Прядь за прядью

      Мир окутала чернота. Вокруг не было ни звуков, ни движения, ни жизни. Чуя остался один на один с пустой мглой. «Эй! — хотел крикнуть Накахара. — Меня кто-нибудь слышит? Есть тут хоть кто-то?!» Но он лишь почувствовал спазм в горле и тишину. Окружающее пространство будто поглотило звуки его голоса.       Чуя зажмурился и вновь открыл глаза. Но ничего не изменилось. Он будто ослеп. Перед Накахарой был лишь черный фон. Он попробовал шевельнуть рукой или ногой — и это тоже не принесло никаких результатов. «Обездвиженный, незрячий, немой. Изумительное сочетание», — пронеслась в голове саркастическая мысль. Она показалась Чуе настолько невероятной и глупой, что он рассмеялся, конечно же, не слыша собственного смеха. Да и «смех» этот скорее напоминал беззвучный припадочный кашель, от которого тело парикмахера едва содрогалось. Появилось странное ощущение дежавю, но он был уверен, что не испытывал подобного ранее.       Накахара был на грани истерики. Которая, к слову, не принесла бы с собой никакой пользы. Чтобы не потерять над собой контроль окончательно и сохранить более-менее здравое мышление, что при сложившейся ситуации было бы очень кстати, Чуя начал размышлять над тем, как он вообще тут очутился. Он помнил, отлично помнил, как в «Химавари» приперся Дазай и разыграл просто феерически идиотскую комедию. После был детектив. Потом, кажется, появилась Хигучи… с пистолетом? «Нет, погодите-ка, это же ерунда какая-то!» — подумал Накахара. Но факт того, что Ичие угрожала «Хвостику» оружием, от этого явью быть не перестал. С трудом переваривая воспроизводимую сознанием информацию, Чуя продолжил вспоминать. И, как оказалось, после появления рыжего детектива, он не помнит совершенно ничего. «Может быть, я сплю? Потерял сознание или меня вырубили?» — предположил парикмахер. И первейшее решение проблемы пришло на ум мгновенно. Говорят, чтобы проверить, находишься ты во сне или же бодрствуешь, нужно просто ущипнуть себя. Вот только щипать себя, когда тело полностью обездвижено, вероятно, неудачная идея.       Чуя смачно выругался про себя, самыми злостными словами поминая Дазая, ибо он, как полагал Накахара, был виноват во всем произошедшем.       Прошло некоторое время. Несколько минут или, быть может, часов. В этой тьме разве разберешь! Накахару отчего-то дико клонило в сон. Он боролся с дремотой изо всех сил, отчего-то боясь засыпать. Тревожные предчувствия подсказывали, что если он уснет, то может и вовсе никогда не проснуться. Эти предчувствия были очень раздражающими, но Чуя никак не мог от них избавиться.       Вдруг, где-то во тьме загорелся красный огонек. Парень прищурился, стараясь рассмотреть его лучше, но у него никак не получалось сфокусировать зрение. Через очередной энный отрезок времени, огонек начал расти и приобретать очертания. Алые линии, прорезая тьму, переплетались, создавая причудливые узоры, сияющие в пустоте. Чуя испытывал смешанные чувства. С одной стороны, это было некое облегчение, когда тьма разбавилась хоть чем-то не чернильно-черным. Но с другой, парикмахер ощутил тревогу.       В какой-то момент до ушей Накахары донеслись глухие шаги. К этому времени, линии объединились в большую структуру, напоминающую силуэт человека. И этот человек сейчас шел прямо к Чуе.       Накахара снова предпринял безуспешную попытку дернуться. Он теперь явно ощущал опасность, исходящую от алого человекоподобного существа. А оно все продолжало приближаться, звуки шагов становились все отчетливее и громче. Вскоре, существо было на расстоянии вытянутой руки от Чуи. Теперь, парикмахер хорошо видел его. Но от этого легче не становилось.       Алый человек остановился, всматриваясь глазами-искрами в Накахару, который, в свое время, так же пристально изучал существо перед ним. На лице человека скользнула хищная довольная ухмылка, от которой Чую пробила дрожь.       Существо вытянуло свои руки, которые начали вновь распадаться на искрящиеся нити. Эти нити начали обвивать запястья Накахары, и, чем крепче они впивались в его кожу, тем более адскую боль испытывал Чуя. Он старался вырываться, осознавая бесполезность своих попыток.       Неожиданно, парень ощутил, как сильная боль полоснула ногу. Чуя закричал, и ему показалось, что на мгновенье он смог различить помещение парикмахерской и какие-то размытые силуэты, отчего-то показавшиеся ему знакомыми. Но у него не получалось сосредоточиться: сразу же Накахара почувствовал еще несколько резких полос боли и вновь закричал.       Прежде, чем Чуя успел удивиться тому, что слышит свой голос, он вновь оказался во тьме. Алый человек снова ухмыльнулся и игриво подмигнул. Накахара уже не мог сопротивляться. Он мог лишь плыть по течению, умирая от дикой, просто невообразимой боли, пока человек продолжал плавно расслаиваться и обвивать парикмахера собою же.       Еще сильнее, чем прежде, хотелось спать. И хотя Чуя понимал, что делать этого нельзя, он не мог терпеть. Он закрыл глаза и сжал зубы. Было очень обидно проигрывать какому-то там ниточному человеку, но бороться дальше не было сил. ***       Все закончилось настолько неожиданно и странно, что Чуя охренел от жизни. Перед его полузакрытыми глазами мелькнула яркая бирюзовая вспышка, и его мучитель растворился, а боль в разы уменьшилась. Вернее сказать, та боль, которую причиняли алые светящиеся нити, вовсе исчезла. Осталась лишь тянущая и пульсирующая, которая, видимо, имела иную природу.       Темнота вокруг начала как-то редеть и рассеиваться. Запахло вином. К слову, это даже как-то порадовало Чую. После всего, что ему пришлось пережить, напиться — святое дело. Парень закрыл глаза, благоговейно вдыхая ароматы алкоголя, а раскрыв их, вновь охренел от жизни.       Насколько Чуя понял, он действительно очнулся. И первое, что он увидел, было лицо Дазая. Которое, что уж ни в какие ворота не лезло, соприкасалось с его лицом непосредственно в районе губ. Мало того, что соприкасались. Так он еще и вздумал улечься прямо на парикмахера. От шатена исходил приятный аромат вина. Но это никоим образом не извиняло его.       Заметив, что Накахара пришел в себя, Дазай оторвался от губ оного и, облизнувшись, усмехнулся. В глазах парня ярко читалась игривость и еще какая-то злостная гадость, в коей Чуя не счел необходимым разбираться, ибо спихнул Осаму с себя.       Он глухо шлепнулся на пол и что-то недовольно пробормотал.  — Какого черта ты устроил?! — тут же дав себе волю, выкрикнул Чуя, резко вскакивая на ноги. Этого Накахаре делать явно не стоило, ибо перед глазами все сразу же поплыло, и парень почувствовал, как теряет равновесие.  — Тише, принцесса. Вам необходимо отдохнуть, — с ухмылкой на поллица минимум произнес Дазай, подхватывая рыжеволосого под руки. — Мой поцелуй, разумеется, волшебный и живительный, но не настолько же! — было видно, что парень едва сдерживается, чтобы не засмеяться.       Чуя, недовольно бухтя, сел обратно и оттолкнул от себя чужие руки. Отчего-то тело нещадно ныло, но, по сравнению с тем, что парикмахер уже испытал, это было сущей мелочью. Он бы с превеликим удовольствием хорошенько побил Дазая за его дурацкие шуточки, но понимал, что сейчас находится не в том положении, поэтому оставил месть на потом. Окинув быстрым взором помещение, Накахара предположил, что находится в больнице. Он сидел на белой кушетке, одной из четырех в этой комнате. Остальные были, видимо, никем не заняты. На пол падали косые солнечные лучи, проникающие сквозь неплотно задвинутые шторы.  — Где мы? — мрачно буркнул Чуя.  — Мы находимся на территории Портовой Мафии, в частной клинике, — с пресным лицом сказал Дазай.       Накахара скептически выгнул бровь:  — Значит, мафия?  — Твоя логика и дедукция, что ты продемонстрировал полсекунды назад, поразили меня до глубины души! — прыснул парень.  — Иди к черту, — закатил глаза Чуя. — Лучше скажи, что я здесь делаю.  — О, это очень долгая история! И рассказывать ее, увы, не мне. Скоро ты будешь проинформирован, — в голосе Дазая звучали какие-то странные, даже подозрительные нотки, будто тот что-то замышлял. Хотя, если подумать, он вечно что-то замышлял. Было бы странно, даже аномально, если бы этого не происходило.  — Не сейчас так не сейчас, — пожал плечами Накахара, и, немного подумав, добавил, — дай выпить.       Почему-то, желание спорить и острить куда-то улетучилось. На смену ему пришла банальная усталость. Хотя Чуя понимал, что уже пробыл без сознания какое-то время, отдохнувшим он себя совершенно не чувствовал.  — Всенепременно! Раз принцесса желает выпить, будет ей выпивка! — хихикнул Дазай, направляясь к выходу из помещения.  — А не пойти бы тебе… — грозно начал Чуя, но был бесцеремонно перебит.  — Да-да, уже иду! — улыбнулся шатен и выскользнул из палаты.  — Вот урод, — процедил сквозь зубы Накахара, оставшись в одиночестве. ***       С момента разрушения парикмахерской прошло уже два дня. И все это время Куникида с невероятной успешностью занимался самобичеванием, исключая только лишь тот промежуток времени, когда Йосано-сан любезно предоставляла ему свои услуги исцеления. Тогда-то Доппо явно было не до этого. Но стоило детективу крепко встать на ноги, он тут же уселся за компьютер, надеясь выяснить, насколько он облажался. Как оказалось, сильно.       Здание было полностью уничтожено. Эксперты позже, копаясь в обломках, обнаружили остатки взрывного устройства, предположительно установленного на втором этаже. От «Химавари» остались лишь руины. Но не это столь сильно терзало Куникиду. Погибли люди. Гражданские. Помимо членов Портовой Мафии, хозяина парикмахерской и детективов, в «Химавари» находилось пять человек. Три парикмахера умерли на месте. Еще один парикмахер впал в кому. Стажер, получивший не такие сильные увечья, как остальные сотрудники, также оказался в больнице. Ему повезло, что он находился рядом с выходом, и, когда все начало рушится, успел выскочить из здания.       Доппо не мог простить себе смерти, что произошли по его вине. Его план… Он был совершенно непродуманный и обреченный на неудачу, но он все равно решил действовать. И дорого заплатил за это решение.       Куникида сидел за столом и смотрел на ключ. Точнее, два искореженных обломка оного.       Неподалеку от Доппо на диванчике развалился Эдогава. Он довольно уплетал конфеты, лежащие в вазочке на столе, и что-то вычитывал в ноутбуке. Светловолосый детектив бросил недовольный взгляд в сторону Ранпо. «Знал ли он, что я ошибся? — этим вопросом задавался Доппо на протяжении всех этих двух дней. — Знал ли он, что я неверно определил природу способности Накахары Чуи?»       И уже в который раз мысленно отвечал сам себе: «Да, он знал».       Куникида не понимал, почему Ранпо отказывался помогать ему в расследовании этого дела. Он не понимал, почему Эдогава не остановил его, когда Доппо взахлеб рассказывал всем в Агентстве, что, вероятно, способность Чуи — суперсила. Этот вывод, неверный вывод, светловолосый сделал на основе ключа, что сейчас лежал прямо перед ним, напоминая о недавней ошибке. Способность Накахары — не суперсила. Его способность — нечто более могущественное и пугающее.       И теперь оно в руках Портовой Мафии.       Не в силах больше испытывать это отвращение к самому себе и сложившейся ситуации в общем, Доппо вышел из комнаты и спустился в кафе. Через двадцать минут ему нужно писать отчет, а пока надо немного отвлечься.       Стоило Куникиде оказаться за дверью, Ранпо быстро отложил ноутбук и, подойдя к столу Доппо, взял два кусочка ключа, после чего вернулся на место и начал пристально их рассматривать, детально припоминая события двухнедельной давности. ***       Это был самый обыкновенный и ничем не примечательный очередной вызов, на который всем отчего-то взбрело в голову отправить Ранпо с братом и сестрой Танизаки. По мнению Эдогавы, эта парочка могла бы справиться и самостоятельно, ибо дело, судя по всему, было элементарнейшее.       Как и ожидалось, Ранпо, воспользовавшись своей невероятной логикой, вычислил преступника и, пока двое его помощников вкупе с полицией бросились в погоню, дабы схватить того, кто оказался у них прямо под носом, Эдогава отправился прогуляться по набережной, что находилась на другой стороне улицы. Его дело — указать на виновного, а не бегать за ним по всей Йокогаме.       Остановившись у реки, Ранпо, чуть прищурившись, посмотрел на голубое, совершенно безоблачное небо, искрящуюся в лучах полуденного солнца воду и прочие прекрасные составляющие пейзажа и подумал о том, что было бы неплохо съесть что-нибудь сладкое. Благо, в нескольких домах от местонахождения детектива было небольшое уютное кафе, где подавали просто невероятное фруктовое парфе.       Как Ранпо и предполагал, ему сделали поистине огромную скидку на десерт, вероятно потому, что он был таким невероятным детективом. Эдогава расположился за одним из немногих свободных столиков, что стоял у окна.       Вдруг перед эспером оказался высокий шатен, ловко примостившись на соседний стул.  — Вы меня не знаете, но вам этого и не нужно. Просто сделайте вид, что мы давно знакомы, и ведите себя естественно. Я заплачу вам за это тысячу йен, — сказав это, незнакомец махнул рукой, подзывая официантку. Стоило девушке подойти к столу, человек заказал кофе и кусочек вишневого пирога.       Пока парень был занят разговором с официанткой, Ранпо, не теряя времени, изучал неожиданного «гостя», стараясь предугадать, что тот задумал. Как только девушка удалилась за заказом, незнакомец назвался каким-то фальшивым именем и начал задорно обсуждать прошедшую неделю, весьма профессионально притворяясь другом Эдогавы. Детектив иногда кивал, причем почти всегда невпопад, совершенно не слушая того, что говорил человек, мгновенно поняв, что это просто бессмысленная околесица, не стоящая ни йены. Ранпо более интересовало, от кого скрывался этот молодой человек. Изредка прерывая свой нескончаемый поток бреда, парень бросал короткие взгляды в окно, или посматривал на дверь кафе.       Официантка принесла заказ, и шатен начал с аппетитом уплетать пирог, обильно запивая его кофе, продолжая в перерывах между поглощением пищи вставлять по несколько предложений очередной ерунды. В какой-то момент, лицо парня исказилось в гримасе боли, и он схватился руками за голову, опрокинув при этом чашку с остатками кофе на стол. Эдогава, доедая парфе, с интересом посмотрел на человека перед собой.  — Н…ничего. Сейчас пройдет, — сжав зубы, пробормотал парень. Он точно не притворялся.       И правда, меньше, чем через минуту, собеседник Ранпо перестал сжимать голову и, пару раз сморгнув, начал вытирать маленькую лужицу кофе салфеткой, вновь поглядывая в окно. Детектив так же иногда бросал случайные взгляды через стекло, стараясь вычислить, кого высматривает этот весьма сомнительный человек. В какой-то момент, парень перестал смотреть в окно и засобирался. Он сунул руку в карман, где тут же зазвенели монеты.       Высыпав небольшую их горсть на стол, парень вновь нырнул в карман. С каждой такой попыткой на столе собиралась все большая куча хлама: засохшие куски печенья, какие-то опилки, огрызок ключа от двери, перочинный нож и еще немного монет.  — О, нашел! — наконец, парень извлек смятую бумажку и, торжественно вручив ее детективу, ссыпал весь мусор обратно в карман, на мгновенье задержав задумчивый взгляд на куске ключа. — Вы не представляете, как помогли мне сегодня, — он кривовато улыбнулся и быстро покинул кафе, оставив Ранпо в гордом одиночестве.  — Ваш друг уже ушел? — разочарованно спросила официантка, принеся счет. Ей явно приглянулся собеседник детектива.       Проигнорировав вопрос девушки, Эдогава оплатил счет и вышел из кафе. На набережной уже стояли Наоми с братом. Увидев Ранпо, Джуничиро облегченно выдохнул, понимая, что им с сестрой не придется искать напарника по всему городу. ***       Ранпо, довольно усмехнувшись, сунул кусочки ключа в свой ящик и запер его на замок. Детали головоломки сложились вместе и, кажется, Эдогава понял, что происходит.