***
— Нет, Белл. Я неделю провела в мастерской, работая по шестнадцать часов. Всё, что я хочу, это отдохнуть в тишине и спокойствии. Встречи с людьми и общение с ними — это то, что мне сейчас хочется меньше всего. Я выжата как лимон, — Кларк, расслабившись, полулежала на диване в гостиной и всеми силами пыталась отговорить Блейка от встречи. — Ну давай хотя бы встретимся на часок в кафе. Мы просто выпьем кофе, и я отвезу тебя домой. Мы с прошлого раза так и не виделись. Я, знаешь ли, соскучился, — взмолился Блейк. Кларк закатила глаза, а потом без особого энтузиазма произнесла: — Ладно, я буду готова через час. Можешь за мной заехать. — Отлично! Я люблю тебя, — повеселел Беллами. — Я тебя тоже, — на автомате произнесла Кларк. — Я не прощаюсь! — промурлыкал Блейк и повесил трубку. — Как там Кларк? — оторвавшись от модного журнала, спросила Октавия. — Встретимся ненадолго в кафе. Она в последнее время странная какая-то. Наверное, это всё её работа, — решил Беллами. — Конечно, это всё её работа. Кларк любит тебя, просто все её мысли сейчас поглощены выставкой, — зевнула брюнетка, перелистывая страницу. — Знаешь, что? — шепнул брюнет на ухо Октавии, наклонившись поближе к сестре. — Что? — непонимающе улыбнулась Октавия, оторвавшись от страниц. — Мне кажется я — её муза. Мне кажется, это я её вдохновил! — просиял Блейк. — Правда? — Октавия заинтересованно наклонилась ближе к брату. — С чего ты взял? — Мы были вместе, когда Кларк вдруг сказала, что её посетило вдохновение. — Вместе это прям вместе? — уточнила Блейк. Беллами, улыбаясь, закивал. — Господи, братец, ты обсуждаешь со мной свои постельные дела? Это отвратительно! — поморщилась Октавия. — Это – замечательно, — не согласился Блейк. — Кларк без ума от меня. Моё мужское самолюбие просто распирает от восторга! Гриффин любит меня, а ты сиди и страдай по своему Гриффину, который никогда не будет твоим! — Ой, да иди ты к черту, Белл. Какая же ты скотина! — брюнетка бросила в брата журнал и обиженно удалилась из гостиной.***
Кларк вернулась домой не в настроении. Конечно, она знала, что встреча с Блейком продлится куда больше, чем час. В который раз она попалась на эту удочку, но если в прошлые разы она не замечала течения времени, проводимого с брюнетом, то в этот раз что-то изменилось. Гриффин то и дело одёргивала себя, чтобы не посмотреть на часы и не сказать, что свидание вообще-то затянулось. Оно и затянулось. Вместо обещанного часа Гриффин потратила целых три и жутко злилась на себя, в первую очередь, потому что, не имея подобного опыта, не могла подобрать нужных слов, чтобы мягко напомнить Блейку, что он обещал отвезти её домой через час. А ещё она жутко нервничала, потому что боялась, что не успеет встретиться с Лексой ещё раз, прежде чем та уйдет домой. Гриффин внезапно посетила мысль, что Лекса, возможно, была права, когда говорила, что Блейк любит не столько её, сколько её мягкий характер. Кларк вдруг захотелось поговорить на эту тему с шатенкой и послушать, что она скажет. Хотя Блэр и была самым неразговорчивым человеком, которого блондинка встречала на своем жизненном пути, но, во всяком случае, такая её неразговорчивость заставляла блондинку думать о том, что все то, что скажет Блэр, будет искренне и правдиво. Гриффин посмотрела на часы. «Лекса еще должна быть здесь» — облегчённо вздохнув, подумала Кларк. Размышляя над тем, как начать разговор, Кларк пошла по направлению к кабинету шатенки. Постучав в дверь и не дождавшись ответа, блондинка вошла внутрь. Её взору предстала Лекса, полулежавшая за столом. — Эй, с тобой все в порядке? — спросила Гриффин. Блэр подняла голову: — Да, я просто немного приболела. — Я могу чем-нибудь помочь? — побеспокоилась Кларк. — Закрой дверь с обратной стороны и не мешай дожидаться окончания рабочего дня, — Лекса снова положила голову на руки. — Мне кажется, тебе не очень хорошо, — Кларк сделала шаг вперёд. — Ты сможешь самостоятельно доехать до дома? — Гриффин, дверь там! — жестко сказала Лекса, указывая пальцем в сторону выхода. — Я же хочу помочь! — повысив голос, произнесла Гриффин. Реакция шатенки была вполне ожидаема. Судя по всему, её лимит слов по отношению к Гриффин был на сегодня исчерпан. Кларк постояла ещё немного и когда поняла, что никакой ответной реакции от Блэр так и не дождётся, развернулась и вылетела из кабинета, захлопнув дверь.***
Утром Кларк столкнулась с Синклером, который честно отработал свою смену и направлялся домой. — Джакапо, подожди. Ты видел Блэр, она уже пришла? — Гриффин остановила мужчину, схватив его за руку. — Да, она уже здесь. Знаете, я искал мистера Гриффина, но думаю, вы тоже подойдете. — Что такое? — нахмурилась блондинка. — Вчера Лекса чувствовала себя не очень хорошо. — Я знаю. Собственно, об этом я и хотела поговорить. Как она? — Сегодня она чувствует себя ещё хуже. Мне кажется, у неё температура и озноб. А она приехала на работу. Я её отругал, но Лекса, вы же знаете её, сказала не лезть не в своё дело. Её нужно отправить домой лечиться. И не позволять ей садиться за мотоцикл. — Я решу этот вопрос, Джакапо. Спасибо. Иди домой, — попрощалась с Синклером Гриффин. В кабинете шатенки не было. Поэтому Кларк направилась в единственное место, в котором Лекса могла быть — в комнату охраны. Распахнув дверь, блондинка увидела Блэр, сидящую в одиночестве, она была бледна и отрешённо смотрела на мониторы. — Куда Индра подевалась? — спросила Кларк. — Она задержится. Её дочь отправляется в лагерь, а Индра её провожает, — прохрипела Лекса. — Как ты себя чувствуешь? Мы все беспокоимся, — всё также выглядывая из-за двери, задала свой вопрос Кларк. — Я в полном порядке, — проклевав носом, ответила Блэр. Гриффин кивнула и закрыла дверь. Не прошло и тридцати минут, как дверь в комнату охраны снова открылась. Шатенка, сама не заметившая, как отключилась, мгновенно среагировала и подняла голову. — Пей, — Гриффин поставила на стол поднос с чашкой, в которой плескалась какая-то жидкость. — Что это? — с недоверием спросила Лекса, посмотрев на Кларк. Гриффин уселась на подлокотник кресла, на котором сидела Блэр. — Мама готовила мне этот отвар, когда у меня была простуда. Он хорошо помогал, — блондинка недолго помолчала, посмотрев на сомневавшуюся Лексу, а потом добавила, — он нормальный на вкус. Блэр взяла чашку с тёплой жидкостью в обе руки и, недоверчиво понюхав, сделала маленький глоток. — Спасибо, Кларк. Гриффин улыбнулась. По непонятной причине, в те редкие моменты, когда Блэр обращалась к ней по имени, внутри всё переворачивалось. Кларк не могла решить, что ей делать дальше: составить компанию шатенке или оставить её наедине с собой. Поэтому всё, что той оставалось, это пытаться сосредоточено смотреть на мониторы и стараться не мешать Лексе. — Это трудно? — наконец решилась нарушить тишину Кларк. — Что трудно? — Сидеть вот так целые сутки и наблюдать за мониторами? — Индра говорит, что к этому быстро привыкаешь. Легка на помине, уже приехала, — кивнула в сторону мониторов, показывающих шагающую в сторону дома Индру, Лекса. — Тогда я пойду, — вздохнула Кларк. — Зайду чуть позже. Если лучше тебе не станет, ты отправишься домой, — строго сказала голубоглазая. — Попробуй меня заставить, Гриффин, — упрямо ответила Лекса.***
Чуть позже пришли Рейвен и Октавия. Кларк совсем забыла, что обещала им составить компанию в прогулке по городу. Погода была хорошая, а блондинке нужно было расслабиться и хотя бы на какое-то время перестать думать о событиях, произошедших в её жизни за последнее время. Предварительно убедившись, что Блэр стало лучше, блондинка отправилась проводить время в компании подруг. В итоге Гриффин сама не заметила, как пролетело время, и вернулась домой поздно вечером, обратив внимание, что мотоцикл Лексы спокойно стоит в гараже. — Где Блэр? — первое, что спросила Кларк, зайдя к Индре. — У себя. Ещё не уехала. Взгляд Гриффин упал на стол, на котором стоял поднос с чашкой. Отвар, который так заботливо приготовила блондинка, по-прежнему находился в чашке и давным-давно остыл. Блэр к нему практически не прикоснулась. Шатенка обманула её, а Кларк ей поверила. Ворвавшись в кабинет начальника службы безопасности, Гриффин застала Лексу, лежащую на диване под тёплым пледом. Шатенка была в сознании, но явно чувствовала себя очень плохо. — Только не начинай, — пробормотала Лекса. — Я сейчас уйду. Только дай мне немного… Кларк даже дослушивать её не стала, с силой захлопнув дверь. — Поспать… — проваливаясь в сон, закончила Лекса. Через несколько мгновений дверь снова открылась, но уже в комнату, в которой находилась Индра. — Оторвись от мониторов, за несколько минут всё равно ничего не случится, а ты мне сейчас очень нужна. Поможешь дотащить Блэр до машины. Нужно отвезти её в больницу, — давала указания Индре Кларк. Лекса была настолько слаба, что не оказала практически никакого сопротивления. Пока Индра усаживала Лексу в машину, Кларк звонила по телефону: — Доктор Арчибальд Хопкинс? Это Кларк Гриффин. Вы все ещё работаете в ВезерХилз? Отлично! Я могу привезти вам пациентку, у неё высокая температура, и мне кажется, что ей требуется помощь? Спасибо! Мы скоро приедем! Только после того, как договорилась с доктором, Гриффин позволила себе сесть в машину. — Мы едем в больницу, потерпи ещё немного. Я знаю хорошего доктора, он поднимет тебя на ноги за несколько дней! — поворачивая ключ в замке зажигания, поставила шатенку в известность Кларк. — Только не в больницу, Гриффин, — запротестовала Лекса. — Тебе нужна помощь! У тебя температура, тебя трясёт! А я не врач и не знаю, что делать! — Не надо в больницу, Кларк. Отвези меня домой. «Черт, ну почему, когда ты обращаешься ко мне по имени, я ничего не могу возразить?!» — Я даже не знаю, где ты живешь! — прокричала Кларк. Лекса пробормотала адрес, по которому её следует отвезти, а потом добавила: — Я сейчас вырублюсь, Гриффин, и если я очнусь в больнице, клянусь богом, я тебя прикончу, — из последних сил выдавила из себя Лекса. Сделав небольшую вынужденную остановку, Кларк позвонила доктору Хопкинсу и попросила подъехать к дому Лексы, и только когда получила от него утвердительный ответ, вернулась в машину и продолжила свой путь. Когда машина Гриффин остановилась у дома шатенки, Хопкинс уже был на месте. Подхватив шатенку на руки, мужчина донёс её до дверей квартиры номер 13C, всё это время Гриффин не отставала от него ни на шаг, пока они не оказались в квартире Лексы. Потом им пришлось разойтись по разным комнатам. Пока Арчибальд осматривал девушку, Гриффин отправилась на кухню делать тот самый отвар, который Лекса так и не выпила утром. Травы Кларк предусмотрительно прихватила из дома. Кларк включила свет и чуть не отдала душу создателю, когда услышала: — Прррривет, Лекса! Только потом Гриффин увидела попугая какаду, хлопающего крыльями в знак приветствия. Кларк заинтересовалась и подошла поближе. — Привет! Только я не Лекса. Меня зовут Кларк, — девушка просунула палец в клетку с целью погладить пернатого питомца по грудке, внутренне умиляясь тому, что у Лексы есть живность. — Добррррое утррро, Лекса! — попугай снова захлопал крыльями, и Кларк, испугавшись, высунула палец из клетки. — Значит кто-то всё-таки желает тебе доброго утра, Лекса! — рассмеялась Кларк. — Как тебя зовут, пташка? — Прррривет, Лекса! — повторил чрезмерно разговорчивый попугай. Кларк сморщила нос в умилении, но ей вдруг стало жалко Лексу. Неужели Блэр чувствовала себя настолько одиноко, что научила попугая здороваться с ней? Неужели единственное существо, которое ждёт её дома — это попугай, знающий всего пару фраз? Хотя нет. Она ведь тоже ждёт Лексу дома. Правда, у себя дома. И Лекса об этом, правда, не знает. Кларк не успела об этом подумать, как её потревожил голос Хопкинса. — У неё температура, её трясет от холода, и у неё ужасно болит голова, — в дверях кухни показался Хопкинс. — Я сделал Лексе укол, и ей должно стать лучше. Твоя подруга сказала, что у неё нет никого, кому можно позвонить и кто может с ней посидеть, поэтому тебе стоит остаться здесь на ночь. Температура снова может подняться, всё-таки мисс Блэр затянула с обращением к врачу. А меня ждут пациенты, так что я не могу больше здесь задерживаться, мне пора. Если что — звони. И передавай привет отцу. Гриффин кивнула и, поблагодарив доктора, выпроводила его из квартиры. Затем вернулась на кухню, закончила приготовление отвара и, набравшись смелости, вошла в гостиную: — Пей! — блондинка протянула Блэр чашку с жидкостью. — И в этот раз до дна, — приказала Кларк. Лекса, понимая, что утром она была неправа, молча начала пить. — Как ты себя чувствуешь? — участливо поинтересовалась Кларк — Хреново, если честно. — Доктор Хопкинс, рекомендовал мне остаться здесь на ночь. Я последую его совету. Я не могу оставить тебя здесь одну в таком состоянии. — Конечно, не можешь. Кто меня повезет завтра на работу? Мой мотоцикл остался у тебя, — попыталась пошутить Лекса. — Ты можешь хотя бы иногда не думать о работе и не ёрничать? — обиделась Кларк. — То есть выбора у меня нет, и мне придется терпеть твою компанию? — быстро разделавшись с целебным отваром, поинтересовалась Лекса. — Ты меня даже не заметишь, Блэр, — улыбнулась блондинка, забирая из рук шатенки пустую чашку. — А сейчас ложись, тебе нужно поспать. Лекса действительно нуждалась в отдыхе, поэтому, не сопротивляясь, вновь приняла горизонтальную позицию и через несколько минут провалилась в сон, оставив Гриффин одну в пугающей тишине. Оказаться в квартире Блэр было странно, страшно и до дрожи интересно. Первые полчаса Кларк просто сидела в кресле, наблюдала за Лексой и боялась пошевелиться. А потом, набравшись смелости, всё-таки решила осуществить путешествие по квартире Блэр, в конце концов, сидеть целую ночь в кресле было глупо. А Гриффин было жутко интересно, как и чем живет Лекса, о которой она знала так мало, и которая, к тому же, была героиней её первой картины. Конечно, Кларк чувствовала, что не должна делать этого, и что было бы правильней уснуть в кресле или выбрать и прочесть одну из книг из библиотеки Лексы, или просто отправиться на кухню, сделать себе кофе, усесться на подоконнике и смотреть на ночной город, но ей было интересно узнать побольше об этой девушке. А добиться от Блэр хоть какого-то рассказа о себе и своей жизни было практически невозможно, поэтому Кларк решила пойти на кардинальные меры и узнать что-то ещё о Блэр помимо её воли, раз представилась такая возможность. Лекса была перфекционистом и аккуратистом до мозга костей. Всё у неё находилось на своих местах. Ничего лишнего в её квартире не было, даже отсутствовал телевизор. Зато был музыкальный центр и даже ретро-проигрыватель, а потом Кларк нашла музыкальные диски и виниловые пластинки. Почему-то блондинка даже не сомневалась, что Лекса любительница рок-музыки, правда в её коллекции нашлось еще немного современной классической музыки и пара альбомов исполнителей диско. Гриффин было страшно прикоснуться к вещам Лексы, так как ей было абсолютно понятно, что в этой квартире у каждой вещи есть строго определенное место, и эти вещи трогать, а уж тем более передвигать категорически запрещается. Ещё Лекса оказалась любителем всяких безделушек и сувениров, что несколько удивило Гриффин, так как ей казалось, что в вопросе траты денег Блэр довольно щепетильна и не будет тратить деньги на подобные вещи. Но оказалось, что ничто человеческое Лексе не чуждо, а статуэтки вполне гармонировали с интерьером и добавляли ему уюта. Рассмотрев повнимательнее пару особенно приглянувшихся вещиц, Кларк осторожно поставила их на место и отправилась в дальнейшее путешествие по квартире Блэр. Отворив дверь в еще одну комнату, Гриффин оказалась в спальне Лексы. Если шатенка и была аккуратистом, то её спальни это точно не касалось. Кровать была не застелена, подушки разбросаны по всему её периметру, а белье смято — единственный островок хаоса в аккуратном до безобразия мире Блэр. Кровать Лексы была большая и, очевидно, очень удобная. Гриффин не удержалась от желания присесть на чужое ложе и сидя попрыгать на нём, а потом улечься поперек и проделать ту же операцию лежа. Гриффин схватила подушку, лежащую рядом, и обняла, положив на живот. Подушка пахла шампунем, которым пользовалась Лекса, постельное белье пахло Лексой, запах Лексы витал в этой комнате повсюду. Он одурманивал и заволакивал сознание. Гриффин закрыла глаза и не заметила, как провалилась в сон.***
Было уже за полночь, когда Кларк очнулась. Голубоглазая вскочила и тут же направилась в комнату, где спала Лекса. У шатенки снова поднялась температура, поэтому Гриффин пришлось приложить немало усилий, чтобы растолкать девушку и заставить её выпить таблетку, на корню пресекая отговорки в стиле «Мне уже лучше, Гриффин». Ещё больше усилий потребовала не совсем удачная попытка стянуть с Лексы одеяло – нужно было снять жар, а для этого требовалось протереть тело Блэр полотенцем, смоченным в холодной воде. У шатенки хоть и была температура, но сопротивлялась она как бык. В итоге, плюнув на упёртость Блэр, Кларк положила смоченное в холодной воде полотенце ей на лоб и стянула одеяло до поясницы. Чтобы нагнать свежего воздуха в помещение, Кларк вернулась в спальню Блэр и открыла дверь на балкон. В лицо подул свежий ветер, который помог Кларк окончательно проснуться и продолжить дальше исследовать жилище Лексы. В прикроватной тумбочке Блэр Гриффин нашла начатую пачку сигарет и зажигалку. «Блэр курит?» — удивилась Кларк — «Нужно будет разузнать как-нибудь об этом». Исследуя содержимое тумбочки Лексы, Гриффин вспомнила, как любила иногда курнуть в колледже, особенно перед трудным экзаменом, для того, чтобы расслабиться и успокоиться, поэтому решив, что от одной сигареты ничего не будет, вышла на балкон покурить и подышать заодно свежим воздухом. Погода стояла замечательная, и блондинка задержалась дольше, чем планировала. Когда Кларк вернулась обратно в комнату, её взгляд снова упал на поверхность тумбы. На прикроватной тумбочке лежала книга, и Гриффин вдруг заметила, что это её потерянный томик Нила Геймана, который она читала, когда Лекса возила её в аэропорт встречать Беллами. Она не сразу его узнала, потому что у него отсутствовала вторая обложка. Но это был он. Гриффин окончательно в этом убедилась, когда пролистав страницы, увидела, что сорок первая немного надорвана. Это абсолютно точно была её книга, и Лекса её утащила. Она оставила её в машине тем днём и с тех пор больше не видела. Кларк даже вспомнила, что однажды утром спрашивала у шатенки, не видела ли она её книгу. Лекса тогда пожала плечами и, посмотрев своими честными глазами на Кларк, коротко ответила «Нет». Кларк пролистала издание в попытке найти момент, на котором она остановилась в прошлый раз. Но ей это не удалось, так как в книге лежала потрепанная со временем фотография, которая сразу привлекла внимание блондинки и отвлекла от основной цели пролистывания. Очевидно, Лекса часто рассматривала фотографию. Гриффин даже задалась вопросом, почему Лекса не поставила её на видное место. На фотографии присутствовали Лекса и незнакомка со светло-русыми волосами, заплетёнными в две косички. На фоне какого-то небольшого летнего домика. Лекса и незнакомка лежат на земле на спинах, немного обперевшись на руки. Незнакомка расслаблено смотрит куда-то в сторону и слегка улыбается, а Блэр нежно целует её за ухом. Именно этот трогательный момент и запечатлел неизвестный фотограф. Блондинка рефлекторно провела указательным пальцем по изображению Блэр, не в силах оторвать от неё взгляд. Вторая девушка Гриффин мало интересовала, но, чёрт, как только блондинка увидела это фото, она почувствовала нехилый такой укол ревности, но с чего ей ревновать Александрию Блэр к какой-то незнакомке? Нет, не правильный вопрос!!! С чего ей вообще ревновать Александрию Блэр к кому бы то ни было? В итоге Гриффин после недолгих раздумий и разговоров со своим внутренним «Я» остановилась на том, что она просто не ожидала того, что у Блэр… есть девушка? Поэтому, вернув фото обратно, Гриффин поспешила покинуть комнату, чтобы больше не вспоминать и не думать о том, что она увидела. Кларк снова вернулась в гостиную, где спала Лекса, просто чтобы убедиться, что с той все в порядке и побыть рядом. Все было в порядке, шатенка выглядела вполне умиротворенной, правда одеяло вернулось на свое законное место. Температуры больше не было. Поправив одеяло, которым была укрыта Лекса, Гриффин вернулась на кресло и при свете ночной лампы ещё долго рассматривала мирно спящую девушку. Кларк зевнула. Снова накатывала сонливость. Ночь подходила к концу, и Гриффин поняла, что без чашки кофе ей не обойтись. Пришлось идти на кухню в надежде на то, что у Блэр всё-таки где-то залежался этот волшебный напиток. Кофе блондинка не нашла, хотя кофеварка у Лексы каким-то волшебным образом имелась, поэтому пришлось довольствоваться чаем, на упаковке которого имелась надпись «бодрящий». Кларк сидела за столом, допивала свою чашку чая и клевала носом, стараясь снова не уснуть, когда её внимание привлекла фотокарточка из трех фотоснимков, какие делают в камерах моментального фото, расположенных в торговых центрах. Карточка была прикреплена канцелярским гвоздём к дверце шкафа, в котором хранились сухие и сыпучие продукты, – Гриффин просто-напросто забыла его закрыть и теперь обратила внимание, что она висит на внутренней стороне двери шкафчика. На фото была изображена Лекса и та самая незнакомка. Снова. Вместе они корчили рожи, и им было весело. Было видно, что в то время, когда было сделано фото, Блэр была до безумия счастлива. Кларк никогда не видела шатенку такой в жизни. Поэтому совершенно непонятное чувство, которому невозможно было дать какое-то название и уж тем более объяснение, охватило Кларк, когда она увидела Блэр такой, какой совершенно не ожидала увидеть: милой, веселой и, кажется, даже открытой. Но в то же время нахлынуло и другое чувство, неприятное, связанное с тем, что не она является причиной сияющих счастьем глаз Блэр. Ведь в день их знакомства глаза Лексы были похожи на потухшие огоньки, в которых раньше горела жизнь, да и сейчас ничего не изменилось. Они оставались такими же печальными. «Кто, черт возьми, эта девчонка?» — сама себе задавала вопросы Кларк. Не удержавшись, Гриффин стянула карточку с её законного места и утащила вместе с уже второй за эту ночь чашкой чая в комнату, в которой спала Лекса. Кларк уселась на кресло и начала рассматривать фотографии. А если быть точнее, то одного-единственного человека, изображенного на фотографиях. Трудно было поверить, что Лекса, которая смотрела на неё со снимка, и Лекса, с которой Кларк была знакома уже несколько месяцев, это один и тот же человек. Вдруг, повинуясь непреодолимому порыву, Кларк потянулась к телефону — для того, чтобы сфотографировать ту часть фотографий, на которых была изображена Блэр, потому что удержаться было просто невозможно. Раздался звук затвора камеры. Кларк мысленно выругала себя на чем свет стоит, за то, что совсем забыла, что звук затвора включён. Он показался Гриффин таким громким, что она была уверена, что его слышали даже жители соседнего дома. Рефлекторно блондинка повернула голову в сторону Лексы, однако та мирно спала и, кажется, ничего не слышала. Утро ещё не успело вступить в свои законные права. Однако блондинка всё так же развалилась в кресле, устроив ноги и голову на подлокотниках, и всё так же пялилась в фотокарточку. Она совсем забыла, что у шатенки выработалась привычка очень рано просыпаться, да и не думала, что простудившаяся Блэр способна на раннее пробуждение после того, как весь день протемпературила, поэтому не услышала шорох, раздавшийся откуда-то сбоку, впрочем, в случае с Блэр, это уже входило в привычку. Лекса потёрла глаза и уселась на диване, согнув ноги в коленках и обнимая их, а потом уже увидела блондинку, бессовестно рассматривающую фото. — Её звали Костия, — услышала Гриффин голос шатенки. Кларк вздрогнула от неожиданности и, испуганно подскочив на кресле, протянула карточку Блэр. — И я любила её, — Лекса потянулась и взяла карточку в свои руки. Рассматривая её, она продолжила. — Её убили. Мы работали вместе в полиции. У нас было одно дело. Департамент требовал скорого раскрытия, а расследование уже несколько недель не продвигалось. У нас появилась новая зацепка, и мы должны были задать одному из свидетелей пару вопросов. Я должна была поехать вместе с ней, но меня вызвали свидетелем в суд. Я настаивала на том, чтобы она дождалась меня. Но она всегда была упрямой и своенравной. «Я поеду одна. Что плохого может случиться? Это обычный допрос свидетеля» — сказала она, допивая свой кофе и выругав эклеры, которые в тот день были просто ужасны. А я смотрела на неё и думала, что сегодня она особенна, понимаешь? Особенна во всём. Поэтому не стала спорить. Знаешь, как я не хотела отпускать её в тот день? Ужасно не хотела. Если бы я хотя бы на секунду прислушалась к себе, я бы наплевала на обязанность явиться в суд и поехала бы с ней или настояла бы на том, чтобы она никуда без меня не отправлялась. Но все, что я сделала, это обняла её, попросила возвращаться поскорее и сказала, что люблю. Я всегда так делала, это был наш маленький ритуал. На обратном пути в участок я купила трубочки с заварным кремом, её любимый десерт. Просто потому что ей не понравились эти проклятые эклеры, и мне захотелось её порадовать. Но когда я вернулась, её не было в участке. Её вообще уже не было. — Зеленые глаза пронзительно смотрели в голубые, а Гриффин даже не знала, что сказать. — Она была в пути, когда диспетчер передал всем патрульным, что в одном из неблагополучных районов семейная разборка. Как это обычно и бывает: муж в наркотическом опьянении, жена и маленький ребенок. Она находилась ближе всех и решила погеройствовать. Хотя её вообще там не должно было быть, это ведь работа патрульных. — Лекса невесело усмехнулась. — У него было оружие. Они об этом не знали. Никто не знал. Он просто вытащил его, бух, и всё… Она не успела среагировать. Всего одна пуля, но смертельная. Когда он понял, что натворил, начал орать на жену, что это всё из-за неё и сына, и что он не сядет в тюрьму. Догадываешься, чем дело кончилось? — зелёные глаза пристально всматривались в голубые, ожидая ответа. Гриффин громко сглотнула, боясь пошевелиться. — Он убил жену, сына, а потом застрелился сам, — продолжила Лекса. — А Кос в это время медленно умирала и ничего не могла сделать. Ужасный был день. А зацепка в итоге оказалась полной ерундой, — Лекса вздохнула и, к счастью для Кларк, перевела взгляд с неё на фотографию. Гриффин с состраданием смотрела на девушку. Она хотела бы что-то сказать, как-то поддержать, но просто не могла подобрать подходящих слов. Да и что она могла сказать? Что всё будет хорошо? Что ей очень жаль? Кларк была уверена, что Лексе это всё говорили уже сто раз. И вряд ли это ей как-то помогло. — Это наша последняя фотография, — спустя несколько минут продолжила Лекса, положив фото на стол. — Мы гуляли по торговому центру, и она вдруг спонтанно затащила меня в эти дурацкие камеры моментального фото. Я никогда их не любила, впрочем, как и фотографироваться. Но она сказала, что совместное занятие дурачеством объединяет, и нам обязательно нужно подурачиться на камеру, и что жутко разозлится, если я этого не сделаю. И конечно, я это сделала. Я бы возненавидела себя, если бы тогда поступила по-другому. Потому что через несколько дней её не стало. — Грустная история, — нарушив тишину, выдавила из себя Кларк. Лекса печально улыбнулась. — На следующее утро, после того дня, я проснулась и как всегда приготовила ей кофе. Кос была жуткой совой и по утрам бывала просто невыносима. Я сидела в этой оглушающей тишине и ждала, когда она проснётся. Но она не просыпалась. Конечно, как она могла проснуться, она ведь умерла, и даже самый ароматный и вкусный кофе в мире не смог бы её воскресить. Я тупо смотрела на эту кружку, её любимую кружку, а когда кофе остыл, остервенело, с криком, разрывающим голосовые связки, разбила её об стену. На обоях растекалось пятно, а на полу краснели осколки. А я не знала, что мне делать. Смести их в совок и выбросить в мусорное ведро казалось мне варварством, я ведь и так разбила любимую кружку Кос. Я могла бы попробовать её склеить и вернуть на место, как будто ничего не было, но какой в этом толк, если она ей больше не нужна? Осколки так и остались лежать на полу. Я несколько дней находилась в трансе и в какой-то момент просто поняла, что больше ничего не хочу. Душевная боль была настолько сильна, что это ощущалось даже на физическом уровне. Мне было больно, понимаешь? И ничто не могло мне помочь. Я ненавидела себя за то, что её нет, а я продолжаю жить. Решение пришло внезапно. Всё обрело смысл. Выход был настолько очевидным, что у меня не возникло никаких сомнений в правильности происходящего. Гриффин с силой сжала подлокотник кресла, слегка облизнув пересохшие от ужаса губы. Ей стоило больших усилий, чтобы не вскочить и не заключить Лексу в свои объятия и не приказать ей замолчать и больше не говорить ни слова. Но Кларк интуитивно ощущала, что Блэр очень нуждается в том, чтобы выпустить всё скопившееся внутри наружу, и поэтому позволила ей продолжить. — Аня появилась на пороге кухни в тот самый момент, когда я собиралась сделать надрез. Завязалась борьба, она порезала себе пальцы, а я больно ударилась головой об стену и выпустила лезвие из рук, тоже порезавшись. И тогда я дала волю эмоциям, впервые за эти дни. Слёзы душили меня, и я изо всех сил била Аню кулаком по плечу и думала о том, перестану ли я когда-нибудь чувствовать себя такой несчастной. — Что было потом? — с замиранием сердца, еле слышно, спросила Кларк. — А потом я начала разрушать себя морально, искала спасения в сексе на одну ночь с очередной незнакомкой, имени которой зачастую даже не знала. Просто потому что мне нужно было отвлечься от всех тех ужасных вещей, которые я не могла изменить, и выставляла всех этих девиц за дверь сразу после близости, не предложив чашку чая и даже не вызвав такси. Потом Аня затащила меня в свой нелепый клуб, в котором люди, потерявшие близких, пытались вместе справиться со своим горем. Я даже не знала, что такой существует. Они все о чём-то рассказывали, но я упрямо молчала, с раздражением слушая их истории о том, как Бенджамин кормил по субботам уток в парке, или как Роза с Аланом вместе пекли шарлотку по воскресеньям, или как Дени первый раз самостоятельно поехал на велосипеде. А я ничего не могла о ней рассказать, физически не могла, хотя Аня просила меня об этом постоянно, хотя бы пару слов. Я думала, это будет ужасно больно, и я просто не хотела делить воспоминания о ней с другими людьми. Поэтому, когда собрание заканчивалось, я снова и снова отправлялась в какой-нибудь клуб, чтобы найти какую-нибудь девчонку, с которой можно было ненадолго расслабиться и снять напряжение. — Ты об этом Линкольну тогда рассказала? — догадалась Кларк. — Линкольн знает лишь малую часть того, что я рассказала тебе, — ответила Блэр. В напряжённой тишине, Кларк, не отводя глаз от Лексы, заламывала пальцы на руках. Она набрала побольше воздуха в лёгкие, но тут же выдохнула. — Что ты хочешь узнать, Гриффин? — вздохнула Лекса. — В порядке ли я сейчас? Я не знаю. Чувствую ли я угрызения совести за свои похождения? Нет, но мне ужасно стыдно за них перед Кос. Люблю ли я её до сих пор? — Когда ты накрыла моего отца своим телом, ты выполняла свою работу или это была очередная попытка покончить с собой? — выпалила Кларк. Прежде чем ответить, Лекса некоторое время внимательно изучала Гриффин. — Я знаю только одно – я хотела, чтобы он выстрелил. Я хотела почувствовать ту же боль, что и Кос. И да, возможно, я хотела, чтобы всё это закончилось. И ты не единственная такая умная, Гриффин. Аня задавала тот же самый вопрос, а когда полученный ответ её не удовлетворил, принесла мне это чудо в перьях в клетке, сказав, что мне нужно о ком-то заботиться. Что нужно, чтобы я знала, что дома меня ждёт питомец, которого надо кормить. А потом добавила, что если я не возьму попугая, она притащит кого-нибудь посерьезнее, собаку, например, которую нужно не только кормить, но и выгуливать каждый день, оставит её на пороге и уйдёт. Поэтому я решила, что попугай не самый плохой вариант. Сыпануть корма в клетку не казалось такой уж сложной задачей, а вот научить его разговаривать оказалось сложнее. Беллами оказался жутко неразговорчивым. Но я слышала, что вчера вечером, когда ты была на кухне, у него случилась логорея. Типичная реакция всех Беллами Блейков на миловидных блондинок, — отшутилась Лекса. — Погоди... Беллами Блейк? — удивилась Кларк. — Только без нравоучений, Гриффин! — Лекса подняла руку, призывая блондинку помолчать. — Просто он мне напоминал одного нахохленного субъекта, который только и может, что болтать. А ещё я просто не могла отказаться от возможности посадить его в клетку, — пожала плечами Лекса. — Я смотрю, тебе уже весело, — обиделась Кларк. — Весело, невесело, а думаю, пара дней мне еще потребуется, чтобы прийти в форму, а тебя я больше не могу задерживать. Иди домой, Кларк. Мне уже лучше. — Тебе точно больше ничего не нужно? — уточнила блондинка. — Я могу сходить в магазин купить сок или фрукты, или что там ещё приносят простуженным? Лекса помотала головой, вставая с дивана, чтобы выпроводить Кларк. — Я справлюсь и при помощи того, что имеется в моей аптечке. А ты и так уже помогла. Я бы даже могла обнять тебя в знак благодарности, Гриффин, — шаркая к двери, говорила Лекса. — Но дело в том, что я болею и вообще не обнимаюсь с людьми, — с этими словами Лекса дошла до двери и повернула ключ в замке, открывая дверь. — Ты там где, голубоглазка? — Здесь я, — Гриффин подошла следом, обувая кроссовки. — Спасибо, что позаботилась обо мне этой ночью, — с благодарностью сказала Лекса. — Пожалуйста, — хмыкнула Гриффин, а потом, повинуясь внезапному порыву, всё-таки заключила Лексу в свои объятия. Лекса слегка пошатнулась от неожиданности и, не зная, что ей делать, просто стояла столбом. — Позвони мне, если снова почувствуешь себя плохо, — услышала Лекса голос Кларк. — Ладно, — взволнованно ответила Блэр. — Тогда, я пойду? — неуверенно спросила Гриффин, выпуская шатенку из своих рук. Ей очень хотелось задержаться ещё ненадолго в компании Блэр, пусть это даже закончилось бы тем, что Лекса заразит её. Но остаться было бы слишком сказочно. Лекса развеяла последние надежды, утвердительно кивнув, и открывая настежь входную дверь. — Поправляйся поскорее, — попросила Гриффин, прежде чем попрощаться с Лексой окончательно.