One More Night

— Мне надо позвонить копам и сообщить, что за мной гоняется ебанный сталкер? — выдал Микки, громко хлопая дверью своего дома и проходя мимо усевшегося на крыльце его дома рыжего. — Можешь просто позвонить своему парню? — с издевкой предложил Йен, вставая на ноги и следуя за брюнетом, который, не сбавив шаг, прошел через ворота. — Он ведь теперь твой парень, да? Микки закатил глаза, на ходу обернувшись и в неприязни посмотрев на Йена. — Не твоего чертова ума дело, кто он мне теперь, мудак, — он резко остановился, что Галлагер чуть в него не врезался. — Какого хера ты следишь за мной? — Хочу поговорить. Я звонил тебе по несколько раз на дню последние две недели, с хера ли ты трубку не брал? — Ну, мог бы и понять секретную подсказку, умненький ты наш. Мне нечего тебе сказать, — на одном дыхании выдал Микки, продолжив набирать скорость к концу квартала. Йен пытался не отставать, все еще четко следуя за ним. — Зато мне есть, что тебе сказать, — он нагнал его и, схватив за локоть, резко повернул к себе. — Я выверну твою ебанную руку, если сейчас же не уберешь ее, — медленно предупредил Микки, чувствуя злость, начавшую разгон по его венам. Йен опустил локоть Микки, в проигрыше вскидывая руки вверх. Он был напуган. Прошло много времени с тех пор, как он перестал бояться неожиданных действий Микки, но сейчас он снова был тем 16-тилетним мальчиком, разбиравшимся с Милковичем в этом же квартале. — Я, блять, виноват, ладно? Был идиотом. Самым худшим из всех. Я понимаю, почему ты ненавидишь меня. Я бы себя тоже ненавидел, — зеленые глаза молили, голос дрожал. Он продолжил, когда осознал, что Микки больше не бежал. Он стоял прямо здесь, перед ним, и слушал. — Я не должен был… — Йен крепко зажмурил глаза, почувствовав ком, подступающий к горлу от воспоминаний разоблачения тату Микки в Алиби тем вечером. Мало того, что было безумно тяжело говорить об этом, так и само осознание содеянного никак не могло утрястись в голове. Он осторожно открыл глаза, заранее зная, что они будут полностью заполнены слезами, — твое тату. Я никогда не должен был… Микки просто стоял и смотрел на него, не выражая ни единой эмоции, что еще больше пугало Йена, потому что он думал, что вновь сможет прочесть его, как книгу. Между ними нависла тяжелая тишина, давящая со всех сторон, и никто из них не мог найти способа ее прервать. Галлагер нерешительно помялся на месте, неловко засунув обе руки в карманы своей армейской зеленой куртки. Только сейчас он понял, что носил ее уже очень много лет, что заставило его сильнее окунуться в воспоминания о своих юношеских годах. Он чувствовал себя молодым, робким и неуверенным. Прямо как тогда. Микки ждал продолжения. Йен осознал, что сказанного было не достаточно, поэтому ему нужно было дать намного большего. — Я был под кайфом, что, прежде всего, было очень глупо, — начал Йен, но Микки сразу же прервал его, в удивлении подняв свои брови. — Это не оправдание, — согласился Йен. — Я ревновал, понятно? Тоже не оправдание, но я просто чертовски, чертовски ревновал, Мик. Микки потер свои брови, и тяжело вздохнул. — Ревновал, Йен? Серьезно? Ты выходишь ЗАМУЖ. Какое право ты имеешь ревновать? — Откуда ты… — Уже во всех газетах, золотой мальчик, — прежде чем Йен успел задать вопрос, уже ответил Микки и после на момент остановился, чтобы перевести дыхание. — Ты не должен ревновать своего бывшего, который движется вперед, когда ты сам выходишь замуж. Блять, Галлагер! Йен опустил глаза, уставившись на свои ботинки. — Так ты двинулся вперед? — еле дыша, тихо спросил он. — Не собираюсь быть чьим-то запасным вариантом, — решительно ответил Микки. Он сделал паузу и продолжил. — И я хочу. — Чего хочешь? — вновь спросил Йен, слегка подняв взгляд и осторожно посмотрев на Милковича из-под ресниц. — Идти дальше. Йен несколько раз кивнул, а Микки увидел слезу, медленно стекающую по одной из его щек. — Эй, посмотри на меня, — мягко сказал Микки, заставив Йена вновь поднять голову. Рыжий смахнул бегущие по щекам слезы и уставился невозможно грустными зелеными глазами в светло-голубые. — Ты не должен этого делать, Йен, — Микки почувствовал, как его тон внезапно поменялся. До этого так старательно сдерживаемое спокойствие спало, пропустив на свое место злость и гнев. — Ты не навещал меня. Годами! Я в одиночестве просиживал там ебанные годы, а ты ни разу не навестил меня! — он сорвался, перейдя на крик. — Иди нахуй! Это не ты тут ебанная жертва! Глаза Йена снова налились слезами от болезненной правды, но он кивнул, зная, что сейчас была его очередь слушать. — Самовлюбленный мудак. Всегда был ебанным эгоистом. Твой бойфренд знает, что ты ошиваешься у своего бывшего, а, Йен? Как там говорится? Один раз изменщик — всегда изменщик? Он инстинктивно толкнул Йена в грудь все еще травмированными ладонями, а затем покачал головой, и, отвернувшись от Галлагера, потер глаза пальцами. Он безмолвно проклинал себя за все сказанное. Но годы разочарования должны были когда-то вылиться наружу. — Никогда не собирался изменять тебе, — мягко прошептал Йен. — Ты знаешь это. Ты знаешь почему. — Все равно уже не имеет никакого значения, — он отряхнулся от своих пылающих внутри эмоций и попытался взять себя в руки. — У тебя твоя жизнь, у меня — своя. — Он делает тебя счастливым? — голос Йена надломился. — Может тебе стоит задать этот ебанный вопрос самому себе? — ответил Микки, продолжив идти в неизвестном направлении. Йен не последовал за ним, а остался стоять на прежнем месте, все еще поверженный в шок. Его тело было схоже с бетоном. Тяжелое и неподвижное. Застывшее. — Ты идешь, нет? — окликнул Микки, вытягивая его из ступора. — Куда? — он быстро подошел к успевшему отойти на достаточное расстояние Милковичу. Йен чувствовал себя полностью разбитым, но в этот момент появилось ощущение совсем крохотной победы. Он понял, что был частично прощен. — «У Сэма». — Черт, я уже сто лет не ел их сэндвичи. — Был слишком занят поеданием змей или еще какого-нибудь дерьма? Привередливый модный ублюдок, а? — усмехнулся Микки в знакомом тоне. Йен улыбнулся уголком рта, почувствовав спад тяжелого веса со своих плеч. — Не фанат. Предпочитаю икру, — в шутку ответил он. Гастроном был на удивление наполнен людьми для полудня среды. — Я возьму ростбиф, а ты — индейку, и поделим их пополам, — сказал Микки, как только они встали в очередь. Йен кивнул. Их заказ. Он знал это. Он так же схватил упаковку Принглс с барбекю и две банки колы из холодильника. Затем они просто непринужденно ждали своей очереди, пока атмосфера во всем гастрономе не начала заметно меняться. Остальные посетители начали перешептываться, поглядывая в их сторону. Йен и Микки переглянулись, чтобы удостовериться, что каждый из них это заметил, и это действительно дало повод понять, что происходило что-то странное. Когда Микки увидел нескольких, на вид едва ли закончивших школу, девочек, которые без какого-либо стеснения начали направлять в их стороны свои мобильники, он начал паниковать. — Какого хера тут творится? — сквозь зубы прошипел он Йену. Галлагер осторожно огляделся по сторонам. Ему казалось, что начался очередной маниакальный период. Действительно ли все глаза были направлены на него, или это его испорченный мозг играл с ним злую шутку? Микки ведь тоже это заметил, значит, все было по-настоящему? Внезапно он заметили мужчину, который сидел за самым близким к ним с Микки столиком. Он вновь и вновь перемещал глаза с газеты в руках на Йена, будто пытаясь удостовериться в чем-то. Йен сделал пару шагов и выхватил газету из его рук.

Свадьбы не будет: Новоиспеченного жениха Гудвина поймали за изменой.

Йен почувствовал горечь, тотчас подступившую к горлу, как только он увидел две фотографии, напечатанные прямо под ярким заголовком. На фото слева Йен, отличаемый лишь ярко-рыжими волосами, страстно впивался в губы Микки, прижав того к кирпичной стене. Кэндилэнд. Блять. На фото справа Йен неловко улыбался в камеру, стоя рядом с огромным странным мужчиной, который тогда хотел всего лишь фото-доказательства для своей жены. Ебанный же в рот. Его сейчас стошнит.