DA драбблы

— Казни его! — кричит Себастьян, а её мужчина смотрит на неё пустым взглядом человека, стоящего в очереди на эшафот. Хоук хочется кричать, вопить, проклинать этот мир, где нельзя просто жить «долго и счастливо». Вместо этого ей приходится с холодным отстранением во взгляде смотреть в глаза беглому принцу и говорить практически по слогам: — Если он умрёт сейчас, то станет символом, станет мучеником, тем, чьё имя будут провозглашать маги, идя на смерть. Это то, чего ты хочешь? Себастьян тушуется из-за резкой отповеди, отступает на пару шагов, качает головой. — Хоть раз, — просит Хоук. — Хоть раз попытайся не просто нестись в бой с именем Андрасте на устах, а подумай, что принесёт этому миру твой поступок. Этот маг, — она кивает на коленопреклоненного Андерса, — умрёт. Умрут все маги в этом городе. И что? Найдётся идиот, который бросится в бой с воплем «За Киркволл!». И тогда, — Хоук переводит дыхание. — Тогда будет не важно, кто, почему и как все это начал. Тебе нужно, чтобы маги получили столь сильную мотивацию, ведь однажды их всех могут убить из-за одного отступника. «Да-да, как в том городе, в Киркволле», — Хоук изображает некую жеманную даму, а после жёстко сжимает рот, выдыхает и спрашивает: — Так что, принц, ты готов дать магам в руки такой мощный символ? — Я… нет… я, — Себастьян явственно заикается, качает головой, отступает назад, смотрит как-то потеряно, словно мысли не умещаются в его голове, словно первый раз в своей жизни он пытается не просто последовать своим порывами, но и задуматься, куда его эти порывы заведует. — Но отступник должен умереть! Хоук смотрит на него, застывшего на месте, смотрящего со знакомой — хей, Хоук, научила на свою голову? — решимостью во взоре, с полным пониманием того, что он требует и почему. Мальчик, что некогда мстил за своих родных, неужели ты ждёшь, что тебя послушают? — Мы казним его принародно! — продолжает вещать принц. — Это будет справедливый суд! Хоук почти ждёт, что сейчас кожа Андерса расколется синевой, привычно выпуская на волю духа. Но тот затих, а голова мага была склонена — ну же, Хоук, убей, сделай для всех проще. А в голове бьется-вертится мысль, что она не сможет — ни убить его, ни смотреть на его смерть. А отвернуться — ни сейчас, ни позже точно не получится. Проще — если бы они никогда не знали друг друга. Проще — если бы его убили раньше. Проще — если его убьют далеко, очень далеко от неё… Но она сама не сможет — ни смотреть, ни убить. — Нет, — выдыхает Хоук. — Нет. Он будет жить. — Что? — Себастьян не верит. Хоук не собирается объяснять. Она молча выслушивает угрозы, молча следит за тем, как бежит от будущего боя принц, только кивает, когда уходит Фенрис, и просит у остальных: — Нам нужно защитить магов. Иначе этот мир полетит в Бездну. — Он уже туда падает, — хмыкает Варрик. — Но ты права. Все может стать ещё хуже. Андерс поднимается с колен. Он смотрит на неё, просто смотрит. Хоук поудобней перехватывает посох и говорит глухо: — Сейчас ты сделаешь все, чтобы спасти магов. А потом отправишься на все четыре стороны. Если Себастьян найдёт тебя и убьёт, я не буду мстить. Но здесь и сейчас ты нужен мне. Мне нужна твоя помощь. Так себе объяснение, но для успокоения собственной совести сойдёт. Хоук уходит, гордо подняв голову. А после с трудом разжимает пальцы на посохе. Она убеждает себя, что пора совершить ещё один подвиг — во славу Кирквола, его жителей и так далее, по списку. По её следам идёт Андерс. Главное — не обернуться. Ни сейчас, ни потом.