Алиса и лиса из пластилина

      Дни шли своим чередом. Помаленьку все привыкли к тому, как всё стало. Алисин папа пояснил Паше Гераскину, как пасти Зодекса в Космозо, и понемногу оба очень сдружились на почве интереса не только к физической культуре, но и рассказов о подвигах прошлого. Среди лугов синей травы Зодекс предавался воспоминаниям о бурной истории Фражента, а Павел рассказывал ему о войнах на Земле.       Периодически Пашка звал с собой Зодекса тайно пройти через машину времени в Институте под руководством академика Петрова, отправиться в семидесятые годы до новой эры под современную Реджо-ди-Калабрию, и помочь отрядам Спартака выиграть бой с полчищами Красса.       - Они непременно разбегутся, когда тебя увидят! - возбуждённо аргументировал Пашка. - Эти рабовладельцы были очень суеверны. Если перед ними предстанет двуногий жираф, да ещё и владеющий этим — как он у вас называется? — чиббером, ход истории повернётся по-иному!       - Так чибберы на Фраженте остались!.. - опускал рожки жирафёнок.       Зодекс тоже легко давал парню фору, и не только жуткими историями из жизни царства древних жауавов, но и своими рассказами из жизни своих, как оказалось, довольно прославленных предков.       - Когда однажды я приезжал к деду в горы на каникулы, он сказал мне, что он не просто так зовётся — дедушка Тьене, и всё тут. А назвали его родители в память о его дедушке, которого, как и его, звали Амутьян, - признался Зодекс. - Он жил при Бефергере, как раз, когда жугийцы создали ЖЭСР. Когда разразилась четвёртая всефражентская война, он ушёл на фронт, и погиб в застенках батабанов, сумев лично восстать против них и отомстив за замученных пленных.       - Батабаны — это фашисты такие, да? - с жаром переспросил Павел. - Ну, примерно как, ты рассказывал, во Фрайчатции абердессаманы — это были вроде большевиков?..       - Не знаю фашистов, - задумчиво сказал Зодекс, - узнаю, когда мы по истории Земли их с тобою пройдём... Но батабаны — это были очень жуткие звери. Они поставили под свой контроль государство в Модревии. Это юго-восточный сосед нашей Жугии, там живут саэски, они вроде летающих медведей. У медведей тогда было очень сильное имущественное расслоение. Там никто не мог жить, как ему хочется, над медведями были поставлены главные медведи. И их надо было слушаться!.. Если чего не так — уши отрывали, потом лапы, крылья, рога...       - Вот-вот, - сурово пробурчал Гераскин.       - Когда саэски Модревии восстали против своих главных, они хотели создать такую же систему, как была тогда у нас, - продолжил Зодекс. - Но сил не хватило, а угнетение раз в восемнадцать возросло. Кроме того, модревийские правители стали внушать массам идею о том, что, якобы, жирафы создали свою ЖЭСР из расистских устремлений, чтобы сделать невозможной жизнь других зверей, и захватить Фражент. Ведь многим строить этативный социализм было трудно, даже бедным зверям. Появились батабаны, и они стали вещать, что всё это — нарочно, Фражент в опасности, и надо уничтожить жирафов. Ну, а вскоре и разожгли войну!       - Как всё похоже на Землю! - бросил Павел. - И, наверное, втянули в неё других?!       - Точно. Почему она и стала всефражентской. Жугийские жирафы, и жившие там звери вообще — зайцы, волкорыси, другие — стойко защищали рубежи своей родины. И батабаны не смогли захватить больше шести жугийских ретанд на востоке. В числе призванных на фронт был и прапрадедушка Амутьян. Он дрался хорошо, но однажды его оглушило снарядом, и ему оторвало один рожок и пару ушей. И он попал в батабанский плен, - сказал Зодекс.       - Но он всё-таки сумел поднять пленных зитаурех на борьбу с батабанами? - спросил Гераскин.       - Увы. Это было уже невозможно, что стало ясно с самого начала, - горько вздохнул жирафёнок. - Прапрадедушку, как жирафа, да ещё и члена организации Амутьяна Бефергера, отправили в концентрационный лагерь. Там батабаны ставили всяческие опыты над пойманными зверьми. В их среде, например, витала заманчивая идея о постоянном получении мяса из живого зитора — ну, как если бы постоянно вырезать печёнку, а она бы всё отрастала и отрастала...       - Б-р-р-р... У нас о таком писали только в Древней Греции про прикованного Прометея, - сказал Пашка. - Да и то в легендах. Как только фражентцы допустили такое обращение над собой?..       - Прапрадед, конечно, сразу был брошен перед главным медведем из штаба, чтобы тот сказал им, как устроена система обороны, - мрачно продолжил Зодекс. - Амутьян Уредецсиаб сказал батабанам, что не отречётся от дела Амутьяна Бефергера. И не только потому, что он патриот, но и потому, что это просто бесполезно. Ведь его всё равно убьют за то, что он зохтен-жираф! А ещё потому, что батабанская идеология сумасшедшая и никогда не сможет закрепиться на Фраженте. И все зитаурех планеты рано или поздно будут жить примерно как в ЖЭСР. А ещё добавил, что Уредецсиабы никогда не опускаются на колени.       - Могу себе представить, как разгневался за это на него главный медведь! - воскликнул Павел.       - Посадил жирафа в тюрьму! В батабанском концлагере сидело много зверей из разных рас. Но зохтены были там в самых худших условиях. Стойло, где их хранили, было лишено абсолютно всего деревянного — жирафы должны были жить впроголодь. Запирали их там острыми вилами, резали ржавыми пилами. Конечно, зохтайнх и другие пойманные звери ненавидели своих палачей. Но батабаны не давали им между собой разговаривать, а, кроме того, они были в таком истощении, что силы быстро подходили к концу. И прапрадедушка понимал, что он никогда уже не выберется оттуда...       - Что же он сделал?! - Пашка был вне себя от удивления.       - Подошёл день казни — рано или поздно все жирафы приходили к нему, - рассказывал Зодекс. - Специально, чтобы смотреть казни, у батабанов были создали круглые площади с трибунами — жирафа забивали головой в специальную плаху на краю телеги, чтобы шея свисала назад и всё тело волочилось по дороге. А на телегу сажали батабана с кнутом, чтобы хлестать им жирафа до смерти. А на трибуны собирались всякие военные чины батабанской Модревии...       - У нас на Земле даже римский император во время боёв гладиаторов мог хотя бы жестом прекратить истязание!.. - возмущённо пробормотал Павел, но тут же поник. - Правда, мало кто из императоров так поступал...       И он узнал, как развернулись события дальше, уже не перебивая Зодекса.       Пришёл час Амутьяна Уредецсиаба. Батабан вышвырнул его из клетки, ему забили голову в плаху и потащили по камням к площади убийств. Сверху свесился тот кособокий мешок с медвежьей головой, лениво осыпая пленного ударами. Жираф подумал, что он не хочет позора на площади. И он решил сломать себе шею. Прапрадедушка Зодекса и много деревяшек ел, и хорошо занимался гахтейнмом — даже плен не смог полностью сломить его мускулы. Жираф оттолкнулся ногами от дороги и со всей силы подбросил себя вверх! Но сломалась не шея, а перемычка плахи, а копыта жирафа пришлись по рогам батабанского палача! Через секунду Амутьян Уредецсиаб стоял на повозке освобождённый. Он бросился на батабанского возницу, который смотрел вперёд и этого не заметил. Тяжёлая рукопашная схватка — и второй батабан полетел под откос.       Жираф завладел управлением и поехал по дороге. Дорога была пустынна, самонадеянные палачи не ездили группами, и это стало для них в этот день роковым. Амутьян Уредецсиаб понимал, что живым не вернётся домой всё равно: места, где располагался концлагерь, находились в восемнадцати не один раз по восемнадцати дзант не только от далёкого родного края, но даже и от линии фронта — почти у берегов пролива Фирилинг. Жить ему оставалось ровно столько, сколько времени батабаны не забьют тревогу и не догадаются, что что-то пошло не так. И он придумал, что может сделать.       Под прикрытием батабанских мертвецов телега подъехала к посту, у которого стояла моторизованная тачанка — военный реомобиль. Жираф забрал оружие палачей, и, когда подобрался вплотную, сумел перебить постовых батабанов. В здании поста оказался приличный склад оружия. Уредецсиаб открыл подвал каземата и обмер: насмерть замученным, встретил он там одного из своих боевых однополчан.       - Вставай! - коротко позвал он сквозь слёзы друга, о котором знал, что не услышит. - Пришла пора повоевать и после смерти. Поехали, отомстим нашим убийцам и за тебя, и за меня!..       Уредецсиаб распряг исколоченных декконов и отправил их в поля, бросил телегу со сломанной плахой и перебрался в реомобиль. На крыше и броне реомобиля он поставил пол-восемнадцать реактивных пулемётов и рассадил убитых врагов так, чтоб не падали. За машиной соорудил подобие плахи, за нею тянется убитый жираф. И тогда поехал на огромной скорости прямо на форум палачей!       Жарко пылало белое солнце дня. Очень хотелось пить. Но Амутьян Уредецсиаб понимал, что едет на свой последний бой, после которого ему уже не нужно будет никакой воды, важно только доехать. Казни шли в самом разгаре, не одна восемнадцатка телег с измученными пленниками крутилась на плацу. Уредецсиаб подобрался поближе к ложе, где был собран цвет батабанского генералитета — самые главные медведи страны. Военачальники бешеных медведей очень удивились, когда увидели стремительно несущийся на круг боевой реомобиль с сидящими наверху батабанами — но некоторых пленных таскали и за боевыми машинами, так бывало.       - Наверное, эти солдаты хотят показать, как убивают какого-то отъявленного бефергериста? - предположили главари батабанов.       Они не могли понять, что происходит, когда очереди из реактивных пулемётов ударили по трибунам стадиона. Вмиг был выкошен весь высший личный состав батабанской гвардии, и остальным тоже досталось. Когда злобные медведи догадались, что в реомобиле скрывается жираф, они обрушили на машину такой же ураган снарядов. Но даже в развороченной, горящей машине Амутьян Уредецсиаб до последнего стрелял по своим противникам. В страхе оставшиеся в живых враги покидали свои трибуны. Казнь была сорвана. Чтобы убить прапрадедушку Зодекса, батабанам пришлось сбросить на него авиабомбу.       Ничего не нашли на дне той воронки, что осталась посреди стадиона смерти — даже деталей военной машины, всё разнесло в стороны. Но после этого события батабаны прекратили мучительные казни пленных в концентрационных лагерях. Нет, конечно, пока их не победили звери из других стран, они их вешали, жгли и расстреливали — но уже никогда, ни за что не делали из этого зрелищ.       Потом летающие медведи свергли батабанскую организацию, прогнали главных медведей, осудили их деятельность, и пришли к своему варианту этативного социализма. Конечно, он был уже не такой, как в Жугии и даже во Фрайчатции, но разве к этому призывал Амутьян Бефергер?       По торжественному приглашению модревийского правительства дедушка Тьене ездил в Гахадух, этот городок недалеко от границы Эфилаптетии, где некогда стоял концлагерь, и где отдал свою жизнь его дед. Похваливал терпкий вкус зога, которого ему поднесли у обелиска, где запечатлён герой Амутьян Уредецсиаб. А когда подлетели к нему медвежата в нарядных фиолетовых галстучках, чтобы низко поклониться за то, что сделал дед его для освобождения их страны от беспощадной власти, задумчиво сказал:       - Вы своих прадедов и отцов хвалите за то, что они разобрались, как надо управлять страной, чтобы быть нормальными и современными зитаурех. Что же... Мой дедушка сделал только то, что ему оставалось делать. А мне хочется, чтобы у нас на Фраженте больше никому никогда не приходилось ничем подобным заниматься. Ведь там, где есть разум и доброта, не будут нужны ничья кровь и никакие подвиги!..       И какой ещё интересный он, этот памятник — большой каменный шар. Говорят, в этот шар вложили часть пыли из той воронки — может, какой-то радиохимический анализ показал бы, что в ней было что-то и от останков прапрадеда? А на плите у шара — надпись:

ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ЖИРАФ. ОН ЗДЕСЬ ПОГИБ. ЧТОБЫ ФРАЖЕНТОМ ОСТАЛСЯ ФРАЖЕНТ

      Зодекс замолчал. Молчал и Пашка, словно бы отдавая дань минуты молчания инопланетному герою. И тут жирафёнок удивлённо вытянул уши в разные стороны и несмело улыбнулся. Раздвинув синюю листву, из-за дерева вышла Алиса Селезнёва. Кажется, в глазах у неё стояли слёзы. Она слышала конец истории. А в руках она держала что-то интересное...       - Я только хотела предложить, чтобы мы все покатались на грави-скейтбордах, - сказала Алиса.       И через несколько минут они уже весело неслись на летающих дощечках по дорожкам зоосада.       Что же? Зодекс в невиданном для себя совершенстве освоил русский язык. Никогда в своей жизни не говорил он так хорошо ни по-фрайчатски, ни на языке какого-нибудь другого фражентского народа. Но и Алиса весьма прониклась влияниями Зодекса. «Фыу-фыу-фыу!..» - даже напевала она себе под нос на его манер, когда случалось идти или лететь одной где-то по дороге.       Зодекс любил на завтрак свежие сосновые опилки и стружку не меньше, чем Алиса — шоколадную пасту (своего имени, и не только). А вот из русских народных сказок больше всего по душе пришлась жирафёнку с Фражента «Иван с камнем за пазухой». Он рассказал московским ребятам, что такие вот шемякины суды часто встречались и в прошлом Фражента.       По вечерам, особенно перед сном, Алиса полюбила слушать не только сказки, но и всякие загадочные истории из жизни народов Фражента. Особенно понравились ей рассказы про зайчонка Годама (Бадера Рэцка), который жил во Фрайчатции времён становления нового общественного порядка: был он весьма сообразительный и отважный зайчонок. Зодекс объяснил, почему его назвали зайчонком «правительственным»: в то время было много шпионов, бандитов и всяких других недружелюбных зверей, которые не хотели, чтобы зайцы жили в стране дружно и занимались созиданием. В сложных и опасных разведывательных заданиях Годаму всегда приходил на выручку жираф — агент Фиррих.       На площадь Индиры Ганди завезли ростки нового, быстрорастущего бамбука, а на физфаке МГУ, как прежде, проходили семинары и лекции. Но на девушку в платье, отражающем мировое и планетарное время — пусть его и прекрасно починили и усовершенствовали за то же самое время! — что-то все уже прямо и косым не глядели. Как там её звали, последнюю даму сердца искорёженного Буровского — не подскажешь, читатель? Антонина?.. Татьяна?.. Да ладно, как бы там ни было, да уж только настали для сей особы какие-то серые дни. Чего-то как-то так резко вся учащаяся молодёжь вспомнила о встроенных капельках часов, даже не поймёшь!.. Да и в космонете между тем появились социальные комментарии типа «Гиноид Татьяна-Антонина: механическая грация, она же — гений дестабилизации нормального течения социальных процессов», и другое в том духе. Пока девушка возмущённо недоумевала, в студенческой среде ей окончательно приклеилось и привилось сравнение с роботессой. И даже горькие шуточки об уровне пользы от одного, и от другого...       Но обиженная Тоня-Таня и не подумывала раскаяться. Напротив, она активно ждала раскаяния от всех остальных. Такой уж это характер. Инициатива, она, ну всегда должна быть от партнёра!.. А что же? Поначалу, когда трагедия на западе Москвы только приключилась, и прошёл первый испуг, она втайне была очень горда собою, и даже разместила на своей страничке некоторые развалины на фоне подписей, вот, мол, какое я роковое создание, вокруг которого даже в конце двадцать первого века не только массовые драки происходят, но и настоящие битвы роботов! Кстати, на такую страничку и напоролась Алиса Селезнёва во время своего поиска в больнице, что и вызвало в девочке настолько искренний гнев, от которого досталось и незадачливому супермену Кукину, и даже собственной Тони-Таниной мамаше. Которую, что же, та и вправду в грош не ставила, почему и сделала крайней в деле навестить пострадавших товарищей, вовсе не будучи так уж расстроена до болезни, как сообщила та. Ну и, что там, расчётливая девица резонно побаивалась, что до мыслей, озвученных Алисой прямо и без кривотолков, вполне мог кто-то дойти своим умом и из этих покалеченных ребят...       Вот и оставаясь — «временно», как вычислила она! — не у дел, она решила, что пришло время замены негодного малопригодным. И вспомнила про благополучно сохранённого Димочку Мишина, которому осторожно и напомнила о себе. Тактичный и податливый парень ничем её не оскорбил, как всегда, но всё же дал понять, хотя и в своём стиле неуверенно и невнятно, что предпочёл бы избежать прежнего задушевного общения. На более требовательные притязания он ответил в таком ключе:       - Ты умна. Я даже скажу больше — ты прекрасна, как фея! Но вообще-то, ну, чтобы тебя не побаивались, так, хотя бы для приличия, надо быть чуточку добрее!..       Татьяна-Антонина была озадачена и основательно призадумалась.       Некоторые студенты-спортсмены уже совсем восстановились, другие ещё проходили курсы более сложной реабилитации. Словно пара хромых, запряжённых зарёю, двигались навстречу рассветному солнцу Менарина Урванцева и Гена Кукин. Девушка поддерживала от неверных движений заново собранные кости своего друга, а парень направлял её шаги, пока новые глаза подруги привыкали к свету. Мало-помалу до него начали доходить и, что называется, обрастать плотью, слова наставников об искренней и настоящей дружбе, которая проявляется только в беде.       Таким образом, для Тони-Тани в какой-то мере настали основания считать, что она в итоге осталась с носом. Хотя она-то с этим выводом не торопилась. А вот вопреки логике событий в душе считал, что ему не особенно везёт, и Кукин. Он-то ждал, что когда хоть маленько выздоровеет, он снова станет душой компании и примером для подражания во всех отношениях. Но больше, чем жирафёнок Зодекс — в комплиментах ему никто так и не рассыпался, а теперь большинство видело в нём просто чудака, который пал жертвой собственных склочности и высокомерия. Да ещё и других подставил...       - Картёжники вы краплёные, а не людишки! - осуждающе произнёс Гена, - сегодня одно вякаете, завтра — другое, послезавтра — третье... И так далее, как что выгодно!..       - Ну, зря ты так сердишься, - ласково, но твёрдо заметила ему Менарина. - Такому достойному человеку, как ты, никогда не пристало нравиться всем без разбора. И, кроме того, как учёный, ты знаешь, это ведь только нормально, что всё постоянно течёт и непременно изменяется!..       Услышав такое, Кукин загадочным образом переставал злиться, и долго шёл молча, улыбаясь.       Но на Алису Селезнёву он, к чести своей, всё же не обижался. Осталась ему предана, и была лучшего о нём мнения во всех отношениях только Менарина. Идя вместе по тропинкам больничного сада, как и предполагала она, они вместе приобретали заново не только здоровье, но и новый смысл жизни. И этот смысл, как можно было разобраться, тоже был совместным.       Кроме того, на днях его посетил тренер, и, вопреки ожиданиям, выразил не скучные соболезнования, а твёрдую уверенность, что вскоре он сможет заниматься регбийной йогой — перспективным видом спорта двадцать второго века.       Профессор Селезнёв постоянно держал руку на пульсе разработки Института прикладных проблем Дальнего Космоса. Причём папа Алисин делал это даже и в прямом смысле — поскольку девушка Френилонда принялась за конструирование своих обменных модулей ещё более рьяно, чем бедная Вон Пхум Сик за подготовку одной губительной игрушки, сидела на работе допоздна и нередко сваливалась без чувств. Но публика, с которой повезло её отделу, мягко говоря, не очень нравилась Селезнёву. Хотя он никогда и не давал ходу безосновательным придиркам и пустым обвинениям.       Вот что он услышал, когда впервые провидеофонил Френилонде с момента ответственного разговора.       - Слушайте, ребята! Нам же вывалился супер-шанс из миллиона! Нас же крупными буквами впишет в историю установления контакта с целой группой миров не кто-то, а Галактическое содружество! - заливисто выкрикивала Женя Славская. - О нас заговорят, заговорят!..       - Т! - издав неопределённый звук, скривился молодой скептик в сферических очках, которого звали Святослав Сносяхин. - Больно-то нужны Содружеству эти лавры? Да и эти контакты?..       - Свят, ты чудак! - состроил комическое выражение лица и сам над собой засмеялся, не выждав других, его коллега и антипод, рубаха-парень Толя Подпадухин. - Ведь Галасодружество спит и видит новые рынки сбыта своей материи и энергии, которой уже почти совсем завалилось!..       - Ой, да, да, коллеги! - осталась строгой посреди взрывов хохота Надежда Считаннова. - Я же вот и Френилонде Ратиборовне всё время обосновываю, как важно не допустить перерасходов никаких активов во время подготовки этой операции. Космос — он ведь бездонный, на него не напасёшься!..       - Простите, давайте, может, лучше обсудим, как дела у нас с моделированием экранного блока для разгона нейтрино? - устало попросила Френилонда.       Собственно, в целом отдел работал — это подтверждали и смежники Миши Плынникова — и даже выдавал на орбиту Земли, а потом — и подальше, какую-то конечную продукцию, и она не ломалась даже, но... Но всё-таки папа всегда приходил после общения с ними какой-то досадливо-озадаченный, и не мог отделаться от мысли, что по-настоящему вкладывает душу в работу только автор проекта. А вот вокруг неё?.. Так, время от времени переминалась с ноги на ногу какая-то тусня...       Алиса совершенно не умела отчаиваться. В жизни она никогда не просила денег и пощады. Первых — потому что в её счастливую эпоху ей не приходилось с ними слишком уж много сталкиваться. А второй... Да ты, наверно, читатель, и сам понимаешь. Когда рядом много настоящих друзей, ни к чему пытаться найти правды у тех, кто её намеренно недолюбливает. Так или иначе, она не разделяла опасений отца, и верила, что теперь-то связь с миром Зодекса установится со дня на день. Иначе, увы, постепенно начинал чувствовать положение сам маленький Зодекс...       Жирафёнок с Фражента полюбил своих новых школьных друзей. Девочки наперебой звали его во двор показывать новые игры и ждали новые были и сказки.       - Вы действительно запомнили, как играть в итхон, то есть вышибание мячиком пирамидок из кубиков? - проверял Зодо-чо. - Вожу ещё один патит! А то есть ещё такая детская игра «Фоляфа-рала-уф»...       Но на самом деле ноги уносили его немножко не туда, а к более интересным вещам. Однажды Пашка Гераскин и Аркаша Сапожков нашли на свалке — можно представить себе, какая это редкость в будущем! — дигрессорную бодиаль от использованной машины времени. Арик стал авторитетно рассказывать и показывать, опираясь на термины, слышанные у деда, почему именно она уже не годится в работу. Вскоре к ним примчался и Зодекс. Он с замиранием вытянул все четыре ушка.       - Может быть... я когда-нибудь нашим расскажу... или, может, даже первым пойму, как нужно её строить! - пояснил он, и тут же, вспомнив, горестно вздохнул. - Если расскажу ещё, конечно...       - Да ты бы лучше пояснил тут нам, как у вас так рано появился и продвинулся в хозяйство реомобиль! - как всегда резонно, возразил ему Сапожков. - Нет. Я, конечно, понимаю. Момент вращения создает не газ нагретый, как в двигателе внутреннего сгорания, а плотный поток разогнанных элементарных частиц. Он у вас зовётся дэпроэнергией, я правильно понял?       Зодекс по-человечески кивал, лишь чуть-чуть прикрывая глаза по-фражентски.       - Вот. Но я никак не пойму одну вещь. Газ уходит в выхлопную трубу, избыточное тепло берёт на себя рубашка охлаждения. А поток частиц-то где тормозится, и за счёт чего, знаешь, нет?..       - Ну, там же один стабль, и другой, - неуверенно пояснял Зодекс. - Между ними поток проходит.       - Ну, проходит-то он проходит, допустим, а как всё же тормозится? Тебе твой дед Тьене не говорил? - не понимал Павел.       И Зодо-чо очень старался всё объяснять ребятам. Конечно, он ещё не настолько знал технику родной планеты. Но перед землянами ему было стыдно чего-то не знать! Смутно вспоминая эти детали, свои детские вопросы, которые когда-либо задавал дедушке, папе, знакомому слону, зайцу, летающему кенгуру — он неожиданно для себя на пальцах объяснил и этот процесс преобразования энергии.       А поскольку маленькому фражентцу очень понравилась также литература и поэзия, он даже выразил свои последние образы вспомненных вещиц в четверостишии: В МОТОРЕ ТОРМОЗА ЕСТЬ ПЕРЕХОДНИЧОК: ЕГО ВСЕ ФИДЕРОМ ЗОВУТ - НАПРАВО ВХОДИТ ОН В БАЧОК, НАЛЕВО ВХОДИТ В УТ.       - И? Мы, короче, так уж и поняли это, последнее? - весело хмурился Аркаша Сапожков.       - Да я ведь сам не знаю, как на Земле называют эту деталь! - признавался Зодекс. - «Ут» — рюмка будет, по-жугийски. Конечно, никакая это не посуда столовая, но так назвали прибор...       - А, ясно, - улыбался Гераскин. - Мы, земляне, тоже одни детали сухарями называем, но их нельзя скушать... Слушай, Зодо, давай на следующем труде обсудим это с Лукьянычем!..       И они долго ещё могли ходить между старых вещей, находя то шлафрольный рукав, отвалившийся от какого-то из гидрогеологических роботов, то другую запчасть к известной машине — чернодырный успокоитель временных полей, то наноплату от диссипейпторов, то ещё что-то хорошее...       Рассказывая про порывный насос, который позволяет разогнать жидкую или газообразную среду до космических скоростей в считанные доли секунды, делая нарастание давления сразу во всех точках её пути равноускоренным, и успешно применяется на всём трубопроводном транспорте Фражента, он и дошёл с друзьями до школы очередным майским днём, когда всё наполнено предвкушением каникул.       - Эх, не сумела бабуля пробить регистрацию на лунный рейс на матч «Земля — Фикс»! - слегка огорчился Илюша. - И связи не помогли... Хоть ещё целый месяц до него. Так всё заполнено!..       - Да уж ладно, а мы с мамой по интервизору посмотрим, - пожала плечами Люда.       - Девчонке не понять!.. - отмахнулся Чашков, и поспешил к троим вновь пришедшим.       Алиса Селезнёва не стала говорить, что, мол, смотря какой девчонке, потому что в этот момент к ней подошла Маша Белая посоветоваться, что лучше подарить на день рожденья Аркаше — ведь он у него через две недели. Потом Маша заметила Зодекса, и почему-то смутилась.       - Зодо-чо, а когда ты родился? - несмело спросила она.       - Тридцать шестого рассвета селей-фазы атерхт шесть семь одиннадцатого года от падения древних царств, - ответил тот.       - Ой! Ну и как это понимать? - спросили девчонки. - А примерно какое время года было тогда?       Зодекс наморщил лоб и зашевелил рогами.       - Селей-фаза — вроде месяца она у нас... Только Селей вокруг Фражента восемнадцать раз за фражентский год проходит, а не двенадцать, как Луна за оборот Земли вокруг звезды Солнце, - сказал он. - Атерхт — двенадцатая в году селей-фаза, от жугийского слова «перелом»... Ну, по-фрайчатски и гурушски она зовётся бизелт...       - Двенадцатая, - вслух размышляла Маша, - а начало года у вас — летом, когда Фражент дальше всего от своего Тахза отодвигается. Значит, ты родился... весной! Почти как Юрий Гагарин!..       - Да, - вздохнул жирафёнок. - И мамочка рассказывала, что перед этим в ночь раскрыли первые цветы тешари, и в её палату прилетели первые тварпандиусы...       И перед началом урока Зодекс на несколько секунд воскресил в своей памяти сценку младенчества. Ярко-салатовый край дневного солнца поднялся над полянкой, куда Фожетия вывела Зодо-чо учиться подниматься на нижние конечности. Какая-то трёхглавая стрекозка присела на шёрстку жирафёнка и уронила из брюшка две-три капли ярко-вишнёвой жидкости. Зодекс посмотрел испуганно, но мама не прогнала насекомое. Улыбнулась, грациозно изгибая голову, дождалась, пока та упорхнёт. А в воздухе рассеялся призрачный аромат.       - В старину говорили, что это хороший признак, Зодо-чо! - сказала она. - На днях ты пойдёшь!       И правда, назад домой жирафёнок вернулся уже не лёжа, как он говорил маленький, а стоя...       На уроке истории обсуждали уже новейшее, последнее время завершающегося века.       - Первых четырнадцать поселенцев Марса в первые же четырнадцать дней пребывания на планете перестреляла загадочная и страшная болезнь. Она была нехарактерного для Земли, радиационного происхождения. В то время ещё не было средств предусмотреть такое. Они даже не успели выбраться достаточно далеко от аппарата прибытия. Они были раскиданы в разных направлениях... - тревожно рассказывал Пашка Гераскин.       - Но дежурившие на орбитальном комплексе «Марс-1» медицинские роботы сумели вывезти их на станцию, и в кратчайшие сроки разработали как способ её лечения, так и средство, которое доныне экранирует радиацию для марсиан земного происхождения! - бодро закончил Аркаша.       - Эти роботы были разработаны в лаборатории Ненашевым и Рамкумаром, - добавила Наташа.       - Молодцы земляне! - поднял лапу Уредецсиаб. - Значит, вам тоже непросто было выбраться в самом начале даже до небесных тел вашей системы? Примерно то же творилось у зитаурех, которые попытались жить на Эзиджаббе и Жеуфе. Часть из них даже никто не спас. А первые астронавты, которые полетели на Дерт, сгорели...       - Отважные были ваши исследователи космоса! - заметила Елена-историчка. - Они всё равно шли вперёд... Ты ведь рассказывал, что первый космонавт Фражента — хоббеджиарец Эньяви Доргелоала — при возвращении на Фражент погиб...       - Зато у нас даже сложена песня про времена испытания первых антигравитаторов, которые по-жугийски зовутся уртенседжилами, - сказал Зодекс. - В ней поётся, как аппарат аварийно сработал, и космонавта пришлось спасать, возвращать обратно на планету...       - Давайте споём её! - бодро предложила учительница.       Зодекс пошевелил ушками и запел. Дети подхватывали как могли. Не всё было понятно, конечно же. Сфереондеквери! Эбенофиттес! Наш жираф мчится к вышине! Себелантолиэ! Ю нармониэ.       Люда Липина с ходу пояснила друзьям, да и Алиса Селезнёва прозрачно догадывалась, что в первом куплете этой песни пелось о том, как незадачливый техник по уртенседжилам активировал аппарат, и, соответственно, начал подниматься всё выше, и выше вверх. Как он кричал в вышине, оглядывая поля родной планеты... Зохтену стало не хватать разреженного воздуха для дыхания, поэтому вышло так: Веа джойо! Шет наауф! Жираф уже стонет: «Спасите! Я погибаю!»       - Что же, зитаурех так и не выручили друга? - взволнованно перебил песню Пашка Гераскин. - Или это испытание случилось в период пятой всефражентской войны, когда на планете все со всеми выясняли отношения, и идеи Амутьяна Бефергера были задвинуты куда подальше?! Я в это не очень верю, потому что в разрухе новые технические открытия не достигаются... Или... они его просто не заметили?       Зодекс улыбнулся тремя ушами, как умеют только существа Фражента, и допел третий, главный куплет: Фередзукафери! Каголенадо! Мы уже тебя спасаем! Себелантолиэ! Га хюсудриэ.       Так, видимо, сказали друзья жирафа: они подняли вверх гравитационный уловитель. Подобрались к улетевшему уже почти в стратосфере — в песне уточнялось «жираф уж не стонет», видно, совсем без сознания был. И всё-таки спасателям удалось выполнить свою миссию: Нджрересехто! Гар та зинмех - Жираф на Фраженте! «О, счастье! Я есть спасённый!»       Песня, а с ней и переменка, закончились. Идя на следующий урок, Алиса смотрела в сторону. «Того жирафа выручили», - думала она, - «а я смогу?..»       В химии, как и предполагалось, лучшие знания жирафёнка были в области элементов лероногруппы, что ещё раз косвенно подтвердило сильную распространённость их на его планете. Во втором классе школы будущего о них спрашивают только общие сведения. Даже опережая программу в этой части, Аркаша Сапожков оценил, как чётко объяснил Зодо-чо различия свойств вефитимия и веутатиция, на закуску в общих чертах описав промышленное применение пиалина и индагля, чем опасен дициклин и от чего может спасать в лекарствах веуталин.       - Это мне мама рассказала, - честно признался Зодекс. - Когда она брала меня с собой в страну Аджи-Ай, ей нужно было решить вопрос, чем лечить кровь. А я интересовался. Кстати, этого вещества в природе много и так содержит силудх — съедобная морская водоросль...       Тут ему пришлось умолкнуть, потому что все понимали, как далеко осталась та природа.       Но сегодня Зодекс, кажется, не грустил. После уроков девочки попросили его спеть песенку из современного детского спектакля «Двадцать четыре зайчонка и жираф», в которой все проблемы быта — временное отсутствие электричества, воды и других благ — решаются вмешательством Часролдэ:

Сижу, сижу, на лампочки гляжу,

якобы пел некий старый фрайчатец, действующее лицо этого представления. Ничего в доме ровным счётом не работает, вода не течёт, свет не горит, и даже за окном фъентервьозы не летают, а потом

Мелькнула вдруг зелёная стрела -

и одним махом всё словно бы починили.       - Именно, что словно бы, - сказал Зодекс. - Чинить всегда сложно, много, и не за один раз. Так не бывает. Это для маленьких песня.       Алиса тем временем застала в гостях у папы механика Зелёного. Она села обедать как обычно.       - Слушай, профессор, у тебя такой вид, как будто ты — это я, - обратился Зелёный к Селезнёву. - Как будто сроду в жизни не радовался. Я, конечно, понимаю, что по причине подслушивания электронными игрушками времена откровенности у нас, может, и прошли, и теперь всё у нас, что — с приветом, что — с секретом, что — с подвохом... Но ты мне всё же скажи, может, я бы просто помог чем-то?       - Ты про фигурку сапырвала, Филидор? - просто отозвался Селезнёв. - Не беспокойся, в моём доме её нет и не будет. И я сейчас работаю над обоснованием для полного исключения её из быта детей. Оставлять их в её компании слишком опасно. Вот только не придумал пока, как её у них забирать, чтобы это не воспринималось как лишение друга, чтоб не было жестоко...       - Да, это добром не кончится, - привычно заметил Зелёный. - Что ещё они натворили?       - Представь себе, ничего, - ответил папа. - Эх, если бы я знал механизм её связи с мозгом!..       Происходили неожиданные вещи. Девочка Рут из Ганновера, которой в позапрошлом году подарили покемона-часы на десять лет, сама пришла в комендатуру и принесла с собой игрушку. Шла она туда на заплетающихся ногах, а когда её усадили, еле смогла объяснить, что последнее время постоянно слышит призывы посвятить свои способности к химии разработке сильнодействующих наноядов — якобы для борьбы с вредными животными. В том числе разумными. Что её и встревожило. Во сне ей являлись существа, похожие на этот покемон, но живые и очень злые — а потом у неё перехватило дыхание, и за то, чтобы его вернуть, существа взяли с неё клятву им помогать. Чувствовать себя она стала очень плохо, всё это ей очень не нравится, вот и пришла. Больше ничего Рут сказать не смогла, потому что потеряла сознание и погрузилась в состояние, похожее на летаргический сон.       Свалился с ног подобным образом в местном отделении Службы Галактической безопасности и некий Антанас Сулукявичюс, который полтора часа перед тем напряжённо пытался доказать роботам-интервьюерам, что его битых полгода заставляли непонятные образы и голоса погрузить закрытые микрофильмы из Института клетки и ДНК, где он работал, в легковой звездолёт и улететь с ними почему-то на орбиту Урана. Обыск в его доме не показал ничего, зато в квартире за стенкой взяли уже плачевно известную многим теперь игрушку, маленький хозяин которой — пятилетний Альгирдюкас — к счастью, здоров, любит спорт и спит без сновидений.       - А как там наша лисичка, пап? - бодро отозвалась из кухни Алиса. - Ты не увидел вокруг неё каких-нибудь интересных полей?       - Алиса, ну как так можно, мы же разговариваем, раз уж подслушала, так хотя бы молча! - возмутился Селезнёв. - Лисичка молчит, полей нет пока, и тебе безопасней уж выбросить её из головы...       - Я не умею подслушивать молча, пап, - честно призналась Алиса.       - Так это тебя больше всего заботит и огорчает, профессор? - с сомнением процедил Зелёный. - Но это же не ты затеял, не ты и отвечаешь...       - Да есть тут, механик, и то, что я затеял и за что не знаю, как ответить, ты прав, - мрачно сказал Селезнёв. - Но уму было непостижимо догадаться, что всё так пойдёт...       И он рассказал о превратностях, которые постигли проект установления связей с миром по ту сторону крибосферы.       Нет, смежники не подвели, и отдел Михаила Плынникова сработал сигнальные модули на славу и в срок. По поводу окончания этой работы сотрудница Славская уговорила эксцентричную начальницу хотя бы слегка развеяться, и закатить небольшой, но приятный банкет. Френилонда не хотела портить отношения в своём коллективе, и согласилась. Но ей было невдомёк, что, пока то да сё, скромная труженица Считаннова додумалась оптимизировать проект — заменить пенетрационные термодиоды менее трудоёмким аналогом. В этом она без труда убедила и скептика Святослава, и острослова Толю.       - В своё время людям на планете продуктов не хватало, а они адронные коллайдеры строили! - возмутилась Надежда. - Кормили целую службу SETI для поисков внешнего разума! Впустую «Вояджеры» запускали!.. И всё равно фиксиане первыми прислали звездолёт, когда кончилась Последняя Звёздная война, для установления дипломатических связей с Землёй! А сигналы с Блука поймали в системе Альфы Центавра, выйдя туда на крейсере с ядерным двигателем!       - Правильно, зачем стараться, если тем более из этого сектора Галактики исходят такие опасные враждебные цивилизации, как раса Сапырвалов! - важно произнёс Сносяхин. - Как кастрюлю с кипятком самим на себя опрокидывать!..       - На то крибосфера и создавалась, чтоб быть крибосфере непреодолимой! Гы-гы-гы!.. - не стал ждать смеха в ответ на свою шутку Подпадухин.       - А мы? Будем стараться, будем рваться, чтобы потом всё равно сдаться?! - неистовствовала Считаннова. - Ратиборовна всё равно витает в облаках. Спорить с ней мы не станем, но...       Вот и получилось следующее «но». Когда понижающие диссипейпторы, собранные на Сером Плуке и отбуксированные в зону контакта, сообщили о приближении технического объекта с той стороны, и настали пикосекунды для перехода сигнальных модулей, устройства не выдержали интенсивности и взорвались. В результате того, что выдержка не составила нужную величину, три модуля уничтожило поле крибосферы, два остались «по эту сторону» и были отражены, а тот один, что прорвался, не нёс в себе самостоятельного генерирующего интеллекта, так как был собран как вспомогательный.       - В чём же я просчиталась?!? Неужели я и вправду так оторвана от реальности, что ничего не могу? - чуть не рвала на себе волосы от досады готовая плакать Френилонда.       Увы, коллеги ей достались такие, что аргументированно и с цифрами и формулами готовы были убедить её в чём-то подобном. О чём довелось узнать в свой срок и профессору Селезнёву.       Алиса Селезнёва решительно и возмущённо положила ложку на чистую тарелку.       - Пап, поедем сейчас же в этот несчастный институт и там их всех отругаем! - сказала она, без спроса появляясь на пороге гостиной, где шёл разговор.       - Нет, Алисочка, ну так нельзя, - папа даже не стал ей выговаривать, так был сам озадачен.       - Вообще-то физика упрямая вещь, - вцепился в бороду Зелёный. - подоплёки не знаю, но тут дело действительно смахивает и на нарушение технологии... Но тут надо аргументированно. Дай, провидеофоню Калинину! Пусть он вникнет в суть проблемы, тогда можно ехать...       - За дядей Володей? А чего видеофонить, могу сбегать! - нетерпеливо предложила Алиса.       - Алис! Сядь и успокойся. Для твоего же Зодекса стараемся, - нервно перебил папа.       - Почему моего? Его судьба важна для всех, - вполголоса продолжала спорить Алиса, но села.       Доцент Калинин удачно оказался дома, и по случаю в хорошем расположении духа. Правда, он, сложа руки, не сидел. Незадачливый старик как раз проводил усовершенствование поливальной установки для растений своей благоверной тёти Клавы, что шло на пользу их примирению и взаимопониманию. Дяде Володе удалось успешно комбинировать водопровод и антигравитатор, и теперь установка могла давать адресное капельное орошение любому начинающему подсыхать цветку без открытия крана.       Алисе так хотелось посмотреть, как струйки капель летают по заданным траекториям прямо к горшку растения, что она на секунду позабыла, и ради чего они ему звонят, но важный Зелёный сурово отвёл экран, а на шестой этаж поглядеть самой не пустил папа.       - Алисочка, речь ведь идёт о твоей идее, - сказал ей он. - Ты сказала «Поедем!», а что дальше?       - Пап, ну дальше — дальше и будет! - нетерпеливо заметила Алиса.       Опытный физик быстро вошёл в курс дела, а уговаривать его помочь и не пришлось. Через пять минут Калинин появился на пороге квартиры Селезнёвых, одетый и готовый к официальному визиту.       - А к тёте Клаве зайдёшь, когда назад прилетим, - сказал он и погладил Алису по голове.       Рабочий день близился к концу, но настоящие энтузиасты дела не слоняются попусту по своим рабочим местам, тем более в будущем. Не были исключением и наши горе-энтузиасты, и пораньше из них домой никто не ушёл. Калинин хотел поставить в известность академика Меднюковского, но его кабинет по-прежнему всецело принадлежал одной электронной секретарше.       Френилонда Ратиборовна сидела грустная, и была порядком удивлена идеей, что её в чём-то могли и подвести. Однако сравнение расчётной модели с параметрами готовой установки не оставляло в этом сомнений. Диод пересекающего излучения оказался не тем, что нужно.       - Что же, и так бывает? - всплеснула руками девушка.       - Смотрите сериал «Не всё так просто». Это — классика, - заметил доцент Калинин.       Надя вышла к продуктопроводу, чтобы собрать чего-то к чаю. Неприветливый Сносяхин калининские аргументы выслушал очень сомнительно, а потом почему-то решил упрекнуть профессора Селезнёва.       - Это вы должны были нас проинструктировать, каковы они, Сети Недружественного Разума, и как правильно иметь с ними дела! - выговорил он ему.       - А почему именно недружественного? - смутился Селезнёв.       - Коллега, давайте не будем про дружбу и мир, - устало заметил доцент Калинин, - для этого у Галактического Содружества другие институты и специалисты. Я вам просто сейчас покажу один процесс, а вы согласитесь или отвергнете, зависит это от оператора, или нет.       По итогам моделирования физикам пришлось согласиться друг с другом: управлять им было можно.       - Объединяющее ответственное лицо за проект — она, - безразлично кивнул он на Френилонду.       - Ах, я не усмотрела! - самокритично вздохнула девушка. - Действительно не справилась...       - Хотя бы и она! - укоризненно поглядел на Сносяхина Зелёный. - Что же это получается? Пришелец попал в беду, его наверняка ищут представители его цивилизации. Профессор и его дочь столько сил потратили, чтобы хоть кого-то найти в вашем институте с искрой настоящего творчества и готовности. Инопланетяне помогли с техникой. А вы им всем отвечаете, по сути, подавитесь сегодня тем, чем не успели подавиться позавчера?!       - Да ну! - лениво отмахнулся Сносяхин.       Калинин свирепо и оскорблённо посмотрел на мудрствующего парня.       - А ИнтерГалактическая полиция винит в несчастных случаях меня! - заметил он, и повернулся к Френилонде. - Гравиграмму Меднюковскому, на Фикс, с передачей в его время. Представить к отстранению от должности!..       Сносяхин тяжело вздохнул, потом взмахнул рукой, чтобы шкаф отдал пиджак и портфель.       - Больно надо. Сам уйду! - решительно сказал он, готовясь повернуться к роботу, чтобы тот подготовил заявление на увольнение. - Стоящий чего-то специалист найдёт себе работу и на другой планете, не переживайте. Меня на Вестере примут с распростёртыми объятиями! Вы ещё пожалеете, Френилонда Ратиборовна!..       Все проводили его немым взглядом, кто с укором, а кто — с облегчением. Алисе было чуток смешно.       - Наверное, я не сильна в психологии коллектива, - виновато произнесла Френилонда, - что-то опять не учла...       - Да бросьте привычку оправдываться! - вздохнул Калинин. - За себя и за тех, кто ничего вам не дал... И то лучше. Как в народе говорят, кочерга с плеч — и дел меньше! Шёл бы он...       Профессор Селезнёв, вообще-то, не смог припомнить такой народной поговорки, но не стал об этом. Или не успел — в этот момент дверь открылась, и вошёл Подпадухин. Он широко улыбался.       - О, у нас гости! Проверка с пристрастием! - захохотал он. - Слушаю высшее начальство!..       - Анатолий Никанорович, это по части серьёзных неприятностей, - остановила его Френилонда.       - Нет ничего несерьёзнее, чем... - не успел состряпать очередную хохму сотрудник, как Зелёный с Калининым попросили его сесть и углубиться в чертежи, распечатанные в воздухе.       Толя, казалось, пришёл в себя. На несколько минут он снова принял вид молодого учёного.       - Ну, раз ошиблись — выправим, стало быть! - гаркнул он на весь кабинет. - На что тут сидим?       - Слушайте! Так трудно говорить, когда тебя не слушают! - взмолилась Зелёному Алиса, и продолжила. - Вы-то здесь сидите, а инопланетяне, может быть, в борьбе со своими врагами погибают. Напрасные жертвы несут. И мы не можем ничем порадовать Зодекса. Может быть, вы хоть понимаете, что для него это же — последний шанс?!       - Ну, как говорят в народе, последний шанс — это всегда клиника, - ни к селу, ни к городу ввернул Подпадухин.       - Анатолий, я ценю ваш оптимизм, но сегодня для него нет решительно ни малейших поводов, - повысила голос Френилонда. - Вы же кривую пенетрации рассчитали! Как она была такой?       - Может, примерно такой! - пожал плечами Подпадухин.       - Примерно, да наверно, в результате будет скверно, - с презрением отрезала Алиса.       - Так вы чего, я — крайний за неудачу контакта? Серьёзно?!? - истерично закатил глаза Подпадухин. - Вы с неё спросите!.. Сама тут вечно раздаёт задания по принципу «в саду быки», ни во что толком не вникнешь, не только там чего!.. Будет точность — переделаю!..       Калинин подскочил к нему, сгорая не то от гнева, не то от стыда.       - Встаньте! - коротко крикнул он ему. - Обычно люди благодарят, когда на них возлагается вся надежда. А если вместе этого отпираются и спорят, как вы сейчас — это вот и есть та самая клиника. И если вы поспешили на попятный, то знайте и то, что ваш попятный поезд давно ушёл. Ответ держать придётся перед Галактическим Содружеством!       В этот момент незримая дверь, такая удобная для подслушивания, снова бесшумно открылась, на этот раз тихо вошла Надежда Считаннова.       - Я приношу свои извинения, - примирительно заметила она. - Это я склонила ребят применить к решению задачи не те параметры. Но я исправлюсь. Хотите чаю?       И с нею все согласились!       - Может быть, следует сэкономить лучевую энергию транспортируемого потенциала и в этом случае? - осторожно посоветовала она за столом. - А вдруг они оттуда, из-за крибосферы, утащат наши модули?       - Нет, давайте больше не будем ничего экономить, - прервал её Зелёный, - и вообще зарубим себе на носу, что это добром не кончится. Вот такие инженеры в КБ сто лет назад целый Союз ССР погубили!..       Конфликт вскоре сошёл на нет, к проекту привлекли сразу трёх сотрудников вместо выбывшего Сносяхина, а Френилонда Ратиборовна воодушевилась и приободрилась.       - Ура! - подытожила Женя Славская. - На этот раз у нас точно всё получится!..       Возвращаясь домой, папа Алисы с уважением посматривал на соседа Калинина. Тот был невозмутим.       - Видите ли, умение использовать пороки ситуации наравне с её преимуществами — очень важное умение, - заметил он коллеге Зелёному и даже профессору Селезнёву.       Водопроводные трубы разноголосо заревели дурниной, словно стадо скота на Бруске, встречая своего хозяина. Алиса осталась довольной полётом капелек к цветочным горшкам, и пошла встречать Зодо.       Она нашла его ещё в школе. Зодекс последнее время не спешил расставаться со своими новыми одноклассниками-землянами. И это было так, как будто бы он не спешил расстаться со своим почему-то дорогим ему прошлым. Прошлым, о котором сам когда-то отзывался с досадой. А теперь...       - Зодо-чо, расскажи нам о том, как твой папа работает! - попросила его Эля Султанова.       Зодекс отступил на шаг, призадумался, вжал вовнутрь свой забавный мягкий лоб.       - Почему же не рассказать! Только это будет печальный рассказ, - отозвался он. - Папина работа связана с инспекционными полётами вокруг разных небесных тел по всей Системе светил определённости. Поэтому его и знает вся система... Но эта служба по своему опасна и трудна. С ним произошёл один случай на Эзиджаббе, который мы все запомнили, хотя я ещё не ходил в шинджуру, такой был маленький.       - Вот такой рассказ стоит послушать! - оживился Пашка Гераскин. - Он нашёл клады пиратов?       - Не совсем, - мягко поправил Пашку жирафёнок, наклоняя правый рожок. - Три поселенца с Фражента — волкорысь Корн Кнобби, кенгуроид Кенг Гзэджау и примкнувший к ним Бимми Лэй — ну, это был такой маленький онтх, морально неустойчивый слонёнок, инфантильное такое существо с претензиями — устроили на плодородных землях у реки Бисиоли огороды овощей, которыми питаются лемевы. По-жугийски они... Да ну, что теперь! В общем, вроде морковки и капустки, если по земной ботанике. Ну, Бисиоли речка называется на Фраженте, в джунглях Фариотии, она недлинная — остров маленький, но полноводная. На другой планете названия часто по-фражентским дают, если не у кого спросить, нет разумного населения...       - Это, брат, ты верно подметил! - подмигнул Джавадик, перебивая Зодекса. - На Земле в период колонизации Америки и Австралии ещё как поступали так же. Даже иногда и было местное население, так у него не спрашивали... Да и на Луне с Марсом сплошь человеческие названия!       - А раз Эзиджаббе для зитаурех по расстоянию, примерно как Марс с Венерой для людей, вот так там и заведено, - подытожил Зодекс, возвращая всех к нити повествования. - Однажды на капустную гряду, принадлежащую Корну Кнобби, пожаловали зайцы — другие поселенцы и работники станций на Эзиджаббе. Хозяина на месте не оказалось — поговорить не с кем. А у них в регионе как раз есть нечего, всё, что уродилось, смыл болотный тайфун! Зайцы стали срывать капусту и выкапывать морковь, и укладывать в большие мешки. Даже маленький зайчонок Кюссик не отставал от взрослых...       - ...в воровстве, - тихонько уточнила Алиса.       - Какое воровство?! - изумлённо возмутился Зодекс. - Ты что, сестрёнка? Разве землянам этого не понять? У вас у самих же деньги давно отменили! И ещё раньше сочинили песню о том, что на Марсе не будет виз — и так оно и есть! Так вот на Эзиджаббе — тем более! Торговать, конечно, у нас разрешается: вот если бы волк собрал урожай, договорился с покупателями, грузовые крейсеры бы заказал — пожалуйста! Но он ведь нарочно так не сделал! И это было ложное предпринимательство.       - И что же дальше было? - заранее испугалась Машенька.       - Да ничего особенного, - продолжал Зодекс. - Чтобы подстраховаться от внезапных перепалок, зайцы не дураки, они обо всём поставили в известность папу, который в это время и нёс дозор на их планете. Папа девять дней пытался связаться с Корном. Узнать, как у него дела и почему тот бросил плантацию. Но ему не было ни ответа, ни привета. Оставлять без еды работников Эзиджаббе дальше было уже просто некуда, и жираф решил, что он посторожит их во время уборки урожая. Он расположился на высоком холме, откуда хорошо просматривалась округа. Но злоумышленники разработали другой план!.. Они подослали слонёнка Бимми Лэя к зайцам с мешочком перца, в который была вложена лопаточка. Лемевех не могли себе представить его своим врагом. А зря. Потому что, когда Лэй подошёл поздороваться с мирно работающими зайцами, он выхватил из мешочка лопаточку, и перец посыпался труженикам прямо в глаза!..       - Надрал бы я хобот этому Бимми Лэю, если бы там очутился! - гневно воскликнул Пашка.       - Увы: там, среди собирающих овощи было несколько сильных зайцев, но их он, по-видимому, первыми вывел из строя, - пробормотал жирафёнок, - они не успели так сделать... Вскоре все зайцы были с засыпанными глазами. Остальные в суматохе разбежались. У одной зайчихи вообще глаза стали лисиные...       - Это ещё как?! - фыркнула Наташа.       - Ну, это — раскосые, красивые... Но это же было им очень больно! - возмущённо уточнил Зодо. - Корн Кнобби вылез из засады и стал собирать зайцев в сеть. Зайцы кричали громче, чтобы папа услышал и принял меры. Но тем временем Кенг Гзэджау, угрожающе вращая ножом, стал подбираться к жирафу. Он шёл на бреющем полёте, почти по-пластунски, как умеют кудулех... Вот нож взлетел с разбойничьим свистом уже недалеко. Может, и пришлось бы нам вскоре попрощаться с папой... Но в этот миг он оторвался от поверхности Эзиджаббе и взлетел!..       - Что же произошло? Какой случай спас жизнь жирафу? - изумлённо спросил Джавад.       - У папы был друг — электрический жираф. Вернее, он и сейчас есть, - сообщил жирафёнок. - Он как раз пролетал над этим местом на своём летательном устройстве «Кейос-Кенгур-623», и увидел, что опасность угрожает папе. Кенгуроид свалился, столкнувшись с заградительным полем, а из летательного аппарата тем временем протянулась верёвочная лестница. Ухватился зубами за перекладину мой папа, а электрический жираф втянул его в «Кейос».       - Здорово! - похвалил Аркаша. - Хороших роботов делают у вас на Фраженте, получается!..       - Ну, электрический человек Поль у Селезнёвых — тоже настоящий друг! - повторил Зодекс то, в чём уже когда-то признался. - Только папа электрического жирафа всегда с собой в разведку берёт. Он лучше в боевой обстановке ориентируется. Хотя может и дома... Но бабушка Шетия не умеет с ним вместе хозяйство вести, привыкла по старинке, сама...       - И они стали выполнять боевую задачу, правда, Зодекс? - возвратил к сюжету друга Павел.       - Жирафы полетели вокруг бывшей капустной гряды и убедились, что преступники, подхватив похищенных зайцев, скрылись, - сказал Уредецсиаб. - Но папа присмотрелся получше, увидел, что часть зайцев укрылась в заброшенном непригодном для езды автобусе, окружённом водой и болотом со стороны поля. Они сидели там на старых, изъеденных личинками улса сиденьях, а окна задощатили, чтобы снаружи налётчики их не заметили...       - Ха! Что сделали с окнами?! - переспросил Илюша.       - Заделали дощатым материалом. Досками забили, что ли, - согнул рога в порыве соображения Зодекс, хотя Люда уже на лету подхватывала слова, кое-как построенные на жугийский лад, и порывалась сама потом объяснить Илье.       - Этих лемевех надо было забрать с собой. Поэтому мой отец велел электрическому жирафу подготовить лестницу, а сам пошёл на бортовой склад, чтобы взять все, что были там, дождевые канжирдех и водоупорные хифех, чтобы дать зайцам их одеть и обуть...       - Типа плащей и резиновых сапог? - усмехнулась Лена.       - Типа плащей и резиновых сапог. Зайцы, сначала, конечно, очень испугались: они подумали, что их прилетел захватить вероломный хозяин огорода, а, увидев жирафа, испугались ещё больше — от неожиданности! — но тут же несказанно обрадовались. Вскоре все зайцы из автобуса сидели в «Кейосе», а «Кейос» взял курс на Фражент...       - На Фражент?! - ахнул Аркаша. - Крутой звездолётик!.. А почему?       - Папа — он же жираф обыкновенный — стал рассуждать логически, а электрический зохтен с помощью своего компьютера в башке ему помог, - отвечал жирафёнок. - Захват удался из-за предательства. Раз так, мало ли, в каком сговоре с волком могут быть контрольные службы на всей Эзиджаббе. Папа больше не доверял им. Поэтому он установил полное радиомолчание, и поторопился вывезти зайцев на родную планету. Ночью они прилетели, причём прямо в Ферраниполь. Я спал, а тут негромкая фрайчатская речь не совсем понятная, входят зайцы...       - Так он, чего, их прямо к тебе в квартиру привёз?! - удивился Пашка. - Ну, к себе, то есть...       - Ну да! А что? - вытянул рога Зодекс. - Чтоб до поры до времени не поднимать лишнего шума. Мама, от волнения стукая копытами о паркет, позвала их к столу. Захлопотала и бабушка. А папа провёл зайцев в умывальную — они устали с дороги. Показывает им на лучшее мыло, и говорит: «Разрешаю мыть лапы этим мылом и зайцам!»       - Ха-ха-ха! Он чего? У вас что, расизм такой на Фраженте? - удивился Аркаша. - Как в Штатах в девятнадцатом веке, теоретически...       - Нет, это просто дань традиции, - замялся Зодекс, - гостеприимство. А так, да, в пятой эре от падения древних царств у всех зитаурех были особые подходы в быту. Было мыло, которым мыли руки только жирафы, и тому подобное...       - А остальных, что — забыли? - заметил Пашка. - Они ведь попали в беду!..       - За столом электрический жираф быстро подзарядился от сети, а потом наклонился к уху папы и булькнул по-феронски, чтобы другие не слышали: «Мы не должны есть! Надо двигаться!» Папа встал, ничего не говоря, оделся, и они пошли в «Кейос». Ну, а мама ничего и не стала выяснять, она у меня вообще понятливая такая...       - М-да... Ещё та ситуация, - задумчиво сказала Алиса, - я пока не соображу, как же им дальше и надо было действовать... Гадать не буду. Не томи, Зодо-чо!       - На Эзиджаббе «Кейос» вернулся к наступлению сумерек дневного светила в том поясе, где случилось несчастье, - продолжил жирафёнок. - Продираясь сквозь папоротниковые деревья, возвышающиеся среди болот, «Кейос» набрёл на поляну, на которой сидел саэск и пил сессаф. Он эзиджаббеологом работал, недра изучал. Сделал знак, чтобы жирафы снизились. Папа мой не стал, конечно, с этим медведем никакие чаепития разводить, просто узнал, что тот давно его хотел поставить в известность, что Кнобби, Гзэджау и Лэй отнесли добычу в придомовую тюрьму, а сами, отужинав, упали от усталости. Пленные сидели в придомовой тюрьме...       - Кого-то из них, наверное, съели уже, - тихо вздохнула Алиса.       - Нет, сестрёнка. Это Фражент! - заявил Зодо-чо, и в голосе жирафёнка зазвенела непонятная гордость. - Это седьмая эра от падения древних царств, почти восьмая! Не есть их захватили мошенники. Волкорысь Кнобби на суде потом признался, что они хотели превратить зайцев в своих крепостных крестьян, а самим стать помещиками на этих болотистых равнинах...       - Не многим лучше, - пожала плечами Султанова. - Впрочем, и то хорошо.       - «Кейос» беззвучно опустился на поляну вблизи тюрьмы, и папа отправился в разведку, - Зодо с жаром продолжал свой рассказ. - Он вооружился автоматическим чиббером — я Сапожкову уже пояснял, что чиббер — это не бластер, а такой аппарат высокочастотного плавления, он быстро создаёт температуры, как на Тахзе и Солнце, в ограниченно локализованных точках...       - Знаю. На Земле его называют тазер — вроде термолазера, - сказала Маша Белая. - А почему не послал в разведку электрического жирафа? Опасно ведь, один против непонятно, скольких...       - Папа это понимал, - ответил Зодекс, шевеля рожками вперёд-назад, - но он знал и другое, что враг в технических познаниях тоже не лыком шит. Он электрического жирафа не стал пускать наружу из машины потому, что стоит чуть-чуть стукнуть по процессору — и электрическому жирафу хана! Сгорит!       - Да, тогда совсем один останется, - вполголоса буркнул Паша Гераскин.       - Перед выходом жирафы, обыкновенный и электрический, разработали и согласовали план действий с разными вариантами. И папа признался электрическому жирафу, что ему очень неприятно, что он и подвёл зайцев, и будет вынужден сейчас вести себя с бандой Кнобби, как с врагами, - вздохнул жирафёнок. - А электрический жираф знает даже историю нашей семьи. И он ему напомнил слова его прадедушки, что Уредецсиабы никогда не опускаются на колени.       - Здорово! - заметил Говоров.       - Эзиджаббе — планета туманов. Но в эту ночь влажность понизилась, и папа вышел на поляну придомовой тюрьмы в ярком свете ночного солнца, - сообщил Зодекс. - Он видел, что тюрьма запирается на тяжёлую дверь, а к этой двери идёт провод. Идти вдоль провода пришлось недолго: вскоре жираф добрёл до заднего двора дома Корна Кнобби, а там в чулане спал Кенг Гзэджау, сжимая провод в зубах! Он думал, что таким способом он всегда остановит зайцев, даже если те немыслимым образом устроят побег. К счастью, кенгуроид вчера очень крепко наелся, и вставать ему было совсем неохота...       - Ну, наверное, крепко не только наелся, - слегка усмехнулась Алиса Селезнёва, - ещё напился и этого, вашего... зога...       - А что, разбойникам это вполне свойственно, - согласился жирафёнок. - Но папу интересовало не это, а механические ботинки с перебрасывающей пружиной на ногах Кенга Гзэджау. Есть у нас такая обувь. Они увеличивают прыжок почти в три раза, хотя, конечно, и силу применять для этого нужно не маленькую... Уходя, он исковеркал пружину на них таким образом, чтобы они издавали громкие щелчки, которые слышно дальше дзанта в округе.       - Теперь, если кенгуроид проснётся, он сам предупредит всех об этом, - подытожил Джавад.       - Именно. После этого папа — он же жираф обыкновенный! - устремился к тюрьме. Разрезать провод, открывать дверь ему не хотелось — он надеялся найти другие способы освобождения зайцев. Под потолком тюрьмы нашлось слуховое окно! Жираф включил чиббер, и решётка тут же испарилась в сумрачное небо. Процесс плавления и возгонки кристалла проходил почти бесшумно, но зайцы в тюрьме всё-таки перепугались. Под окном раздались причитания, плач: «О ужас! Не хотим сдаваться злым кенгурам!» Тогда папа перевесил чиббер на спину, отошёл и подскочил резко вверх! Он попал головой в самый проём окна! - сказал Зодекс.       - Что же? Осталось вытащить всех зайцев по верёвке — и дело с концом? - предположил Арик.       - Если бы! - вздохнул Зодекс. - Итак, папа просунул голову в тюрьму, чтобы его было видно там сидящим, многозначительно повёл глазами, ушами и рогами и произнёс одно только слово: «Заа-йцыы!..» «Жираф!» - бросилась ему на шею в слезах какая-то растроганная пожилая зайчиха. «Тише, тише, нас могут услышать!» - грозно предупредил жираф. Но шум, поднятый зайцами, уже разнёсся в округе. И папа понял, что ему необходимо на время отступить в лес — он услышал шаги...       - Кенг Гзэджау каким-то образом снял свою злополучную обувь? - предположила Эльмира.       - Эля, не забывай, что он ведь там был не один, - заметил жирафёнок. - Волкорысь Корн Кнобби завершал свой ночной обход местности. Папу он не увидел, но сразу заприметил разрушенное окно. «Фэфи, здесь был шцояк?» - спросил он их грубо. «Нет!» - ответили зайцы неправду. «Говорите правду, фэфи!» - прорычал Корн Кнобби. - «Или я зажму вас в тисках и сделаю из вас опилки!» «Нет», - отозвались зайцы. - «Окно разнёс пролетавший мимо элгух».       - Кто-кто?! - вытаращил глаза Лёва Званский.       - Элгух. Такой лягуховидный орёл. У него четыре головы. На Эзиджаббе водится он, а ещё есть поцифок и много другой опасной нечисти, - пояснил Зодекс. - Поэтому волк сразу понял, что к чему, и больше к зайцам не приставал — сам проверил оружие, чтобы вовремя отстреляться от элгуха. А то ночью он разлетается довольно далеко. Но едва Корн отошёл на шестую часть дзанта от придомовой тюрьмы, как споткнулся обо что-то, и покатился в кусты, чертыхаясь. Рядом раздался писк. Писк всё усиливался, и вдруг обнаружилось, что это заяц.       - Заяц?!? - ахнула Машенька, и от ужаса даже прикрыла ладошкой рот.       - Ну да, - скривился жирафёнок. - Когда папа вынужденно отступил, некоторые зайцы подумали так — жираф не будет нас спасать, каждый за себя, на своих двоих, спасайся, кто может — раз окошко открыто... Он и вылез из окна, да далеко отбежать не успел. Засел за кустом, да ноги высунулись — поперёк дороги разбойному волкорысю.       - Попался! - схватил его за уши Корн Кнобби. - Я тебя на тесаке казню!       - Нет, нет, я предам зайцев! - завопил беглец.       - Ты не имеешь права предавать тех зверей, от которых происходишь и ты! Вот доказательство! - волкорысь вырвал у лемева клок шерсти, показав ему.       Заяц затрясся мелкой дрожью. Мягкая часть головы его зашлась в судорогах, так, что ушки и рожки бешено плясали, глаза вращались в противоположные стороны.       - Простите! Простите меня-а-а-а?!? - отчаянно заверещал заяц, уже не понимая, что с ним даже происходит. - Лучше посадите обратно в тюрьму, только не уб... только не ыб... только не уб-ве-ве-ве-вя-а-а-айте!..       - Ну хорошо, - согласился Корн. - Мы тебя не убьём, посадим в тюрьму и больше никогда уже не выпустим, согласен?..       Заяц перестал дрожать, но голова его продолжала ходить ходуном от соображений.       - Тогда лучше... - неуверенно начал заяц.       - Катись ты с глаз долой, чтоб больше тебя я не видел! - отшвырнул лемева в кусты Кнобби. - Этого я даже в тюрьме держать не хочу!       Заяц скрылся в топкой чаще лесов, и больше действительно никому не попадался на глаза. Стыдно...       Когда звуки стихли и растаяли в предутренней тишине, а ночное солнце на несколько субфаз затмил Дерт, жираф обыкновенный, отдав необходимые распоряжения и указания жирафу электрическому, стремительно зашагал к поляне. Откладывать освобождение дальше уже было нельзя.       - Что же твой папа предпринял на этот раз? - задумчиво спросил у Зодекса Пашка.       - Подошёл к двери тюрьмы, перехватил провод клещами, вынул карманный автоген — такой, величиной с булавку! - и пережёг шпильку, на которой крепился провод! - объяснил Зодекс. - Тотчас же над ухом у кенгуроида провод тихонько протрещал: «Без-з-з-з-зь!» Открыв дверь, жираф скомандовал зайцам, чтоб быстро поднимались и перебегали в «Кейос». Кто не мог идти, тех пусть несут за конечности самые сильные зайцы. Сам папа пристально всматривался вдаль, готовый к бою. Но стук башмаков Кенга Гзэджау так и не раздался — спал слишком крепко...       - Ой, хорошо как, что всё закончилось! - вздохнула Маша. - И тогда они улетели, да, Зодо-чо?       - Нет, - отвечал жирафёнок. - Ничего не закончилось. Потому что не в правилах моего папы — улетать, не поговорив с обидчиками зитаурех. Они остались ждать в закрытой машине. Был там в той миссии на Эзиджаббе один заяц в шляпе и очках — он очень много знал, его звали Зеггий Джуэве. Папа говорил, что он из города Зоунцер на западе Фрайчатции, происходил из старого рода дворян-лемевех. Но совершенно свободный от барских замашек! Зеггий Джуэве моему отцу и говорит: «Мы знали, Цето, что ты выручишь нас. Теперь и мы постоим за тебя. Флимнемёт уже готов. Пришло время заряжать электрокарруд».       - Что это такое? - переспросила Алиса Селезнёва. - Хотя догадываюсь: оружие...       - Ну да, сестрёнка, оружие, пускай и немного, всё же, устаревшее, - согласился Зодекс. - Из себя флимнемёт представляет собой как бы шар с углублениями. Ну, такой, если мячик примерно обвязать верёвкой крестовидным образом. В углубления вставляются флимни — это такие заточенные перья, или ключи, или стрелы, в древние эры их даже обмакивали в растворы хлористых солей. Когда верёвку дёргают, флимни высвобождаются — и летят сразу во всех направлениях! Так что подобраться к стрелку невозможно. А электрокарруд имеет согнутую трубку перед собой. Он стреляет очередями из шаровых молний...       - Зачем столько возни? - пробормотал Гераскин. - Чего им не задать негодяям жару из чиббера?       - Неферониально, - резонно возразил Зодекс. - Ждать пришлось недолго: с рассветом дневного солнца волк заметил пропажу и вышел на поляну папоротникового леса. Перед ним встали из сумрака очертания «Кейоса». Корн постучал по летательному аппарату ножом, но ему никто не открыл. «Эй, есть там кто?!» - прорычал Кнобби. «А как ты думаешь?» - отозвался папа. «Шцояк, ну-ка открой дверь и отдай мне зайцев!» - прикрикнул на него разбойник. «Сначала ты поясни мне, с какой стати и каким образом ты их взял», - мрачно предложил Уредецсиаб. «Не отдашь зайцев — пойдём на тебя войной!» - пригрозил ему Корн. «Давайте. И за зайцев, и за войну ответите», - был папин ответ.       - Кто же стал за них воевать? - рассмеялся Алёша Наумов. - Наёмники? Что-то не верю, ха-ха...       - Выйдя с поляны, волк, в сущности, пришёл к такому же выводу, - сказал Зодекс, - особенно, когда ему так и не удалось разбудить кенгуроида. «Бимми Лэй! Бимми Лэй! Бимми Л-л-э-эй!» - завопил Кнобби, зовя слонёнка: самое любопытное, что Гзэджау и после этого не проснулся!       - Помер он, что ли? - рассмеялся от внезапной догадки Джавад. - Так перебрал своего зогу?       - Слушай, - вернул его к повествованию жирафёнок, - о нём потом. Примчался Бимми Лэй: отец отчётливо услышал детский свист и визг. Слонёнок соображал в космической биологии, и как только Корн Кнобби сказал ему, что произошло, пронзительно засвистал особым образом. Тотчас же на этот условный сигнал слетелись словно бы крылатые львы и леопарды, и со всей дури рванулись к папиному «Кейосу»!.. А волкорысь и онтх спрятались в пещеру...       - Ты же говорил, на Эзиджаббе одни земноводные... - недоверчиво начала Алиса.       - Конечно, земноводные! Они живут в гротах. У них по четыре перепончатых крыла. Мне дядя Шок показывал издалека, в подзорную трубу — жуть! - объяснил Зодекс. - Просто по чувству, которое они вызывают, это, примерно как у человека Земли вызывали бы львы и леопарды!       - И что же было? - с сочувствием спросил Аркаша.       - Крылатые львы и леопарды набросились на летательный аппарат со всех сторон и пытались его взломать. Из опасений за аппаратуру электрический жираф включил уртенседжил. Звери закувыркались в воздухе, но не улетали. Тогда Зеггий Джуэве открыл люк и дёрнул за верёвку флимнемёта. Со свистом полетели флимни. Большого вреда хищникам они наделать не могли, но некоторых отпугнули. Тем временем один лев ворвался в люк и попытался сцапать старую зайчиху. Но папа успел взять электрокарруд и послал ему навстречу поток шаровых молний. Ошпаренный лев отлетел на много раз по восемнадцать дзант от этого места...       - Конечно, тем более, что он ускорялся взмахами крыльев в состоянии невесомости, - заметил Илья Чашков.       - Волк и слонёнок выбрались из своего укрытия в надежде, что создалась кутерьма, в ней будут выпадать зайцы, и их удастся снова захватить, - напоминал Зодекс. - Но они зря это сделали. Заяц в шляпе и очках, он же Зеггий Джуэве, знал ещё лучше космическую биологию. Поэтому он решил действовать против обидчиков их же оружием. Он достал инфразвуковую трубу и прокукарекал послание, которое на языке одного ограниченно разумного существа означало: «Обезьяна-дурияна, лети!» И она прилетела, целая и невредимая — для элгухов и поцифоков она несъедобна, примерно как я для рыси с Земли...       - Обезьяна? - усмехнулся Пашка Гераскин. - Так, значит, Алиска права?! Не одни земноводные на Эзиджаббе у вас в системе живут?!?       Зодекс опустил передние уши и прикрыл глаза.       - Нет, одни, дорогой. По крайней мере, так учат в шинджуре. Но... какое это теперь имеет значение?.. - грустно заметил он. - Это очень занятное существо, ограниченно разумное. Для меня оно показалось кем-то вроде обезьяны. А зарифмовал я так, как рифмуется у нас в языке. Это существо умеет выделывать обдуряющую воду! На уровне инстинктов. Как атхев делает охз на Фраженте. Как пчела делает мёд на Земле. Толчёт корни болотных растений, добавляет цветы, заливает быстрой водой и хранит между холодными скалами. Всякий, кто напьётся той воды, совершенно теряет рассудок на два-восемнадцать субфаз. В это время обезьяна-дурияна может выудить из кладовки зверя все припасы, что ей и нужно для пропитания...       - Ух ты! - покрутил головой Гераскин. - Вот это мимикрия!       - Паш, не совсем мимикрия, - прошептала Алиса, - потом расскажу... И что дальше, Зодекс?       - И тотчас же словно бы противненький голосок сказал «А кякяя я?» - «Без изъяна!» - хором отреагировали зайцы, они боялись упустить ещё хотя бы мгновение. Это вот ещё один пример инстинктов дурияны: если её не похвалить, а, наоборот, отругать — ни за что не поможет, - сказал Зодекс. - И тут же лемевех услышали ещё одну фразу «Не хотите ли испробовать обдуряющей воды-ы-ы?» - «Нет, спасибо», - ответил животному биолог Зеггий Джуэве, - «но этот вот дружок, похоже, хочет». И он указал обезьяне-дурияне на Корна Кнобби, у которого, признаться, за это утро в горле основательно пересохло от беготни. Обезьяна протянула сосуд волкорысю. Тот недолго боролся с искушением. «А вообще-то и попью!» - сказал он, и разом вылакал всё, что было. «Пли-пли-ух! Хорошо-о-о! За услужение-э-э!» - разбойник настолько расчувствовался, что протянул дурияне собственный пистолет!       - Во даёт! - рассмеялась Наташа Белая, а за ней и другие девчонки. - Молодец Зеггий Джуэве!..       - Волк совершенно обдурился — чуть в краудилёнка не превратился, как это говорят у нас на Фраженте. Он пустился в пляс по поляне и совершенно забыл о цели, с которой туда пришёл. Тем временем обезьяна-дурияна погрозила пистолетом Бимми Лэю, потому что не получила от него комплимента. Он убежал. Но тут все услышали громкие щелчки башмаков в лесу...       - Пробудился Кенг Гзэджау, - захохотал Джавад, которому судьба кенгуроида не давала покоя.       - Именно так! - воскликнул Зодекс. - Выплюнув разрезанный провод — когда натяжка пропала, кенгуроиду больно отдало в зубы, но он всё равно продолжал спать! — Гзэджау поспешил к придомовой тюрьме. Увидев, что она открыта, он страшно разъярился, и вскоре уже объявился на поляне, размахивая остро отточенной... кольницей!       - Школьницей?!? - чуть не расхохоталась удивлённая Алиса.       Жирафёнок понял, что чего-то намудрил. Зашевелил во все стороны ушами.       - Колющим оружием, - сказал он наконец. - Это слово — первое, что мне пришло в голову. Я от слова «колоть» образовал его, как «бойница» образуется от слова «бить». По-жугийски так...       - Это калька, Алис! - подсказала Липина, которая, как известно, без ума от языков и грамматики и рада любому случаю блеснуть познаниями в лингвистике (Сапожков тоже кивнул).       - Так что же за колющее оружие? - нетерпеливо переспросил Павел. - Опиши, Зодо-чо!       - Если мы не будем называть её кольницей... ну, тогда можно, как-нибудь — шпагосабля. Или саблешпага, - пояснил Зодекс. - Обоюдоострый клинок в ширину около двух-трёх сюрихел: ну — по-земному сантиметра четыре с чем-то выйдет, не более. Это фоварх — твёрдый полимер. Но внутри у неё есть стержень из биметалла — он размягчается! Только нажми кнопку на эфесе! Тогда оружие становится гибким и мягким, и им можно стегать, как кнутом! Страшная вещь! Кенгуроид, пока бежал, был настолько раздражённым, что сам себе слегка изранил ноги и порвал одежду кончиком кольницы, все это видели...       - Очень продвинутое изобретение, - пробурчал Рахимов, - у нас тоже на Земле в шестидесятом году изобрели такую... Только, разумеется, не обоюдоострую. Для спортивных целей...       - На Фраженте бряцать кольницей и запрещено! Всё так же, - заметил Зодекс. - он почему её и вывез, и спрятал... Сперва Кенг Гзэджау пытался выяснить у волкорыся, кто здесь такие, и что происходит. Но достучаться до Кнобби ему уже не удалось: тот вовсю распевал песни...       - Какие же песни он распевал? - поинтересовалась Наташа.       - Да разные: в основном об «охоте за рыбами». А что? На Эзиджаббе рыбу не ловят, а именно на неё охотятся! Ну, те зитаурех, кто едят её, конечно... - скривился Зодекс. - О прошлогодней охоте на перелётных рыб. Когда над болотами встают сплошные туманы, рыбы вылетают из плотных слоёв гидросферы, и мигрируют в другие области! В это время браконьеры и ведут свою охоту за рыбами! Папа много от него узнал по эпизодам нераскрытого браконьерства...       - Честно говоря, ненавижу охоту! - призналась Алиса. - Как в прежние века терпели охотников?       - Но рыбкой полакомиться не прочь, да, Селезнёва? - попытался подколоть её Аркаша.       - Я вижу разницу между убийством животного и выращиванием клеточной культуры животной природы, - холодно ответила Алиса, - в этом — суть современного животноводства.       - Ну, он же у нас приверженец теории Плюфдекера, - примирительно вставила Маша Белая, - о том, что растения никак не глупее животных...       - Ну да, в науке у меня крайние взгляды, - с достоинством поправил чуб Аркадий, - но и конец нашей истории выслушать не мешало бы, правда, девчата?       - Правда! - отозвались хором Маша и Алиса. - Зодо, мы тебя перебили, извини!..       - И тогда заяц в шляпе и в очках снял шляпу и очки! Чтобы не сломать и не разбить, - уточнил жирафёнок. - А папе моему и говорит, что у него свои счёты с кенгуроидом. И ручку на себя — тресь! — и выскочил наружу из «Кейоса». Ножичек у него был, чтоб срезать пробы клеток растений. Раз в восемнадцать короче кольницы! А он его всё равно раскрыл, и крикнул Кенгу: «Борьба на равных!»       - Вот это да! - испуганно ахнула Маша.       - И закипела борьба. В мох Эзиджаббе слетел не один клочочек заячьей шерсти, не один клочок и кенгурячьей. Нечего и говорить, Зеггий Джуэве был отличным фехтовальщиком, в роду его в этом искусстве отличились восемнадцать поколений. Оба противника достаточно выдохлись, и заяц собирался предложить противнику завершить турнир боевой ничьёй. Но Кенг Гзэджау воспользовался этим разговором и замахнулся кольницей на зайчиху, а потом дотянулся саблей до лючка электрического жирафа!.. - взволнованно сообщил Зодекс. - И тотчас же его собственный хвост оказался на полу отрубленным!       - Молодец заяц! - захлопал в ладоши Пашка Гераскин.       - Получив вред, кенгуроид остановился. «Ой, мой чудненький хвостик отрубили!» - запричитал он. Остановился и Джуэве. «Не горюй, сейчас поможем!» - заверил его заяц, будто Гзэджау не был ему врагом, а был лучшим другом. Ведь главной специальностью его и была биология и медицина, - поведал жирафёнок. - Не прошло и пол-восемнадцать субфаз, как ему приставили хвост, обработали быстрорастущими клеточными растворами из аптечки «Кейоса», и хвост у кенгуроида сросся!       - У нас тоже так умеют! - с гордостью уточнила Наташа Белая. - Года этак с... пятидесятого!..       - Но как только хвост восстановил чувствительность, разбойник опять попытался дотянуться до брошенной кольницы! - добавил Зодекс. - Тогда Зеггий Джуэве снова вспомнил биологию. Он огляделся по краям поляны, и увидел там почки ароматических грибов. Он побежал так, чтоб коготь кенгуроида колупнул споры на этих почках, сам же задержал дыхание. И Кенг Гзэджау начал чихать так, как если бы он нашёл склад пряностей со всего мира!..       - То есть нашёл бы анис, нелкен, шафран, тимьян, тмин, кориандр, красный перец, петрушку, кари и сандал вместе взятые? - оживился Аркаша, который разбирался в этом.       - Наверно, - замялся Зодекс. - Я ведь не все знаю пряности планет Галактического содружества. Но только после этого кенгуроид следом за волкорысем утратил остатки соображения и начал гарцевать по поляне, размахивая кольницей в воздухе, но это уже никому не могло угрожать.       - Ура! Победа! - закричали зайцы, а за ними подхватил и Зеггий Джуэве.       - Правильно! Победа, - буркнул протрезвевший к тому времени Корн Кнобби. - Чёрт побери, но надо признать, что мы проиграли. Слышь, ты?.. А этот ещё где?       С этими словами волкорысь попытался потрясти за плечо чихающего Кенга Гзэджау, имея в виду Лэя, который исчез. Но кенгуроид ещё не скоро пришёл в чувство.       - Победа! - признался и он, и отдал заслуженную кольницу Зеггию Джуэве.       - Слушай, а где зайцы, которых я не поймал? - настороженно спросил Кнобби у папы Зодекса. - Тут не все, что были на гряде... Они, может, в трясине перетонули, пока разбегались?!       - Вот об этом раньше было думать, и думать честно, - холодно процедил Уредецсиаб.       - Кошмар! Так это же... крематорий?! - испуганно завопил волк. - Они из-за меня сгинули, да?!       - Я позаботился о том, чтобы спасти тебя от крематория, - сухо отвечал жираф, - первые, кем я занялся, чтоб вывезти, были они...       - Вот это здорово! Я так тебе благодарен, дорогой друг! - закричал Корн Кнобби от радости.       Все были рады и совершенно помирились. Не находился только электрический жираф. Вскоре его нашли лежащим на краю поляны. Он не работал. Волкорысь и кенгуроид, соревнуясь в преданности дружбе и закону, бережно поднесли его в «Кейос».       - Неужели сломался? - лепетали они, обращаясь к зайцам. - Постарайтесь, пожалуйста, почините. Мы не умеем.       - Кто не умеет делать добрые дела, тот только и умеет, что порабощать других, - проворчал Зеггий Джуэве. - А я вот тоже не знаю, как он устроен. Не моя специализация...       - И папиного робота так и пришлось увозить на Фражент? - предположила Алиса.       - Нет, ему помогла простая перезагрузка, - сказал Зодекс. - Он потратил слишком много энергии во время подпитки электрокарруда и силовых полей. Как только аккумулятор был заряжен, он ожил, посадил всех в «Кейос», сухо поинтересовался об итогах операции, и все улетели...       Дети на секунду утихли, а потом ещё более оживлённо разговорились. Все стали высказывать мнения.       - Здорово! И совсем не печально! С чего ты взял, Зодо? - оживился Паш Гераскин. - Знаешь, а у нас в Галактическом содружестве примерно так и воюют с космическими пиратами!..       - Какие же это пираты? - развел рогами жирафёнок. - Это так, свои нарушители порядка...       Алиса Селезнёва отвернулась в сторону и немножечко задумалась.       - Да нет, рассказ, в общем-то, и вправду печальный, - наконец сказала она. - Куда-то там девался зайчишка-лемев, который убежал сам... И Бимми Лэй...       - Сказали же тебе: пропал. Дура, что ли? - с удивлением отмахнулась Наташка. - Ещё хобот цел остался... Шут с ним!..       - А мне вот во всей этой истории жалко Бимми Лэя, - всё так же мрачно сказала Алиса. - Он ведь маленький был ещё, для своего возраста даже ещё очень неплохо справля...       - Скажешь тоже! - грубо оборвал её Пашка. - С подлостью всякой справлялся, что ли? Ты всегда так рассуждаешь... Они разбойники, а не слонихи!       - Вот и я про то же самое, Паш, - отвечала Алиса спокойно. - Мне вот тут Зодекс рассказывал про фражентских слонов и их методы воспитания, претолстые лапы и претупые головы. Его-то другу повезло ещё, что он нашёл в себе силы избавиться от этого, не убегая из дома. Мне кажется, что Бимми Лэй из-за примерно такого обращения и покинул Фражент, а преступники им просто воспользовались. Из-за того, что в жизни с ним обращались только как разбойники. А не слонихи.       Этим вечером — долгим майским вечером! — они, по сложившейся традиции, зашли в Космозо. Там Зодекс по привычке подкреплялся синими травками, плескался в озерце с быстрой водичкой, набирая силы для завтрашнего школьного дня. Ведь он хотел, чтобы в шинджуре Земли — так про себя Зодекс называл начальную школу! — он закончил четверть, последнюю в году и первую в его судьбе, хорошо по всем предметам. Алиса сделала уроки на воздухе в своём портфельном компьютере и вспомнила про трёхмерное вышивание. Наташа не взяла с собой ничего, и от нечего делать занималась чепухой: собрала косточки от мандарина, которые вдребезги раскусила во время еды, клала их под экран времени, и ожидала, пока они дойдут до кондиции, чтобы они снова стали целыми и их можно было бы посадить. Стайка дошкольников заприметила Зодекса, и позвала его к себе. Жирафёнок тогда взял их на спину и, встав на четыре ноги, по очереди покатал всех по кругу. Дети были безмерно удивлены — ведь они приняли его за бессловесное космическое животное! — когда он рассказал им маленькую фражентскую сказку.

ЖИЛ ДА БЫЛ ОДИН ЖИРАФ

Стоял у моря городок. Жили в том городке жирафы и зайцы. Жил в приморском городке заяц Кыбза. Кыбза был нехороший заяц. Он угнетал жирафов. И жил да был там ещё один жираф. Он был вольным гражданином — не стал работать на зайца Кыбзу. Разгневался на него заяц Кыбза! Посадил жирафа в тюрьму! Но жираф съел деревянную решётку: он — повторяю вам! — был вольным гражданином. Заяц Кыбза стал его за это пытать: колоть ножом и острыми иглами. Он думал, чтобы крики жирафа были его оправданием. А жираф не проронил ни звука. Потом, когда его отнесли обратно в тюрьму, он долго посматривал на новую решётку, потому что съел бы и её. Но до этого не дошло. Друзья жирафа — вольные жирафы и зайцы! — разбили тюрьму зайца Кыбзы, и вылечили жирафа! «Ээээ! Ээээ! Ээээ!» - обрадованно закричал жираф.       - А заяц Кыбза помер, что ли? - осведомился мальчишка с оттопыренными ушками. - Так ему и надо!..       - Разве это важно? - удивился Зодекс. - В сказке об этом ничего не говорится...       - Мне вся твоя сказка понравилась, говорящий жирафик, - сказала девочка с асимметричными бантиками, - только вот не очень понравилось в конце, зачем он всё «ээээ!» кричал?..       - Малышка, на планете Фражент это переводится как «ура!» - поправила ей бантик Алиса. - Пойдёшь в школу, заходи к нам в кружок жугийского языка.       В синих сумерках они шли домой по тихим улочкам московского центра, наполовину, как в лесу.       - Хочешь, подвезу и тебя? - предложил Алисе жирафёнок. - А то последнее время совсем не катаю тебя, сюйеэ...       - Ты что? Я большая! - рассмеялась Алиса. - А что это за история была, что ты им рассказал?       - Это литературная сказка времён Амутьяна Бефергера. Мне её навеяло сегодня на уроке, когда мы проходили Аркадия Гайдара, - ответил Зодекс. - Про Мальчиша-Кибальчиша.       Дома в этот вечер они ещё немного посидели за Алисиным письменным столиком — вернее, Алиса, сев к нему, попросила жирафёнка взять её руку в лапу и поучить её писать на жугийском языке. Она уже хорошо знала, и что азбука жойарфика, используемая во всех языках жауавской языковой семьи, довольно сложно вписывает буквы одну в другую, и что витки гласных значков очень чётко передают темп и переливы ржания. Она хорошо запомнила две первые буквы с потрёпанного скафандра Зодо-чо, ещё с первой встречи. Одна, которая передаёт дрожащий звук, похожий на «з» — как два знака умножения, расположенные один над другим, или словно скандинавская руна Ингус. Вторая, будто трёхглавая змея, обвивающая какой-то пень — мягкое «у»...       - Не знаю, так забавно и здорово, что жойарфика применяет целых два стиля письма — офтемб и сюльсет! - аккуратно высунув язычок от усердия, заметила Алиса вполголоса. - Офтемб, он и правда, такой выразительный, для плакатов и заголовков. Сюльсет — для непринуждённого письма, вроде курсива... А вот на Земле у нас в Японии — тоже есть хирагана и катакана!.. Ты мне сегодня не вспомнишь ещё хоть одну новую буквочку? Может, из числа синчарюлех?       - Ну, что ты нашла в них, сюйеэ!.. - пробормотал Зодекс, но почему-то, закрыв глаза, вздохнул. - Вот. Вспомнил. Хоббеджиарская буква «гр!» - она как ваша цифра девятка лежачая, только из серёдки у неё ещё веточка растёт, как в вашей букве «у»... Я не старался их заучить. И почему тут, с тобой, вдруг перед закрытыми глазами всплыло?..       Второклассники — а на передачу «Спокойной ночи, малыши!» они всё-таки от этого занятия оторвались. Ведь и робот Поля мультфильмы обожает. В этот день в передаче показали старинный-старинный, в плоской графике, мультик про пони из зоопарка, который пришёл покатать генерала, и старик вновь ощутил себя мальчишкой. Зодекс тоже с удовольствием смотрел.       - Как много всяких историй хороших ты нам рассказал, Зодо-чо! - мечтательно заметила Алиса, укладываясь спать. - Даже за один сегодняшний день!.. Как будто приоткрыл завесу такого удивительного, непохожего, и в то же время — очень близкого по духу мира. Прямо хочется однажды войти в него самой!..       - А куда это всё подевалось, как у вас говорят, одному слону понятно, - печально заметил Зодекс своим тонким, со своеобразным акцентом, голосом.       - Ты что, Зодекс? Как — куда подевалось? - привстала на локте Алиса. - Ты сам видел фильм! Учёные в институте Дальнего космоса ищут пути доставки аппаратов сигнала... В недалёком будущем Фражент установит связь с нами, я верю в это!..       - Будущее — когда его нет, выдумывать его не надо, - отрешённо сказал Зодекс, и закрыл глаза.       - Как? - Алиса Селезнёва опешила.       - Так, - чуть слышно прошептал жирафёнок в темноте. - Алиса! Ты очень хорошая сестрёнка, и даже больше, намного больше того. Благодаря тебе я до сих пор существую. Но существую я уже отдельно от своего мира. Мы с тобой научно смотрим на мир. Надо смотреть правде в глаза. Нет Фражента. Мне очень больно признать это, тем более, что из этого как бы выходит, что нет и меня — а я есть... Но — есть в совершенно другом пространстве, времени. Я не знаю, что произошло. Но в результате произошедшего я оказался персонажем одной сказки. И она стала теперь моей жизнью. А моя жизнь, мои места, где меня родили... растили... воспитывали... — вот они, теперь они — наша с тобой сказка. Я рад, что она тебе нравится, и другим ребятам. И я постараюсь никогда эту сказку не забыть... никогда... никогда...       Алиса молчала. Да и что же тут скажешь? Она представила себя маленьким Зодексом. Там были мама и папа. Там была бабушка Шетия и полёты в трубопроводе. Там был дедушка Тьене, декконы, горы и кипящие озерца. Там были озорные слонята, с которыми он не боялся подраться. А теперь всё совсем другое. Теперь всё вокруг — сказка! А жизни — нет. Вот что бывает, оказывается, когда сказка становится жизнью...       Зодекс открыл глаза. Какое-то время он всматривался в небо за окошком. Тихо было. Даже от марсианского богомола не исходило ни звука: куда-то он укрылся на ночь, в холодильник, что ли?..       - Темно, - с горечью произнёс Зодекс. - Темно... та. Не видно...       - Что — не видно? - с большой осторожностью едва слышно спросила Алиса.       Но в ответ жирафёнок только вскочил с постели и, не одеваясь, в одном поясе выбежал во двор. Алиса поспешила за ним. В полном ароматами цветов и созревающих фруктов и ягод воздухе хорошо видны были ночные звёзды — ведь в Москве будущего нет такого навязчивого освещения, как было в начале века. Жирафёнок ещё с минуту таращил глазёнки на ночное небо, а потом упал на лужайку и зарыдал. Алиса стояла потихоньку поодаль, не решаясь подойти. Она достаточно уже понимала по-жугийски, чтобы услышать каждое слово, которое прокричал жирафёнок, устремляясь к ночному небу:       - Ненаглядный мой, милый, никогда уже недостижимый седой Фражент! Я не любил тебя! Я не дорожил тобой! Я не заслужил тебя!.. Я бабушку Шетию не слушался! Я папу с мамой не слушался! Мне тебя даже на небе не увидеть никогда теперь... Нет мне прощения за то, что оставил тебя. И уже не будет.       Зодекс запнулся и замолк. Посмотрел в сторону, машинально ухватил веточку с ближнего куста. Он сжевал её всю, не бросив ни листика, не поморщился. Только вздрогнул:       - Не такая!.. Не такая!.. Не такое... всё...       Алиса быстро подошла, и погладила его за шею.       - Пойдём, пойдём, Зодо-чо! - сказала она по-жугийски. - Я тебе песенку колыбельную спою.       Жирафёнок закрыл глаза, повиновался каждому её движению. Словно ему хотелось раствориться в звуках этого голоса, хоть чем-то напоминающих ему об утраченном мире.       Долго ещё потом Алиса Селезнёва качала на коленях мягкую сверху голову на длинной шее, сидя у наклонной кровати с необычным названием «арайж». Это был для неё серьёзный экзамен на знание жугийского языка: она боялась ошибиться в произношении хоть одного слова, чтобы не разрушить ауру засыпания своего бедного друга. Но не на доброту. Здесь она была самой собой. Алиса старалась затянуть конец песни, она боялась этого конца. И всё-таки, наверно, впустую — когда колыбельная кончилась, Зодекс открыл глаза. В них не было слёз.       - Ты хорошо поёшь, сюйеэ, почти как бабушка Шетия, - горько улыбнулся он. - Когда ты рядом, продолжается жизнь.       - Хочешь, будем говорить с тобой в быту по-жугийски? - предложила Алиса Селезнёва. - Буду сама готовить тебе кушанья из веток. Поля же научит!..       - Спасибо, - сказал Зодекс. - Хотя, если тебе трудно — не надо. К чему это всё?.. Для чего тебе эта кухня, для чего мой язык пригодится в жизни?.. А у меня вот есть такое предложение. Это хороший мультик, правильный, что мы с тобой вечером смотрели. Когда я закончу школу, я... попрошусь к твоему папе на работу. В Космозо. Жирафёнком. А что? Крокодил Гена же работал в зоопарке крокодилом!..       - Это же сказка! - возразила Алиса. - Сказка двадцатого века.       - Ну, а что, если я — живая сказка, или попал в вашу жизнь, которая для меня — как сказка? - заметил Зодекс. - Нет, это реальность. Попрошу сделать мне хорошую тележку, даже больше, чем у пони. Ведь я вырасту большим жирафом, не буду уже помещаться в твоей комнатке... И мне пора будет опуститься на четыре ноги. Я запрягу себя в тележку сам. На всю оставшуюся жизнь. В наказание. Пусть это наказание будет мне напоминать всю жизнь о Фраженте, где меня действительно в тележку впору было запрягать за то, как я себя вёл. Такой-то вот ты был, скажу себе на земном языке — уродец Сиаб. Когда-то, в каком-то измерении, в каких-то мирах, моя фамилия значила что-то другое... А теперь мне это будет милым воспоминанием. Я буду катать детей землян, и рассказывать им фражентские были, которые будут для них как сказки. Да и для всех, для меня уже тоже — как сказки. Иногда и большая тётя Алиса будет катать на мне своих детей. И я с удовольствием перескажу их им. Как и самую большую сказку, урок того, как я старших не слушался. Что ты скажешь на такое предложение?       Алиса грустно обняла Зодекса. Немного помолчала, поглядев в угол комнаты. И прошептала:       - Скажу, как твой прапрадедушка. Что Уредецсиабы никогда не опускаются на колени.