Грань между нами

ТОГДА Очень быстро все выходит из-под контроля. Форд прекрасно это осознает, но предпринять ничего не может. Он целует своего брата и не может остановиться, даже не может сказать, сколько времени прошло. Всё, что ему известно, так это то, что он задыхается, ему жарко, а по позвоночнику волнами проходит дрожь. Нечёткая и затуманенная, в его голове материализуется мысль, что они целуются взасос. Он слышал о таких поцелуях и в теории знает, к чему они ведут, но, признаться, он никогда не думал, что будет вовлечён в такой, не говоря уже о других наличествующих условиях. Язык Стэна переплетается с его собственным, движется с просчитанной лёгкостью. А звуки... Влажные звуки встречающихся губ, вздохи Стэна и едва сдерживаемые голодные стоны, эхом отдающиеся у него в ушах. С некоторым шоком Форд осознаёт, что последние вырываются из его горла. Стэн занимает ведущую роль, и Форда это полностью устраивает, даже очень и очень нравится. Стэн толкает его на ворох подушек и одеял и забирается сверху, придавливая своим весом; Форду до головокружения нравится и это. Вес Стэна у него на бедрах ощущается так идеально и правильно, что Форду думается, что он должен был испытать всё это намного раньше. У Стэна потрясающе большие руки, - тёплые и шершавые, - Форд чувствует их у себя на боках и зарывается непослушными пальцами в густые волосы брата. Его собственные руки, не в пример более тощие, могут лишь оглаживать сильную спину. Мимолетно приходит мысль, а не запотели ли у него очки, ведь должны были: ему ужасно жарко, а форт окружает их непроницаемым коконом. Стэн отстраняется самую малость, и Форд находит себе смелость открыть глаза, совсем чуть-чуть, буквально подглядеть между ресниц. Лицо Стэна приобрело трогательный розовый оттенок; он снимает с Форда очки и, аккуратно сложив дужки, откладывает в сторону. Он дышит неглубоко и часто, а зрачки такие широкие, что глаза кажутся чёрными. Стэн целует его еще раз, а после переключается на щёку Форда, скользя по ней губами к уху. Форд дергается и резко вздыхает, когда тот прикусывает мочку его уха и втягивает ее в рот, посасывая; он снова зажмуривается и непроизвольно вскидывает бедра вверх. Форд не хочет спугнуть момент не вовремя сказанным словом, но, не удержавшись, всё же стонет в слух имя брата, добавляя: - Я... я чувствую себя странно. Прежде, чем ответить, Стэн обводит языком его ухо, просовывает внутрь самый кончик, вытягивая из Форда придушенный возглас. - Хорошо или плохо? - его голос сел, изменившись до неузнаваемости. - Чт-что? - Это, - Стэн обозначает предмет вопроса, обратив своё внимание на второе ухо. Форд отвечает неопределенным писком. В любой другой ситуации он бы устыдился такого звука, но по какой-то неведомой причине он нравится Стэну. Тот, услышав его, рычит, подаётся бедрами вперёд и вниз, и... о... ого! Форд широко распахивает глаза; он уверен, что только почувствовал чужую эрекцию. Ну либо между ними сейчас находится еще что-то твёрдое и определённо фаллической формы. И ему бы сейчас всё остановить, но ощущения внезапно обрушившегося ушата ледяной воды не приходит. Форда настигает диаметрально противоположная реакция, - это он сделал. Он — причина происходящего со Стэном. Это из-за него его брат так... Форд запрокидывает голову и стонет в голос. Признаться, он никогда не подозревал, что он такой... такой неправильный! С другой стороны, он никогда прежде не экспериментировал в этой сфере. Да, он трогал себя и, да, доводил до оргазма, но не сказать, что он делает это часто. Он знает, что парни его возраста постоянно ищут предлог, чтобы порукоблудить, но, честно говоря, такое времяпрепровождение его не сильно интересовало. Его с большим успехом захватывало все необъяснимое и неизведанное. Плотские желания в списке его приоритетов занимают далеко не самое первое место, и его это целиком и полностью устраивает. Пытаясь найти подход к Энджи, он не столько рассчитывал на секс, сколько надеялся завести дружбу с перспективой на развитие их отношений до романтических. Он понимал концепцию романтики и честно полагал такой вид взаимодействия более интересным, нежели просто половой акт. В конце концов, наука достаточно хорошо изучила причину, механику и следствия соития, но любовь, романтика и связанные с ней вещи всё ещё граничили с мистикой. Но сейчас он начинает понимать, отчего люди так зациклены на сексе. Особенно, когда чувствует через слои ткани, как подёргивается член Стэна. Он что... становится больше? Нет, ему кажется. Но затем Стэн опускается ниже, обдавая горячим дыханием шею Форда. - Форд... - спрашивает он хрипло. - Хочешь, я научу тебя еще одной разновидности поцелуев? - тот лишь вопросительно мычит. - Не в губы, а в шею, называется «засос». - Стэнли, я знаю, что такое засос, - тихо смеется Форд. - Хочешь один? - мягко спрашивает Стэн и проводит кончиком языка вдоль его шеи, побуждая того закатить глаза от удовольствия. Он дует на оставшийся влажный след, и Форд вздрагивает, чувствуя, как по его коже прокатывается волна мурашек. Стэн продолжает дразнить его, пока Форд не запускает пальцы в его волосы, выдыхая: - Да. - Что да? - Да, хочу. - Останется след, ты в курсе? - Да, я знаю. - Я словно ставлю на тебе метку, что ты мой, - говорит Стэн, глядя ему глаза, и Форд тяжело сглатывает, осознавая его слова. Ведомый незнакомым чувством, Форд поворачивает голову в сторону, покорно подставляя шею, и это действие делает его желание куда более очевидным, чем если бы он его озвучил. Стэну большего и не надо; он буквально набрасывается на него, без всякой жалости кусая и посасывая нежную кожу. Форд пронзительно взвизгивает, но к нему быстро приходит осознание, что сейчас ему наплевать на собственную реакцию. Ему чертовски нравится происходящее, и он не хочет, чтобы это прекращалось. И каждый раз, когда Стэн втягивает в рот кожу на его шее, каждый раз, когда прихватывает зубами почти до боли, Форд ловит себя на том, что вскидывает бёдра и чувствует, как стоит у Стэна, и хочет... хочет... боже, он даже до конца не понимает, чего именно хочет, но нестерпимого желания эта неопределенность не убавляет; он впивается пальцами в спину брата. Стэн приподнимается, просовывая руки между ними; Форду не нужно видеть, он знает, что тот поправляет свой член в шортах, и обнаруживает, что бездумно зеркалит его действия. Стэн снова прижимает его к полу собственным весом и целует в губы. И на этот раз он двигает бёдрами… осознанно. Ритмично, словно в танце, хоть движения больше походят на толчки, и Форд, отвечая на поцелуй, стонет. Крошечная часть его сознания стыдится и пугает муками ада, в который они неизбежно попадут. Но остальная часть его хочет большего. Хочет почувствовать прикосновение голой кожи, а от одной мысли о том, что член Стэна трётся об его собственный, не встречая на своем пути никаких преград, Форд вздрагивает всем телом и понимает, что уже близок к логической развязке. Ему ужасно стыдно, ведь раньше ему никогда не доводилось делать этого, когда рядом кто-то был, но взять и остановиться он решительно не может, да и не хочет; дыхание Стэна становится тяжелее. - Вот так, - в его загнанном голосе проскальзывает беспокойство. - Вот так. Давай же, ну. - Яааах... Я... Стэ..!! Л-Ли... Стэн замирает. - К-как ты меня назвал? Форд мотает головой из стороны в сторону; остановившийся Стэн — это последнее, что ему сейчас нужно, поэтому он тут же выпаливает: - Ли! Ли! - его хватает только на то, чтобы произнести окончание его имени. Но по какой-то причине Стэнли прижимается взмокшим лбом ко лбу Форда и буквально рычит: - Чтоб тебя! Это... Это так охренительно сексуально! Ты даже имя моё полностью выговорить не... - Ли, - шипит Форд. - Заткнись и просто... просто...! - Так сильно этого хочешь, да? Хочешь, чтобы я заставил тебя кончить? - К-кончить? - Форд думает, что прежде уже слышал это слово, применительно к оргазму, но сейчас он слишком возбуждён, чтобы думать, а это о чём-то, да говорит. Бёдра Стэна снова приходят в движение, но скорость замедлятся, а нажим становится сильнее. Стэн касается губами губ Форда, но это уже даже не поцелуй, а просто прикосновения. - Хорошо, - выдыхает он. - Я заставлю тебя кончить, Форд. До искр из глаз. Форд стонет в ответ на избранный Стэном невыносимо медленный темп. Сам же Стэн задирает ему рубашку, гладит ладонями голый живот и зажимает пальцами напряжённые соски. И это слишком хорошо, настолько, что Форд видит фейерверки под закрытыми веками и выкрикивает имя Стэна, когда оргазм сметает его сознание с целеустремленностью товарного состава. Придя в себя, Форд видит, что Стэн, нависший над ним, с каждым мгновением становится всё более напряженным, его дыхание - всё более рваным, а его тело движется с всё более нарастающим ритмом. Форд с некоторым опозданием осознаёт, что кончил первым, и удивляется заторможенности собственных мыслей. Обычно, он всегда испытывал трудности с тем, чтобы отключить свой бурный мыслительный процесс, чтобы просто заснуть, а сейчас он умудрился получить свой первый сексуальный опыт с другим человеком без лишних размышлений на тему. Словно действия Стэна щёлкнули тумблером «выкл.» в его голове. Разглядев чужое отчаянное желание получить разрядку, Форд тянется руками вверх и обнимает ладонями лицо Стэна. Тот выглядит так, словно неудовлетворенное желание доставляет ему физическую боль; Форд мягко обводит языком его губы и шепчет: - Теперь твоя очередь... - Форд, - выдыхает он и толкается вперед сильнее, подгоняемый чужими руками, крепко вцепившимися в его задницу. - Вот так, Ли... Кончай. Стэнли опускает голову, упираясь лбом в плечо Форда, и практически рычит, следуя его просьбе. Форд чувствует, как расползается горячее влажное пятно рядом с ширинкой, но быстро отмахивается от этого факта, - в том месте его штаны и так уже мокрые. Есть что-то головокружительное в понимании того, что они оба кончили в штаны, и сейчас прижимаются друг к другу. Это так... так пошло и одновременно соблазнительно. Пару мгновений спустя Стэн принимается осыпать поцелуями лицо Форда: его лоб, веки и щёки, и у того в груди разливается непривычная нежность; происходящее кажется ему невероятно трогательным и нетипичным, но что, если Форд просто не замечал этого раньше? Что, если Стэнли всегда такой любвеобильный с... Чувство, словно на него опрокинули ушат ледяной воды посещает его именно в этот момент. Связь с реальностью восстанавливается, и Форд цепенеет. Да, естественно, он знает, что Стэнли всегда такой любвеобильный со своими партнёрами. У него, возможно, даже был секс. Может, даже с Карлой; Форд не знает наверняка. Но вот, что он точно знает, так это то, что разделил некую форму секса со Стэнли. Со своим братом. С братом! Секс. С братом. С братом. С членом семьи. С собственным БЛИЗНЕЦОМ. Чёрт! Стэнли всё ещё придавливает его к полу и пребывает где-то в дымке блаженства, улыбаясь так, будто только что сорвал куш в лотерее. Но когда он пробует снова осыпать Форда поцелуями, тот уворачивается и отталкивает его от себя со всей имеющейся силой. - О, Господи... Боже... - он трясёт головой, пытаясь уложить в голове произошедшее. - Что мы...? Да как мы...? Что мы только что натворили?! СЕЙЧАС Вот вам факт: с каждым годом Стэн не молодеет. Он не придает этому особенного значения, - честно говоря, в душе ему всё ещё двадцать. Но каждое утро ноющие кости и слуховой аппарат на прикроватном столике напоминают ему, что он уже не молод. Его возраст называют «золотыми годами», но чёрта с два он таковым ощущаются. Скорее уж он... утомительный. И ничем не примечательный. По мнению Стэна, единственный плюс старения заключается в том, что тебе становится насрать абсолютно на всё. Потому как, а с хера ли? Мир тебе больше не интересен, так зачем переживать и нервничать, когда за каждым поворотом может поджидать мрачный жнец? Стэн, разумеется, и не думает даже о том, что тот его ждёт. Честно говоря, он уверен, что у него в запасе есть ещё с десяток лет, но врать себе — последнее дело. Всему свое время, или как там говорят. Он, в конце концов, не вечный. Эти мысли приводят его к вполне конкретному выводу. Ему нужен его брат. Он нужен ему, он хочет его себе — во всех имеющихся смыслах. А это значит, что Стэну придется проявить великодушие. Его воротит от самой идеи, но что ещё ему остается? Ему необходимо поговорить с Фордом, чтобы прояснить ситуацию. И будь что будет. Вопрос был лишь в одном — когда. Как выбрать время для неизбежно очень эмоционального разговора? А он точно будет состоять из ожесточенных споров, раненных чувств и прочей херни, которой Стэн предпочел бы избежать. Уфф... Чувства. Они самые худшие. Стэн предпочел бы сделать что-нибудь, лишь бы их не затрагивать, например, посетить Гидеона в тюрьме или посмотреть, как Тоби танцует чечётку. Но он понимает, что затронуть нежелательную тему придётся, более того, - это в край необходимо. Крайний раз, когда он разговаривал с Фордом, был две недели назад, - тогда Стэн принес ему ужин и убедился, что тот лёг спать. Он никогда не сможет забыть, каким измождённым был тогда Форд, каким сломленным показался. Тот определенно пропускал через себя всё, что происходило с ним за время его путешествий, и не надо быть гением, чтобы понять, что происходила там какая-то херня. Когда Стэн сказал ему, что присмотрит за ним, пока тот спит, Форд рухнул на кровать и отключился в то же мгновенье. Стэн провел рядом с ним несколько часов, но, в конце концов, ему пришлось подняться наверх, посмотреть как там дети. Когда он вернулся, Форд всё ещё спал; было очевидно, что в последнее время он знатно недосыпал. Так что Стэн продолжал спускаться к нему время от времени, чтобы проверить как он. Когда Форд наконец проснулся, то выглядел куда как лучше, - мешки под глазами изрядно уменьшились, а на щеках появился здоровый румянец. Он поднялся наверх и поужинал вместе со всеми, но был гораздо молчаливее. А потом случился весь этот кавардак с игрой. Теперь Стэн точно знает, что Форд и Диппер сильно сблизились за последнее время, а взять и развести их по разным углам у него не поднимается рука. Как ни крути, он не мог похвастать хорошими отношениями с мальчиком. С Мэйбл ему как-то... легче. Теплее. Она такая милая, смекалистая, захваченная творчеством и жаждущая действия, и многими своими чертами напоминает ему его самого. Диппер же куда более задумчив и с ума сходит по самым странным вещам: призраками, гоблинам и всячески загадкам Вселенной. Совсем, как Форд. Когда дети только приехали, и Стэн начал узнавать их, находиться рядом с Диппером ему было очень сложно, - мальчик напоминал ему о человеке, по которому он очень сильно тосковал. И особенно тяжело было, когда он уже начал думать о том, чтобы отпустить последнюю надежду. Ведь прошло целых тридцать лет, а он и не приблизился ни к обнаружения остальных дневников, ни к повторному запуску портала. Когда Мэйбл сделала его восковую фигуру, а та «погибла», это стало, своего рода, знаком. Словно сама Вселенная просила его уступить и жить дальше. И он честно попытался. Даже похороны устроил для чёртовой статуи, выглядящей, как он, а, соответственно, - как Форд. Если задуматься, хрень несусветная, но, что было, то было. А позже Диппер показал ему третий дневник, а у Гидеона обнаружился второй, - и всё встало на свои места. Он начал трудиться усерднее, чем когда-либо, чтобы собрать и запустить портал, и вернуть Форда назад. И вот он здесь, и Стэн понимает, что им необходимо разобраться со всеми обидами и недосказанностями. Иначе, какой смысл было так тяжело работать, если их отношения ничуть не изменятся? Кроме того, дети не будут рядом вечно. Лето становится всё короче, и скоро они уедут, оставив его одного. Ещё и Форд велел ему закрыть Хижину; ах да, им ещё предстоит разговор на эту тему, потому как Стэнли промолчал тогда только потому, что это был чертовски сложный и длинный день, а времени всё обдумать не было. Но теперь ему есть, что сказать по этому поводу, а ещё в отношении своих желаний и нужд, и будь он проклят, если позволит себе быть таким же упёртым, как их отец. Хватит того, что Форд указал на их внешнее сходство. Стэнли не совершит тех же ошибок, и Форду не даст, черти б драли его гордость. Начать стоило с поисков Диппера. Тот находится в стэновом кресле. Он читает книгу, рекомендованную, несомненно, Фордом; одно только название нагоняло скуку: «Континуальные интегралы и квантовые аномалии». Ух ты. И кому только интересно такое читать? Дипперу, очевидно, который едва не носом утыкается в страницы и выглядит при этом донельзя счастливым. Стэн откашливается. - Диппер, найдется минутка? - Конечно, прадядя Стэн, - он закрывает книгу. - В чём дело? - Я, эээ... Мне интересно, как у вас с моим братом складывается общение? - Просто потрясающе! - глаза у Диппера практически сверкают от восторга. - Я столько нового узнал! Например, ты знал, что летучие глаза - это подкласс большого семейства аномальных млекопитающих? Кроме них есть ещё нособелки, и они на самом деле... Стэн машет руками, прерывая вдохновенный поток информации. - Это здорово, парень, но я имел в виду скорее то, рассказывал ли он тебе что-нибудь о том, где был. - Ох... Эмм... Ну... - неловко тянет Диппер, почёсывая затылок. - Может, тебе лучше спросить об этом его самого? - Поверь мне, Диппер, я пытался, - Стэн присаживается на корточки рядом с креслом. - Можешь не рассказывать, если не хочешь. Я бы ни за что не попросил бы тебя предать его доверие. Просто я... волнуюсь за него. Мне будет достаточно твоего мнения о нём. - П-п-правда? - запинается от смущения Диппер, изумленно вытаращив глаза. Стэн кивает, и Диппер, задумавшись, прикусывает губу. - Знаешь, он классный. Вот по-настоящему классный. И очень умный. Просто потрясающий. И мне очень нравится проводить с ним время. У нас очень много общих интересов и он не... - Диппер осекается и, кажется, не хочет заканчивать фразу. - Продолжай, - просит его Стэн. - Он не придирается ко мне, - мальчик делает паузу, чтобы едва слышно буркнуть себе под нос, - как некоторые. Стэн хмурит брови и чувствует укол вины. Он-то уж знает, кого именно Диппер имеет в виду. Он хотел бы извиниться, но не знает как. - Что-нибудь ещё? - вздыхает он. - Он, - начинает Диппер и умолкает, явно обдумывая, что же сказать дальше, подбирает слова. - Он не много говорил о том, где был. Или что делал. И... Честно говоря, я бы тебе ничего не рассказал, даже если бы всё знал. Мне правда кажется, что о таком ты должен спросить его сам. - Я понимаю, - кивает Стэн. Довольный таким ответом, Диппер наклоняется ближе к нему и понижает голос: - Но он упоминал о мультивселенной. - Мультивселенной? - Да. Думаю, что когда он прошёл через портал, то попал в одно измерение, но, вероятно, позже он смог попасть и в другие. Он говорил о ней так, будто и взаправду смог, и, как мне показалось, там не было ничего страшного. Ты ведь из-за этого переживаешь? - Да, - соглашается Стэн. - Пожалуй, что из-за этого. - Эй, я понимаю, - неловко улыбается Диппер. - Это... Странное чувство. Случись подобное со мной и Мэйбл, я бы тоже страшно волновался. Ох уж эти братья и сестры, да? - Ты даже не представляешь насколько прав, - возвращает ему улыбку Стэн. Диппер усаживается поудобнее в кресле и снова открывает книгу. - Учитывая тот случай с камнем, я понимаю, почему ты беспокоишься о том, что с ним что-то могло произойти. Но он объяснил мне, что это была просто непроизвольная реакция на фейерверки. Очевидно, они ему не нравятся. Эту информацию Стэн воспринимает скептично. Форд соврал Дипперу, чтобы защитить его. Или себя самого. В любом случае, Стэн совершенно точно уверен, что нет у Форда никакой неприязни к фейерверкам. Чёрт, да в детстве они на каждый День Независимости сбегали на пляж, чтобы посмотреть на праздничный салют. У каждого из них были бенгальские огни, и пока Стэн пытался нарисовать что-нибудь в воздухе, Форд пускался в научные объяснения на тему почему они вообще горят и искрятся. Но Диппер помог ему, поэтому Стэн больше не пытается выведать у него подробности. Ему нравится, что эти двое ладят, и возводить между ними стену недоверия было бы преступлением. Стэн встаёт и ласково треплет Диппера по волосам. - Спасибо, парень. Я рад, что мы с тобой об этом поговорили. - Да не за что, обращайся, - отвечает Диппер и возвращается к чтению. А Стэн снова прокручивает в голове их разговор. Мультивселенная? Другие измерения? Стэн помнит, как Форд впервые показал ему портал. Тогда он называл его межпространственными вратами. Пробитым коридором между измерениями. По крайней мере, Стэн всегда считал, что ведёт он только в один мир. Когда он запрограммировал машину на поиск брата, то предполагал, что сканирование покроет обширную территорию, но и представить себе не мог, что это будет бессчетное число измерений. Чёрт возьми, да всё, о чём он мог думать, - это как найти Форда и вернуть обратно, вне зависимости от его местонахождения! Он и мысли не допускал, что место, где находился Форд могло быть хорошим. Что оно лучше, чем дом. Ведь ничего не могло быть лучше дома: да, пусть они ссорились, пусть из-за их ругани всё это вообще произошло, но Стэн слишком хорошо помнит те первые несколько дней, наполненных отчаянием. Его настигает мысль, что он мог быть порасторопнее с починкой портала, что он мог вернуть Форда гораздо раньше. И сказать, глядя ему в глаза, что он никогда не хотел всего этого, что сожалеет, что он... Вполне конкретное слово крутится у него в голове, но Стэн профессионально загоняет его обратно в подсознание. Да, рано или поздно он его произнесёт, но до тех пор даже думать об этом страшно. Чтобы отвлечься, Стэн начинает думать о том, сколько измерений посетил его брат, и как это могло на нём сказаться. Он упоминал загадочное «там» и, учитывая то, как Форд говорил о нем, это должно быть жуткое место. Но, несмотря на это, его путешествия совершенно точно не ограничились одним миром. Он был и в других местах; остаётся только надеяться, что они были лучше, чем «там». Стэн не знает наверняка, но надеется, что если Форд путешествовал по мирами, то старался вернуться домой так же отчаянно, как Стэн пытался его отыскать. Да, Форд сказал, что и не рассчитывал вернуться в родное измерение, но это могло быть ложью, - точно такой же, какую он сказал Дипперу, дабы защитить его. И если это так, то Стэн пропишет ему по морде. Стэну не нужно, чтобы Форд защищал его и цацкался с ним. От близнеца ему необходима ничем не прикрытая жестокая правда. И Форд был с ним честен, пусть и самую малость, - когда был слишком измотан, чтобы контролировать себя. Когда рассказал Стэну немного про «там» и признал, что все ещё доверяет ему, пусть его слова и пытались прикинуться ложью. И это не говоря о том, что Форд объяснил, что именно связь между ними привела его домой. И Стэн хочет знать, как именно. Ведь компьютер он программировал не по параметрам своего заветного желания или чего-то в том же духе. Почему Форд был так уверен? Его что, втащило в портал каким-нибудь потоком свободного электричества? Аргх... Наука. От раздумий у него болит голова, а мигрень это последнее, что ему сейчас нужно. Его разум должен быть чист, а мысль - остра, когда он сойдётся в противостоянии со своим братом. К тому же, необходимо куда-то деть детей. Нельзя позволить им стать свидетелями грядущей, несомненно, эпичной баталии. Только вот под каким предлогом их вытурить? Стук в дверь отвлекает Стэна от бурной мыслительной деятельности. На пороге обнаруживается раздраженная Венди. - Здрасьте, мистер Пайнс. Знаю, что предупреждаю поздно, но моему отцу приспичило отвезти меня завтра в поход. Я помню, что Хижина ещё не открылась заново, но было бы здорово, если я... Пока она говорит, улыбка Стэна становится всё шире, и Венди, завидев такую метаморфозу, умолкает. Эта ухмылка пугает её так сильно, что она медленно и осторожно спрашивает: - А что, собственно... происходит? - Венди, я когда-нибудь говорил тебе, что ты мой любимый сотрудник? - Вы меня, что... увольняете? - хмурится Венди. - Нет-нет-нет, - машет руками Стэн. - Как раз наоборот. Повышают тебя! До вожатой лагеря! И я хочу, чтобы ты взяла Диппера и Мэйбл с собой в поездку! - Ну-у-у-у, - тянет она, - вообще, отец не будет против. Он, вроде как, научил меня и моих братьев всему, что знает сам, так что свежая кровь, которую можно истязать обучением навыкам выживания, придётся ему по душе. Не говоря уже о том, что это убережёт меня от подобной участи. И мне нравится проводить с ребятами время, так что... - Да-да, - перебивает Стэн и начинает закрывать дверь. - Тогда поставь их в известность сама, ладно? И можешь забирать их прямо с самого утра! Стэн затворяет дверь и прислоняется к ней спиной, всё ещё улыбаясь. Как удачно всё складывается! Карма в кои-то веки подыгрывает, протягивая ему эту возможность на блюдечке с голубой каёмочкой. Он в предвкушении растирает ладони. Что за ночь обещает быть завтра! Настало время добиться настоящего прогресса.