Земля. Вес отправления один равен десяти килограммам пятистам шестнадцати граммам. Вес отправления два равен одиннадцати килограммам семистам восьмидесяти граммам. Отправления находятся в холодильнике...       - Вот смотри, Алис: всегда учись у робота Поли правильному склонению числительных. А то я слыхал, что у тебя это не самая сильная тема, вообще-то, - наставительно заметил папа.       - Пап! Ты бы лучше сказал, что это было?! - перебила Алиса.       - Ясно: Сирикин не надеется дождаться нас с Алисочкой на этой неделе, - вздохнул папа, - как всегда, действует на опережение и не верит в хороший результат... Таким я запомнил его со студенческих лет... Надо же, ведь я был не так далеко от его краёв утром, но там же всё по секундам на конференции расписано. Это, если бы я полетел его навещать, только спать бы в Москву приехал. Ну, что же делать... Пришлю Глебу викад сегодня вечером, поблагодарю, успокою его. Эх... Понимает, что не приедем... Что всё — так, дань вежливости, не более...       - Давайте откроем? - предложила Алиса. - И угостим Зодекса!       Селезнёв рассеянно кивнул, и через пару секунд домроботник и Алиса налетели на холодильник с двух разных сторон, и на столе, перед изумлённым Зодексом, которому было всё в новинку на этой загадочной планете, о расположении в космическом пространстве которой ему, как оказалось, даже и неизвестно — выросли два аккуратненьких дощатых ящичка, приятно пахнущих еловой древесиной. Их размеры были примерно одинаковыми, так, где-то шестьсот на четыреста, если в миллиметрах, и на одном розовая надпись «Кире лично».       Папа ещё раз грустновато вздохнул. В студенческие годы Алисина мама была симпатична не только ему, но и Глебу. Но тот вовремя понял, что только Селезнёв с его предупредительностью, бережным и внимательным отношением ко всему живому, способен по-настоящему понять импульсивную Киру и составить её счастье в жизни. И только он сможет правильно отнестись и принять бесконечные путешествия жены между бесчисленными объектами космической архитектуры, за которыми она лишь изредка будет приезжать домой в семью. А домосед Сирикин, большой любитель ботанических экспериментов, не очень доверял даже разведению овощей за пределами земного шара.       Поэтому всё было для него предельно ясно и научно обосновано. И он не обиделся, когда она вышла замуж не за него. Тайны из этого никто не делал, и для Алисы тоже.       Оставаясь хорошим другом, Глеб, в свою очередь, не возмутился бы, если бы Игорь адресовал каких-нибудь полезных инопланетных рыб его жене. Ведь она — подземный гидротехник, именно она проектирует портал пресноводного канала с Карельского перешейка на Аравийский полуостров. В будущем вообще мужчины не любят соперничать. Они считают, что это не по-человечески.       В коробке под крышкой оказались те самые сочные, алые плоды с неповторимым помидорным запахом, что видели папа с Алисой в понедельник утром по видеофону. Томаты были очень крупные — такие бывают только выращенные на открытом грунте. Но особенный багряный оттенок им придал рост на каменистой почве, среди скал и озёр Севера. Такого не было никогда у болгарских или итальянских аналогов двадцатого века. Между рядами помидоров были заботливо проложены еловые ветки. Алиса обрадовалась, сразу схватила помидор и с удовольствием стала уплетать его за обе щеки вместе с хлебом, испечённым в состоянии невесомости, который с утра остался нетронутым.       - Алис! Ты что? Как будто сроду не едала, что ли? - укорил её отец. - Ну всё-таки хоть маму дождались бы! Не видишь — ей адресовано... Я уж не говорю, что не видел, помыла ли ты руки!..       - Помыла, помыла, - резонно заметил Поля. - Могу прокрутить зрительную запись своих глаз.       Инопланетный жирафёнок с интересом взирал на обстановку, вдыхая обрушившиеся на него ароматы невиданного мира. Всё было для него в диковинку, всё в новинку. Он только сегодня начал осваивать русский язык, чтобы понять все тонкости быстрого разговора инопланетян: отца, дочки и робота.       - Пап! - сказала Алиса, как только прожевала и съела набитую за щёки еду. - Мне ведь сегодня пришлось много двигаться! И мне не меньше, чем всегда, нужны эти... Калории. Вот. А мама... Ну я же не всё съем одна! Да и дяде Глебу, я думаю, ничуть не обидно, если посланное такой замечательной маме съест её дочка!       - За-мычатэльная... - подхватил эхом одно из последних слов Зодекс.       Папа махнул рукой.       - Так что тоже возьми, пап, - развила успех Алиса. - Томаты долго не живут, даже после рематериализации. Когда ещё мама прилетит... Вот пропадут, тогда, правда, обидно будет... Не есть же ей их подпорченными... или испорченными...       - Лучше подпорченными, чем испорченными, - заметил Селезнёв.       - Какой есть разница между словом? - поинтересовался жирафёнок.       - Так больше шансов. Больше надежд, позитива, - глубокомысленно ответил Алисин папа.       Он взял помидор поменьше себе и протянул другой Зодексу. Жираф из вежливости взял, но ноздри его заметно раздулись, когда он наклонил шею к дощечкам из еловой древесины. На глазах у слегка изумлённых Селезнёвых он осторожно вынул одну из еловых лап, обнюхал её и спросил:       - А почему не едите самое вкусное?       - Ну... ешь, если тебе нравится, - нашёлся профессор.       - Спасибо, - сказал Зодекс и мгновенно захрустел еловой веткой.       Алиса чуть не прыснула со смеху, но она, всё-таки, аккуратная девочка. Не прошло и трёх минут, как жирафёнок съел все ветки, которыми были переложены первые партии помидоров. Он потянулся к крышечке и стал задумчиво вертеть её в лапах.       - Я рада, что тебе понравилось, - сказала Алиса. - Приятного аппетита.       - Ну... для вас тоже они должны остаться, - замялся Зодекс.       - На Земле люди это обычно не едят, - объяснил ему профессор Селезнёв.       - Жалко людей на Земле. Вкусное, - заметил жирафёнок, и вдруг спросил. - Вы... вы не будете против, если я возьму ещё... вот это?       В лапе Зодекса была вынутая из крышки еловая дощечка, и немудрено: деревянные гвозди, которыми коробка была сшита, были не очень прочными.       - Да пожалуйста! Только, наверно, надо вымыть в воде сначала! - пожал плечами папа.       - Спасибо! - ответил жирафёнок и вскоре захрустел дощечкой, которую съел за минуту, как если бы это была галета или французская булочка.       - Пап, пусть он съест ящики! Нам меньше хлама выкидывать! - весело предложила Алиса.       - Хорошо, сейчас второй освободим, - деловито пробормотал Селезнёв.       Под крышкой второго ящичка оказался свёрток из ткани, на котором было написано: «Игорь, привет! Вот тебе подарочек — мешок еловых яблочек!» Оценив сирикинское чувство юмора, отец развязал мешочек и достал оттуда ещё одно невиданное ботаническое чудо.       - Вот смотри, Алис, - сказал профессор, протягивая фрукт на ладони доедающей кусочек хлеба дочери. - То, о чём я тебе и говорил. Успешный опыт по междуклассовому скрещиванию растений уже завершён. Эти плоды — синтез покрытосеменных и голосеменных культур. Фитонциды, как и предполагалось, изобилуют. От простуды лучше любых чеснока и лимона. Попробуй!       Большое ребристое яблоко, гранёное, почти как изобретённый в тридцатые годы двадцатого века стакан, было сиреневато-белого цвета, и пахло от него так, словно в комнате возник флакон хвойного масла.       - А по вкусу — обыкновенная антоновка. Кислятина, - слегка поморщилась Алиса, проглотив первый кусочек. - Но очень тонизируют. И нос щекочут. Прямо как газировка.       - Ну да: в основе растения преобладают яблоневые гены, - научно объяснил отец.       - Возьми, съешь, Зодо! - протянула Алиса яблоко жирафёнку.       Запах чудесных яблок был совершенно еловым, чем очень манил жирафа. С ящиков его внимание тут же переключилось на этот фрукт. И было совсем неудивительно, что он съел их много, пока отец и дочь съели по яблочку.       - Этим, и правда, долго ничего не сделается, - подумал вслух Селезнёв. - Такое впечатление, что он их маленько не дорастил... Ну, в крайнем случае, пойдут на яблочный компот...       - И так скороспелка, - отозвалась Алиса. - Нам по климатологии объясняли, что в приполярной поясной зоне, к которой относится Карелия, в прошлых веках ещё лёд на озёрах в мае стоял. А сейчас конец апреля всего-то... А вот у нас в классе Аркаша мечтает такие деревца создать, чтобы хлебная баранка за пятнадцать минут вырастала...       - Смотри, что это с ним?.. - вдруг заметил отец сурово, мельком указывая на Зодекса.       Жирафёнок сидел за столом недвижно, медленно опуская голову всё ниже и ниже. Зрачки его чёрных глаз расширились до невероятного диаметра. Лицо его стало бежевого цвета, губы — оранжевого, а шёрстка поднялась по всему телу, где только видно, дыбом, как иголки у ёжика. Профессор склонился к нему и услышал, что дышит тот прерывисто и очень редко.       - Зодекс! Тебе плохо?! - дёрнулась Алиса к жирафёнку, осторожно гладя его по ощетиненной гриве и заглядывая в глаза. - Что тебе дать? Помочь чем-то?       - Я... это — я... лучше, если надо идти мыть... лицо, шея, да?.. - пропыхтел тот, еле ворочая языком, но пытаясь подняться и встать.       - Тошнит, что ли? - попыталась угадать Алиса.       - Не мешай, пусть идёт — мы поддержим, если что! - остановил её папа. - Зодекс, пожалуйста!       Жирафёнок с трудом поднялся, сделал несколько стремительных шагов по направлению к ванной, покинул кухню, но вдруг дёрнулся всем телом и рухнул ничком. Алиса опрометью бросилась к нему, чуть не опрокинув стол. Подоспел и отец, но Зодекс ещё раз судорожно рванулся на месте и затих.       - Что? Что это с ним... такое?! - лепетала ошарашенная Алиса, поворачивая к себе голову жирафёнка с так и не успевшими закрыться глазами: по мере осознания произошедшего, на её собственные глаза начали наворачиваться слёзы.       - Всё, что угодно, - сдержанно произнёс профессор и, расстегнув комбинезон на груди космического гостя, нашёл и прослушал сердце. - Похоже на симптомы острого отравления. Но не забывай, что мы не знаем его физиологии хорошо. Алис, возьми себя в руки. Вызови лучше дежурных роботов Космозо на флаере сюда к нам. Срочность максимальная.       - Я сейчас! - крикнула Алиса уже от видеофона. - Папочка, нельзя допустить, чтобы он умер!!!       - Конечно, нельзя, - отвечал Селезнёв, осторожно переворачивая Зодекса, чтобы проделать ещё какие-то из срочных манипуляций. - Поэтому я полечу лично его спасать. Не знаю, насколько. Может, придётся и оперировать. Диагностика покажет.       - Можно, я тоже с тобой?! - запросилась Алиса.       - Нельзя, - коротко ответил папа. - От этого, что — будет какая-то польза? Я-то не знаю, как его выручать. Не думаю, что ты — больше. А у тебя за два дня уроков невыученных накопилось, я знаю! И дома надо оставаться кому-то из нас — видишь, какие дела творятся? Кстати, ты мне так и не рассказала, при каких обстоятельствах у дяди Володи Калинина ты его...       - Пап! Сейчас не до рассказов! И не до уроков, даже! - перебила плачущая Алиса. - Я всю ночь не смогу спать после такого! Не зная, что с ним... Тем более делать уроки...       - Вот видишь, ты — неработоспособная. Ты сама ответила на свой вопрос, - вытер Алисе слёзы папа. - У него пульс есть, только очень редкий. Но не уреживается со временем, значит — есть надежда. Опять же, я впервые задался вопросом, сколько ударов в минуту норма — его пульс.       На пороге квартиры появились два робота, специализированных на космической ветеринарии. Они поприветствовали Селезнёва, выдвинули носилки и приняли Зодекса.       - Всё. Мы полетели. А уроки всё-таки постарайся поделать. Хоть немножко, - поцеловал на прощанье Алису в макушку папа, и даже немного обнял её.       - Если ничего не скажешь раньше, в одиннадцать провидеофоню! - крикнула Алиса вслед.       Оставшись одна с роботом Полей, она по-прежнему не находила себе места. Домроботник, как мог, пытался успокоить Алису, но ни доводов роботизированной логики, ни привычных тёплых слов явно не было достаточно, чтобы у той отлегло от сердца.       - Сама нашла... сама отравила... - глухо бормотала она, вертя в руках яблочные огрызки и не находя им применения.       - Ящики из елового дерева оставим в хранилище готовых продуктов, Алисочка, - неизменно аккуратно убирая со стола, произнёс робот. - Когда наш друг Зодекс поправится, они ещё пригодятся ему в пищу.       - Поль, ты так думаешь?! - спохватилась Алиса. - А он не из-за них? Нет?..       - Я наблюдал — вероятность меньше половины, чтобы из-за них. Очевиднее всего, от яблок — их он съел последними, и больше всего, - рационально рассуждал Поля.       - Ох... Надо же!.. - вздохнула Алиса. - А какая, по-твоему, вероятность, что он выживет, Поля?       - Чтобы оценить, нужны специальные медицинские сведения, - отозвался робот. - К сожалению, ими я не располагаю. Рекомендую прислушаться к словам твоего отца. Ну и, будем надеяться на лучшее!       - Будем надеяться на лучшее!.. - выдохнула Алиса как заклинание.       Ей стало чуточку спокойней. Как-никак, в семье Селезнёвых не приняты секреты. Папа уже сказал бы, если бы случилось непоправимое. Времени прошло достаточно, минут пятьдесят — наверно, он сейчас активно лечит его...       Прошёл час. Алиса и вправду нашла в себе силы для уроков: включила телеучительницу, компьютер, решила пару задач по математике и набросала одно упражнение по русскому языку. На закате дня дверь осветилась видеозвонком. За нею стояли дядя Володя Калинин и с ним какие-то люди.       - Проходите, - сказала Алиса грустно.       Помимо доцента Калинина, в прихожей появилась достаточно стройно развитая девушка и ещё, как показалось Алисе, несколько представителей самой разношёрстной публики. Все из научной среды, но почему-то очень напоминая ей невесть откуда взявшихся птиц — додо, орлёнка и прочих, в компании которых довелось очутиться её тёзке из книги Льюиса Кэрролла в начале приключений той в Стране чудес после барахтанья в луже слёз. Все они замерли на своих местах, не зная, с чего начать общение. Робот Поля невозмутимо, но зорко наблюдал за происходящим, стоя в дверях кухни.       - Алиса Селезнёва, - прервала молчание Алиса, и даже протянула ладошку навстречу: не всё ли равно, кому.       - Очень приятно, Ольга Эльзасская, - нашлась стройная девушка, подхватывая Алисину руку.       - Э-э-э... Нчонго Ндзоньзи, - отчеканил курчавый темнокожий молодой человек, кивнув головой Алисе и роботу.       - Вот она, последняя спасительница моей репутации как человека, - не дав другим последовать примеру первых тоже представиться, печально сказал Калинин. - Остановила антигравитатор. Сама. В каком ты классе, Алисочка?       - Во втором, - отвечала Алиса просто.       - Она вундеркинд, - польщённо отозвался человек африканской внешности у дяди Володи за спиной.       Алиса пожала плечами.       - А где же пришелец? - спросила Ольга.       - В больнице. Папа борется за его жизнь, - ответила Алиса и отвернулась, потому что на глаза её опять навернулись слёзы.       - Надо же!.. Вот дела, эх!.. - по-стариковски вздохнул мужчина не моложе доцента Калинина, и горько усмехнулся.       Разговор заходил в тупик.       - Алисочка, я понимаю, что мы тебе, скорее всего, мешаем, - осторожно обратился к Селезнёвой дядя Володя, - но я, вообще-то, пришёл сюда, и со всеми людьми, и в такой день, не просто так. Я ещё раз хочу сказать тебе одно: большое спасибо!..       - Пожалуйста, - промокнув глаза, тут же перебила его Алиса. - А какой-такой день? Что вы все то о каком-то особенном дне, то о какой-то заварушке говорите? Может, расскажете?       Она с удивлением заметила, что теперь, похоже, вот-вот заплачет Эльзасская.       - Ладно, - после некоторого молчания, словно на что-то решаясь, произнёс Калинин. - Если ты можешь и так хочешь, тогда пойдём с нами вверх. Ко мне. Заодно покажешь кое-что на месте.       С нетипичной осторожностью Алиса уставилась на домроботника.       - Ну что, Поля, схожу к Калининым, да? - спросила она его.       - Сходи, только на десять, плюс-минус пять минут, - рационально ответил Поля.       Вся процессия быстро покинула дом Селезнёвых и отправилась к Калининым. Алиса с неподдельным и неистребимым никакими переживаниями интересом оглядывала своих нежданных посетителей. Ей было невдомёк, кого как зовут, ведь со многими она была просто незнакома. А так, помимо Ольги и её мозамбикского коллеги Нчонго — аспирантов кафедры гравитотехники, любимцев доцента Калинина, там была и ещё одна длинная и интересная девушка — только что-то уж очень сильно занавешенная чёлкой — из отдела внешних научных связей. Вообще-то она Дегтярёва Екатерина, но настолько мало общается в родной среде, что её не называют иначе как Кейт Дег. А то и по-простому Дегги. Ещё там присутствовал Хоботков — центрально-специальный консультант Отдела бессмысленных работ (да, конечно же, есть и такой в смежном Институте прикладной гравитотехники — ведь в науке никогда нельзя со стопроцентной достоверностью предположить, какие из разработок понадобятся потом, а какие нет!), и его двое коллег, прибывших в Москву в командировку: инженер Красимир Мушев из Пловдивского университета и простой гравитотехник из Львова, Артуренко Богдан Брониславович.       Квартира Калининых встречала Алису ощущением «от чего ушла, к тому и пришла». Сразу было понятно: кроме девочки и её сегодняшнего неожиданного знакомого-жирафёнка с чужой планеты, которому так не повезло с этим злополучным обедом, к порядку в комнатах никто и не притрогался. А значит, тётя Клава по-прежнему носа не казала домой. Посреди гостиной-ангара на том же немного криво уложенном коврике так же сиротливо и печально стоял тяжёлый загадочный прибор.       - Ах, тут даже ни одного значка понятного в надписях! - вздохнула Екатерина, та, которая Кейт Дег.       - Ото ж, инопланетный антигравитатор, треба разуметь, - сказал очевидное Артуренко.       - Ну, и как же ты его останавливала, Алисочка? - попросил дядя Володя Калинин. - Просветишь теперь нас, объяснишь последовательность действий?       - Я не сама. Мной руководил механик Зелёный, из Космопорта, по видеофону, - призналась Алиса честно. - Только я его не останавливала, а иввабарировала. Так точнее, наверно.       - Чего-чего? - изумлённо воскликнули почти все разом.       - И ещё, не антигравитатор, - закончила Алиса. - Это уртенседжил.       Все стали удивлённо переглядываться. Дяде Володе было неловко показать, что он чего-то не знает.       - Ребёнок, - наконец процедил тоненький, но вдумчивый голосок девушки с обширной чёлкой. - Она ещё во многом стоит в мире сказки. Придумывает слова. Это нормально в её возрасте...       - Да, совсем как моя старшая внучка, - улыбнулся Калинин и попытался погладить Алису, но та, почему-то надув губы, увернулась. - Обожает придумывать новые слова и, например, называет гейзер белопрыгом, тамбур - устенкой, транспортёр - движатником, а отверстие - сквозиной.       - Ничего я не придумываю! - обиженно буркнула Алиса и повернулась к выходу. - Как сказали мне, так и говорю.       - Ну ладно, не обижайся, Алис, - погладила её по плечу Эльзасская. - Хорошо, как сказали. Ну ты же хоть примерно можешь показать, как ты утром делала? Не забыла ведь ещё, наверно?       - Покажу. Но включать не буду, - согласилась Алиса. - Чтобы не было, как утром.       Собравшиеся с интересом расступились, пропуская маленькую решительную девочку поближе к удивительному устройству. А сам Калинин протянул ладонь к сенсору выключателя, чтобы включить ей свет.       - Осторожнее, может быть замыкание, - остановила его Алиса. - Чтобы пройти сюда из-за окна, я применяла мощный электромагнит. Выключатель окна разбила, извините.       Дядя Володя пожал плечами и опустил руку. Алиса открыла панели управления. Остальные, окружив Алису со всех сторон, улыбались весьма почтительно. Она подробно объяснила ход своих действий, которые предприняла утром под руководством механика Зелёного. В двух-трёх местах она запнулась, но так честно и сказала, что не уверена, так ли было на самом деле.       - И когда я сдвинула этот, центральный переключатель, с улиточным ходом — в среднее положение, то лампы перестали гореть, а здесь ещё через несколько секунд открылась стена, и обнажилось вот это, - закончила Алиса свой рассказ, показывая на боковой проём. - И оттуда выбрался... Ну, в общем, появился он — Зодекс...       Исследователи с энтузиазмом ринулись к проёму, а некоторые даже захотели пробраться туда. Оказалось, что антигравитатор свободно вмещает Эльзасскую. Правда, для Кати он был тесноват. На глаза Алисы снова навернулись слёзы, и она отошла от прибора, задумчиво глядя в окно.       - Ну, хватит уже — как маленькие. Вылезайте. А то, что — на планете пришельца, может, оказаться вздумали? - призвал коллег к порядку доцент Калинин. - Нам ещё этого не хватало!..       - Так она же его выключила! - возразила Дегтярёва.       - А вы мне... ничего так и не расскажете? - осведомилась Алиса, отворачиваясь от окна. - Тогда я, наверное, домой пойду. Извините. У нас дел много очень.       - Что рассказывать? - Ольга опять чуть не зарыдала. - Такой ужасный день!.. За один день — и так всё погубить! Какие у нас были интересные проекты!.. Столько замечательной работы!.. Столько замечательных мальчиков изуродовано!.. А какой был научный руководитель!..       - Да возьмите же себя в руки, Эльзасская, - вдруг прервал причитания аспирантки дядя Володя. - Всё во Вселенной имеет свой срок, своё начало. Только сама Вселенная безгранична. А так — всё когда-то бывает в последний раз. Надо подходить к жизни более научно, и успокоитесь. Кто-то на Земле больше не экстрасенс. Кто-то на далёкой милитаристской планете — больше не диктатор. Вот и я, всего лишь — больше не научный руководитель...       - Как же мы будем без вас?! - чуть не кинулась ему на плечо Эльзасская.       - Совершенно так же, как со мной, - тактично отстраняя Ольгу, ответил Калинин. - Ваши идеи бессмертны. Они получат развитие через вашу работу, и найдут своё воплощение на практике.       Алиса широко раскрыла глаза, в которых снова не было слёз. Ей даже чуточку захотелось улыбнуться. Она опять решительно ничего не понимала — кроме, наверно, того, что её не воспринимают всерьёз.       - А как Борю Буровского жалко! - продолжила Ольга. - Такая страшная, нелепая смерть — уму непостижимо, в голове не укладывается! Такой талантливый, не от мира сего мальчик!.. Все девчонки всех курсов были тайно в него влюблены!.. И даже я...       - Знаете, а вот так уже не надо! - внезапно возмутился дядя Володя, и продолжил рассерженно. - Совершенно ненаучное поведение, Ольга! Я уже не говорю — что безнравственное. Если это было действительно так — почему никто об этом не узнал?! Почему решительно ничего об этом в жизни не свидетельствовало? Получается, кто-то мог, но не захотел, чтобы стало иначе?! Знаете, в народе на этот счёт была хорошая поговорка: дорого яичко ко Христову дню. Жаль, что вы её забыли. А теперь уже время говорить по-другому: прости, прощай!..       - Как он сказал: ко святому дню? - оживился Нчонго Ндзоньзи и тронул Кейт Дег за рукав. - Я продолжаю осваивать ваш язык! Надо будет выучить очень интересную русскую поговорку!       Дегтярёва недовольно смутилась, и хотела отмахнуться, только что нехорошо при народе. Алиса по-прежнему мало что могла понять. Загадок становилось всё больше, чем ответов на вопросы.       - Я не хотела обидеть память Бори, - виновато сказала аспирантка Эльзасская, - быть может, я мало с ним соприкасалась лично, а со стороны всегда видишь только хорошее.       - Хорошего там было мало, - понизив тон, взял себя в руки Калинин, - и я это видел. И старался сделать всё, чтобы снизить к нему претензии. Может быть, и слишком перестарался, ограждая его даже от нормальных человеческих влияний. Вы знаете, Бориса отличал очень развитый теоретический интеллект. Но при совершенно аховом, безнадёжном взгляде на самые простые житейские вещи. Стоило с ним чуть-чуть отвлечься от чертежей, от проектов, заговорить об обычной жизни — и он начинал просто нести ахинею. Такую, что сразу чувствовалось, что ты дело имеешь с глубоко больным человеком. Ну и, в сочетании с родовым темпераментом Буровских... Но всё равно я не мог представить, чтобы произошло именно вот так, не иначе!..       - Но понять этот Научный совет! - возмущённо продолжила Ольга. - Это ж надо провести такие параллели: чтобы Боря погиб из-за своей научной работы?! Да никогда в жизни не поверю! А ещё находятся такие фантазёры, чтобы утверждать, что он за одну ночь на какой-то там почве ревности создал ультра-продвинутую военную машину и...       - Да я уже имею более здравые предположения на этот счёт! - перебил её до последнего хмуро молчаливый Артуренко. - Это всё олигофреник Охримчук. У нас в архивах института о нём всё значится. Его почерк, его выкладки. Ото ж, с барахлом не мог расстаться. Он наделал этих киборгов в тридцатые годы, под впечатлением от противостояния Украины с Россией в 2010-е. Да ещё и из Ровно их в Москву перевёз. Я смотрел географию прилёта контейнера с роботом. То ж как раз бывшие склады сортировочной Киевского вокзала, как раз маленько к юго-западу от места трагедии. Вот разберут его, вот поглядите, охримчукова прошивка будет!..       - Скорей уж тогда поработал над ним олигофреник Клан! - с жаром подхватил аспирант из Мозамбика. - Неонацист Пьер Клан, разве о таком не слыхали? В годы Последней Звёздной войны он на полном серьёзе призывал полностью избавиться от Африки и наших людей!..       - Коллеги, высокоточную технику не делают олигофреники, - сумрачно поправил спорщиков немногословный болгарский инженер. - Для этого нужен хотя бы минимальный интеллект.       - Ну, это мы в переносном смысле: это же, наверно, в русском языке ругательство есть такое, да? - осведомился африканец. - Во всяком случае, во французском и португальском — точно, есть. Кстати, ведь, что: а день рождения Гитлера разве не двадцатое апреля? Это вполне могла быть акция, запланированная из тех, древних времён, когда Земля была разделена, а народы враждовали друг с другом! Ведь вы посмотрите, какие даты!..       - Ага, таймер выставили на 20 апреля 2088 года, - горько усмехнулся Хоботков, - делать им было больше нечего, вашим фанатам гитлеризма, кроме как в такие игры играть!.. В технике хорошо разбираетесь, а не думаете, что сделанные в те годы подобные машины давно бы уже заржавели и потеряли обратную связь с любым командным центром, основанным хоть на мало-мальской электронике... Нет. Не поверю. Это сейчас сделали. Кто вот, только, вопрос...       - Инопланетяне!.. В таинственных недрах Вселенной у нас по-прежнему столько врагов! - патетически вздохнула Эльзасская.       - При разборке выяснится в любом случае, - попытался положить конец бесполезной дискуссии доцент Калинин.       - Или НЕ выяснится, - интригующе-мрачно добавил Хоботков. - Я имею в виду, если техника выведет себя из строя сама, она и такая бывает.       Все уныло притихли. И стало слышно, как у соседей роботы перетаскивают диваны, наводя порядок после разгрома, устроенного невесомостью.       - Дядя Володя, а откуда вы привезли этот прибор? - прервала тишину Алиса, коснувшись ладонью антигравитатора.       - А... Этот-то? Да с астероида, с астероида! - немного оживился Калинин. - Такая удивительная находка в открытом космосе не валяется!.. С астероида Власта. У нас со смежниками была инспекционная шефская командировка на орбиту Сатурна, к тамошним внешним станциям — ничего особенного, так, проверить гравитотехнику, небольшой апгрейд навести, что там... А на обратном пути, испытывая когерентно-коридорные шлейфы, совершенно случайно на ней очутились, на Власте этой. А там всего столько — Хоботков подтвердит, ещё неделю назад не было, правда?       - Там ещё что-то было? - поинтересовалась Алиса.       - Ну, много ненужных вещей: так, вроде какая-то башенка не пойми с чем, мы её даже не открывали, немного космического металлолома — это я сразу, как специалист, отсекаю... Всё же не будешь таскать за собой — на Земле столько мусора своего, разве не так? - оправдался дядя Володя. - Один вот этот антигравитатор — стоящая вещь! Как игрушка... Я о таком давно мечтал...       - Не увязываете ли вы в этом случае нападение, как вы там сказали, какого-то боевого робота с этой находкой? - спросила Алиса. - И то, что он напал именно на ваших студентов?.. Не мог он иметь целью именно вас? Так сказать, за отобранную игрушку...       - Какая забавная девочка! Забавно рассуждает, но смысл есть, - усмехнулась Екатерина.       - Да ты что, Алисочка! У кого я, или любой другой серьёзный уважаемый взрослый человек на моём месте, стал бы что отбирать? - пожал плечами дядя Володя, но не обиделся. - Прибор тот был абсолютно бесхозным, а сама территория напоминала свалку. Прежде чем что-либо взять на борт корабля, мы тщательно проверили данные и связались с контрольными службами. Все как один не могли объяснить, откуда и даже когда это на Власту сбросили. Или доставили.       - Поняла, - поспешила согласиться Алиса. - Тут просто, пока я пыталась устранить источник невесомости, меня саму подозревали, что я хочу что-то взять без спроса. Прямо в своём доме.       - Кто же? - участливо осведомился Калинин. - Надо сделать замечание обидчику!..       - Да я не обиделась совсем, - махнула рукой Алиса. - Неважно. Забыла. Я рассуждала, по этой... По аналогии.       Все опять замолчали, на этот раз начиная с уважением поглядывать на Алису, а та постепенно опять возвращалась к тому, чтобы быть всеобщим центром внимания.       - А что с пришельцем? Он что — болен, ранен? Не может переносить условия Земли? У него были травмы какие-то? - спросила её Дегтярёва.       - Да нет, поел чего-то не того, видимо, - ответила Алиса. - У них же пища другая. А так — был весёлый, подвижный, он тут мне помог всё на тёти Клавиной кухне прибрать. На жирафёнка похож, только ростом поменьше, с человека, и на двух ногах ходит. Очень я переживаю за него — да, кстати, и жду от папы вестей с минуты на минуту. Давайте, может, пойдём? Вы мне всё показали, я вам всё показала...       - Пойдём! - пожал плечами дядя Володя Калинин. - Здесь всё равно оставаться нечего, никакого толку, до прихода хозяйки. А она, я чувствую, не скоро заявится — обиделась капитально. За порядок жирафёнку — спасибо. И тебе самой, конечно, и за всё — в первую очередь. Если бы не ты, Алиса, я сидел бы уже, наверно, под присмотром роботов — после всего хорошего, что успел натворить... Эх, старость не в радость!.. Шаг влево, шаг вправо — уже бит, получается! А ведь просто хотел технику понять! Столько всего непредсказуемого в мире — не описать...       - Это верно, - поддакнула Алиса. - И это так здорово!       Они вышли из калининской квартиры и пошли вниз по лестнице: может, все лифты были в разъездах, а может, дядя Володя первым так пошёл, а за ним, уже просто из чувства компании — остальные.       - А вот в башенку, жалко, что не посмотрели, - мечтательно протянула Алиса, когда все стали спускаться. - Я бы на вашем месте в неё обязательно заглянула. Ну ладно. Не судьба...       - Пришельцу — как его там? - дай бог здоровья! Как выздоровеет твой жирафёнок — хотелось бы с ним увидеться, побеседовать! - попросил доцент Калинин. - Он что-то рассказал?       - Очень мало, - пожала плечами Алиса. - Не знает космолингву. Русский язык с помощью Поли нашего с трудом осваивает. Я с ним чуть ли не знаками объяснилась, так, пять-шесть словечек сама по ходу дела подхватила. Он сказал нам с папой и Полей, что его похитил кто-то...       - Ну, я никакого жирафёнка не похищал! - перебил её дядя Володя, перехватив кривую усмешку Екатерины. - И вообще его не видел. Антигравитатор не открывался. Да мы и вообще не знали о его внутреннем отсеке ничего, даже о существовании такого. И как же это он сидел тихо — или лежал, или как! - что нам в голову не пришло, что в аппарате кто-то живой?! Нет, но зачем присылать робота двадцать человек убивать вместо того, чтобы связаться со мной, и я бы всё отдал, что попросят, и ещё своего бы дал в придачу, чтоб только успокоились...       - Да ну, Владимир Константинович! - возмутился Артуренко. - Девчонка ещё скажет!.. Чепуха это всё! Брехня!.. Никто робота на расправу с вами не подсылал — это ясно как божий день! Коли они такие ушлые, за пределами Земли, или где ещё — чего же тогда не послать его было вот сюда, по вашему адресу? Нет, это, конечно, совпадение — но совпадение гадкое, я скажу...       - Не думайте про них так, - грустно сказала Алиса. - У Зодекса добрые глаза, и, я бы сказала, несчастные. Похитил его кто-то другой — вы случайно перехватили. Может быть, наоборот, вы этим спасли его! Могла это быть месть похитителей за сорванные планы, могла и не быть. Да, и ещё отец у него какой-то знаменитый, он говорил! Уре-дец-сиаб! Вот. Дядя Володя, вам такое имя ничего не говорит, нет?       - Как, ещё раз? Уредец-сиаб? Кать, это не по твоей части, разве, кстати? - спросил Дегтярёву доцент Калинин.       - В первый раз слышу, - поджала губы Екатерина.       - Его знают все в системе... светил определённости! - уточнила Алиса.       - Наука или до сих пор слишком мало знает, или девочка — фантазёрка, - с недовольным видом заметила Кейт Дег. - Учитывая реалии, скорее — второе.       - Кать, если чего-то не знаешь, не думай, что этого не знают другие! А всего знать нельзя! Ни я, и никто всего не знает! - возразил дядя Володя. - С такими подходами мы никогда до истины не докопаемся!.. Я просто считал тебя более эрудированной. Извини, Алис, но я тоже о такой системе не слышал, и никто из здесь присутствующих. Впрочем, мы не космографы. Запросы будут отправлены, не волнуйся.       - Это я уже поняла, - сказала Алиса.       - Нам очень приятно с тобою общаться, - примирительно обратилась к ней Ольга Эльзасская. - Мы все немножко переживаем, расстраиваемся. И даже не немножко. Вот и сердимся друг на друга.       Алиса пожала плечами. Она привыкла ко всему. Чтобы как-то разрядить обстановку, к Дегтярёвой обратился Нчонго Ндзоньзи: он, судя по всему, решил переменить тему разговора.       - Катя, давно хотел вас спросить! - сказал он. - Видите, пользуясь стажировкой в Москве, я изучаю не только технологию, но и пытаюсь серьёзно заниматься русским языком! Нам вот сегодня робот рассказывал такую басню Крылова, где смысл такой, что однажды волк хотел кушать этот... как его — ягнёнок. Это — что, такая птичка?       - Нет, - поморщилась Екатерина. - Это маленький барашек. По-английски он lamb.       - Лэйм? - слегка исказив слово, по-детски искренне удивился африканец.       - Да не лэйм, а лэм, - ещё сильнее насупилась девушка, но отмахнуться было неприлично. - Давайте я его, что ли нарисую!.. Ох, где тут была световая ручка...       Алиса с улыбкой пронаблюдала рождение в воздухе над лестницей очертаний забавного барашка.       - Надо сфотографировать, - серьёзно сказал Ндзоньзи, и запечатлел рисунок Кати.       Та совсем отвернулась к стене.       - Спасибо, Катя! - вежливо продолжил надоедать аспирант. - А ещё он читал лекцию об истории физического воспитания молодёжи. И вот там в ней говорилось, что в Древней Руси были такие состязания — кулячние...       - Не состязания, а бои, - пробурчала Дегтярёва со вздохом. - Кулачные.       - Ага! - улыбнулся Нчонго. - А как это вот так, кулячние?       - Да ну! - Катя гневно взмахнула руками. - Это... Вот так это!       Она сделала вид, что боксирует саму себя кулаками по щекам, и ещё потом внушительно потрясла кулаком под носом у Ндзоньзи. Все, кто это видел, с трудом не расхохотались.       - О-о! - обрадовался африканец. - Тогда мы тоже это любим! Кулячние — это есть одна большая крута!..       Неизвестно, какие бы ещё выкрутасы принял их разговор, но в этот момент вся процессия проходила Алисин этаж, и девочка заметила сквозь силовые поля, что дверной проход озаряется видеофоном. С замиранием сердца она бросилась к своей квартире: так и есть, Полю вызывал папа!       - Ой! Папочка звонит! Ну всё! Простите — я побежала! - торопливо кивнула она дяде Володе и остальным, и тут же исчезла в дверях.       Вслед Алисе только покачали головой. Но ей это было уже неинтересно.       - Поля, а где Алиса? - пытался оглядеть обстановку квартиры с помощью видеофонной камеры Селезнёв.       - Да вот я, тут! - слегка запыхавшаяся Алиса вбежала в кадр и поправила растрёпанную чёлку. - Зодекс как?! Где он?!       - Да вон он здесь лежит, - папа кивнул вглубь помещения, и на переносной кровати завиднелись нижние жирафьи копыта, слегка прикрытые накинутой простынью. - Да ты не волнуйся, жив он, в себя приходит. Уже два раза приходил в сознание. Физиологический раствор, годный для его организма, сразу было не подготовить. Но я, вроде, справился. Вот сейчас вливаю его.       - Ух, как хорошо! - обрадовалась Алиса до слёз. - Что же это такое было тогда?       - Ну, ты правильно диагноз поставила: отравление, - стал рассказывать профессор Селезнёв. - И кратковременный паралич дыхания. Но, надо сказать, природа его неплохо защитила, у него четыре лёгких и пять почек — организм сам справился с ядом. К тому же он действительно ребёнок — анализ подтвердил детский, развивающийся организм...       - Ой, как интересно! - весело воскликнула Алиса. - Надо же — пять почек! Наверное, он живёт в очень ядовитой среде какой-нибудь, да, пап?       - Необязательно ядовитой. Тем более, что понятие ядовитости для различных видов Космоса — разное, - поправил папа. - Достаточно будет сказать — химически активной. Так точнее.       - Ты всегда воспитывал меня как учёного, - заметила Алиса. - Так что же его отравило?       - Яблоки, Алис, - ответил Селезнёв. - Ты слыхала такое слово — пектин? Это органическое соединение, очень активное — такое, что, откусишь, темнеет на воздухе. Оно есть в яблоках, грушах, других розоцветных плодах Земли. У него дома, возможно, нет. Метаболизируясь в его пористо-трубчатой железе — аналоге печени земных видов — яблочный пектин преобразуется в лиферин, который блокирует нервные рецепторы центра дыхания в головном мозге. Причём настолько быстро, что паралич наступает почти сразу, как начинает тошнить.       - Какой ужас!.. - задумчиво произнесла Алиса. - Значит, ему ни яблочка не поесть, ни другого чего-то вроде... Жалко. А деревяшки, стало быть, что он грыз — ничего, прижились?       - Еловая древесина отлично усваивается, - подтвердил папа. - Вообще, у твоего Зодекса — у его вида — очень занимательный организм. Его пищеварительная система усваивает целлюлозу! Ты не зря его сравнила с жирафом. Желудок у них состоит из трёх отделов, это только на один меньше, чем у непарнокопытных нашей родной планеты. Наверное, предками его вида были именно подобные им существа. По идее, он может есть не только дерево, но и картон, бумагу — если только в них не добавлены другие ядовитые вещества. Судя по устройству организма, его основное питание — углевод и белок растительного происхождения, а вид его изначально древоядный или, скорее всего, питающийся кустарниками. Довольно разнообразными, но вот случаются и накладки — так что это тебе не яблочный компот!       - Да уж, не яблочный, я запомнила, пап, можешь не повторять двадцать раз, - покачала головой Алиса. - Хотя, впрочем, в компоте как раз пектины частично разрушаются, наверно...       - Не будем ставить экспериментов, - сказал Селезнёв. - Зодекс у нас один. И хорошо ещё, что он вовремя попал у нас в больницу — я сумел не только исследовать его тело, но и приготовить нужные для поддержания здоровья препараты. А, случись что, и для спасения жизни — судя по всему, он ведь мальчишка рискованный! У них кровь совсем другая! Вместо гемоглобина кислород для питания тканей переносит манганоглобулин. Вон она какая у них, сиреневая!..       - Скорее, малиновая, - уточнила Алиса, внимательно разглядев пробирку, которой потряс отец перед камерой. - Впрочем, может, и видеофон искажает... Сердец тоже, наверно, три, как у Громозеки?       - Два, - отозвался профессор, - одно основное, в крестовине лёгких, почти как у нас, второе — портальное сердечко головного мозга, в основании черепа. И у мозга круг кровообращения полностью автономный. Впрочем, от отравлений это едва спасает. Кстати, организм его был сильно обезвожен. Порядка шестидесяти-семидесяти земных часов он не получал воду в достаточном для нормальной физиологии количестве. А если учесть, что его ткани содержат химические элементы-параизотопы, и эти ткани имеют потребность также и в быстрой воде...       - Да, становится понятно, отчего он так воду пил, всё не мог напиться — прямо там, в дяди Володиной квартире, - задумчиво сказала Алиса. - И очень был рад овсяной каше. Поля как раз сегодня её в невесомости пожиже приготовил...       - Кстати, Поля нужен, позови его, - вдруг выпрямился отец. - Пусть он мне два слова объяснит!       - Поль! - подозвала Алиса, и сама стала с интересом ждать.       - Домашний биологический робот семьи Селезнёвых слушает, - стандартно отозвался тот.       - Поля, что значит слово «буссэ»? - спросил его папа. - «Буссэ»? «Ган буссэ?» По-Зодексовому?       - По-жугийски? - уточнил домроботник. - Сумка. Моя сумка!       - Точно, пап! Ай, его сумка! - Алиса спохватилась, вбежала в коридор перед дверью ванны, где жирафёнок упал, потеряв сознание, и обнаружила там ту самую внушительную торбу на ремне через плечо, которую Зодекс везде таскал, прижимая к себе, даже за обеденным столом. - Вот она, мы её совсем забыли, чуть не задевали куда-то со всем с этим!..       - Да... Чувствую, с нашим больным без переводчика будет крайне трудно, - Селезнёв печально усмехнулся. - Впрочем, что это я — у космобиолога полно и вовсе не говорящих видов! Вот если бы мы могли понимать мысли!       - А я про что говорю? - подмигнула Алиса. - Не забыл ещё о моей просьбе? Думай, папочка!       - Если необходимо, я могу приехать в вашу лабораторию, - заявил Поля. - Алисочка весьма самостоятельный ребёнок.       - Надеюсь, что не нужно, - оптимистично ответил папа. - Прогноз у нас благоприятный. С часу на час ждите нас дома. Переведём больного на домашний постельный режим, тут уже нечего.       - Ура-а-а! - захлопала в ладоши Алиса.       - Алисочка, а сколько у тебя сделано уроков? - поинтересовался папа. - В любом случае ложись спать, а то завтра в школу не выспишься. Утро вечера мудренее. Проснёшься, а мы уже дома.       - Кое-что сделала, - отвечала Алиса честно. - Заходил дядя Володя Калинин. С сотрудниками какими-то. Очень жаловались на жизнь. Робот там у них в университете много больших ребят покалечил. Просили показать, как я устройство выключала. Он его с астероида Власта привёз. А я сказала...       - Алисочка, это всё, конечно, очень интересно, особенно в твоём возрасте, - осторожно прервал её Селезнёв, - но надо соблюдать режим дня. Тем более, что всё реально страшное миновало, и нет ни малейших поводов для отклонений от него. Мама тебе подтвердит. Так что...       - ...Не забудь умыться и почистить зубы! - подхватила Алиса. - А я, вообще, вся вымоюсь. Вот.       - Молодец! - похвалил папа. - Чистота залог здоровья. А теперь мне надо к Зодексу!..       - Он такой забавный! - вздохнула Алиса. - У него голова сверху мягкая. Он от этого кажется таким беззащитным...       - Да, чашевидный череп, - по-научному отозвался отец. - Ты за него не бойся, защита там есть. У них весь мозг разделён не на полушария, а на секторы, ограждённые внутричерепными мышцами. Очень крепкие мышцы, между прочим — на мой взгляд, они самые сильные во всём организме...       - И вон, смотри — на ногах по шесть пальцев! - указала Алиса на жирафёнка, виднеющегося позади отца и, похоже, начинающего двигаться. - Рядами по два. А на руках — только три. Это тоже приспособление для жизни среди кустарников? У него заживает обожжённая нога? А что у него в рогах?..       - Алиса, мы с тобой договорились, что ты идёшь спать! - серьёзно закончил папа, поднимаясь с места. - Завтра договорим. Не волнуйся.       Алиса слегка расстроилась, но возражать не стала. Действительно, там, у Зодекса, дела поважнее.       Когда всё было сделано правильно, перед сном Алиса заглянула к домроботнику:       - Поля! Скажи мне по-жугийски, как надо сказать «Твоя сумка — здесь»?       - Буссэ тан эй исю, - спокойно отозвался Поля, и его тон прозвучал не по-человечески, а так же, словно бы напоминая ржание, как когда открывал рот Зодекс.       - А ты не знаешь, что означают слова «кэнтхадэ таоле», а?       - Существование... продолжается.       - Спасибо, - сказала Алиса и, вполголоса повторяя первую фразу про себя, осторожно прижала к себе странную громоздкую сумку и удалилась в спальню, где едва не споткнулась около выпавшей утром из креплений дедушкиной полки.       «Приделаю уже завтра как-нибудь», - подумала про себя она, отходя ко сну под стройное журчание крылышек марсианского богомола, снова доносившееся с вершины шкафа с компьютером.       Спала она чутким, лёгким сном, и, когда в половине третьего ночи роботы на мягком гравитационном ходу вплыли в комнату, поставив у свободной стены медицинскую кровать со слегка приподнятым изголовьем, это событие никак не смогло проскочить мимо её внимания. На цыпочках зашёл папа, посмотрел на спящую Алису, ничего не сказал, оглянулся на пассажира медицинской кровати, сделал ему знак пальцем к губам, и удалился. В призрачной тени ночи над стеной замаячила длинная тень головы с рожками и четырьмя ушами. Зодекс не понял жеста, принятого у землян. Он привстал над кроватью и с интересом вглядывался в ночь, кажется, пытался смотреть на небо. Впрочем, Алисе это могло и показаться.       Она подождала, пока папа за стенкой договорит с Полей и ляжет спать. Тогда она осторожно встала, быстро нашла сумку, подошла к постели жирафёнка и наклонилась над ним:       - Зодо-чо, буссэ тан эй исю!       - Ха... Сюйеэ... сюйеэ... - прошептал жирафёнок, он протянул руки к сумке, схватил её, и на глазах его вдруг выступили большие слёзы.       - Кэнтхаде таоле, - улыбнулась Алиса, и погладила его по мягкой голове. - Спи.       - Осе. Таоле. Зодекс... получил много спит в это... солнце, - нелепо пробормотал тот, но девочка сообразила, что он хотел сказать то, что за этот день немало ему пришлось спать.       - Теперь будет всё хорошо, - вполголоса сказала Алиса, залезая в свою кровать. - Мы с папой знаем, что давать тебе есть, а что не давать. Папа знает, как тебя лечить.       - Тёмный!.. - удивлённо произнёс Зодекс. - Небо тёмное. Темно... та!       - Темнота. Это ночь, - согласилась Алиса. - А скоро опять будет день, и будет светло. Как вчера.       - Очень тёмная ночь! - заметил жирафёнок. - Только совсем маленькие светила видеть могу.       - Темнее, чем у вас, да? А у вас какая? - поинтересовалась Алиса. - У вас — не тёмная?       - У нас, Фражент — более тёмная, чем день. Но не так. Ночью светит ночное солнце, - уточнил Зодекс. - А день — дневное. Очень яркое! Ваше солнышко не очень ярко светит. А ещё в небе светят ближние светила. Бадей... Селей... Дзелунх... Они есть не всегда. Ночное солнце всегда.       - У нас Луна ещё есть, - сказала Алиса. - Она иногда ночью светит. Но не греет. Будет светить. Дней через шесть-семь. На Луне живут люди. А у вас на... ближних светилах — живёт кто-то?       - Да, внешние города, внешние поля, лаборатории... Зитаурех живут и работают в них. Только на Дзелунх нельзя погружаться. У него воздух всегда горит, - сказал Зодекс.       - А далеко путешествуют... далеко ездят от Фражента... зитаурех? - спросила Алиса.       - Очень далеко — вся Система светил определённости! - отвечал жирафёнок. - Раньше к нам на Фражент прилетели только с планеты Ферон. Они принесли технологию, и зитаурех стали строить машины, которые смогли летать дальше... Мой папа летает очень далеко...       - А на Землю он не летал? - спросила Алиса.       - Нет. На Землю не летал, - сказал Зодекс.       - А на планете Фражент знают планету Паталипутра? Блук? Фикс? Вестер?       - Не могу сказать, кто что знает. Но я не знаю. Никогда не слышал, - грустно отозвался Зодекс.       - Ясно, - сказала Алиса.       - Как, разве ясно? Ещё большая темнота, - удивился жирафёнок.       - Да, я поняла. Я это сказала. У нас, на Земле, говорят «ясно», когда надо сказать «я поняла», - уточнила Алиса.       - Интересная планета. Загадочная, - прошептал жирафёнок. - Но можно жить.       - Можно! - весело согласилась Алиса.       На некоторое время в квартире установилась тишина, даже марсианский богомол не издавал звуки.       - Твой папа есть врач. Он меня лечил. Верно? - снова заговорил Зодекс. - Твой папа есть очень добрый... человек.       - Да. Это все знают. Не совсем врач — он космобиолог. Он умеет лечить всех космических существ. На Фраженте его знают — профессор Селезнёв? - спросила Алиса.       Жирафёнок опять огорчился.       - Космо... биолог... Не слышал, не знаю. Наверно, я совсем плохо учился в шинджуре. Не интересный... не изучал общество... мир... А моя мама тоже врач. Она не такая известная, как мой папа, в космосе её, может быть, и не знают, но её знают очень много стран Фражента: Лониория, Гурушция, Оттериот, Хоббеджиари, и даже Белленейция! Она разработала препарат, который лечит иэфр за четыре фазы солнца. В начале седьмой эры от падения древних царств его за восемь селей-фаз только лечили! А в шестую эру от иэфра умирали. Её очень чтят во Фрайчатции, с помощью её методик лечения удалось спасти много зайцев.       - Зайцев? - улыбнулась Алиса.       - Зайцев. Лемевех. А что, лемевех такие же зитаурех, как жирафы. Зохтайнх, - не понял юмора Зодекс. - Вот какая у меня мама. И, кстати, дядюшка её прапрадедушки знаешь, кто был?       - Кто?       - Соратник Амутьяна Бефергера! - с гордостью сказал жирафёнок. - Наверное, знаешь, кто это?       - Представь себе, Зодекс, не знаю! - чистосердечно отвечала Алиса. - Извини.       - Ну да...       - А что такое шинджура, Зодекс?       - Хэ-э! Шинджура — это где детские зитаурех узнают всё, учатся всему сначала. Потом, три оборота Фражента — и начинается ахтрем.       - Это ещё что такое?       - Ахтрем? Это как шинджура, только туда ходят большие дети, которые уже несколько выросли. Там им рассказывают ещё больше. И, когда уже взрослые, но молодые — некоторые начинают работать. Некоторые идут в зерам. Многие и то, и другое. Трудно!..       - И мы такие же, - задумчиво заметила Алиса.       - Почему на Земле не знают Фражент? - спросил Зодекс.       - Почему на Фраженте не знают Землю? - ответила Алиса вопросом на вопрос. - Впрочем, может быть, кто-то и знает, я не утверждаю.       - Да, как трудно всё знать!.. Мой папа всегда старается очень много знать! - вздохнул Зодекс.       - А у тебя на руках — три пальца, а на ногах — шесть, - заметила Алиса. - А почему так, не знаешь?       - Как у всех зитаурех, так есть, - удивился замечанию Зодекс. - Почему, не знаю. Наверно, моя мама тебе бы хорошо ответила на этот вопрос, она всё о теле знает. А что, у человека не так?       - У человека по пять пальцев на каждой руке и на каждой ноге, - сказала Алиса.       - Правда, что ли?! - пришёл черёд удивиться Зодексу. - И у тебя тоже, Алиса?       - Ну, а как ты думаешь? - состроила лукавую гримаску Алиса.       - Это надо проверить! - вскричал жирафёнок.       Он неожиданно резко подскочил на кровати, легко сорвался с места и уже через секунду был возле Алисы. Та торжественно подала ему ладонь, и Зодекс осторожно потрогал её за каждый из пальчиков, негромко бубня про себя непонятные односложные слова «ил, тёх, вэх, фах, ченг» - это были, скорее всего, числительные. Не ограничившись ладонями, он отогнул краешек одеяла и пересчитал Алисины пальцы на ногах.       - Ох, как приятно! - поневоле заметила Алиса и довольно хихикнула.       - То есть? - простодушно переспросил Зодекс.       Вскоре, впрочем, до жирафёнка дошло.       - Надо же, как удивительно! - искренне недоумевал он. - У вас такие чувствительные ножки. Как вот у меня, например, передняя сторона горла. У всех у нас. Можешь попробовать!       - Не удивляюсь, - Алиса села на кровати и погладила шею Зодекса. - Если бы мне так обожгли ногу, я бы вообще ходить не смогла бы. А у тебя за день — и всё зажило.       Зодекс ответил сдержанным ржанием — он не наврал, шея была действительно очень чувствительной — но папа всё равно пробудился до этого, привлечённым смехом Алисы, он заглянул в комнату.       - Чего не спите, дети? - поинтересовался он.       - Нам очень интересно общаться, - отозвалась Алиса. - А смотри, пап, как ты хорошо Зодекса вылечил: он уже бегает!       - Завтра пообщаетесь. Помните, Алисе завтра учиться! - сказал папа строго, но ласково.       - Учиться? - подхватил изумлённый Зодекс. - Профессор, давайте я пойду спать в другое место. Простите. Я не знал.       - Оставайся в комнате, я больше не скажу ни слова. До утра! - Алиса кивнула Зодексу, быстро улеглась лицом к стенке и свернулась калачиком.       - Спокойной ночи! - сказал Селезнёв.       - Желаю в голову светлый отдых! - произнёс жирафёнок, и занял своё место по ту сторону окна.       В комнате наступила тишина. Пришелец ещё немного покрутил головой, созерцая небо первой ночи на далёкой Земле, пока усталость и остатки боли не взяли своё. Алиса быстро и крепко заснула, а что уж видела она во сне, или кого — так это одному Ивану Ивановичу Ивашкину известно! А вот какой сон увидел перед рассветом Зодекс Уредецсиаб, это стоит рассказать отдельно.       В высоком-высоком, ярко-зелёном небе — как изумруды и трава! — разгоралось солнышко, жаркое, яркое, тёплое, светлое. Оно было белое. С тоненьким деловитым бурчанием с иголочки на иголочку цветка нанизывались на мельчайшие доли субфаз лёгкие тварпандиусы. В тени, где воздух, постояв, уже нагревался градусов до шестидесяти, басовито жужжали нифы, позванивали над испаряющейся потихоньку водой сантхары, да периодически мог тяжело, по-хозяйски пролететь грозный биж. Шум городского транспорта и неумолчных заводов Ферраниполя практически не долетал в зелёный двор, который опоясывал с трёх сторон здание шинджуры — обыкновенный, двухэтажный иф, стоящий в этом спальном районе вот уже добрых пол-восемнадцать лет. Разноголосый школьный гул почти уже улёгся — ведь уроки давно закончились, кто ускакал, кто ушёл, а кто и улетел домой.       По дорожке школьного сада шли за руку мальчик и девочка. Каждый нёс на левом боку надучогр, а в надучограх лежали тетради и учебники. Это можно было себе позволить в их время! Мамы и папы их ещё вынуждены были таскать надучогры за спиной, и они были тяжёлыми. Тогда учебники и тетради были ещё из иссера. А теперь почти всё — электроника. За кхотами сидеть ходят только в сатевали. Но мальчик всё равно через какое-то время предложил девочке:       - Таришеа, дай я немножко и твой понесу! - и подхватил серебристый надучогр себе на правое плечо.       - Зодо-чо, можно подумать, я устала! - гордо вытянула рожки вверх девочка, но согласилась.       На рожках у девочки были привязаны красивые разноцветные ленточки: зелёный, розовый, зелёный и снова те же цвета. Это не просто так украшение. Дретар Тидале — очень начитанная девчонка, она учится почти по всем предметам на пятнадцать и шестнадцать, и даже цвета её зауделейн — это знаки объединённого флага планеты. А с Уредецсиабом она дружит не потому, что тому впору выбираться из шестёрок и семёрок, и не потому, что у того отец — космический специалист разведки и связи. А просто потому, что Зодо-чо — такой фантазёр...       - Я ещё могу поверить, что твоя бабушка была бы согласна на нашу совместную подготовку к контрольной по фрайчатскому языку, - заметила Дретар, - но просто так, проводить время за прогулками... Никогда!       - Фрайчатский трудный!.. Зачем его учить? Всё равно зайцы по-жугийски почти все знают в наше время! - печально пробурчал Зодекс.       - Шовинист! Всё папе скажу! - подняла центральный пальчик Таришеа.       - И не вздумай. На вот обратно тогда надучогр! - засобирался Зодекс.       - Да ну, тебе и пошутить нельзя, - примирительно заметила та. - Не обижайся. Только всё равно не учить не дадут же тебе. Шинджура кончается в этой селей-фазе — перейдём в ахтрем. Ты вот кем собираешься стать, когда придёт время работать, Зодо-чо?       - Я? Я хочу работать в космосе! Хочу летать высоко-высоко, далеко-далеко. И вообще, я хочу улететь с Фражента. Скучно здесь. Делать уже нечего. И жить не дают! - признался Зодекс.       - А вот папа твой так не считает! - заметила Дретар. - Всегда, как домой возращается, слова от него другого не слышала, как о том, как прекрасен седой Фражент, и как важно, чтобы на нём все расы зитаурех были друзья.       - Это невозможно! - махнул лапой Зодекс. - Полно тут всяких... У себя дома, в Ферраниполе, в Жугии жирафов обзывают — «шцояк», «шцояк»...       - Ну, если какой-то невоспитанный слонёнок или кенгурёнок на тебя так сказал, ты уже и на все времена обиделся, что ли? - поинтересовалась Таришеа.       - А что на них, радоваться надо, что ли?! - Зодекс был раздосадован чуть ли не до слёз.       - Поняла... Значит, хочешь, как твой папа, летать? Куда? На орбиту Дерта? На Эзиджаббе?       - Это неинтересно. В Дальний космос хочу...       - Ага. То есть, хочешь к феронцам? К шеробакцам? На Интезврар? Так?       - Вообще, в самый-самый дальний космос, туда, где никто ещё не был. Подальше от Системы светил определённости. Где я мог бы быть один, совсем один!..       - Вот именно, что совсем один. И, кстати, обрати внимание, что совсем один никто и нигде не выживает. И, кроме того, учёные нашей и других планет давно объективно доказали, что за пределами Системы светил определённости, никаких населённых миров, и вообще жизни, нет. Такие тёплые и яркие звёзды, такой набор химических элементов, все виды воды встречаются только у нас!       - Ну почему так уж только у нас?! Просто ни мы, ни феронцы, ни гауриматы туда не летали и не смотрели. И ты хочешь сказать, что ничего и нет? Сомневаюсь. И буду когда-то каким-нибудь первооткрывателем!..       - Первооткрывателем!.. А ты знаешь, что первооткрывателям никто, никто не помогает? Что им все задачи самим решать приходится? А не на бабушку, не на папу, не на маму надеяться...       - Знаю! Я и так все задачи уже стараюсь самые сложные решать сам!.. Я целеустремлённый!..       Незаметно для самих себя они вышли за границы школьного сада. И теперь их вела вперёд широкая аллея Парка Развития. Того самого, что тянется через весь юго-запад столицы от их Сунгетаниара к рамзераму. Рамзерам — это самое научное место страны. Здесь собираются учёные не только из всех стран Фражента, но и с других планет Системы светил определённости. Здесь не раз отчитывался о своих рискованных путешествиях папа. И это показывали все экраны.       По обоим сторонам дорожки высились четырёх-восемнадцатилетние жеальты. Это место он смутно помнил с детства, когда он ещё был совсем малыш, и, как все малыши, припадал, бегая, то на три, то на четыре ножки, а бабушка и мама сажали его для дальней прогулки в леллевён. Бабушка сказала однажды, что это — аллея, высаженная к полутора-восемнадцатилетию воссоздания ЖЭСР. О том, что это — одно из исторических имён его малой родины на планете, он узнал только в шинджуре. До Нового года осталась какая-то селей-фаза — всего ничего. И на задумчиво шелестящих в накалённом воздухе синеватыми листами ветвях уже виднелись там и сям бочоночки созревших новых плодов.       - Таришеа, смотри: жеальт поспел! Как их много уже в этом году! - протянул шею вверх и вбок Зодекс.       - Да уж, как будто на дворе и не жаухт, а руннехт... Всё равно самые свежие — на двух верхних веточках висят!.. - Дретар лениво махнула лапой в сторону деревьев.       - Так я тебе с двух верхних и сорву! - вдруг оживился её дружок и энергично схватил всё, что нёс, с плеч. - На, держи надучогры! Я сейчас! С вот этого! Хорошо?       - Зодо-чо, ты что? - прижав к себе поклажу, недоумевала Таришеа: она встала посреди дорожки. - Это же выше этажа, на котором ты живёшь! И даже, чем я!..       - Ничего, я лазаю хорошо! - донёсся до неё голос Зодекса уже с добрых четырёх авимов. - Я бы достал для тебя и звёзды вне Системы светил определённости, а не только какие-то фруктики жеальта!..       - Ну ты даёшь, я ведь и не просила!.. - удивилась польщённая Дретар. - Не надо, может... У тёти Зеуфисии под Натсерионгом такие же садовые растут! А тут ты ещё подерёшь свои фаралех...       - Я аккуратно! - отмахнулся Зодекс.       Лез он действительно в тот день на редкость хорошо. За какие-то три субфазы жирафёнок забрался на высоту, равную росту десяти взрослых жирафов, комплекции его папы, если бы те, конечно, встали на головы друг другу, если бы только могли. На тропинке в напряжении столбиком вытянулась Дретар — её длинная шейка полностью выпрямилась, а рожки немного опустились вовнутрь головы. Зодекса было уже почти не видно: он пробирался через самую гущу ветвей. В кроне жеальта было хорошо, и не так жарко, как под прямыми лучами дневного светила. Позвякивали, покидая насиженные места, золотистые атхевы, а воздух был уже напоён не только бодрящим запахом коры, но и вкусом плодов.       Сладковато-жёлтые — недозрелые, и уже совсем готовые к сбору — коричневые, они были повсюду: собирай, не хочу. Но жирафёнок спешил к верхним веточкам. А они уже призывно маячили над самой головой, казалось, цепляя за уши и рога, если их вытянуть вверх.       Наконец Зодекс выглянул из ветвей и замер, чтобы отдышаться. Дерево уже подвижно плясало под его малейшими наклонениями. Чувствовалось, что забрался он далеко — здесь ветки хоть и гибкие и крепкие, но уже не такие толстые. Маленькая Таришеа со всё так же удивлённо вытаращенными глазами стояла столбиком посреди аллеи. Рядом с ней валялись надучогры. Панорама многоэтажных домов Сунгетаниара вдали стала более обширной. А, как знать, это мог быть уже и Алатариар, район Ферраниполя по соседству. Купол рамзерама с антеннами и фонтанчиками казался игрушечным ифом в ладони. Вдали искрился рукав турбополитена, а в нём точками пролетали пассажиры. Жирафёнок протянул лапу — от этого маленького движения всё закачалось, как на волнах Лоллозендского залива, по которым дед катал его, когда они навещали дядю Регоэля.       - Зодекс, не надо больше вверх, упадёшь! - донёсся до него крик девочки далеко снизу.       Грациозные рожки двух самых верхних веточек, унизанных плодами, зашелестели у него над носом.       - Таришеа, всё! Я сейчас! - только и успел вымолвить Зодекс, как потерял равновесие и упустил ствол, инстинктивно вцепившись лапой в чрезвычайно тонкий сук.       Раздался треск, но, даже падая, Зодекс последним усилием успел выбросить вверх длинную шею и ухватить зубами ветку с лучшими плодиками. Дретар бросилась навстречу его падению, опустилась на четыре конечности и выгнула спину — это только и спасло Зодекса, а то бы он серьёзно расшибся. От удара оба свалились с ног. Добытая ценная ветка больно хлестнула Дретар по лицу, а спелые плоды расквасились и некрасиво испачкали её розово-зелёные ленточки.       - Зодекс, ну так я и знала! Ты цел хоть?! Руки... ноги.. шея... Уши не оторвал себе?.. - испуганно залепетала Таришеа, и, убедившись, что мальчик цел, продолжила уже с негодованием и досадой. - Тьфу, да с тобой гулять — бед не оберёшься!!! Всю меня выпачкал!       - Прости, Таришеа!.. Я всё-таки немного принёс тебе... - потрясённый собственной неудачей, бормотал Зодекс, потирая ушибленные места, и ещё больше огорчаясь раздражению подруги.       - Не надо было мне ничего! - Дретар откинула обломок ветки с испорченными плодами. - Кто тебя просил?! Бери свой надучогр! Не пойду с тобой больше никуда, не пойду! Ох, как же я переволновалась!.. Убьёшься, а из-за тебя потом будешь во всём виновата!.. Бери, я пошла домой другой дорогой!..       - Таришеа, постой, куда ты?.. Давай я тебя... отряхну!.. - Зодекс в растерянности стоял посреди дорожки.       - Я сама отмоюсь! Пока! - крикнула Дретар, нервно отбегая от него по аллее.       Проводив её взглядом, не оставалось ничего, кроме как побрести домой одному. Было очень обидно. И даже не чувствовались ссадины, неминуемо полученные при падении. Бабушка Шетия слишком не отчитывала его за то, что на дерево полез. А подробностями она не поинтересовалась.       Потом, через несколько дней, подходя и стоя у парты Дретар с результатом в ноль внимания, Зодекс с ужасом осознал, как заставил её всё же перенервничать из-за него. Но на девчонку взяла обида.       - Таришеа, ты так и не хочешь со мной поговорить? - спросил он прямо гордую подружку.       - Уйди, не мешай мне списывать задание! - громко закричала она, отмахнувшись от Зодекса.       - Ну и... Ну и уйду! Совсем уйду, вот!!! - с обидой и даже непонятной, сдерживаемой злобой прокричал Зодекс, отскочив от Дретариной джедиры авима на полтора. - Меня никто не понимает на Фраженте — и даже ты!.. Совсем улечу, с папой — вообще улечу из Системы светил определённости, навсегда! Я найду там далёкую, иную землю, и буду дружить с девочкой с этой земли, вот! И на Фражент вообще больше никогда не вернусь!!!       Таришеа раздосадованно отбросила электронную тетрадь, в которую списывала летнее задание.       - Да лети ты на какие хочешь несуществующие земли! Встречай там каких хочешь несуществующих девочек! Только не лезь ты больше ко мне, не подходи к парте, не стой над душой, ладно?!       О чём-то с удивлением зашелестели зайчата из параллельного класса, да что-то хмыкнул в хобот толстячок Бим. Очень хотелось дать по шее всем, кто невольно подслушал эту сцену, вообще-то. Но он сдержался и молча ушёл. Третий цикл шинджуры закончился — а ни уму, ни радости.