Skalds and Shadows

Карта священного острова выглядит полем боя. Ты щуришься и представляешь весь Вварденфелл единым живым существом, истерзанным этой бессмысленной, мнимо бескровной войной — войной, которую вы проиграли ещё до её начала. Вварденфелл – дикий зверь в тугом ошейнике Призрачного предела; смертельно опасный, подобно всякому раненому животному. На северо-западе он истекает карминово-красной, густой редоранской кровью, на юге – сочится изжелта мертвенной сукровицей Хлаалу, а на востоке – затянут коростой, что проступает на струпьях Дома Телванни. Но синего нет на карте. Для большей части Совета демонстративное неучастие стало поводом для гордости: Великий дом Индорил выше мелочной, святотатственной жадности! Но для тебя их решение – признак позорной трусости. Быть может, на части рвать Вварденфелл кощунственно, подло и мерзко, однако отказ от борьбы – это предательство интересов Дома. Это будущее, принесённое в жертву из страха и косности. Это голое горло пред взором жадного молодого хищника. – А что Балмора? Балмора? Ты ненавидишь Балмору — как зримое, бесстыдно-нагое напоминание о торжестве Хлаалу. Золотоносные реки струятся меж жёлтых камней, вздымая со дна всю грязь, всю низость этого Дома… – Сойка передала мне копии накладных, – отвечаешь ты. – Мы были правы: Камонна действует там при полной поддержке жёлтых. – Ты предлагаешь внедрить в Камонну агентов? Или завербовать кого-то из их рядов? – Думаю, нам хорошо послужат оба варианта. Но правда в том, что ты влюблён в Балмору, в хищную Балмору с жёлтыми злыми глазами и мёртвой хваткой. Со сладким восторгом ты вспоминаёшь грабителя, что польстился на кошелёк безоружного с виду мера — и то, как призванный магией дайто рассёк его от плеча и до паха… Балмора будит в тебе забытую радость боя: игра здесь ведётся на острие клинка. Поэтому ты и решил встретиться с Сойкой лично, пренебрегая опасностью — упиваясь опасностью! Ты слишком устал плести тенета интриг в тиши кабинетов. Быть может, эту войну вы проиграли ещё до её начала. Однако отказ от борьбы – предательство, жить с которым ты попросту не способен.