Ничего не чувствую

      Тоби ненавидел кочки. Искренне и на полном серьезе. Одну такую кочку он пинал целых пять минут, пока не ушиб ногу так сильно, что не смог на нее наступать. Кочки специально вырастают, когда кому-то нужно добежать вовремя. А ему очень нужно было. Нужно было как никогда. И он не успел. Потому что спотыкался и снова вставал, и бежал со всех ног, но все равно недостаточно быстро. Недостаточно. Это все была его вина. Он съежился, сидя на земле, накрыв руками голову, как будто прячась от удара.       — Эй, — кто-то легонько тронул его за плечо. — Поговори со мной. Как тебя зовут?       — Тоби, — ответил он в рукав так, что невозможно было разобрать. Рука на его плече легла уверенней и попыталась его немного растормошить. Он поднял голову, разглядывая свою хрупкую собеседницу. Она была невероятно красива. Тоби так редко видел лица, в которых не было зла. А в ее лице он читал твердость духа, решительность, даже грубость, но больше всего в нем было доброты. Бледная кожа, темные густые ресницы, длинные каштановые волосы. Они были распущены, хотя девушка явно пыталась сплести их в косу, и с одной стороны отдельные пряди все еще немного переплетались. Ее большие карие глаза и кожа вокруг них были красными от слез, но это не делало ее менее прекрасной. Девушка села рядом с ним на землю, скрестив ноги в позу лотоса.       — Меня зовут Тен-Тен, — сказала она мягко, — а тебя? Скажи по громче.       — Меня зовут Тоби, — ответил он.       — Расскажешь мне немного о себе? — попросила девушка.       — Я фокусник… — произнес он, немного запинаясь. — Раньше я выступал в цирке.       — Правда? — удивилась Тен-Тен. — И что это были за фокусы?       Тоби тяжело вздохнул. Ему было грустно и каждому слову приходилось пробиваться сквозь комок в горле. А эта тема была еще и позорной.       — Это не были настоящие фокусы, — сказал он. — Я шарлатан.       — Как это?       — Я говорил, что это фокусы, но на самом деле все происходило взаправду. Я долго путешествовал с маленьким цирком. А потом многоуважаемый Лидер, он меня раскусил.       Он уговаривал меня сделать с ним представление. Но мне не хотелось уходить. И тогда он сказал, что раскроет мою тайну. Мне было так плохо… Меня поселили в подземелье. Но я все равно рад… Там я познакомился с семпаем. Это просто ужасно… — он осекся на полуслове и принялся плакать. Тен-Тен была в таком состоянии, что хотелось к нему присоединиться. Но она не могла позволить себе совсем раскиснуть. И она чувствовала за собой странную ответственность за маленького друга Дейдары.       — Вы с ним дружили? — спросила Тен-Тен с нарочитой беззаботностью, так, как разговаривала бы с ребенком. Тоби и был ребенком в каком-то смысле, это она уже поняла. Он громко всхлипнул.       — Не то чтобы дружили, но… Он не любил сладкого и всегда мне отдавал, если у него было. Подружки часто дарили ему конфеты.       — Какие еще подружки? — не смогла удержаться Тен-Тен.       — Ну… Я-то всего пару раз видел. Очень нарядные и шумные, — Тен-Тен вскинула бровь. Тоби поспешно добавил. — Такими красивыми, как Вы они не были, это точно.       Тен-Тен никогда не считала себя красивой, даже напротив. И когда кто-то делал ей комплемент, она относилась к этому с большим подозрением. Она никогда не верила. И сейчас она была поражена, потому что понимала, что это был очень искренний комплемент.       — Семпай всегда злился и кричал на меня больше всех. Но это от того, что он единственный меня замечал, — сказал Тоби с горечью.       — Тебе не мешает эта маска? — спросила вдруг Тен-Тен.       — Я не могу ее снимать, — сказал Тоби и в качестве мер предосторожности придержал маску рукой.       — Но она наверняка жаркая…       — Не нужно, Тен-Тен-сан, моё лицо, оно… просто ужасное. Никто не должен его видеть.       Он чуть сдвинул маску в виде доказательства. Тен-Тен увидела край жуткого ожогового шрама на его щеке и кивнула. Тоби с облегчением вернул маску. Тен-Тен давно нужно было уходить. Ей нужно было догонять разведывательный отряд, возвращаться в Коноху. Но она просто не представляла, как жить дальше. Как куда-то идти. Как покинуть это место. Хоть это было самое ужасное место во всем белом свете, но Тен-Тен казалось, что если она сдвинется, если она уйдет, то кошмар станет явью. Дейдара умрет навсегда. Она больше его не увидит. Как можно это осознать? Она почувствовала, что вот-вот заплачет и взяла себя в руки. Маленький фокусник, кажется, разделял ее страдания. И внезапно Тен-Тен сказала:       — Если тебе теперь некуда идти, то ты можешь отправиться со мной, в Коноху. Там очень красивые густые леса. Хочешь?       Тоби долго смотрел на нее, и Тен-Тен не могла видеть выражения его лица. Но потом он вдруг кинулся ей на шею.       — Это было бы здорово, Тен-Тен-сан! Просто здорово!       Она неловким движением его обняла. На душе стало немного теплее. Он заслуживал благодарности. Когда Тен-Тен сидела с Дейдарой на земле, этот Тоби взялся неизвестно откуда и привел с собой целую бригаду медиков. Их отчего-то очень волновала судьба друга Сакуры. Сейчас Тен-Тен это коробило, но тогда ей было плевать. Медики пытались сделать хоть что-нибудь, пока она стояла и наблюдала за этим со стороны, бессильная. Они долго кружили над ним, мерцали лечебными техниками, сменяли друг друга. Но было поздно.       А где была сама Сакура? Уж если они были так близки, почему она сама не пришла на помощь? Она же чертов гениальный медик! Тен-Тен тихонько сжала кулаки. Она ненавидела Сакуру так сильно, как никогда. И она ей обязательно все это выскажет.             Пусть только явится.

***

      Сакура старалась не поддаваться панике. Коридор, который двигался с уклоном вверх, теперь устремился вниз. Ей казалось, что она провела целую вечность под землей. Силы еще оставались, но темнота, низко нависающий потолок, отсутствие хоть кого-либо рядом: все это действовало на психику угнетающе. Поначалу, мысль о том, что она не выберется, что она умрет здесь, практически не посещала ее. А теперь Сакура просто не могла выбросить это из головы. Ей хотелось кричать. Ей хотелось просто лечь и умереть, быстро и безболезненно. Но она продвигалась вперед, заставляла себя идти и не сдаваться. Кроме того всякая мысль, даже о мучительной смерти, казалась менее невыносимой, чем мысли о том, что она больше не увидит Сасори. Ноги машинально несли Сакуру дальше по коридору, и она практически не смотрела вперед. Она смотрела сквозь пол, сквозь реальность, куда-то глубоко внутрь себя самой. Его удаляющийся силуэт всплыл в памяти. Сакура сама свернула в другой коридор. Она знала, чем заканчиваются такие истории. Он собирался восстать из пепла. Собирался доказывать свое превосходство, сражаться и убивать. И она ему была не нужна. Тогда, прижимая ее, он будто хотел проглотить Сакуру целиком, закрыть для себя этот вопрос раз и навсегда. Сакура не могла знать наверняка, но она чувствовала, что он бросил себе вызов. Сасори хотел ее сломать, хотел доказать себе, что она ничего не значит. А позже спохватился и вцепился в нее. Но Сакуре было не победить в этом соревновании, где она покоилась на одной чаше, а разрушение и победы на другой. Кажется, больше всего на свете Сасори хотел ее не желать. И тут она имела преимущество. Она не собиралась так просто отпустить его. Она хотела разделить боль на двоих, а не упиваться ей в одиночку, как раньше. Сакура знала, что поступила правильно. Но как нестерпимо было вспоминать его жаждущий взгляд, его неровное дыхание. И сейчас он один брел где-то в темноте, или, может, уже выбрался и отказывается объяснять Дейдаре, куда она делась. Уклон коридора снова изменился на направление к поверхности. Сакура воспрянула духом. Ей даже показалось, что воздух стал менее спертым. Она позволила себе остановиться и отдохнуть. Прямо у ее ног сквозь утоптанный грунт пробился цветок. Нежно-фиолетовые лепестки были покрыты росой. Сакура наклонилась, чтобы ближе его рассмотреть, но он был такой маленький. И ей пришлось сесть на колени. Сакура потянулась и легонько тронула стебель. Цветок колыхнулся и лепестки медленно осыпались. Куноичи разочарованно вздохнула. Она поднялась на ноги и покрутила цветок в руках. Он казался таким хрупким. Его горчичный оттенок напоминал Сакуре цвет песка. Песок. Суна. Внимательные, немного грустные глаза. Сакура потянула за первый лепесток и тот легко отделился.       — Любит, — проговорила она вслух и потянула за следующий, — не любит.       И снова.       — Любит, — тихо приговаривала она, — не любит. Любит. Не любит.       Никак не складывалось, как нужно и пришлось взять другой цветок.       — Любит. Не любит. Любит. Не любит. — Сакура с видом абсолютной безнадежности покачала головой, — точно не любит, — констатировала она. За окном тем временем выглянуло солнце, первые лучи после дождя. Сакура распахнула деревянные створки, и запах озона наполнил узкий коридор. Почему ей раньше не приходило в голову открыть окно? Так было намного лучше. До нее доносилось пение птиц, шелест листвы. Белка задумчиво глядела на Сакуру с ветки дерева, а потом шмыгнула куда-то в густую зелень. Скоро должен был вернуться Сасори. Она пододвинула к себе кресло и приготовилась ждать, но дверь как-то криво сидела в стене, и Сакуре пришлось встать и поправить ее. Ручка накренилась, и дверь медленно и со скрипом стала открываться. Белесая полоса света расползалась по полу. Его темный силуэт переступил порог и застыл.       — Кто это к тебе заглянул? — спросила белка, внимательно наблюдая за Сакурой с подлокотника.       — Сиди смирно, иначе выгоню, — сказала Сакура. Силуэт оставался в тени, его плащ развевался от ветра, голова была слегка наклонена к плечу, как он обычно делал. Но лица не было видно.       — Попроси его подойти, — потребовала белка, нагло выпятив два маленьких острых зуба.       — Не стану я его просить, он сам подойдет, — отмахнулась Сакура. Гость тем временем оставался на месте. Белка достала из-за спины цветок и принялась выщипывать лапкой лепестки.       — Любит. Не любит, — приговаривала белка, — любит. Не любит. Совершенно точно не любит!       — А ну брысь отсюда! — разозлилась Сакура. Белка стремительным прыжком переместилась на дерево, которое росло между креслом и обеденным столом. Силуэт молча проследил за ее траекторией, а потом снова посмотрел на Сакуру. Красноватая радужка его глаз мерцала из темноты.       — У тебя ведь и к ужину ничего не готово, конечно он не заходит, — снова подала голос белка, мечущаяся по столу.       — Вот сделаю рагу из белки, и будешь знать! — Сакура пригрозила ей кулаком. Белка покачала головой и посмотрела на часы, аккуратно закрепленные на ее шерстяной лапке.       — Рагу из белки готовится три часа, а у тебя всего пара минут, — сказала она.       — Это еще почему? — возмутилась Сакура.       — Потому что дом горит, — белка пожала плечами и прыгнула на подоконник. Сакура в ужасе огляделась по сторонам. Пламя расползалось невероятно быстро. Вспыхнули занавески, занялся обеденный стол. Огонь стал подниматься по стволу дерева и оттуда перекинулся на потолок. Сакура закашлялась, ей было нечем дышать. Горький дым заполнил легкие, вызывая спазм. Она стащила накидку с кресла и принялась тушить стол, но тот уже сильно прогорел. Сакура обернулась к двери. Сасори сделал решительный шаг вперед, его бледная рука потянулась к ней, но Сакура в ужасе закричала:       — Нет! Только не заходи! Не заходи!       И он так и остановился с протянутой к ней рукою. Белка истерически хохоча перепрыгивала с одного горящего предмета на другой.       — Всё сгорит! Всё! — пищала она, пока Сакура, задыхаясь, пыталась потушить пожар. Ничего не получалось. Сакура бросила накидку на пол и сложила руки на груди. — Хватит! — сказала она, — пусть себе горит!       И снова присела в кресло. Его обивка потрескивала, прогорая. Белка рассержено фыркнула.       — Так не честно!       — Я все равно собиралась делать ремонт. А теперь не мешай! — сказала Сакура, напряженно вглядываясь в дверной проем.       — Ладно тебе, принцесса, — сказала белка. — У меня так много дел. Покажи мне его и дело с концом.       Сакура мотнула головой. Какая-то очень неприятная мысль вспыхнула у нее в голове, но, не успев оформиться в слова, исчезла. Белка рассерженно зарычала.       — Показывай! — закричала она и кинулась на Сакуру. — Показывай его! Показывай!       Она впивалась в Сакуру своими маленькими зубками и царапалась. Сакура в ужасе попятилась назад, закрыла лицо руками. Белка неистово набрасывалась на нее снова и снова. — Пока не покажешь, будешь стоять здесь! Среди мертвецов!       Сакура открыла глаза и закричала. Она стояла в открытом поле, тучи сгущались непроницаемой чернотой, и всюду лежали тела убитых. Изуродованные, с жуткими ранами, переломами, вывернутыми конечностями. Сакура зажмурилась.       — Нет! Нет! Пожалуйста, хватит! — умоляла она. — Пожалуйста!       — Берегись! Сзади! — вскрикнула белка. Сакура обернулась и отпрянула. Мертвецы с неестественно ломаной пластикой, изгибаясь и выворачиваясь в совершенно невозможные формы, сползались к ней.       — Нет! — завизжала Сакура, отступая. И почувствовала, как ледяная склизкая рука вцепилась в ее лодыжку. Мертвецы обступали ее со всех сторон. Они извлекали из своих изуродованных тел кунаи, ножи, катаны с неприятным хлюпающим звуком. Сакуре некуда было бежать. Она сжалась в комочек, лежа на земле и закрыла голову руками. — Не надо, пожалуйста, не надо, — жалобно скулила она. Первое лезвие вошло ей глубоко в бедро. Сакура взвыла, попыталась остановить кровь, но цепкие скользкие пальцы сомкнулись на ее запястьях и лодыжках. Она не могла пошевелиться. Прямо над ней нависло нечто отдаленно напоминающее человека. Оно издавало гортанные клокочущие звуки и заносило над Сакурой кунай.       — Я хочу, чтобы это закончилось! Прошу!       — Покажи мне его! Покажи! — взвизгивала белка, перепрыгивая с одного ожившего трупа на другой. Нож вошел Сакуре между ребер. Она услышала свой собственный истошный вопль. Потом еще удар. Еще и еще. Сакура почувствовала, что захлебывается кровью. Кровь заполнила рот, стекала по щекам. Весь мир вокруг слился в одну сплошную агонию. Сакура всхлипывала.       — Прости меня, Сасори, — тихо шептала она, — прости меня.       Свернувшись в позу эмбриона, она лежала на полу, ее тело содрогалось от судорожных рыданий. Его рука легла ей на плечо.       — Не плачь, я убью их, — сказал его такой знакомый голос. — Я убью их всех.       Она подняла взгляд. И свет от фонаря, который Сакура держала в руках, осветил его красивое лицо.       — Да ты, наверное, шутишь! — ошеломленно воскликнула белка и зашлась безумным хохотом. Ее голос из писклявого постепенно становился тягучим, мужским. И Сакура вспомнила этот голос.       — Где ты только подцепила этого персонажа, принцесса? — поинтересовался Таку, присаживаясь рядом с ней на корточки, — дальше по сценарию он должен тебя убить, — как бы подтверждая эти слова, Сасори достал из-за спины нож. — Но я не уверен, что это будет сильно отличаться от вашего реального общения. Ты у нас такая сильная, жертвенная натура… Как насчет такого расклада? Сасори сидел напротив нее за столом. Перед ним стояла фиолетовая бутылочка. Сакура помотала головой.       — Нет, — сказала она хрипло, — нет, это иллюзия. Что бы сейчас не произошло это иллюзия.       — Это мой любимый яд, — произнес Сасори задумчиво. Сакура посмотрела на бутылочку с ядом, жидкость переливалась перламутровыми разводами. — Пришло время испробовать его, — продолжал Сасори, и потянулся было к склянке, но Сакура оказалась проворнее, она схватила ее первой. Сасори смотрел на нее так, будто не узнавал. Она вскинулась и выпила яд одним глотком. Внутренности тут же свело острой болью. Сасори сначала удивленно глядел на нее, а потом неожиданно исчез. Сакура согнулась пополам, но она улыбалась.       — Что у тебя там еще в арсенале, — спросила она сквозь приступы кашля.       — Думаешь, что уже все видела? Что ты скажешь на то, что мы находимся в иллюзии меньше минуты? — Таку прошелся вокруг стола, у него на плече сидела белка, указывающая лапкой на циферблат. Сакура глухо рассмеялась.       — Тебе меня не сломать.       — Отпусти ее, — послышалось откуда-то со стороны потолка. Комната подернулась пеленой, но вернулась на место. Таку исчез. Сакура, превозмогая боль, поднялась с пола и сложила руки в печать. Белка прыгнула ей на плечо и вцепилась в волосы.       — Не нужно этого делать, не нужно! — причитала она, но Сакура ее сбросила.       — Это иллюзия, — повторяла куноичи, — это иллюзия. Это иллюзия. Ток чакры замедлился. Комната поплыла.       — Отпусти ее! — услышала она уже совсем четко, и как подкошенная повалилась на пол подземного коридора.       — О, вот и твой мрачный принц, — воскликнул Таку. Сакура попыталась подняться на ноги, но все тело казалось ватным. Она лишь смогла привалиться спиной к стене. Даже руки не слушались и лежали беспомощно на коленях, словно чужие. Сасори стоял рядом с ней, хотя она не могла знать наверняка, что это настоящий Сасори.       — Пошевелиться можешь? — спросил он четким, командным голосом.       — Почти что нет, — совсем тихо ответила Сакура. Он отвернулся. Справа от него в воздухе висела Кийоко, сверкая сразу четырьмя катанами, по одной в каждой руке.       — Сасори, ты как будто не рад меня видеть, — протянул Таку, криво улыбаясь.       — Теперь мне кое-что стало понятно, — ответил Сасори. Таку снова рассмеялся и обратился к Сакуре:       — Какая привлекательная загадочность!       — Отцепись, — процедила Сакура.       Таку продолжал:       — О, это так трогательно, что ты запала на него, принцесса, — сказал он откровенно издевательским тоном. — А ты знаешь, что рядом с ним болтается его предыдущая подружка?       Сакура почувствовала, как у нее свело все нутро, от этих слов. Но она была готова к удару, и в лице ни капли не поменялась. То, что произошло у нее внутри, никак не отразилось снаружи. Таку вскинул бровь.       — Что ж, любовь зла, — констатировал он.       — Ты всегда много болтал, вместо того, чтобы учиться, — сказал Сасори, вид у него был надменно скучающий, однако Сакура знала, что под этой маской может скрываться что угодно, от раздражения, до желания вцепиться ей в плечи.       — Но я все же научился, Мастер Сасори, и сейчас Вы в этом убедитесь, — пообещал Таку. Пол под его ногами забурлил и нечто бесформенное, слепленное из комков грязи, лениво выбралось на поверхность.       — Снова гендзюцу? — ужаснулась Сакура. Сасори хмыкнул.       — Нет, — сказал он, — эта техника позволяет создавать земляных существ и управлять ими. В открытых пространствах она не эффективна. Но здесь, где нас со всех сторон окружает земля… Это может быть интересно.       Сакура приготовилась к тому, что этот бой будет долгим. Она проследила за тем, как Сасори призвал вместо Кийоко….       Нет, нет, нет. Невозможно было думать о чем-то другом. Неужели он убил свою возлюбленную? Или любовницу. Подружку. Таку сказал «подружка»? Что это всё значит?! Даже активные боевые действия, в нескольких метрах от нее, не в силах были переключить Сакуру. Мог ли этот Таку солгать? Сасори даже не пытался как-то опровергнуть его слова. Но он был редкостный гордец. Быть может, он любые оправдания считает ниже собственного достоинства. Как давно все это могло происходить? Десять лет назад? Сакура неосознанно помотала головой, избавляясь от неприятных картинок, которые нарисовало воображение. В этот момент огромное грязевое чудовище вырвалось из земли и разлетелось, за малым не добравшись до куноичи. Она только вскрикнула и прикрылась руками. Нужно было следить за ходом сражения! Сасори ее спас. Сасори спас ее с помощью этой жуткой куклы. Он носил её с собой, боже мой. А что нужно было за манипуляции произвести, чтобы сделать эту куклу! Тошнота неотвратимо подступила к горлу и Сакуру незамедлительно вырвало. Она скорчилась, упершись руками в землю. Очередное земляное чудовище было разбито в нескольких шагах от нее. Таку рассмеялся.       — Тошнота… Такое случается после гендзюцу, — сказал он, а потом добавил, — и после неприятных новостей. Сакура вытерла рот тыльной стороной ладони и сняла с пояса фляжку с водой. Она взглянула на Сасори. Он едва заметно хмурился, глядя на Таку. Верный признак того, что он теряет терпение.       — Мне все это надоело, — проговорил Сасори, пока три марионетки послушно сползались к нему. Их строение поменялось. Теперь впереди у каждой куклы находился прочный железный щит, из-за которого высовывались начиненные иглами конечности. Куклы выстроились одна за другой, словно в очередь. Таку следил за этим процессом без тени беспокойства.       — Мне будет жалко расправляться с Вами так скоро, Мастер Сасори, но меня действительно ждут дела, — сказал он, казалось, с искренним сожалением. Сакуре это не понравилось. Она пришла в себя и даже смогла подняться на ноги. «К чёрту Таку, к чёрту проклятую куклу!» — думала она, — «Сейчас Сасори тут. Он тут ради меня, даже глупо отрицать это. И ничто другое не важно». Она сжала кулаки, которые моментально окружило свечение чакры.       — Сакура, ты переоцениваешь его возможности, — сказал Сасори. Марионетки впились в землю огромными железными шипами и выпустили столп отравленных игл. Таку легко заслонился своим земляным подопечным. Куклы снова застрекотали и на этот раз атаковали огненными струями. Таку отскочил. Земляное чудовище иссохло и рассыпалось от жара. Сасори, слегка прищурившись, наблюдал за тем, как его бывший ученик медленно отступает назад. Атаки прекратились. Кажется, не было никакой угрозы, но Сакура что-то чувствовала. Уж очень спокойно и нагло вел себя соперник. И она видела, что Сасори тоже насторожился. Таку застыл на месте в позе, скорее расслабленной, нежели боевой.       — Это, наверное, глупо, — заговорил он, — но я все-таки попробую. Я предлагаю Вам присоединиться к моей команде. Сакура удивленно округлила глаза. Похоже, что ученик как минимум перенял от учителя чрезмерную самоуверенность. Сасори не торопился отвечать. Он стоял неподвижно, скрестив на груди руки. Не было ни насмешек, ни внезапных атак. И Сакура поняла, он думает, он пытается догадаться, что за козырь в рукаве у его бывшего подопечного. Нужно было потянуть время!       — А кто еще есть в твоей команде? — поинтересовалась Сакура наобум.       — Никого в твоем вкусе, принцесса, — ответил Таку.       — С чего ты так уверен? — спросила она с максимальной заинтересованностью, хотя хотелось послать его ко всем чертям. Выходит куноичи могут интересовать только любовные дела? Впрочем, это он тоже мог перенять от своего учителя.       — Они не убивают своих пассий, чтобы превратить их в оружие, — снова полоснул Таку по больному месту, но Сакура была к этому готова.       — Действительно скучно, — протянула она в совсем несвойственной для себя манере. Сасори неожиданно рассмеялся.       — Я не могу делать из нее куклу, пока не пойму, как помимо техник сохранять чувство юмора, — прокомментировал он, и это вызвало в Сакуре двойственные ощущения, хотя на этот раз она была уверена, что он шутит. Таку перестал улыбаться. Он поднял ладонь вверх, будто хотел с кем-то поздороваться.       — Вы забавные, — сказал он. — Мастер Сасори знает, какой я романтик, принцесса. Буду рад помочь вам умереть в один день.       — Сколько лишней патетики, — проговорил Сасори. На поле боя появилось еще две куклы, те самые, что остались после схватки с демоном. Сакура поняла, что сейчас начнется бой и отступила чуть-чуть назад. Куклы ринулись в атаку с неслыханной проворностью. Они действовали настолько быстро, что на них невозможно было сфокусировать взгляд. Несколько порций кунаев были отражены Таку. Еще одна угодила всеми пятью лезвиями ему в грудь, и он тут же рассыпался, заменив себя земляным клоном. Сакура снова нашла Таку взглядом. Он практически не атаковал. У них было преимущество. Три огромных щита заслоняли их от прямых атак. Кроме того Сасори явно были знакомы все техники бывшего подопечного. Или не все? Ладонь Таку стала окутываться какой-то полупрозрачной черной субстанцией. Она плавно сформировалась в небольшой шар. Сасори нахмурился, наблюдая за этим процессом. Далее все развивалось так быстро, что Сакура не успела даже пикнуть. Шар метнулся по какой-то изогнутой траектории. Одна из боевых марионеток вырвалась ему наперерез. Столкновение разбило ее в щепки. Но шар не развеялся, даже в скорости не потерял. Это была не чакра! Это было нечто принципиально иное. Вторая кукла разлетелась на мелкие кусочки. Шар мог обогнуть барьер из щитов, но Таку направил его прямо в стальную защиту. Сакура задержала дыхание, все вокруг замедлилось. Железо издало ужасающий рев, и было разорвано на куски! Бам! Второй барьер. Бам! Третий барьер! Смертоносная сфера неслась прямо на них. Сакура беспомощно закрыла лицо руками и в следующую секунду земля под ногами содрогнулась. Она словно оказалась внутри грозовой тучи. Неистовый гул ударил по барабанным перепонкам так, что она перестала что-либо слышать. В голове стоял монотонный свист. Какая-то совершенно мерзостная вибрация прошла по коже, заставляя Сакуру дернуться, и все-таки это определенно был не удар. Открывая глаза, она готова была обнаружить себя на том свете. Но все обстояло несколько иначе. Первое, что увидела, Сакура была прозрачная черная пелена, зависшая над ней в воздухе. Она колыхалась, словно занавеска, и источала ту самую вибрацию. Сакура перевела пораженный взгляд на Сасори. Эта странная техника исходила от него. Он стоял, воздев руку над головой, именно от нее расплывалась черная завеса. Шар, врезавшийся в воздушное полотно, завис прямо перед ним. Свист в ушах отступал. Пелена подернулась рябью и стала оседать. Сасори опустил руку. Шар медленно откатывался назад. Таку выглядел изумленным, его лицо вытянулось, и даже наглость в нем уступила место удивлению. А потом, несколько неуместно, у него вырвался нервный смешок, а следом еще один и, в конце концов, Таку разразился совершенно истерическим хохотом.       — Это, — пытался он выговорить, — это…       — Что это было? — выдохнула Сакура. Она обращалась к Сасори, но тот молчал. Таку продолжал хохотать, хотя смех уже больше походил на спазмы.       — Это… — снова предпринял он попытку, — займет слишком много нашего времени, при таком раскладе.       Сакура непонимающе посмотрела на Сасори. Он в своей скучающе равнодушной манере наблюдал за тем, как Таку приходит в себя.       — Надумал сдаться? — поинтересовался он.       — Просто хочу перенести нашу встречу, — ответил Таку. — Это ничего страшного. Теперь я точно знаю, кто отпустил моего маленького питомца. И Вы не побоялись, что он тут камня на камне не оставит?       — Я стер только часть барьера, — произнес Сасори.       — Но он знает дорогу и теперь может нырнуть в этот мир в любой момент, практически в любом месте, — сказал Таку, впрочем, скорее желая блеснуть своими знаниями на эту тему, нежели с беспокойством. Сасори пожал плечами:       — Это не мои проблемы.       — Пока что — да, — туманно заметил Таку. — Ну что ж, я думаю мне пора. И, я думаю, мы еще увидимся.       — Собираешься просто уйти отсюда по коридору? — поинтересовался Сасори. Таку крайне самодовольно улыбнулся:       — И все-таки я знаю об этом побольше Вашего, — сказал он и, щелкнув пальцами, исчез в облаке черной субстанции. Все что вынесла Сакура из этого диалога, так это то, что они оба определенно знали о демонах больше, чем она. Все это звучало, как неминуемая угроза. Сасори выпустил зло на свободу. Но выходит, если бы он этого не сделал, они оба были бы уже мертвы. Размышления на эту тему давались нелегко, Сакура вдруг почувствовала себя невероятно уставшей. Она ожидала, что Сасори что-либо ей объяснит, но он просто молча пошел вперед.