Алиса и лиса из пластилина

      Бакштир врал, когда утверждал, что мозга звёздного пса хватает, при передаче информации, на одно-единственное слово. Эту ложь разоблачила Малтузия.       Впрочем, правильно ли винить его в этом — тоже вопрос из серии, как сказать. Ведь в разных языках человечества одной только Земли в одном слове может быть сколько угодно информации. Взять такое немецкое слово из пяти-шести корней на двадцать-тридцать букв — в нём целое послание зашить, по идее, можно. Или взять индейские, полинезийские и языки Центральной Африки — там предложение принято считать одним словом. А что делать китайцам, вьетнамцам, тибетцам и их родственникам? Ведь, хотя у них определённое значение можно отыскать почти за каждым отдельным слогом, вообще без контекста трудно понять, что хотели сказать! Потому-то иероглифы не отменили и в будущем...       Что уж и говорить о космолингве!       Нет, конечно же, Бакштир имел в виду не слово. А мысль. Образ. Настроение. Принцип миелофона давно был известен осведомлённым умам Галактики. Но каким был бы советник королей, если бы он слишком спешил раскрывать тайны всех своих советов даже королям?..       Совершая ошибки, Бакштир умел быть незаменимым. Будучи не прочь проучить какого-нибудь из космических пиратов, он не особенно стремился к их искоренению. Будучи образцом этикета, он едва ли выходил за его рамки. Владея знаниями про исключительные изобретения, он не делился ими с кем ни попадя по Галактическому содружеству. А только с самыми доверенными, солидными персонами. Похоже, недавний случай, когда по милости подобной солидной персоны его самого обратили в куклу и даже чуть совсем не забыли, заставил его о кое-чём призадуматься.       Возвратившись в свой замок, кое-как отряхнув космический камзол и, попутно — следы наваждения, на которое это досадное приключение больше всего бы и смахивало! — да, покормив звёздного пса с добавкой к его основным незамысловатым кушаньям соуса из целительных электретов с эпифитами, Башктир мрачно смотрел дайджест интервидения за прошедший трансплутонический день.       Это, как раз, и было что-то вроде земной недели, по срокам исчисления времени.       Испытывая благодарность к ИнтерГалактической полиции, его так и подмывало наладить туда связь и рассказать об одной истории, уже бывшей с ним, известной ему как лицу осведомлённому, но из-за своего завершения не придававшей ему большого веса в космической политике. Собственно, почему он её и скрывал. Хрустальный король Прюль и атака расы Сапырвалов.       Когда планета, объединённая под правлением Прюля, попала в осаду загадочных свиноподобных свирепых пришельцев из восьмого загалактического сектора примыкания — к которому на беду свою слишком близко она примыкает! — когда увешанные лазерами и мазерами, бластерами и чибберами громилы перебили всю орбитальную технику, уничтожили базы на спутниках и пригрозили штурмом планеты, потрясённый король обратился за советом к авторитету Бакштира. Тот посоветовал не ругаться, вести себя галантно и пригласить агрессора на переговоры. Прюль хотел так и сделать, но, на его беду — которую, впрочем, посудите, и бедой-то назвать, как выяснилось, потом оказалось сложно! — единственный на планете переговорный стол отвечающего ранга оказался разбит ударом кулака по нему на предыдущих дебатах внутри планеты. А изготовить новый не умещалось в сроки выставленного ультиматума. Прюль не выполнил совета Бакштира. Это спасло планету. Сапырвалы, по счастью для её народов, не имели психологического выхода к их умам, а затянувшееся молчание приняли за подготовку грамотной военной ловушки. Свиноиды испугались и отступили в Космос.       Вторым вопросом, который тревожил советника, было устройство его возлюбленной, которая, как выяснилось, умела пускать на обратный ход мертвящий распылитель. Бакштиру, при просмотре видов равномерно поющих покемонов с космической радиосвязью, показалось, что кто-то очень даже мог бы решить, что именно через это средство момент для вторжения агрессоров на планеты настал.       Была игрушка — окутало облако синего газа из розового распылителя — и это уже воин. А если этих игрушек наклепали больше жителей планеты, тогда что?..       А уж как он припомнил захват заложников в прошлом веке эры его планетной системы, совершённый космическими террористами — пиратом Малдзориуром с бандой — и их, как заложников, так и самих пиратов, массовую гибель на астероиде 17-86, ему и вовсе стало не по себе...       Бакштир вызвал систему Тельца и ужаснулся: Малтузия вылетела на выставку достижений хозяйства народов Альдебарана всего несколько часов его планеты назад. А это уже больше четырёх суток по Земле! Она что, совсем интервизор не смотрит?!?       Сгорая от нетерпения и беспокойства, он направил ей гравиграмму в надежде скорее выйти на связь. Предполагая, что ожидание традиционно затянется до ручки, в уме Бакштира заранее составились самые нелестные комментарии по поводу её очевидного безрассудства, и все они были бы с любовью перечислены, если бы только вдруг ждать не пришлось совсем недолго.       - Это ты, мой остолоп? - любовно осведомилась Малтузия.       - Куда тебя понесло в такие времена, старая карга?! - только и нашёлся Бакштир вместо целой батареи упрёков. - Не знаешь ведь...       - Знать не знаю, ведать не ведаю, когда Галактика дождётся от тебя здравых советов, это точно, - смеясь, прервала Малтузия.       В иной раз советник королей не пропустил бы такой насмешки над своим авторитетом, но не сейчас.       - Кругом одни Сапырвалы же! - взволнованно закричал он подруге начистоту, позабыв о всякой конспирации. - Они сейчас страшно активизировались! А в кассетах твоей мотороллы даже адронных бомб не найдётся!.. Ты мне скажи, у тебя... — страшно подумать!.. — розовый распылитель с тёмно-синим газом, что, как всегда, в багажнике лежит?!?       - А чего бы ему там не лежать, весчик ты мой недовылупившийся?! - усмехнулась Малтузия.       - Ну всё! - отчаянно крикнул Бакштир. - Считай, что ты ему больше не хозяйка! Моё дело было об этом предупредить! Ох, а какое же горе для народов Галактики!.. Пойду подумаю, что ещё можно присоветовать оставшимся в мире королям в связи с изменившейся обстановкой...       Малтузия неторопливо достала сигару и зажгла её от искры, вызванной соударением групп мезонов.       - Помехи!.. Ну, куда? Вот, ты уже куда-то пропала!.. Они выследили тебя... Прямо в нашем эфире!.. - сокрушённо закудахтал Бакштир.       - Не пори горячку, командир, - медленно произнесла Малтузия с невыразимой лаской, снова выплывая из дыма, - а лучше успокойся на шестнадцать галамасс и прилетай следом в добрые края благословенного Альдебарана. Здесь настолько приличная компания и высокоразвитая техника, что ни один трусишка Сапырвал сюда на галамиг пятачка не покажет. Ну и, попутно, повидаешь много инноваций. Сможешь и на кое-что посмотреть, и кое-кого показать... хм!       - Не буду я пока никуда показываться! - испуганно перебил Бакштир. - Моё реноме!..       - Ну, не будешь — как знаешь! - весело резюмировала Малтузия. - Совет советнику: выше нос и побороть страхи! Пока!       И, когда космическая связь завершилась, Бакштир сумел вздохнуть с существенным облегчением и взаправду. Ведь он, как никто другой, знает об её отваге и невозмутимости. Даже оказываясь в дебрях Кога перед лицом грозных прокурулей, не боялась их рогеронов, направленных ей в самое сердце, а только спокойно и весело проделывала гипнотизирующие жесты. И что даже в спонтанных действиях Малтузия крайне редко бывает необдуманной. Скажете, что так не бывает? Да, такой вот она и была, муза Бакштира...       Несколько галактических мгновений он ещё колебался, не задать ли звёздному пёсику совершить прыжок к порталу альдебаранской выставки в уме со словом «Помню тебя» — да, да, именно словом, ведь в космолингве это понятие звучит именно как «помню-тебя», как, кстати и в ряде языков Южной Европы — но, подумав, собачка недолечена, мало ли, что опять выйдет, отказался от намерений.       С разговора прошло совсем мало времени, как сверхсветовая моторолла Малтузии пристыковалась ко внешней эспланаде Пангалактического выставочного комплекса. Там собралось уже немало народа со всяких планет и астероидов, хотя, конечно, тон задавали энцианские люзане и другие птицеголовые Тельца, а также было сравнительно много землян — по причине астрономической близости.       Как и всегда предельно конкретная и собранная, инопланетянка-космобиолог везла на выставку не распылитель. И не секретами разведения звёздных псов в своих многочисленных питомниках она собиралась делиться. Хотя, если бы потребовалось, то и ими тоже. Малтузию интересовала лишь одна вещь: блокаторы интегральных туманов наведённой рефлексочитаемости.       «Чего-чего?» - спросит не только любой нормальный человек, но и нормальный инопланетянин. А вот давать ответы на такие вопросы как раз и не входило в планы осторожной и практичной Малтузии.       Ну, наверно, не будем и мы торопить время, надеясь, что в положенный срок всё станет понятным...       Целеустремлённой походкой Малтузия шла (вернее, плыла, но это неважно) через демонстрационные домены экспозиции. Ей попадались самые разные специалисты и их устройства.       Кроманьянский инженер, имя которого трудно выговорить даже привычным космолингвистам, оттого давно прозванный на космолингве замысловатым эпитетом «усединённый профессор», привёз с собой снеголёты «Арахагг» — они были сделаны для полярников ледяных комет. Доцент Замя с ним не соглашался: у него были свои взгляды на систему питания снеголётов, не говоря о безопасности их как устройств. Увидев Малтузию, оба они кинулись к ней в надежде рассудить спор.       - Очень просто: применяйте психроген, и не будет никаких сбоев в системе питания, - научно отмахнулась она.       Удивлённые спорщики долго ещё совещались и спрашивали друг друга, что же она имела в виду.       В следующем павильоне выставки люзанин Барижафо Барекси и его коллеги Псирс и Сикисп хлопали крыльями, снуя вокруг яйцевидной капсулы с тремя бегающими пропеллерами. Они доказывали, что свежепостроенный сейростат идеально подходит для строительства объектов в толще и на дне при освоении грязеанов.       - Галактическая гражданка, в вашу одежду до сих пор не вмонтированы шустринные системы? Можем помочь! Оставайтесь. За восемь шестнадцать по шестнадцати галамигов справимся! - прочирикали Малтузии они.       - Спасибо, для меня это пока не критично! - кокетливо отказалась Малтузия.       - Поберегитесь опоздать! - предупредил Сикисп. - Только шустры из всех элементарных частиц дают абсолютную защиту от всех разрушительных воздействий среды на молекулярном уровне!       Следом начинались стенды землян. Дитрих Блайлер показывал эрцольф — опытный образец этого устройства нанотранспортировки он выдал ещё в далёком 2069-м, но Пьер Бонмезон, организатор европейского департамента инноваций, оказался чрезмерным бюрократом. Малтузия прошла мимо: в следующем зале достижений Земли расположилась целая организация «Коммьютинг энд компьютинг коммьюнити», и даже присутствовал её генеральный директор Ян Цан-да. Ему помогали брускские коллеги по информационным технологиям, Пинчох и Чобарак.       - Помилуйте, но первым предложил использовать грависигнал для астрономически удалённого обмена данными, вместо потоков ускоренных частиц, ещё Элурегар, Дзаццар! - возмущённо обратился Ян Цан-да к коллегам на космолингве в момент, когда появилась Малтузия.       - Это дела не меняет, - вытянул левый верхний глаз один из брускан. - Гениальные идеи часто посещают умы, обречённые родиться в обществах отсталых планет. На Джетле реализовать данный метод всё равно было некому. Да и нечем.       - Здравствуйте. Вы не подскажете, где начинается раздел выставки устройств, имеющих более медицинское применение? - обратилась к ним она. - Ну, или биологическое...       - О, это вы так можете долго плыть, - изумился Ян Цан-да. - Войдите лучше в пассажирский трубопровод, портал его приёмного насоса как раз слева от нашего зала. На экзотексте задайте координаты десять-двенадцать.       Малтузия сухо поблагодарила учёных, и вскоре вступала на порог странного помещения, в котором не умолкали тихие песни и речитативный говорок каких-то приборов или роботов. Собравшихся поглазеть было тоже больше, чем в залах с чисто разведывательной или транспортной техникой.       В центре всеобщего внимания был Гвидо Шьевоне, нейрокибернетик из Падуи: он демонстрировал электронный виршеплёт. Элегантно шелестевший прибор, отдалённо похожий на крышку старинного рояля и на многорукого жителя планеты Фиин, не представлял из себя особой экзотики. Он давно уже выпускался на Земле фирмой «Писарро и Равопэтто». Кроме того, усилиями некоего Хорхе Кукадро появился и его аргентинский аналог от общества «Мендес-и-Мендоса». Последнее было особенно неприятно для Шьевоне, он много и нудно судился с ними, что нехарактерно для второй половины века. О склонности маэстро Шьевоне к склокам и тяжбам знали даже осведомлённые коллеги по цеху из числа инопланетян. Как соперник несчастного маэстро Франкильяцци, создателя мелорегистратора для человеческого мозга, он мог сравниться разве что с жившими в восемнадцатом веке людьми. Как Моцарт и Сальери, эти два нейрокибернетика были охвачены серией душераздирающих скандалов.       - С моею машиной век космической лингвистики в прошлом! - вещал Шьевоне. - Как вы только что убедились, не нужно было знать оригинального языка мбо-у, чтобы «Закрытый космос» прозвучал перед вами по-личениански...       - Но на вашей Земле многообразие и различия в передаче смысла относительно мозговых волн гораздо значительнее, - недоверчиво взмахнул щупальцем нейрофизик с Флукса.       - Неважно, - высокомерно отозвался маэстро. - Подлетите сюда. Активируем память земных языков. Возьмите навскидку любое произведение. Для усложнения задачи желательно древнее и классическое. Обратите внимание, что выполненные человеком переводы не внесены в эту память...       У инопланетянина выскочило «Слово о полку Игореве».       - В качестве языка изложения зададим слог моих земляков. По малой родине. Итальянский эпохи Франческо Петрарки. Если что, меня непременно покоробят любые неточные нюансы!..       Виршеплёт задумался, завибрировал, и проникновенный сладкий голос отозвался в нём:

Ver che non ci occorra, amici miei...

      Заворожённые гости заслушались. Впрочем, в большинстве своём, а как бы они проверили?..       - Маэстро, нельзя ли в таком случае оснастить аппаратом все конференц-залы в Галактическом содружестве? Чтобы избавить народы Галактики от необходимости принимать таблетки и уколы, дающие автоматическую способность к иноязычной речи, а с нею и от ряда побочных эффектов, присущих им? - спросила Эмма Трастлорд, прибывшая из одного из штатов США.       - Но нет, но нет! - суетливо замахал руками нейрокибернетик. - Выставки совершаются изобретателями в свою пользу, а не к своим убыткам! Мы не можем работать в пустоту! Вы должны представлять, чего это нам стоит! За эту технику серьёзные клиенты из Дальнего космоса нам предлагают шестнадцать и шесть абсолютных интергалактических кредитов! Если только на исключительно коммерческой основе... Восстановить для этого дела на Земле деньги...       - А вот ваш наставник Франкильяцци ставил вопрос по-другому, - заметил Джордж Стартли из другого штата. - Где он, кстати, не подскажете?       Гвидо Шьевоне исказился в лице, словно бы его преследовала ИнтерГалактическая полиция.       - Нет, я не смогу никогда считать его своим наставником, - патетически заявил он, высоко поднимая нос. - Кошмарное наваждение!.. Он всегда исключительно мешал мне творить! Чего стоят мои бессонные ночи над выстраиванием авторских конфигураций ячеек нанопамяти для виршеплёта!.. Чего стоят его безумные расточительные предложения в процессе работы! Одно звуковое оформление галереи «Виконте Черубильо» и прочее, прочее, прочее!.. Какое счастье, какое несравненное облегчение, что его здесь сейчас нет. А где он, мне и знать не хочется.       - Вот как! - усмехнулся американец. - Хотя, может быть... А как же чувство солидарности, ну, с коллегами по цеху, что ли?       - Для творческих людей... цехов не бывает, вот что! Это всё из совершенно другой оперы! - оскорбился Шьевоне.       - Что-то странные какие-то с Земли человечки пошли, - пробормотала Малтузия, перемещаясь в следующий зал.       За ней увязалась американка. Она оказалась на досаду словоохотливой.       - Да, вы действительно так считаете? - заглядывая Малтузии в глаза, затараторила Трастлорд. - Этот человек реально ведёт себя странно, как странно и то, что окружает его коллегу, про которого мы только что его спрашивали. Никто не может установить, где он. Работать в иные миры он не улетал: об этом была бы достаточная информация. И на Земле его никто не сыщет. Ходят слухи, что он взорвал себя специальной ракетой, рематериализовавшись в субстанцию особого толка... Они ведь в генуэзской лаборатории и этим занимались!       - Вот уж слухи так слухи! - не смогла не рассмеяться Малтузия. - Не верьте.       - Не такие уж и слухи, уважаемая инопланетянка! - перехватила Эмма. - В реальности слишком много процессов, которые всё ещё не исследованы в должной мере. Даже современная наука, например, не додумалась ещё переводить живых людей из аналогового в цифровой формат. А ведь это не противоречит, в частности, основам физики телепортации и сходных процессов...       - Ну, я думаю, что всё, как всегда, гораздо проще, - снова улыбнулась Малтузия. - Поглядим.       На пороге павильона «Генерирующие биологические технологии» они дождались невообразимого происшествия. Леди Трастлорд шарахнулась в сторону с ещё более круглыми глазами, чем у людей будущего в принципе. Невысокое двуногое существо в коротеньких штанишках тёмно-зелёного цвета и треуголке поверх огромных круглых ушей самоуверенно шагнуло мимо их. Но это был не блукский ушан! Успев приглядеться, про себя Малтузия поняла, что больше всего из известных в мире земной фауны существ оно напоминает мышонка, но не настоящего мышонка, а почему-то куклу, изображающую мышонка. Мышонок пнул маленьким зелёным ботиночком её ботинок сорок девятого размера (вообще-то Малтузия достаточно миниатюрная инопланетянка своей расы, у них в среднем женщины по два с половиной метра роста, а она только двухметровая, и Бакштир уж не настолько мал на её фоне) и вызывающе пискнул:       - Не видишь, тётка?! Посторонись!       Оказалось, что они и вправду забрели на эксклюзивный показ чуда растровой витализации. Существо не было живым изначально: оно не родилось, а ожило в лаборатории реконструкции биологических процессов на Земле. Брэддард и Хэнсинг, два мичиганских профессора, независимо и инициативно, на свой риск, начитавшись сказок Лаймена Фрэнка Баума об оживляющем порошке и пилюлях доктора Никидика в стране Оз, не сговариваясь предварительно, в один прекрасный день решили, что наукой собрано уже достаточное количество взаимодополняющих сведений, открытий и наблюдений, чтобы начать претворять сказку в дело. В самом деле, когда биологические роботы стали повседневностью, а на процессах растрового преобразования молекул слой за слоем строят свою карьеру даже всякие модельеры-итальянки — какой вывод может быть логичнее? И в тот день Брэддард, недолго думая, просто принёс в лабораторию первого подвернувшегося Микки Мауса, полученного из гипермаркета игрушек, и заявил:       - Хэнсинг, наша цель — сделать этот пластик живым!       Работа не сразу заладилась, да была она и непростой: ведь попутно требовалось решить многие вещи. Просто замена слоёв полимера слоями органических клеток с машинальным повторением формы и внешнего вида изделия ещё мало чего бы дала. Жизнь требует обмена веществ, значит, органическое строение игрушки приходилось придумывать заново. И профессора из Лансинга предпочли не возиться над этим сами, а поручить команду трёхмерным биопринтером-преобразователем прямо космонету. Каким должен быть новоиспечённый в почти прямом смысле организм (или органоид?!?), в том числе и нравом, и по характеру — выбор был оставлен за Галактическим информаторием.       Сеть аккуратно собрала данные о внутреннем строении грызунов Земли и аналогичных экзопланет, а потом произвела дайджест содержимого всех мультфильмов и комиксов, когда-либо посвящённых за двести с лишним лет любимцу десятков поколений детишек не только в западном полушарии Земли.       И вот их усилия увенчал результат. Перевернулся бы в гробу от него Уолт Дисней или нет, судить вам, но все штаты старательно обходили молчанием появление оживлённой игрушки. Оно и понятно — США будущего, как СССР образца двадцатого века, очень заботятся об имидже теперь. К примеру, стилист Джек Пардла (Нэггелт) и его коллекция белья, способного к компьютерной диагностике тех, кто его носит, и вырабатывающего медикаменты для трансдермального перемещения сквозь их кожу, на очень хорошем счету в большинстве продвинутых штатов. Но никаких разговоров о рекламе всего этого на других территориях Земли. А тем более на других планетах. Вдруг что-то не то подумают.       Так вот и весть об оживлении Микки Мауса не вышла за пределы штата Мичиган. Политически это было сочтено некорректным. Местные консервативные движения вроде Лиги возвращения естества и прочих усмотрели в этом изобретении что-то напоминающее гомункулуса из Средних веков. В своём фарисействе они пустили в сведущих кругах даже бросающие тень на профессоров слухи: возможно, состояли в неподобающих отношениях? И это в краях Земли, где даже сто лет назад уже решительно никакие отношения людей — мужчин ли, женщин ли — не признавались «неподобающими»...       Однако и Хэнсинг, и Брэддард были настоящими энтузиастами биотехнического конструирования. И рано или поздно всё-таки добились, чтобы их пустили на выставку если не на Земле, то хотя бы за её пределами. Для развития науки этого вполне достаточно: важно не что-то кому-то доказать, а, чтобы проект обрастал возможностями реализации.       Про эти возможности с интересом слушали американских профессоров хозяева выставки, энцианские люзане. К ним присоединилась группа заинтересованных ушанов и гостей из системы Стрельца. Все присутствующие, в том числе сами Брэддард и Хэнсинг, стояли, зависали, лежали, сидели к мышонку спиной.       - Ки-ки! - не терпящим возражений тоненьким голосом прочистил горло Микки Маус.       Демонстративно кашлянув, маленький хозяин торжества рассчитывал таким образом привлечь к себе всеобщее внимание. Но его мера не возымела воздействия. Она фактически повисла в воздухе.       - Ки-ки!!! - отрекомендовался ещё раз мышонок и, уже ничего не дожидаясь, продолжил. - Вы что же, не видите, кто тут главный?! И что главный пришёл? Дискуссии всем сейчас же прекратить!       На крик вспорхнул один из люзан, оборачивась. Эмма замерла от страха, Малтузия чуть заметно усмехнулась: Микки Маус выхватил из-за пояса пластиковый пистолетик и направил его в клюв коренному альдебаранцу.       - Эй, ты, дурень птицеголовый! Я сюда пришёл быть повелителем!       - Не переживайте, коллега Лиририг: имитация личного оружия представляет собой игрушку, - огладил его перья профессор Брэддард. - Ну, чтобы новоиспечённый органоид имел не совсем уже сопляцкий вид, оно было и добавлено... Для солидности...       По-наполеоновски подбоченясь, мышонок изогнул хвост и сильно щёлкнул им, будто хлыстом, о пол павильона, изображая оскорблённое честолюбие. Оружие, правда, убрал. От недостатка гравитации и частичной утраты равновесия ему пришлось, правда, просеменить несколько шагов вбок. Малтузия неприязненно расхохоталась.       - А у нас оживление производится другим способом, - сообщила она.       - Я никак не возьму в толк, землянин, кто он — примат, грызун? - чирикнул Лиририг.       - Понимаете, и то, и другое. И, в то же время — и ни того, и ни другого. Это же естественно, наконец. Эх, да вам нас, я вижу, не понять!.. - примирительно посмотрел на него Хэнсинг и устало махнул рукой. - Понимаете, на планете Земля у людей было принято одушевлять виды природы. Это персонаж из сказки. В этой сказке ему были приданы черты земного человека.       - Но земной человек имеет... Как бы сказать? Другой характер! - недоумевал люзанин.       - Ничего: такой тоже встречается, - весело подхватила Малтузия. - Вы ещё не знаете видового разнообразия, наверно. Заходите в соседний павильон, полюбуйтесь.       Окончательно пришедшая в себя леди Трастлорд тоже усмехнулась.       - Как тебя зовут, дружок? - подал Микки Маусу головное щупальце двадцатритрёхрукий гость.       - Не знаешь, что ли?! - снова подбоченился мышонок. - Микки Маус! Я — лучший зверь Земли, потому что я — мечта детей людей Земли! А ты, - дёрнул он за хлястик Хэнсинга, - да, вот ты, ты — меня не слушаешься! Требую Минни! Сделай мне Минни, старый придурок!       - Думаю, мы тебе лучше оживим следующим кота Гарфилда, - вступился за друга Брэддард.       В этот момент профессорская рассеянность улетучилась, и присутствующие наконец заметили дам.       - Здравствуйте, гостья! С какой вы планеты? Как вас зовут? Вы сказали, вам что-то известно о других способах оживления?       - Не только известно, но и применяется на деле, - с достоинством подала себя Малтузия.       Инопланетянку обступили биотехнологи-витализаторы из самых разных миров. Эмма же Трастлорд оказалась из соседнего с Мичиганом штата, а Хэнсинг и Брэддард всё же её не знали!       - Ну, если вы так хотите, я бы могла вам продемонстрировать и на Земле, - снисходительно сказала Малтузия, видя, как разгораются глаза у американских учёных. - Да, это вправду будет напоминать те действия, которые упоминали в ваших легендах. Подключения к сети не нужно.       - А «вау — ноу — хау» говорить нужно? - спросил Хэнсинг.       - Нет, не нужно, - спокойно ответила Малтузия.       - Видите ли, мы ещё планировали заехать на Энцию, - просительно пояснил Брэддард, - и дали вот соответствующее соглашение. Неудобно как-то отказываться... Но, если вы, тем более, уже планировали залететь на Землю, вы могли бы показать альтернативную методику в действии нашим аспирантам и стажёрам...       Малтузия уважительно опустила руки ладонями вниз. На её планете это означало жест согласия.       Микки Маус пыжился, пыхтел и пищал, пытаясь привлечь к себе внимание.       Того, что нужно было ей, чутьё подсказывало, что практически во всей экспозиции не нашлось. Она просмотрела ещё машинально зал, где школа фиксианского инженера Тдуу демонстрировала басс-кейв — своеобразную ёмкость, способную удерживать металлические газы для оздоровительных ванн, и другое бытовое оборудование, но всё это уже с натяжкой можно было отнести к космической биологии.       В дальнейшей части выставки начинался уже почти что совсем квазинаучный, фантазийный раздел того, что принято называть достижениями. Там обосновались ассистенты Марчиляна — вездесущего в голограмме, но нигде не присущего материально колдуна — Гандзак Октемберянц и Бадзак Ачфиев, к которым то ли примкнул, то ли присоседился научный фокусник Боккельс из земли Гессен. То, что демонстрировали они, было устройство «Меч Праны». Правда, было ли оно взаправду устройством, умеренно сомневались даже осторожные и терпимые люзане...       - Это и есть главный вклад в науку вашего руководителя? - иронически поинтересовалась Малтузия.       - Нет, его главная работа сейчас — код причинной невосполнимости, - отвечал Ачфиев.       И уже совсем поодаль от них показывал свои знания одинокий простой мужичок из глубинки всего с шестнадцатью классами образования, а звали его Ербил Ерепёнкин...       Получив от американцев координаты их учеников на Земле, Малтузия пробиралась к выходу. Сделать это было не так-то просто и из-за обширных размеров, и из-за невиданной стереометрии экспозиции. Обходя прозрачным коридором зал земного нанотранспорта, она заметила, что Блайлер уже и без Бонмезона пребывает в каком-то уж совсем неуправляемом состоянии: вот-вот взовьётся. Что-то не ладилось в стендовой технике: похоже, целый сегмент эрцольфов норовил вывалиться в сторону.       - Da ist dein Platz (4), - сцепив зубы, чуть слышно пробормотал физик, в сердцах позабыв даже про космолингву.       Словно бы в ответ на то, эрцольф-пакет вырвался из пазов и выкатился навстречу Малтузии в проход. Та вежливо подала хозяину непослушное устройство. Но тот лишь сухо кивнул по-человечески.       - Da ist dein Platz! - крикнул он уже более раздражённо, бросая элемент навстречу держателям, отчего тот завращался кубарем и зажёг вокруг себя синее свечение, в котором на мгновение не стало видно предметов.       - Da ist dein Platz!!! - потерял остатки терпения Дитрих Блайлер, и что есть силы шарахнул кулаком по внутренней решётке сегмента.       Сейчас же перед Малтузией из ниоткуда образовались сразу два человека, мужчина и женщина, оба, по внешнему виду, средних лет, и оба с Земли: они были без специальных средств космической защиты. Ни тот, ни другая не смутились ситуации, в которую они попали — впрочем, и обстановка в помещении позволяла находиться без скафандров.       - Вы нас вызывали, профессор? - вежливо поинтересовалась дама у Блайлера на космолингве.       Тот схватился за голову. Но, впрочем, быстро совладал с собой, и на немецкий уже не переходил.       - Да, фрау Кнальф... Хотя, знаете... нет. Это техника сработала... Не думал, что она перенесёт и сквозь мировое пространство!.. - промямлил он, и, заметив Малтузию, продолжил, обращаясь к ней. - Это мои коллеги из бременской лаборатории Ингрид Кнальф и Пауль Зетцлих. Я сюда их... того... телепортировал. Вот.       - Молодец, - с иронией похвалила Малтузия. - Этим лучше всего вы показали мощь агрегата.       - Фрау Малтузия, - обратился Пауль Зетцлих, который был наслышан об инопланетянке, перед которой они с сотрудницей нежданно предстали, - вы, кажется, собирались и к нам на Землю?       - Как сказать, - отвечала та, - можно так, что сейчас почти что и собралась. Можем вместе идти в этот путь. В моей моторолле места для вас есть.       - Спасибо, мы предпочитаем вернуться домой тем же способом, каким пришли сюда, - сказала Ингрид.       - Если всё получится... - мрачно пробубнил профессор Блайлер.       Однако получилось: сделав кое-какие замечания по работе экспозиции своему шефу, немцы без следа исчезли в синем поле, вспыхнувшем на долю секунды, а пространственный регистратор выдал отчёт о прибытии обоих на Землю, и попутно — о полном исчерпании ресурсов энергии эрцольфами.       Навстречу Малтузии снова вылетел люзанин Барекси. Он почтительно чихал, как принято на Энции, пышно раздувал воздушные мешки своих плеч, и негромко хлопал крыльями.       - Что же, уважаемая гражданка универсума! - обратился он к ней, - неужели ваше благоразумие так и не возьмёт верх над вашим же бесстрашием? Чтобы настал черёд, наконец, опробовать и применить на себе великолепное чудо техники, каково поле шустринной защиты?       - Давайте, уговорили, - устало согласилась Малтузия, - благодарю.       Словно сказочные птицы, люзане облетели её со всех сторон. Под крыльями птицеголовых мельтешили какие-то приборы, которые они, судя по всему, деловито готовили к процедуре.       - Субфазочку! - попросила Малтузия своим мягким басом. - А вы не хотите мне сперва показать это чудо техники в действии? Ну, чем оно вообще хорошо?..       - Пожалуйста! С удовольствием! - отозвался инженер Псирс.       Дверца под полом открылась, и невидимая рука извлекла оттуда банку литров в десять, которую она аккуратно поставила перед люзанином. Причём Малтузии показалось, что банка, возможно, и сама имела руку. Но это было не так уж важно. Другой инженер, Сикисп, раскрыл клюв, порылся в шкафу, который образовался в другой стене, и выудил оттуда чурку слонского дерева.       Осведомлённая в делах ботаники не хуже, чем в зоологии Космоса, Малтузия знала, что дерево это, надо вам сказать, тяжёлое и маслянистое. И из него очень любили делать дубинки разные грабители и прочие преступники во времена старой Энции. Ой, как плохо приходилось тогда бедным милиционерам! Тут уж, считай, и милицейский электроцикл не поможет!..       А маслянистая прозрачная жидкость в бачке не оставляла сомнений любому химику: это была концентрированная серная кислота. Опущенное в кислоту слонское дерево затрещало, задымилось и зашипело. Сикисп вынул из сосуда обратно сильно сморщенную головешку.       - Ну и... - несколько разочарованно произнесла Малтузия.       - Серная кислота никому не страшна, - отозвался Сикисп, - я имею в виду, из наших. У нас все и всё в хозяйстве предварительно обработано шустрами. Этот кусок дерева сгорел, потому что в него шустры не вводились, это были резервные материалы: для опытов.       С этими словами он сунул голову в кислоту, словно собираясь её вымыть. Малтузия остолбенела. Но на этот раз никакого шипения не последовало, вернее...       - Как видите, я в полном порядке, - бодро пробормотал люзанин, демонстрируя мокрую голову, на перьях которой ещё искрились капельки кислоты, но почему-то слегка бурля пузырьками. - Собственно говоря, это — уже и не серная кислота вовсе, так, какой-то небольшой процент остался, ближе к стенкам сосуда, вне зоны прямого прикосновения к моим покровам... Шустры превратили вредную атомарную серу в молекулах в безопасный атомарный углерод. Слышите, как шипит?       С этими словами он внезапно повернулся к бочке опять и, не дожидаясь комментариев, вдруг смачно запил содержимое из ёмкости, да ещё и с огромным удовольствием.       - Вы это всегда серную кислоту для питания пьёте? - саркастически осведомилась Малтузия. - Или отравиться, что ли, захотели?..       - Да это ведь и не кислота уже, а газированная вода, - кашлянул в ответ Сикисп. - Я же назвал вам уже формулу. То есть, кислота осталась. Но угольная. Понимаете теперь?       Не дожидаясь реакции инопланетянки, суетливые птицы продолжили свои эксперименты — для достижения доходчивости. Барижафо Барекси выхватил лазер и принялся им отрезывать самому себе крылья. Ничего не выходило. А луч рассыпался радужным венчиком в разные стороны и тихо таял в темноте. Но едва клюв его отклонил аппарат чуть-чуть в сторону от собственного неуязвимого крыла, в стене павильона зашипел, опадая, мгновенно почерневший скукоженный пластик.       - Да, теперь я понимаю, почему Энции с некоторых пор вообще никакие враги не страшны, - покачала головой Малтузия. - Только, мне кажется, разумнее было бы, раз уж заводиться этим делом, оснастить шустринными системами не только и не столько мою одежду, сколько, наверное, космический аппарат? Ведь не голой же мне по Космосу летать, верно?       Птицеголовые утвердительно чирикнули. Им понравилась эта логика. Мотороллу Малтузии взяли в лабораторию-ангар, и через некоторое время инопланетянка была облечена в неощутимую броню. И её машина, и её скафандр, и её кожные покровы охватили собою шустры — элементарные частицы с искусственным интеллектом, встающие на надёжную стражу любого материального объекта, в структуры которого внедрились, от любых угроз внешнего мира.       - Вот ещё вам бачок кислоты. Суньте в него, для испытания, вашу руку хотя бы по локоть, - на прощание предложил Псирс.       - Вот ещё! - поморщилась Малтузия, но преодолела опаску. - Ну ладно.       Для пущей уверенности она повращала ладонью в бачке с кислотой в самые разные стороны, и даже проверила ощущения: везде шло только однообразное потрескивание пузырьков углекислого газа.       - Можете попить, - предложил Сикисп. - Или вы что, газировку не любите? Не опасайтесь, остаточное излучение от распада ядер серы до углерода не превышает биологическую норму. И то, что осталось, шустры разобьют. У вас ими обработано всё тело...       - Да ну, я руки мыла, вроде, давно... - вконец сконфузилась Малтузия.       - Помните про шустры! - напутствовал её Барекси. - Не вам бояться уже и этого!..       Польщённая приятным приобретением и вспоминая не зря потраченное время на выставке, Малтузия задала моторолле координаты движения на Землю.       Полёт проходил в штатном режиме. Внезапно внимание космобиолога привлекла странная вещица — её, впрочем, она ещё в тот раз заметила у себя на приборном столе, неприметную пирамидку слева за сфероидными индикаторами. Малтузия помнила, что ничего подобного она не подбирала и не оставляла, следовательно, наверняка в кабине кто-то был. Это, как раз, не вызывало опасений у отважной исследовательницы — как-никак, на планете её и деньги отменили, и под замками дверей никто не держит. Просто было интересно, и как-нибудь на досуге надо разобраться, что к чему. Только вот время досуга Малтузии только снилось, вообще-то...       Но с этой пирамидкой ознакомиться ей, похоже, так в итоге и не пришлось. По непонятным причинам она вдруг скособочилась, накренилась, перекосилась, и, прежде чем космобиолог додумалась куда-то её, что ли, стряхнуть — рассыпалась на панель и вскоре растеклась в виде небольшой, не противной, но и не очень опрятной лужицы. Пожав плечами, Малтузия вызвала дежурного робота, следящего за очисткой и порядком, убрать непонятные отходы, заодно сделав их химический анализ.       Расчётный момент траектории настал, и перед мотороллой стремительно распахнулись края дыры.       Мгновения беспамятства — и Малтузия созерцала яркий свет Альдебарана уже в виде маленькой точки, зато жёлтый шарик Солнца значительно возрос в размерах, а значит, приблизился.       И в этот миг словно невесть откуда взявшаяся комета просвистела рядом с мотороллой. Ей было здесь положительно неоткуда взяться! По всем навигационным прогнозам! Комета приостановила свой бег, и стало ясно, что это была, естественно, никакая не комета, а космический аппарат, переброшенный в заданную точку путём транспространственного перехода. Из него выставилось подобие некоего технического рыла, которое было немедленно наведено на мотороллу Малтузии, и нанесло по ней удар. Но последствий удара инопланетянка не ощутила, и не потому, что перестала существовать — об этом, наоборот свидетельствовала разворачивающаяся перед нею потрясающая картина. Подлетев к моторолле, снаряд на секунду замер, а потом разлился малиновыми кругами вокруг звездолёта и тут же пропал в пустоте. Шквал снарядов последовал из технического рыла. Словно праздничный салют, озарили они кабину мотороллы зрелищем своей аннигиляции. Моторолла летела дальше, как ни в чём ни бывало. Враждебный аппарат дёрнулся, исторгая нечто вроде каскадного луча. Прицеленный в багажное отделение звездолёта Малтузии, этот луч так и не смог его достичь. Отражённый о невидимую преграду, он внезапно развернулся назад и, в страшном скачке, вдруг оставил по себе горящие клочья машины...       Малтузия была удивлена, но не настолько, чтобы, едва увидев перед собой сгущающееся кольцо неясной материи, не догадаться, что происходящее — лишь продолжение первого акта. На этот раз дело было откровенно плохо. Несколько космических аппаратов, построенных разумными существами, взяли мотороллу в плотное трёхмерное окружение, и причём брошенные ей наперерез из них развернулись и пошли на таран в лоб. В галамиги критического сближения Малтузия не успела ни испугаться, ни принять управленческие решения, но успела разглядеть перед собой то, в чём более не оставалось сомнений: это были зигзаголёты Сапырвалов. Аппараты уже не были беспилотными автоматами, как в первый раз. Обрекшие на смерть самих себя грозные свинские рожи стремительно понеслись на Малтузию.       Сапырвалы за штурвалами что-то злобно кричали, а кто-то из них, наверное, и пытался установить принудительную связь — хотя, судя по их действиям, договариваться ни о чём они не собирались! — но Малтузия так и не разобрала, чего. Перед самым столкновением зигзаголёты замерли, лопнули и осыпали мотороллу плотным хламом космического мусора. На несколько галамигов полностью пропала видимость, и всё движение звездолёта осуществляли только приборы. Малтузии показалось, что даже те аппараты, которые осуществляли окружение сверху и сзади, тем самым уцелев в момент катастрофы атаковавших, через некоторое время были взорваны странною силой, заложенной в них самих, по жестокому мановению откуда-то совсем издалёка, может быть, даже в несколько светолет.       Малтузия не была жестокой по натуре, и гибель даже таких обидчиков не вызывала у неё злорадства. Насторожённая и притихшая, она сосредоточенно держала курс. Уже вблизи орбиты Нептуна, там, где по правилам космической навигации в путешествиях на Землю полагалось связаться грависигналом с нашей планетой, сообщая информацию о себе и запрашивая условия посадки, приёмник видеосвязи внезапно прошибло несанкционированное, пиратское включение. Шустринные системы корабля исправно подавляли посягательства, определяемые их искусственным интеллектом как несущие откровенно разрушительный характер. На экране бортового видеофона задёргалась, перемежаемая помехами, до зубов вооружённая рогатая свинья. Её морда была черна от ярости.       - Ай... дай! Слышишь... ты! Ай-дай! От-дай! - прохрипел злобный голос. - Отдай и умри! Кому говор-рю!..       - Чего? - нехотя включая обратную связь, неторопливо пробасила Малтузия.       В уши ворвался высокочастотный, мелко дисперсионный поросячий визг — шустринные системы автоматически распознавали поток отборной брани, обрушенный на инопланетянку с той стороны. В обязанности структуры шустр входила оборона как от физического, так и от морального насилия.       - Респи... распы... литель! Отдай... р-р-распылитель!       - Сейчас, - насмешливо ответила Малтузия. - Разбежался...       - М-мы... т-тебя... уб... уб... уб... убубубуб... ыбыбыбыбыб!.. - пыхтела свинья.       - Чего, убьёте, что ли? - усмехнулась Малтузия. - Серьёзно? Да ну, хватит дурочку валять... Не на такую напали!..       Свиноид неистово задёргался. Казалось, он вот-вот сожрёт самого себя — по крайней мере, чётко был к этому готов. Но что с ним последовало, Малтузии узнать не удалось — пиратская связь оборвалась...       А тем временем голубая планета нашего будущего — как две капли воды похожая на себя, на которой читатель листает эту книгу, и всё-таки далеко не совсем такая же — крутилась вокруг собственной оси, сменяя ночи и дни, и летела по своей орбите, отсчитывая времена года. А с нею развивалась по своим правилам жизнь и судьба маленькой Алисы Селезнёвой и её родных, знакомых и друзей.       Пролетела последняя неделя перед майскими праздниками. Всё, казалось, шло теперь своим чередом — никаких душераздирающих эксцессов, никаких опасных драм человечеству она не принесла. Ну и очень хорошо. Только это не значит, что она прошла скучно. Как и не значит, что вместе с тем отпали все неразрешённые до неё вопросы.       Зодекс Уредецсиаб ходил во второй «А» класс московской школы, и находил это занятие интересней, чем, по его свидетельству, недавно оконченный им с грехом пополам третий цикл ферранипольской шинджуры. Причём учился жирафёнок с каждым днём всё лучше. Окружённый вниманием, заботой и интересом коллектива, Зодекс каждый день вспоминал что-то интересное, чему удивлялся он сам. Да! Успехи, которые он делал, поражали в первую очередь его самого. Это происходило на том фоне, что программа специальной биологической школы была не проще «фарет шинджуред» общего потока.       Если не сложнее.       Во вторник, на уроке географии, Зодо-чо с интересом вытягивал шею и передние уши, всматриваясь в уже переставшие быть незнакомыми ему очертания материков и океанов Земли. Учительница вызвала к электронной карте Джавада Рахимова и попросила его нанести на неё город Хьюстон.       - Ты хорошо знаешь историю государств Западного полушария, ты и покажи заодно, в каком американском штате он расположен, - пояснила Татьяна Альбертовна.       - М-м... - замялся Джавад, и сказал честно, как это принято у детей в будущем. - А вот не знаю! Впрочем, не всё не знаю. Я помню, что это — один из южных штатов США, недалеко от Кубы и Мексики, но какой именно, мне указать трудно. На Хьюстонской конференции народы Земли приняли первичный меморандум о движении к объединению планеты.       - Хорошо! - географичка не ставила оценок, а просто активировала карту, и по голосу её город высветился в нужном месте. - Давайте пойдём обратным путём. Кто назовёт тогда вот этот вот город, прошу с места.       Она набрала что-то на теневой клавиатуре, и на карте вместо огонька вблизи Карибского залива стал сиять значок на противоположной части материка. Дети вспоминали, а кто-то полез и в космонет.       - Фодуат, - вдруг раздался знакомый всем, но уже не настолько похожий на лошадиное ржание, голос.       - Как? - удивлённая Татьяна Альбертовна уставилась на говорившего, и заметила Уредецсиаба. - А как же называется штат, в котором находится город?       - Фодуат, - серьёзно продолжил жирафёнок. - Большой порт в Беромии. А это, - он показал на север Тихого океана, вниз от Берингова пролива, - пролив Фирилинг. Дядя Регоэль ходил туда на сухогрузах не раз...       И в этот момент он вдруг прервался, видно, заметив, что говорит не то. И почему-то горько вздохнул.       - Ха, а это он со своим Фражентом перепутал, по ходу! - выкрикнул с места Пашка Гераскин.       - Это Сиэтл. Штат Вашингтон, не путать со столицей Соединённых штатов, - поправив очки, подал голос Аркаша Сапожков.       - Да, перепутал. Извините, - грустно отозвался Зодекс.       - Ничего страшного! - ободрила его Татьяна Альбертовна. - Очень интересные сведения! Может быть, на внеклассных занятиях ты согласишься раскрасить нам глобус Фражента?       - Я постараюсь, - виновато ответил жирафёнок, - только... только я не всё на нём хорошо знаю...       - А какие зверюшки у вас там живут, зитаурех, в этой Беромии? - подал голос Саша Перцев. - А они на кого похожи из наших? А какие у них отношениях с жирафами из твоей Жугии?       - Гамфадех, - спокойно отозвался Зодекс. - Из ваших они похожи на бегемотиков. Беромия была верным союзником Жугии в противостоянии блоку Белленейции в прошлой эре. Ещё раньше жирафы вели с ними лишь торговлю, но не враждовали, может быть, потому, что это далеко, и территориальных вопросов не возникало...       - Уредецсиаб, достаточно, - ласково прервала географичка. - На темы истории народов родной планеты выступишь после уроков во внеклассном кружке!..       Сестрёнки Белые, Паша, Саша, Люда и ещё несколько девочек и мальчишек собрались вокруг Зодо-чо. Им не терпелось принять участие в рисовке глобуса неизведанной планеты. Работа шла не один час. Нетерпеливый, быстро увлекающийся, но быстро и остывающий Перцев сбежал домой. Павла Гераскина хватило на дольшее: недаром он имел репутацию настоящего друга. Аккуратная Маша вспомнила про другие невыученные уроки. Нашла в космонете и Наташа что-то интересненькое. Липина терпела дольше всех: она повторяла названия морей, гор, равнин и городов по-жугийски и красиво наносила их на сферическую карту...       Алиса не раз приходила повторно проведать в школу своего инопланетного друга. Сходила пообедала, едва не поужинала. Старательно пыхтя, до позднего вечера жирафёнок провозился над глобусом седого Фражента. И закончил его, только когда в небе пылал закат.       - Вот, - с любовью сказал он, оставляя творение своих лап на школьном столе. - Что-то, может быть, и перепутал... Если я его больше никогда не увижу, я буду приходить сюда вспоминать...       Алиса со вздохом погладила его мягкую макушку, и они пошли домой.       Да, Алису, конечно, очень волновало и беспокоило, что родная планета заброшенного волей случая в галактическую даль её маленького друга не найдена, а дни идут, идут и сколько ещё будут идти, никто не скажет. Пожалуй, это занимало её даже больше, чем ход расследования преступлений Сапырвалов и планы избавления родной Земли от их разлагающей деятельности. Ведь за планету стоит и отвечает много взрослых дядей и тёть, и их поддерживают другие народы Галактического содружества. А вот Зодекса в трудную минуту, которая может настать нежданно, поддержит только она...       - Знаешь, Алиса, я так мечтал увидеть совсем далёкие, сказочные миры, - признался ей Зодекс, когда они почти совсем пришли. - Примерно, как твой. Но, чтобы после прибытия в такой мир полностью исчез Фражент... Совсем, навсегда... Растворился, остался в памяти, как сказка... Я, наверное, имею не сильный характер... Но... не каждому дано такое вынести...       - Это так страшно, когда мечты не сбываются, - промолвила Алиса, - мне объяснять не нужно.       С этими словами она поцеловала жирафёнка в голову.       Она пыталась сама наводить справки, где может скрываться Система светил определённости и как туда добраться, пользуясь своими связями.       Бодро напевая «Утро красит нежным светом», возвращался с первомайской демонстрации профсоюза работников Дальнего Космоса капитан Полосков. Он опустил флип во дворе Селезнёвых — вручить Алисе традиционный букет из радикально голубых роз.       - Ой, а зачем же вы их срезали? - внезапно спросила та капризно и жалобно, и в уголках глаз девочки даже показались непрошеные слёзы.       В прошлом году Алисочку не волновал этот вопрос. Полосков смутился.       - Ну ладно, - вдруг так же неожиданно, как прослезилась, и успокоилась Алиса (ямочки на её щеках даже просияли улыбкой), - я возьму их к папе на работу, и там мы их прирастим. У нас есть в Космозо экспериментальный куст. Такой, что подойдут любые подвои, привои... Будут расти вперемежку красные, жёлтые, белые с голубыми. Очень красиво! Я позову посмотреть.       - Спасибо, Алисочка. Обязательно приду. Я рад, что они тебе понравились.       - Пустяки, - небрежно улыбнулась Алиса, ставя букет в специальную воду, и просительно посмотрела ему в глаза. - Дядя Гена! А вы мне не поможете в другом вопросе?       И она подробно рассказала ему о Зодексе и его планете, хоть в общих чертах тот о нём и слыхал.       - Вы так много путешествуете в разных далёких мирах, - сказала Алиса, - так много повидали, и собираетесь везти нас с папой даже в малоизученную систему Медузы, чего я очень жду. А вот Фражента, ну, или Ферона там, или Гаурима какого-нибудь — в общем, Системы светил определённости — неужели совсем никогда не встречали, нет?       Капитан дальнего космического плавания бережно поправил лямку на правом плече её комбинезона.       - Нет, милая, не встречал. Я же сказал бы. Я ведь одним из первых вёл этот проект разведки по заданию «Патруля-12» и «Мнемоцентра-900», - развёл он руками, хотя не любил показывать беспомощности. - Это же местное самоназвание, ты сама понимаешь, большая девочка...       - Но, вот он считал похожим расположение планет в созвездии Рыб! Вы же летали к Рыбам? Что? Неужели там совсем ничего нет? Неужели одни безжизненные, раскалённые звёзды, да?..       - В созвездие Рыб экспедиции Земли, Пилагеи и Блука на посадку не заходили, - серьёзно заметил Полосков. - На это были серьёзные резоны. Если бы ты росла и училась в поколении моей Эллы и меня, я бы поставил тебе пятёрку по астрономии — большинство светил там мощные и молодые по космическим меркам. Некоторые учёные делят Галактику на сферы приближающиеся и удаляющиеся. С приближающимися они считают целесообразными что-то узнавать, строить отношения, с удаляющимися — как большинство звёзд Рыб — не видят благоразумным. Кроме того, экспедируясь к Фомальгауту в прошлом десятилетии — по моей инициативе, кстати, преодолев скепсис астрономического руководства — внезапно встретили преграду из структурированного энергетического поля непонятного происхождения и способа действия. Звездолёты не преодолели её. С ней было ясно только то, что она пропускает только сильнейшие электромагнитные и световые излучения изнутри, и отбивает всё извне...       Алисе было нечего возразить: уж очень научное и завораживающее было объяснение. Притихшая, она ещё долго думала над словами дяди Гены. И даже тогда, когда все розы благополучно очутились на кусте.       Но она не бросила свои поиски. В гости к папе нередко наведывались учёные-космобиологи с самых различных планет, самого невиданного, порою жуткого облика и происхождения. Другая бы девочка вовсе испугалась с ними общаться, но не Алиса Селезнёва. Почему бы не спросить у них?       В один из прекрасных майских дней сосредоточенная Алиса расположилась в кресле папы в кабинете Космозо. На коленях у неё сидели доктор Стручковый Таракан с Серого Плука и Кефрантер Зегелль. Космобиологи прилетели на очередной конгресс по физиологии макроорганизмов — сами-то они были достаточно миниатюрными. И большинство живых существ Галактики, кроме ещё более мелких лабуцильцев, баракасцев и некоторых других — даже воспринимаемые как крошки-котята брастаки — относились по их научной классификации именно к таковым. Как, конечно же, и Алиса.       Папа общался с коллегами в личной обстановке, но тут у Елены Фёдоровны возник срочный вопрос то ли с тигрокрысами, то с макропулосами, и пришлось отлучиться, как ни неловко. Этим его дочка и воспользовалась. Алиса могла спокойно рассчитывать на проникновенный и обстоятельный разговор с причудливыми светилами космической биологии даже совершенно без спроса папы. Ведь она знала, чем занят зоопарк в последние дни. Там проходил предполётные тесты слон Баку, командированный на Брастак. Он вырос в шестом поколении в неволе, отличается покладистым характером и высокой выносливостью. Потому его предназначили единым консилиумом зоологов в качестве дара зоопарку кошачьей планеты. Алиса недоумевала.       - Вот и жаль, пап, что нет миелофона, - горько усмехнулась она, обсуждая судьбу слона с Земли за день до их полёта на Власту, - спросили бы у него, хочет, не хочет лететь. А то получается, всё-то как в старые времена, всё в приказном порядке!..       Теперь, когда опытный образец уже действовал, профессору и самому не терпелось, как маленькому мальчику, узнать побольше от слона, с которым ему ещё не приходилось общаться на таком уровне. Конечно, то, что Селезнёв уловил от слона, сразу же заставило его подумать о том, что миелофон надо ещё усовершенствовать и усовершенствовать. И вы запросто можете убедиться, почему так.       К возможной перспективе провести остаток лет на далёкой планете животное отнеслось равнодушно, или вовсе не поняло вопроса. То-то и оно, слон — всё-таки животное. Зато вот привыкнуть к мелким, размером с серую американскую белку, крошечным брастакским коровёнкам с цветами на спине, что так и мельтешили у него перед ногами, слон попросил время. И оно было ему предоставлено.       Пройдя в пустующий папин кабинет, Алисе было достаточно взять учёных в свои руки! Впрочем, учёные быстро оценили, что руки эти достаточно добрые, защита не требует включения.       Алису Селезнёву не смущал мягко говоря непривычный, если не отвратительный, облик учёных. Плукане произошли от брюхоногих, что не мешало им дать Галактике немало выдающихся умов, как и наш Стручковый Таракан. Это описательное, поэтическое имя, переведённое так с космолингвы. На самом деле он не таракан, а рак, или, на худой конец, улитка. Инсектудиец же Кефрантер Зегелль был и вовсе похож на паука, но питающегося исключительно растительными семенами масличных спор со своей планеты, к тому же с головой о двух длинных ушах и лицом, напоминающим мордочку зайца.       Вот с такими страшилищами и предстояло побеседовать нашей героине о важных для неё проблемах. Не секрет, что какой-нибудь противной девчонке из прошлых веков с непривычки и со страху пришло бы в голову их и раздавить, но в будущем это исключено. Тем более для Алисы, ей страшно было бы и подумать такое. Она не настолько сумасшедшая, чтобы так обращаться с папиными коллегами. Итак — бережно посадив их на себя и дав ответ на все их вопросы, девочка перешла к главному.       - Вы так давно изучаете нас, так хорошо знаете гигантские организмы разнообразных планет Галактики, - сказала она, и из браслета на её руке взлетел в воздух видеокадр, запечатлевший Зодекса. - Вы — такие отважные путешественники, рискующие погружаться в чужие миры, где все больше вас в разы. А то и в тысячи раз. Может быть, вам известно, и где водятся вот такие существа?       - Аналогичных показанному тобой макроорганизмов не встречал, - донеслось из многократного усилителя мягкое пыхтение Стручкового Таракана.       - Доктор в целом прав, - ответил Кефрантер Зегелль, - но над этим надо подумать.       С этими словами он сосредоточенно пополз вверх по Алисиной ноге.       Затаив дыхание в надежде, Алиса не мешала ему. Она знала, что в профессорской рассеянности могут приходить озарения, которые меняют судьбы мира. И сейчас она терпеливо ждала чего-то именно из этой серии. Профессор Зегелль между тем поднимался всё выше и выше. Становилось уже щекотно.       Наконец Алиса осторожно поставила перед ним ребро ладони, обозначая условный предел приличия. Профессор смутился.       - Ах да, да, я совсем забыл, что нахожусь на территории вашего тела! - спохватился он, стремительно бросаясь назад, - может быть, вы поставите меня на эту платформу?       С этими словами он указал одной из шести ног на прозрачную крышку селезнёвского стола.       - Будьте, где вам удобнее, я боюсь помешать вам мыслить, - прошептала Алиса, - только, смотрите, совсем на пол не упадите.       - Не беспокойся за нас, гигантская девочка! - покровительственно пропыхтел Стручковый Таракан. - Перед спуском на планеты макроорганизмов мы принимаем меры безопасности. От попадания тяжёлых предметов нас предохраняют бронирующие поля и антигравитаторы.       - Да я просто боюсь, что вы потеряетесь в этом кабинете, - сказала Алиса. - Тут так много всего, ищи вас потом...       Не выходя из задумчивости, Кефрантер Зегелль уже обернулся с другой стороны Алисиной туфли. Алиса стерпела и это.       - Вот что, друзья! - остановился он вдруг как вкопанный, крепко уцепившись когтями за кожу, так, что девочке стало больно, как будто её укусили. - В позапрошлом семестре центрального галактического времени один кораблик с Серого Плука, преодолевая гравитацию Антареса, случайно сбился с курса, привлечённый гравитацией чёрной антизвезды. Избежать верной смерти в дыре им удалось только совершив бесконтрольный транспространственный переход. В результате этого перехода они отдалились от цели на десятки парсек, но выжили. Об этом рассказывал мой хороший товарищ, он работал штурманом этого корабля, но сейчас он дома на Инсектуди...       - Нашего, Серого Плука? Почему же об этом ничего не знаю я? - перебил Стручковый Таракан.       - Послушайте, пожалуйста! - взмолилась Алиса. - И... И что же?!       - Корабль оказался в очень далёких местах, мы называем их Холодными Рубежами, но это название принято на нашей планете, и землянам мало чего говорит. Хотя, с позиций строгой науки, название плохое: холодного в этом секторе Галактики и близко нет. Просто рядом там очень яркие звёзды, от которых проходят только малые части спектра излучений, что вообще-то противоречит астрофизике местности. Прорваться к ним экспедиции пытались не раз, но каждый раз непонятные факторы отбрасывали назад. Словно хочешь отдалиться от дома, а приходишь каждый раз аккурат в его двери...       - Прямо Зазеркалье какое-то! - не удержалась Алиса. - Простите. Я такая несдержанная...       - Так вот, в этот раз, когда они там проходили, уже подсчитывая, как бы лучше вернуться, с той стороны, как ты говоришь, зазеркалья — у вас на Земле это термин такой, да? - в критической близости от плуканского корабля, такое и бывает-то с вероятностью в квадриллионы лет, приборы сверхсветовой регистрации зафиксировали параллельный объект. С ним не было никакой надежды на контакт, и все это знали, просто удалось заснять интересную вещь. Когда расшифровали эту запись, выяснили, что там тоже проходил пилотируемый корабль. И вот среди находившихся на борту его организмов были те, кто привлёк моё внимание. В фильме я видел много существ вроде доктора Стручкового Таракана — только те улитки были как бы огромные, они периодически выдыхали плазму или раскалённый газ. А на заднем плане, в других помещениях, я отметил и очертания странного жирафа, как называете его вы, и были они действительно очень похожи на то, что сейчас представили мне. Я могу ошибаться...       - И где же это всё было, где это произошло! - вскричала Алиса, чуть не роняя учёных на пол.       - В сорока шести световых годах от скопления звёзд, называемых землянами системой Рыб, - рассудительно заключил Кефрантер Зегелль.       - Всё сходится! - пискнула Алиса. - Можете ли вы показать мне эту запись?       - Не знаю, - скрестил щупальца Кефрантер Зегелль и вновь остановился, - у меня её нет.       Алиса горько вздохнула.       - Послушай, дружище! - снова зазвучал в её ушах мягкий бас улиточника с Серого Плука. - Ты рано сдаёшься. Ведь, если это был наш, плукский корабль, посольство может сделать запрос, и нам её пришлют. Пройдёт совсем немного времени...       - Пожалуйста! - Алиса просительно прижала руки к груди. - Если только можно, давайте сразу же в посольство! Это так важно!       - Ну что ж, - Стручковый Таракан задумался. - По протоколу не положено... Впрочем, если это действительно важно, протокол может быть изменён. Сейчас я провидеофоню в посольство, чтобы нас там не испугались и приняли. Но для скорости ты донесёшь нас туда сама. Я скажу тебе адрес.       С этими словами таракан запечатался в рожок, активировал нанореактивный двигатель, и ракушка, описав красивую голубую дугу, тихонько тюкнулась, влетев точно в раскрытый Алисин портфель. Что же до Кефрантера Зегелля, то девочка побоялась заваливать его электронными учебниками, и решила посадить его себе на чёлку. Хоть не так щекотно, в конце-то концов...       - Держитесь крепче! - напутствовала его Алиса, схватила портфель и побежала.       Через десять минут они уже выходили из никуда не едущего автобуса на станции в конце Проспекта Мира.       - Ой, какая странная заколка у девочки! - сказала там своей бабушке одна малышка, ещё не зная нормы приличия и по этой причине тыча в Алису маленький пальчик. - Хочу такую!..       У ворот посольства Серого Плука Алиса Селезнёва поёжилась: ведь ей навстречу шагнули суровые роботы, идеально напоминающие жуткого Терминюгу. Впрочем, весьма поверхностное сходство тут же рассеялось, убрав все её опасения: их лица были приветливыми и добрыми. Алиса прекрасно знала, что это — лишь андроидные аватары: в голове каждого из роботов скрывается по служащему в этой местности плуканскому улиточнику. Они просто принимают эти формы для удобства работы на другой планете.       И всё-таки она встала и замялась, по той простой причине, что никогда до этого в жизни не приходила ни в какие посольства. Тем более одна. Случай, когда в три годика ей не спалось, не в счёт — ведь тогда марсиан вызвал папа. И было то только по видеофону.       - Здравствуйте! А можно мне к вам? Вот туда! - спросила она просто. - Пожалуйста!       - Выполняются необходимые запросы и проверки, - отвечал робот. - Ждите... Ждите... Ждите...       Ждать всегда скучно. Алиса стала вертеть головой по сторонам, разглядывая цветы, кусты, деревья и идущие в небе флипы. Да тут ещё и в портфеле стали раздаваться какие-то то ли мягкие прыжочки, то ли крохотные шлепочки...       - Мы прервали важную научную работу и обсуждения ради того, чтобы вы посодействовали нам в получении информации! - звук из динамиков Кефрантера Зегелля зазвенел у Алисы в ушах непривычно близко. - Требуется связь с планетой по официальному протоколу. Я могу войти в посольство? Мои габариты отвечают стандартам Серого Плука.       - Да, но после аккредитации посольством вашей планеты, - вежливо возразил робот.       Алиса недовольно поморщилась, осторожно отодвигая носком туфли завалявшийся камешек. По краю аллеи поседели одуванчики, и их семечки, да вездесущий пух с вековечных московских тополей начинали помаленьку заполонять жаркий воздух. Кефрантер Зегелль проголодался. Он выстроил паутину прямо на Алисиной причёске, и она тут же наполнилась летучими семенами. «Ч-ч-ч-ч-ч!» - только и слышно было, как заработали маленькие челюсти...       - Да портфель же открой, наконец! - вдруг услышала она второй усиленный голос.       Алиса поспешила деактивировать электронную нанозастёжку, и инстинктивно обмерла: доктор Стручковый Таракан моментально выпорхнул вверх, точно сел посреди её левого плеча, и сразу же, словно прудовичок из подмосковного озера, выставил рожки и ногу. Сейчас же с человекообразными сотрудниками плуканского посольства произошла перемена: крышки на их макушках откинулись, как капоты или дверцы транспортной техники! И над не меняющими приветливого выражения лицами каждого из них высунулись похожие на стручки ракушки улиточников. Они проделали это так, будто пилоты космических кораблей, покидая кабину своего звездолёта. Алиса широко раскрыла глаза от удивления, потому что над рожками плукан немедленно мигнуло по зелёной искорке, а вместе они на доли секунды образовали многоугольник. Это они так поздоровались.       - Доктор Стручковый Таракан! - восхищенно произнёс, наконец, улиточник из того андроида, что стоял по левую сторону от Алисы. - Почему же вы сразу не появлялись, почему не оповестили о своём приходе? Да входите же без разговоров, мы вас впустили бы, находись вы хоть в травяных джунглях этой планеты хотя бы вот рядом с бетонным полем для следования местных макроорганизмов!       - Со мною может пройти коллега с Инсектуди? - уточняюще осведомился Стручковый Таракан. - Вы сказали, что ему надо аккредитоваться, но у нас, вообще-то, мало времени... Нам и нужно заказать посмотреть всего один волнофильм...       - С вами может пройти даже девочка-землянка, на которой вы приехали, - услужливо кивнули рожками сотрудники посольства, снова занимая места в кабинах. - Её габариты обработаны, и техника подтверждает, что она пройдёт коридоры ожидания и поместится в гостевом холле...       Алиса с улыбкой, но некоторыми затруднениями, опасаясь ненароком что-нибудь не своротить и не раздавить (но именно что-нибудь, а не кого-нибудь, поскольку все плукане на Земле оснащены своей спецзащитой), пробралась во дворик, а затем и в весьма скромный домик посольства Серого Плука.       Всё здесь почему-то становилось всё меньше и меньше по мере проникновения. И если гигантский обрамляющий сад, обставленный с большим по меркам Серого Плука размахом, был как крошечный палисадник деревенского домика одинокой старушки, то центральный портал для макропосетителей уже откровенно навеял ей воспоминания о раздевалке в детском садике, а то и в яслях, а коридоры внутри помещения и вовсе смахивали уже на что-то из области кукольных построек...       По краям построек были установлены камеры и другие анализаторы, а также тянулись галереи, по которым двигались сами аборигены — работники посольства, которые уже не скрывались в роботах. Стены гостевого холла украшали старомодные эстампы с удивительными видами далёкой серой планеты. Наверно, кто-то из улиточников-дизайнеров начитался истории Земли, и счёл, что это будет хорошо, поскольку у землян так принято. А в каком веке было принято, в расчёт уже не взял. Повсюду стоял приторный, но не особо тяжёлый запах, смахивающий на что-то вроде розового масла.       Алиса Селезнёва пробралась до самого конца коридорчика, в котором едва могла уместиться, пусть уже и не стоя на ногах. В конце концов, она махнула рукой на условности и приличия, и прилегла прямо на живот в коридоре: она возвращалась с физкультуры, а спортивную курточку Поля всегда, если что, отстирает. Ей хотелось вникнуть в как можно большее, и она двигалась так, пока совсем не упёрлась головой в потолок. За ним уже кончалось пространство для гостей и шли извилистые, сложно разветвлённые ходы и тайники, густо пропитанные радиозащитной пикослизью, а за ними располагались лусуолы, эллипсоидные сферы, традиционные яйцевидные комнаты-жилища разумных улиточников. Проникнуть туда можно было уже только пальчиком, но не было такого желания.       Кефрантер Зегелль и Стручковый Таракан спрыгнули с девочки ещё в гостевом холле, где обменялись сигналами с сотрудниками посольства, вкратце излагая ситуацию. Им быстро пошли навстречу: шум внешних контуров передатчика грависигнала, который было невозможно ни с чем спутать, доносился где-то над самым ухом. На галерею выпорхнул плуканин, ответственный за связи с общественностью и информационную политику. Его лапа закачалась перед самым Алисиным носом.       - Розовый Кузнечик! - представился он на космолингве. - Прошу извинить за непредвиденную задержку. Запрос на демонстрацию фильма в Институт удалённого путешествия Серого Плука преодолел пространство на тринадцать шестнадцатых. Ожидается, что сначала будут искать его, так что запаситесь терпением и знайте, что до двадцати минут по Земле минимально нам придётся провести в ожидании.       Алиса знала, что ей ещё везёт, так как цикл жизненных процессов жителя Серого Плука протекает в среднем в двенадцать раз быстрее, чем у землянина. Вот если бы дело пришлось иметь с мемногами огненными, дня бы не хватило... И тут уж без ведома папы действовать бы не удалось.       - Позвольте пока вас угостить, по принятому на Земле этикету! - Распахнулись электронные ворота, и оттуда на роботизированной подставке Алисе поднесли огромный красивый чан, с горкой заполненный мелкозернистой желеобразной массой нежно-малинового цвета.       Алиса с интересом приняла эту маленькую пиалку, которая едва накрывала её сложенные ладони.       Поднатужившись, четыре мускулистых улиточника вручили ей огромный ковш. Алиса повертела в руках эту крошечную ложечку едва длиннее её безымянного пальца.       - А вы сами? - спохватилась она, уже запуская прибор в кушанье. - Составите мне компанию?       - Да нет, видите ли, у нас публично есть не принято, - заметил Розовый Кузнечик. - На Сером Плуке процесс принятия пищи считается настолько интимным, даже неприличным для показа — примерно, как у вас ходить в туалет...       - Ой, - сконфузилась Алиса, - может, тогда и я не буду? Я ещё не очень голодная...       - Кушайте, не стесняйтесь! - покровительственно пропыхтел плуканин. - К вам это не относится. Вы для нас экзотика.       Размышляя и постепенно догадываясь о значении последнего слова на живом примере, Алиса сунула в рот первые порции странного, душистого желе. Состоящее словно из микроскопических икринок, оно имело вкус того же приторного розового масла, перемежаясь кислинкой свежих сосновых иголок и ещё почему-то привкусом резины совсем как из подошвы её физкультурных кед. Есть было забавно, немножко страшно, но весело. Ну и, в конце концов, надо соблюдать приличия, особенно, когда ты в таком официальном месте, как посольство, да ещё и инопланетное. Угощение быстро кончилось, и, едва чашка стала пустой, в носу закололо и страшно захотелось чихнуть, да так, что слёзы полились на галерею и забрызгали Розового Кузнечика.       - Ох! У вас аллергия? - на галерею выскочил доктор Стручковый Таракан, неся перед собой что-то. - Возьмите нанотаблетку. Она быстро помогает макроорганизмам Земли.       Алиса не боялась, что отравится. «Со мной ничего не случится», - подумала она. - «В конце концов, папа же вылечил Зодекса, когда тот наелся яблок. А меня, свою дочку, и подавно спасёт, если что...»       Прошло с полчаса, когда Алиса поняла, что кушанье прижилось. И в этот момент потолок раздвинули и там появился экзоэкран, на котором замелькали яркие звёзды среди безжизненной дали.       - Начало показа. Быстро нашли. Смотри внимательнее, - легонько щипнул её за мочку уха Кефрантер Зегелль.       Алиса устроилась подбородком на сложенные руки и по привычке нажала запись на браслете. Звёзды замигали ярче, а потом понеслись как угорелые.       - Ой, а почему здесь ничего не видно? - спросила было она у своих друзей, но осеклась, потому что сразу же на экзоэкране появилось размытая, как будто проступающая сквозь плёнку, тень аппарата, который следовал словно бы за стеклом от наблюдающих его движение.       Было в этом аппарате что-то из рисунков Зодекса, но не большей их части, и не совсем — кроме всего прочего, ей упорно казалось, что аппарат постоянно теряет составные части и обрастает новыми.       - Гиперфотарная, растровая мезорегистрация. Вместо обычной съёмки, - посыпал непонятными словечками Кефрантер Зегелль. - Переход волн превышает скорость света — источника нашей видимости. Поэтому что-то может быть искажено во времени.       Аппарат внутри просветили — как будто бы его пронизал незримый рентген. Стало видно существ — они действительно напомнили Алисе гигантских моллюсков, вокруг морд которых периодически струился свет, быть может, светящийся газ. Звуковое сопровождение фильма воспринималось трудно. Да и, скорее всего, оно не передавало увиденное. Ведь сила звуковых волн намного ниже силы волн света, а тут речь шла ещё о какой-то преграде. Наконец, открылись и другие помещения — убранство их куда более напоминало земные. Лаборатории или кабины какие-нибудь. В этих помещениях были уже другие существа. Вот прошёл на двух нижних лапах какой-то заяц, причём уши у него были (чего никогда не бывает в отряде зайцеобразных Земли) заложены за спину. Вот кувырнулся и завис среди канала, медленно двигая крыльями, кенгуру не кенгуру, а может, летучая мышь. Проплыл забавный рогатый бегемотик, преодолевая контур низкого притяжения. Протянул ему хобот инопланетянин, похожий на слона. Оба они что-то показали какому-то коту, передние ушки которого очень грациозно поддерживались рогами наподобие лиры. И, наконец, открылась секция, в которой сидел жираф. Его сходство с Зодексом было трудно не заметить немедленно. У всех присутствующих инопланетян было по паре рожек и обязательно четыре уха.       - Зитаурех!.. - зачарованно вздохнула Алиса. - Так вот вы, значит, какие... Зитаурех...       Изображение интенсивно задёргалось. Половина пульта, который за мгновение до этого сиял лампами всех цветов видимого спектра, отвалилась неведомо куда, а голова и передние лапы жирафа зависли в пустоте, утратив остальное туловище. От кота вообще осталась только голова, причём и с неё пропал один рог. Через полминуты всё исчезнувшее появилось, а увиденное исчезло.       - Ой! Они умеют жить... в разном времени! - выдохнула Алиса. - Правда?!       - Ребёнок планеты Земля, вы ещё не знаете всех биологических законов, - возразил Стручковый Таракан. - Единство живого организма в разном времени невозможно, это объективный закон, который сформулировал ещё доктор Палладиевый Червь. Вам же объяснял коллега: это всё искажения фиксации наблюдаемых тел во времени!.. Передача быстрее света, вот почему!..       - А может, и возможно! - капризно улыбнулась Алиса. - То, что свет нельзя опередить, тоже века считалось объективным законом.       Фильм кончился — он оказался совсем маленьким. От розового запаха кружилась голова. Но дурно не было. Наоборот, теперь появился какой-то проблеск, просвет впереди. Чувство предстоящей встречи с чем-то хорошим уже не покидало Алису. Родина Зодекса существует! Всё в ней пело от радости.       - Все источники данных запрещено выносить с территории посольства! - настиг в палисаднике грозный голос Алису и двоих учёных, когда они выбрались на свет солнца. - Прошу обнулить!       - Ну, обнуляйте, - Алиса недовольно, но покорно протянула портативный видеофон в окошечко. - Только мои предыдущие записи не троньте, я прослежу. Эх, всё равно я всё запомнила...       Над Космозо снижалось солнце, когда Алиса Селезнёва вбегала обратно в его ворота.       - Мы понимаем твоё беспокойство, - ласково сказал ей из портфеля Стручковый Таракан. - И разделяем твои проделки. Да, Кефрантер Зегелль? - Получив утвердительный скрежет, он продолжил. - Эта история с одиноким маленьким пришельцем в Москве — не секрет ни для кого в Галактическом Содружестве. Мы одобряем твои нежные хлопоты, потому что знаем как биологи, что если есть жирафята, то, по крайней мере, были и взрослые жирафихи и жирафы, и знаем, каково ему без мамы и папы, хотя сами не делимся на мам и пап.       Несмотря на затраченные часы времени, Алиса отлично успела войти в отцовский кабинет и даже всё в нём привести в определённый порядок, предоставляя Стручковому Таракану и Кефрантеру Зегеллю остаться на своих первоначальных местах, не успела только выйти.       - Алиса! И ты тут как тут! - только и всплеснул руками Селезнёв.       - А я... так, зашла встретить тебя после работы... ну, и — убралась тут немножко... - уклончиво, но в целом правдиво объяснила Алиса.       - Убралась! - всплеснул руками профессор взволнованней прежнего. - Дома бы прибиралась! У меня на столе — ценнейшие учёные с галактическим именем. Где они теперь? Ты могла их ненароком потерять!..       - А мы здесь, в саду на лавке, - послышался знакомый пыхтящий голос из усилителя. - С нами всё в порядке, и ничего не случилось. Ваша доченька — очень аккуратная девочка.       - И ещё она по-настоящему умеет дружить, - загадочно уточнил Кефрантер Зегелль, но папа не уловил скрытого смысла, может, и к лучшему.       Паутинки и тополиный пух в волосах у дочки Селезнёв мог и не приметить — может, по природной близорукости, которую всё-таки не хочет лечить радикальным методом полного воспроизведения глаз, а то, как от неё несёт розовым маслом, запросто мог списать на какие-нибудь Наташины коллекции косметики: всё же девочки...       - Ну, раз ты хорошо себя вела, у меня для тебя есть приятная новость: в эти выходные полетим на техническую выставку в Париж. Миелофон — потрясающий прибор! Но, чтобы он стал по настоящему передавать сигналы, надо применить усилитель, который есть на той выставке.       - Ура, папочка! - обрадовалась Алиса и продолжила тихонько, - Хотя, впрочем, для кое-кого это было бы ещё большее «ура». Для Наташки.       Ведь ни для кого не секрет, по крайней мере для девочек из их класса, как похвалялась в прохладные недели мая Наташа Белая, что папа рематериализовал для неё полуавтоматические сапожки до ушей по очень модному французскому драйверу.       - Когда миелофон будет собран окончательно, - поведал ей папа по дороге, - я полечу в первое серьёзное испытание. На Бруск. В океане этой планеты есть такой Остров Чудовищ, а на его красивом побережье планируется организовать выступления известных артистов Галактики, в том числе, нашей Милены Митиной — многократного лауреата Ультравидения, которое в далёком 2063-м пришло на смену ещё памятному в среде пожилых людей Евровидению... А мне надо будет протестировать, как к этому отнесутся обитатели фауны, и какие меры нужно будет предпринять. Вот такой уже первый заказ!..       Возвращаясь домой поздним вечером, Селезнёвы не обратили внимания на Пашку Гераскина, а очень даже зря. В соседнем дворе, мимо которого они заходили на посадку, Пашка ухватился за турник зубами и очень добросовестно подтянулся четыре раза. Одной шеей. И зубы сумел сохранить, а как?.. Но у этого номера оказался другой благодарный зритель. Им был Аркаша Сапожков.       - И чего это я не могу сделать из себя жир-рафа! - с досадой ткнул кулаком в собственное плечо Павел, приземляясь на лавку с другом.       - Пашка, да брось ты! - авторитетно махнул рукой Аркаша. - Оно тебе нужно?.. В последнее время только и слышу от тебя: жирафжирафжирафжираф!..       - А ты надо мной издеваеш-ш-шься?! - замахнулся на друга Пашка.       - Не понимаю, зачем сам ты так над своей шеей издеваешься, - спокойно возразил Сапожков, он не испугался. - Её сосуды ещё пригодятся твоему головному мозгу. Для решения настоящих задач, а не этих... У них всё равно физиология другая. Мне ли тебе это объяснять?..       - Вот я и хочу овладеть этой физиологией, - в сердцах вымолвил Пашка. - Стать, как он. Ведь Алиске нравятся жирафы...       - Ей нравятся не жирафы, а помогать людям, - успокоил друга Аркаша Сапожков, - с Земли, и существам с других планет. Да и ты для Алиски уже столько освоил всяких трюков — на контрольную по прикладной приколистике хватит!..       - В прошлом году в это время мы с ней вовсю гонялись по паркам и садам! - пожаловался ему Павел, и мечтательно вздохнул. - А в этом — даже для соревнования на летающих пузырях отобралась в команду с какими-то Лёхой и Говоровым! Да ещё со скверной такой улыбочкой... А вот жирафу везде привет: она теперь с ним цацкается как курица с яйцом! Даже... даже, как дура с писаной торбой! Эх, Аркаш! Заведём с тобой жирафа, назовём его Злодей!..       - Ну, Алиску дурой обзывать зря, это ты уже слишком, - перебил Аркаша, - да и в прошлом мае, ты прекрасно помнишь, как она в Заповеднике сказок всё решала совсем без твоей помощи. Кстати, Зодекса гоняться на пузырях тоже не пригласили, так что...       - Ну, ему чего! У него дома там, он говорил, свои полёты в трубе и на этих... фъентервьозах!..       - А ты рассуждай как будущий учёный. Социолог. Вот. Алиска пытается ему заменить близкое окружение. Близких людей, ну, или, там — близких зверей. Одна. Ощущаешь масштаб задачи?       - И чего, здорово получается?       - Да нет, пока, впрочем, и не особо здорово, и это все видят, но, кстати, это зависит также и от нас! - заметил Сапожков. - Ты прикинь, как бы ты себя вёл, очутись ты один, не как личность, а прямо как вид, на совершенно тебе чужой планете...       - Какой-то толк был бы. Хоть бы мамка расспросами ежедневными не донимала!..       - Вот и он, наверно, так думал. В своё время, - серьёзно сказал Аркаша. - А теперь он не в мире фантазии живёт, а в реальности. А его реальность чем-то вроде фантазии стала. Нам забавно, а ему просто больно. Даже я это вижу. Видал, как он тогда на географии дёрнулся?..       - Видал, - пробурчал Гераскин. - Надо больше времени проводить с Зодексом, а то вьются около него одни девчонки... Надо показать ему, что земляне — настоящие друзья. Тогда, если когда-то он найдёт свою планету и вернётся туда, нас будут с благодарностью вспоминать потомки.