Грань между нами

ТОГДА Стэн закатывает глаза. Разумеется, сейчас Форд начнёт беситься из-за того, что произошло. Его брат всегда психует из-за всякой ерунды, по поводу и без. И да, то, что они только что сделали, явно выходит за пределы того, на что Стэн рассчитывал. Однако он довольно быстро приходит к мнению, что всё в порядке. То есть, вообще всё. Честно говоря, он даже немного удивлён тому, что не напуган так же, как и Форд. А причин было достаточно: они оба только что кончили в штаны после того как тёрлись друг о друга и целовались. Много целовались. За один вечер они успели разогнаться по шкале от нуля до шестидесяти по стобалльной шкале накала страстей в отношениях. И родственники таким не занимаются. Ну, может, некоторые и занимаются, но их отношения заклеймлены одним большим уродливый словом на букву «И» — инцест. И они только что его совершили. Стэн себе врать не собирается, — за свою недолгую жизнь нагрешить он успел порядочно, но совершенно точно не ожидал, что его послужной список пополнится этим грехом, по крайней мере, раньше пункта «убийство». Не то что бы он планировал убить кого-то в ближайшее время, просто это кажется чем-то более реальным, чем... Эээ... Инцест. Он даже слова-то этого практически не слышал от других людей, но вот оно, тычется ему прямо в лицо. А ему... всё равно? Он знает, что должен нервничать и переживать, но не может себя заставить. Всё, что занимает его мысли, это как же здорово всё было. Насколько правильным всё это ощущалось. И насколько сильно произошедшее перевернуло их жизни. Не потому, что это плохо, а потому, что это... идеально и великолепно. Стэну чрезвычайно понравилось это чувство. И он не испытывает ни малейшего стыда за совершённое, даже зная, что должен. И Стэн приходит к мысли, что хочет знать больше. Ему просто необходимо выяснить, что всё это значит. Он не испытывал подобного ни с кем и никогда прежде; невероятно и дико, что из всех людей он почувствовал это именно с братом. И как только кто-то настолько близкий и понятный мог оказаться таким восхитительно незнакомым? Стэн искренне полагал, что знает брата, как облупленного, но теперь понимает, что заблуждался. Стэнфорд теперь для него словно совершенно другой человек, и ему необходимо узнать о нём как можно больше. Ему хочется знать, почему тот так легко срывается на стоны; почему ему нравится, когда Стэн обездвиживает его, навалившись сверху; хочет узнать его вкус, его запах, его... да абсолютно всё. Стэнфорд был рядом с ним всю его жизнь, но Стэнли словно впервые по-настоящему видит его. Так что, он понимает, что нужно прекратить его панику сейчас же. Если этого не сделать, Форд загрузится так, что буквально перестанет функционировать. Стэну уже приходилось видеть такое прежде, когда Форд окончательно терял связь с реальностью из-за своей удивительной способности пускаться в размышления. И да, Стэн прекрасно понимает, что большинство неприятностей в его жизни случились от того, что он не смог вовремя остановиться, знает, что следует, наверное, подумать получше, но, чёрт возьми, - он не собирается терпеть неудачу. Не в этот раз. А, может, и никогда впредь. Последняя мысль немного страшит. Стэн переключается на более приятные мысли и осторожно касается плеча Форда. — Эй, эй! Выдыхай, Шестопал. Не случилось ничего такого. — Не случилось? — от возмущения у Форда надламывается голос. — Да, — Стэн едва сдерживается, чтобы не прыснуть со смеху, потому как голос Форда, взметнувшийся вверх, - это смешно. — Ну же, чувак, расслабься. — Расслабиться? Стэнли, ты в своём уме? Ты хоть понимаешь, чем мы только что занимались? Целоваться уже само по себе было плохой идеей, но мы ещё и... мы... — Форд даже слов подходящих найти не может, и его щёки вспыхивают заново, на этот раз от стыда, а не от возбуждения. Стэн хмурится; первый вариант ему нравился больше. — Я не идиот, Стэнфорд. Я знаю, что мы сделали. Но об этом никто не узнает. Это останется только между нами, понимаешь? Только для нас. — Для нас? — Форд находит свои очки и цепляет их на нос, с сомнением поглядывая на брата. — Да, бро! — Стэн легонько толкает его руку кулаком. — Для тебя и меня! Это будет нашим секретом. У нас ведь их много, правда? — Я... Наверное. — Эй, никаких «наверное», ладно? Мы всегда делились друг с другом уймой, секретов, просто теперь станет на один больше. Форд не выглядит до конца убежденным, но Стэн видит, как тот понемногу расслабляется, как спадает напряжение в его плечах, и уходит тревога из его глаз. Сейчас Стэну нужно действовать чрезвычайно деликатно. Он мог бы на этом и закончить, но его желания всегда подстегивали его рассудительность и изобретательность. — Так что, точно зная, что это станется между нами, мы можем продолжить. — Ты о чём? — Сегодня дом полностью в нашем распоряжении. Я бы сказал, что мы можем придумать себе занятие. — Да ты... Ты ведь не серьёзно? — А почему нет? — пожимает плечами Стэн. — Мы уже прыгнули с моста. Почему бы не поплыть? — Стэн, мы-мы не можем... снова сделать это. — Конечно можем, — у него сердце колотится, как у зайца, но он продолжает. — Никто же не узнает. — Я буду знать, — настаивает Форд. — Буду знать и буду... буду чувствовать себя ужасно. — Ух ты, — дуется Стэн, скрещивая руки на груди. — Ты знаешь, как заставить меня чувствовать себя особенным. — Стэнли... — Нет, что ты. Всё в порядке. Я учу тебя целоваться, я даю тебе чуточку больше, и вот как ты меня благодаришь — заставляешь упасть в собственных глазах. — Господи! — стонет Форд и трёт глаза. — Ты, должно быть, шутишь. — Я серьёзен, как никогда. — Стэн, что конкретно ты от меня ждёшь? — Дай мне шанс. Только на сегодня, — Стэн берёт его руку в свою ладонь. — Ну же, Форд. Всего одну ночь. Ночь открытий. Мы же хотим стать охотниками за сокровищами, так? Считай, что одно мы уже нашли, и... — Боже, — у Форда вырывается истерический смешок. — Как слащаво! — Но ведь сработало? — выразительно двигает бровями Стэн. — Пфф. Нет! — отвечает Форд, но по вновь заалевшим щекам Стэн видит, что его слова возымели нужный эффект. Да, он глупость сказал, но под всей этой рациональностью и острым умом скрывается неисправимый романтик. Стэн знает наверняка, ведь это один из их секретов. Как-то раз он вернулся с тренировки пораньше и застал Форда за увлеченным чтением любовного романа, который тот умыкнул у матери. Он не помнит название, — наверняка, это было что-то в духе «Пленник моих желаний» или вроде того, — но Форд, заикаясь и путаясь, настаивал на том, что ему просто было нужно отвлечься от учёбы, и что он вовсе не поклонник подобной литературы. Но это оправдание не выдержало никакой критики, когда Стэн обнаружил, что мамины книжки заныканы по всей фордовой половине комнаты. Но он был крутым братом, поэтому пообещал, что никому не расскажет. И даже не стал дразнить его за это. — Одна ночь, Форд. Форд ёрзает на своём месте, и Стэн спешит поздравить себя с тем, что не побоялся зайти так далеко. Он не часто обходит брата по части аргументации, а за этот вечер ему это удалось аж дважды. По меньшей мере, он свято верит, что всё действительно так, ведь у Форда сейчас такое выражение лица, по которому с уверенностью можно сказать, какая чаша весов перевесила. — Одна ночь? — переспрашивает он тихо, практически робко, а Стэн призывает на помощь всё своё самообладание, чтобы не вскинуть руку в победном жесте. — Да, Шестопал, всего одна. Форд в раздумьях поочерёдно прикусывает то верхнюю, то нижнюю свою губу, и тут на Стэна нисходит озарение. — Слушай, а давай просто притворимся? — Притворимся? — Форд удивлённо выгибает брови. — Стэнли, мы же не дети. — Эй, не нужно быть ребёнком, чтобы использовать свое воображение! В смысле, думай об этом, как об одной из своих смертельно скучных математических игр, которые не имеют ничего общего с картинкой на коробке. — Полагаю, ты о «Подземелья, подземелья и ещё больше подземелий»? — Не в этом суть, — Стэн машет рукой, прерывая его мысль. — В ней же ты притворяешься кем-то? — Ну, не совсем. Там у тебя есть карточки персонажей... Объяснения Форда прерывает страдальческий стон Стэна, который вдобавок ещё и глаза закатывает. — Господи Боже, я уже жалею, что вообще затронул эту тему! Так, забудь про игру и сосредоточься на самой идее, ладно? — И для чего конкретно нам это нужно? — Для того чтобы притвориться, что мы не братья. — И как же я, по-твоему, должен это сделать? — скептично фыркает Форд. — Используй воображение, гений! — подстегивает его Стэн, но Форд не перестаёт сомневаться. Решение приходит внезапно. — Вот! —щёлкает он пальцами. — Я придумал! Ты называл меня Ли, так что, на сегодня для тебя я Ли. Ли Пайнс... берри, — добавляет он окончание и, подумав немного, остаётся довольным выбором. — Да, я — Ли Пайнсберри. — Ли Пайнсберри? — с сомнением тянет Форд. Стэн кивает и протягивает руку. — А ты кто? Форд рассеянно чешет в затылке и пожимает протянутую ладонь: — Стэнфорд Пайнс. — Стэнфорд, значит? Классное имя, мне нравится. Ничего, если я буду называть тебя Форд? — Стэн, это просто смешно. — Что за Стэн? Я же говорил, — я Ли. У Форда вдруг делается такое забавное лицо, что Стэн едва сдерживает смех. — Что ж, ладно, — сдаётся Форд. — Может, расскажешь немного о себе, Ли? — О, я рад, что ты об этом попросил! Я из Техаса. — Техаса? — со смехом перебивает Форд. — Ага. Там родился и там же вырос, — Стэн диву даётся, как легко у него получается выдумывать на ровном месте. — Отец работал на родео, а мама завоевывала титул «Мисс Техас» три года подряд. Я же переехал в Джерси, чтобы заботиться о дедушке, — у него слабое здоровье, — и помочь ему управлять магазином. Ты наверняка слышал о нём, называется «Куча хлама», а я красавчик, что его распродаёт. Они оба хохочут над его выдумкой, но Стэн, нет — Ли, продолжает: — Да, это всего лишь старые автозапчасти. Но из-за моей сногсшибательной внешности меня как-то раз преследовала девица, захотевшая купить и меня. Если ты понимаешь, о чём я. — Думаю, что понимаю, — тихо отвечает Форд, и голос его согрет нежностью. Ли так это нравится, что он напускает на себя крайне знатный вид. — Да уж, она была не в моем вкусе. Мне больше по душе ботаники, — Ли протягивает руку и обводит пальцами вырез футболки брата. Форд нервно сглатывает, вызывая у него улыбку. — А ты, ну, знаешь, очень даже ботаник. — Я не… не ботаник я. — Правда? Хочешь сказать, что не знаешь как пользоваться абсцессом? Форд растерянно морщит лоб и вдруг тихо смеется. — Ты имел в виду абакус*? — Уже поправляешь меня? — урчит Ли и тянет Форда на себя за футболку. — Меня это заводит. Ли накрывает рот Форда своим, раскрывая его губы кончиком языка. Форд издает удивленный возглас, но быстро увлекается поцелуем, который длится и длится, пока Ли не отстраняется. — Нам нужно привести себя в порядок, — у него поплывший взгляд. — В п-порядок? Ли встаёт и выходит из их убежища. Форд вслед за ним высовывает голову наружу и видит, как Ли снимает футболку. Та, скомканная, тут же летит в Форда, угодив ему в лицо. — Увидимся в душе, - улыбается ему Ли и осторожно закрывает за собой дверь. Форд смотрит на эту самую дверь, пребывая в ступоре. Он не может это сделать. Так ведь? Это же… это же чистое безумие. Постепенно до него доходит, что он мнёт в руках футболку Ли. Форд переводит взгляд с неё на дверь и обратно. Он сглатывает ком в горле и тоже поднимается с пола. Сердце трепыхается, как пойманная в силки колибри. Окончательно измяв несчастную футболку, Форд делает глубокий вдох, отбрасывает её в сторону и идёт к двери. СЕЙЧАС Форд высовывается из-за торгового автомата и украдкой оглядывается. Похоже, что Хижина Тайн уже закрыта, но на ужин его никто не звал, что странно; Мэйбл находит особое удовольствие в том, чтобы прокричать ему вниз что-нибудь. Обычно, это что-то типа «БУРРИТОС!» или «Крутой чувак, поднимайся!», однажды даже было «Съешь это, пока оно не слопало нас всех!». Но сегодня – ничего. Стоит такая тишина, что Форду становится не по себе, и он решает подняться, посмотреть, что происходит. Он с опаской заглядывает в кухню и с удивлением обнаруживает там Стэнли. Как правило, когда он заканчивает отыгрывать роль Мистера Загадки, то быстро переодевается в полосатые боксеры, майку-алкоголичку и шлёпанцы. Но сегодня он до сих пор одет в свой чёрный костюм с красным галстуком, даже феску нацепил. — Стэнфорд, — он жестом указывает на свободное место напротив него. — Стэнли, — Форд с сомнением осматривает предложенный стул и оглядывается. — А где дети? — Ночуют у друзей. Тут только мы с тобой. — Вот как… Ясно. — Как я понимаю, это неплохой шанс наконец-то поговорить. — Поговорить, значит? — Форд хмурит брови. — О чём конкретно, позволь узнать? — О том, какие погоды нынче стоят в Бока-Ратоне. Сам как думаешь, гений? — Стэнли… — Послушай, — Стэн встаёт со своего места и опирается обеими руками на столешницу. — Прошло тридцать лет. Уж пять минут-то ты мне можешь уделить? — Ты правда считаешь, что мы сможем обсудить всё за пять минут? — язвительно усмехнувшись, спрашивает Форд. — Нет, но надеюсь, что в первые пять смогу захватить твоё внимание, и ты задержишься подольше. — А ты тот ещё ушлый торгаш, — Форд подходит ближе к стулу, который Стэн поставил для него. — Трудно избавиться от старых привычек, — Стэн снова усаживается на своё место. — Что ж, почему бы и нет? — Форд разминает шею, пожимает плечами и тоже садится за стол. — Должен признать, что с твоей стороны это удивительно зрелый поступок. — Эй, я потратил тридцать лет на то, чтобы вернуть тебя назад не для того, чтобы спустить этот разговор на тормозах. — Что ж, тем для разговоров у нас масса, а ты сказал, что от меня требуется дать тебе пять минут, так что… — А ну хватит умничать! — У тебя нахватался, — ехидно отвечает Форд, складывая руки на столе, и явственно удерживает себя от дальнейших язвительных ремарок. — Ты продолжай. — Знаешь ли, — угрюмо говорит Стэн, — вовсе не обязательно так всё усложнять. Форд усаживается удобнее и ради приличия делает вид, что раскаивается. Самую малость. — Ты прав. Только… Между нами столько недопонимания, Стэнли. Не говоря о том, что в последние несколько дней я сам на себя злюсь за своё поведение. Когда я пришёл к тебе в комнату и я… И мы… — Ты о том случае, когда сознался в своих неистребимых чувствах ко мне? — Я ни в чём не сознавался! — Хммм… А твои губы говорили обратное. Ну, когда были прижаты к моим. Стэн с вящим удовольствием наблюдает, как румянец заливает щёки Форда. Это было подобно окошку в прошлое. Он помнит этот взгляд, этот смущенный и нервный вид, кричащий о том, что перед ним книжный червь, который не знает, куда себя девать, когда с ним флиртуют. Форд прочищает горло и пытается взять себя в руки. — Так, ладно. Сначала это, потом тот случай с детьми, затем, - когда ты сам спустился в подвал… К моему стыду, от усталости я становлюсь более прямолинейным. — Ну не знаю. Мне даже понравилось. Пусть ты и был излишне эмоциональным, но здорово было наконец-то вытянуть из тебя правду. — Пра… Я не врал ни словом с тех пор как вернулся! — возмущённо вспыхивает Форд. — О да, конечно. Прям сама честность во плоти! Дипперу лапши навешал про боязнь фейерверков и мне ничего не сказал о тех измерениях, в которых был. А так да, — ты просто открытая книга. — Ты никогда не спрашивал меня о моих путешествиях. Не лично у меня. Если бы спросил, то я бы сказал. А что касается фейерверков… Я смотрю, Диппер много тебе рассказал. — Эй! — вскидывается Стэн. — Не смей срывать зло на парне! Слышишь? Я задал ему пару вопросов, и он ответил на них так, как смог. Тебе не стоит волноваться из-за того, что он мог что-то сболтнуть. Ему можно доверять. Форд беспокоится из-за того, что рассказал Дипперу о межпространственном разломе, но раз Стэн не упомянул о нём, то и причины для волнения нет, — его секрет не раскрыт. Даже если бы Диппер и сказал лишнего, Форд бы придумал как выкрутиться. Но предположение, что он злится на племянника, задевает его за живое. — Я бы никогда не стал на нём срываться, Стэнли! — он гневно тычет в брата пальцем. — Пусть я знаком с ним не долго, но я знаю, что он хороший мальчик. Я верю ему и знаю, что у него нет никакого злого умысла. Раз уж на то пошло, то это тебя нужно просить не вымещать на нём зло. — Меня? — Очевидно же, что ты его запугал, чтобы вынудить… Стэн с грохотом опускает кулак на стол, заставляя тот подпрыгнуть. — Я не делал ничего подобного! — Что ж, меня ты тоже не спросил. Вместо этого ты взял и за моей спиной… — ДА КАК?! Как я должен был спросить тебя?! — срывается на крик Стэн и вскакивает на ноги, возвышаясь над Фордом. — Думаешь, мне нравится у Диппера узнавать, как у тебя дела? Тебе нужно было со мной поговорить, Стэнфорд! Обо всём! Даже о том, что не важно! Но нет, я совершил одну ошибку, одну наитупейшую ошибку и теперь должен всю свою жизнь за неё расплачиваться?! Скажи мне, Форд! Скажи! Что мне сделать? Есть ли что-нибудь, хоть что-нибудь, что я могу сделать, чтобы ты простил меня? Форд тяжело сглатывает и отводит глаза. Его молчание достаточно красноречиво, и Стэн делает свои выводы. Он собирается уходить и ворчит себе под нос: — Всё это было напрасно! Что за трата времени… Как же это тупо… Но Форд ловит его за руку, мягко сжимая пальцы на его запястье. Стэн останавливается и, всё ещё кипя от злости, поворачивается посмотреть на него. Форд не открывает глаза. — Не уходи, — очень тихо просит он. Стэн лишь смотрит на него. Так проходит несколько минут, словно время застыло. — Пожалуйста, — едва различимо шепчет Форд. Замерший неподвижно, Стэн наконец-то коротко кивает и возвращается на своё место. Форд убирает руки со стола и не смотрит на брата. Не может. — Я не знаю, что тебе сказать, — в его голосе совсем нет эмоций. — Я знаю, что время вспять не повернуть. Но я прошёл через многое… — А я, что ли, нет? — встревает Стэн. — Не тебе одному пришлось тяжко, Форд. Я стольким пожертвовал за эти тридцать лет, лишь бы вернуть тебя… — Я не просил тебя ничем жертвовать! — сурово перебивает его Форд, но Стэн всё равно продолжает говорить: — Я делал всё, что было в моих силах, чтобы вернуть тебя домой! И НЕ НАДО! Просто, блядь, НЕ НАДО говорить мне, что ты не просил об этом! Потому что ты просил! «Стэнли, помоги мне! Стэнли, сделай что-нибудь!». Вот что ты сказал мне прежде, чем тебя затянуло в портал. Ты представляешь, сколько ночей я провёл в своей постели без сна, гоняя эти слова по кругу в голове? Понимаешь ли, каково было просыпаться на утро после сна, в котором я спас тебя, и понимать, что тебя по-прежнему нет? Представляешь хоть немного, сколько кошмаров я пересмотрел, боясь того, что может с тобой случиться? Стэн обеими руками хватается за голову, сбивая феску. — Чувство вины едва не убило меня в первые пару недель. Оно пожирало меня, а я не знал как с ним справляться. И я продолжал думать, что если я верну тебя, то ты сможем всё исправить, сможем наладить всё, как было, но что я получил в замен? Остался без имени, без дома и без Хижины. — Имя твоим никогда и не было, — тихо отвечает Форд, не готовый возражать по более серьёзным претензиям. — Как и дом. А эта твоя Хижина уродств ничто иное, как насмешка надо мной! — Я не понимаю, о чем ты, — Стэн выглядит сбитым с толку. — Ты поддерживал меня, Стэнли. Всегда поддерживал. Ты из шкуры вон лез, чтобы доказать мне, что я вовсе не урод, коим я являюсь. И вот ты торгуешь пародиями на аномалии. Где же чучело шестипалой руки, а? — Ты… ты считаешь, что я поступил бы так с тобой? — боль в голосе Стэна такая явственная, что Форд вздрагивает и отводит глаза. — Я не знаю. Не уверен. Почему бы и нет? — Как ты можешь так плохо обо мне думать? — Я… Я не думаю… - Форд тяжело вздыхает. ¬— Но ты решил, что я выставил бы такое на осмеяние публикой… — Я не знаю, что творится в твоей голове. — А раньше знал, - грустно бубнит Стэн. — И я знал, что творится в твоей. А сейчас... Сейчас мы словно и не знаем друг друга. Они сидят в гробовой тишине, осознавая эту мысль. Каждый гадает, кто же сделает следующий шаг, и главное – если ли вообще смысл продолжать этот разговор.