***
Была суббота, выходной день, когда Санс мог спокойно прогуляться по особняку. Недавно, на этой неделе, Папирус влетел в его комнату, крича во всю мощь своих лёгких настолько сильно, что Санса хватил бы удар (будь у него сердце) — д-р Гастер достал для него билеты, на концерт Меттатона, включая возможность попасть за кулисы. После того, как Папирус перестал кричать и вошёл в режим рыдающего фанбоя, Санс благодарно улыбнулся доктору Гастеру, зная, что мечта Папируса сбывается, и что это сделал Гастер. Он не был самым большим поклонником звезды, но все еще чувствовал себя лучше, если Папирус пойдет с кем-то и был на самом деле удивлен, когда доктор Гастер предложил взять его. — Вау, ты идешь на концерт Меттатона, — фыркнул Санс, ухмыляясь доктору. — У меня будет отличная возможность увидеть по-настоящему забавные фотки. — Я уверен, что Папирус нафотографирует так много, что ему понадобится новая карта памяти для телефона, — ответил доктор Гастер. — Впрочем, это не проблема. — Мы еще увидим, что ты скажешь, когда Папс попадёт туда, — сказал Санс, откинувшись со своей книгой. — Я еще не слышал о большем поклоннике Меттатона, чем мой брат. — Я позабочусь, чтобы он не похитил Меттатона и не держал его в шкафу. — Спасибо, это было бы неловко.~~~
В день концерта, Санс попрощался с Папирусом и Гастером, хихикая над тем, как сильно различаются между собой яркий наряд брата из розового и оранжевого и очень строгая водолазка доктора Гастера под чёрным блейзером и брюками, готовя свой телефон к наплыву кучи фотографий, прежде чем отправиться в свою комнату, желая закончить чтение до того, пока у него было свободное время. Он, должно быть, задремал в какой-то момент, проснувшись с книгой на груди, часы рядом с его кроватью показывали 1:13 утра в зеленом цифровом освещении. Он вздохнул, садясь и потирая лицо, взглянув на сотовый телефон и увидев десятки фотографий, присланных от Папируса. Концерт, должно быть, к этому времени закончился, и доктор Гастер и Папирус должны быть дома и скорее всего, уже спать. Так или иначе, чёрт бы побрал эти четверть часа утра, Санс был голоден и подумал, что поздний перекус не повредит. Он отложил книгу в сторону и потянулся, направляясь к кухне в тишине особняка, остановившись, когда увидел тусклый свет в гостиной, что показалась ему странным, поскольку он знал, что когда в комнате никого, то свет выключен. Он задался вопросом, не спит ли еще д-р Гастер и потому занял комнату, направляясь к нему, чтобы спросить, хотел ли доктор разделить несколько ломтиков чизкейка, которые были в холодильнике, но его рука на миг задержалась у приоткрытой двери, когда он услышал мягкие, приглушенные звуки изнутри. Он нахмурился, прислушиваясь ближе и чувствуя, как синий румянец окрашивает его скулы, когда он услышал стоны. Врятли это доктор Гастер, может, Папирус мастурбирует, пронеслось у него в голове, но когда он заглянул внутрь — то увиденное было последним, что он ожидал. Папирус был разложен на пуфике размером со стол посреди гостиной, его юбка была задрана выше таза, а ноги широко раздвинуты. Между бёдер Санс увидел череп доктора Гастера. У Папируса перехватило дыхание, рука сжала пуф за головой. — О-ох! — простонал он, его бёдра дёрнулись вверх. — Д-доктор, пожалуйста! Д-р Гастер поднял голову, улыбаясь. — Всему свое время, Папирус, — мурлыкал он, поглаживая руками бёдра младшего скелета. — Просто расслабься, я дам тебе то, что ты хочешь. — Он нырнул головой вниз, его язык заскользил между складками наколдованного магического бугорка, заставляя младшего громко застонать. Папирус прикусил пальцы свободной руки, чтобы заглушить крики, ёрзая на пуфике, его лицо зарумянилось оранжевым. Бёдра сильно выгнулись, когда он почувствовал, как пальцы заскользили внутрь вместе с языком. — Ох, боги! — прошептал он, сжимая пуф крепче. — П… просто… ах!.. вот так, доктор, да! Доктор Гастер заработал пальцами быстрее, глядя на Папируса, его фиолетовые глазницы блестели. — Давай, Папирус, вот так… — он сильнее сжал пальцы, светясь радостью от выпущенного крика Папируса. — Пожалуйста! — причитал Папирус, его бедра с силой дёрнулись. — Боги, пожалуйста, пожалуйста, док… ох, чёрт, д… док… да… ох, Боги, папочка! — Он испустил вопль, кончая, откинувшись на диванчике и тяжело дыша, его кости вспыхнули светло-оранжевым. Он почти трогательно мяукнул, когда доктор Гастер отдернул руку, с пальцев капало оранжевым, который был стёрт вездесущим платком из кармана доктора. — Такой хороший мальчик, — промурлыкал он, приподнимаясь и погладив рукой щёку Папируса. — Ты такой красивый, Папирус… ты знаешь это, так? Лицо Папируса стало тёмно-оранжевым, когда он кивнул, садясь и поправляя свою юбку. -… спасибо, — пробормотал он, прежде чем наклониться и поцеловать доктора, словно он терпел до последнего. Находясь в ванной, Санс чувствовал, что всё покатилось псу под хвост. Он упал на пол, сильно трясясь, его душа пульсировала тёмными эмоциями, начиная от болезненного ощущения обиды до предательства. ОН ОБЕЩАЛ. ОН ОБЕЩАЛ. Д-р Гастер обещал не домогаться до Папируса! ОН. ОБЕЩАЛ. Санс свернулся на полу; мир, который он безрассудно позволил создать, рушился вокруг него. Это не было никакой сказочной жизнью; это было просто заблуждением, в котором он был идиотом, достаточно веря, думая, что был чем-то особенным. Но нет. Он был шлюхой, и он сам привёл своего младшего брата к этому. Санс опустил лицо в ладони, его тело сотрясалось от тяжелых рыданий, не в силах сделать что-нибудь ещё.***
К тому времени, когда он вышел из ступора на полу ванной комнаты, было почти восемь тридцать утра, и всё, что он хотел сделать, это просто уйти. Он возьмет то, что ему нужно, снимет деньги со счёта, возьмёт машину и уедет с Парирусом. Он хотел начать что-то новое, как-то объяснить Папирусу, по пути туда, куда они отправятся… Санс был так занят, делая себе внутренние заметки, что бы он смог упаковать сразу всё, что не заметил как доктор Гастер заглянул в его спальню, пока не повернулся, чтобы схватить ключи и отпрянув назад; его душа билась в грудной клетке. — Доброе утро, Санс, — сказал доктор Гастер, улыбаясь. — Ты спал сегодня, так что я принёс тебе кофе… — он не успел договорить, поскольку Санс выбил чашку из руки доктора Гастера, и она разлетелась осколками по полу. Между ними повисла гробовая тишина, прежде чем доктор Гастер опустил руку, на его лице читалось замешательство и обеспокоенность. — … Санс, что это сейчас было? — медленно спросил он. Санс крепко сжал кулаки, борясь со смертельным желанием пустить их в ход. Как он посмел? КАК ОН СМЕЕТ ПРИТВОРЯТЬСЯ, ЧТО НЕ БЫЛО НИЧЕГО ПЛОХОГО. Его сопротивление ослабло, он практически бросился на доктора, резко ударив по более высокому скелету. — КАК ТЫ МОГ?! — кричал он, его глазницы пылали голубым. — УБЛЮДОК, КАК ТЫ МОГ?! ТЫ ОБЕЩАЛ! ТЫ, БЛЯТЬ, ОБЕЩАЛ МНЕ! — САНС!.. — Доктор Гастер несколько раз оттолкнул кулаки Санса, прежде чем, наконец, схватил его за запястья и крепко сжал их. — Санс, ХВАТИТ! ПРЕКРАТИ! — Он держал крепко, идя с Сансом обратно к кровати и заставляя его сесть, пытаясь помешать ему выкрутиться. — Что на тебя нашло?! Санс наполовину всхлипнул, наполовину зарычал, дёргая руки, одаривая доктора Гастера взглядом, полным ненависти. — ТЫ ОБЕЩАЛ МНЕ! — крикнул он, его голос сильно дрожал. — ТЫ… ты ОБЕЩАЛ!.. — Рыдания охватили его тело сильнее, первоначальный огонь в его душе начинает кипеть вплоть до отчаяния и тоски. — … ты обещал мне… что не будешь до него домогаться, УБЛЮДОК…! Руки доктора Гастера на мгновение напряглись, прежде чем разжаться, тихо отпуская руки Санса. — … так ты это видел, — ответил он, заявляя это скорее как факт, чем признание, от чего Санса снова охватила тошнота. Он вздохнул, поднимая руку вверх и потирая переносицу. — … Я обещал тебе, Санс, — продолжил он тихо. — … и я не нарушил это обещание. — Минуточку? — Санс снова вспыхнул. — Ты называешь еблю моего брата языком — не домогательством?! — Да, — твёрдо сказал д-р Гастер. — Потому что я не предлагал ему переспать. ОН предложил это мне. Санс смотрел на доктора, его руки крепко сжались, — … иди ты к чёрту, — прошипел он, его глазницы опять полыхнули. — Чёрта с два… — Санс, это в моём письменном виде, вместе со всем остальным, — отрезал доктор Гастер. — Он предложил мне. — Он вздохнул, прислоняясь к комоду, скрещивая руки. — Он не какой-то наивный маленький ребенок, Санс. Ему восемнадцать, и глупо думать, что у него никогда прежде не было никакого опыта. У него есть свои предпочтения и свой выбор. — Выражение его лица было на 110% серьёзным. — Я не делал никаких поползновений в его сторону. Вчера он предложил мне это после концерта. И, честно говоря, с толпой, собравшейся на концерте, это было наименьшим из зол. Он вздохнул, взглянув на Санса. — Я этого вообще не собирался делать, но было очевидно, что твой брат уже давно влюблен в меня. И я, по общему признанию, тоже очень его люблю. Санс закрыл череп руками, голова медленно тряслась. — … как ты мог так поступить со мной…? — шептал он, тихо всхлипывая. — К… как…? Просто… как…? Д-р Гастер подошёл, опустившись на колени перед Сансом. — Санс, я не собирался этим причинять тебе боль, — искренне сказал он. — И, как по мне, это не выглядело предательством. Я до сих пор не сказал Папирусу всё, что происходит между нами, и мои чувства к тебе не дрогнули ни в малейшей степени. — Он потянулся, взяв руку Санса в свою. — Я бы никогда не сделал первый шаг к Папирусу, из уважения к твоим чувствам. Но Папирус сам предлагал мне. Он знал, чего он хочет, и он попросил меня об этом. И я был обязан. Санс сглотнул ком, подступивший к горлу, сейчас было просто ужасно неудобно осознавать сомнительные сексуальные предпочтения брата. — … но… почему ты согласился? — спросил он заплетающимся языком, его руки дрожали. — … Ты не должен был говорить «да». — … да, я НЕ ДОЛЖЕН был, — ответил доктор Гастер. — … но не буду отрицать, что я хотел. — Он мягко улыбнулся. — … ты и Папирус — вы оба замечательные мальчики, и я счастлив, что вы есть в моей жизни. Если вам нужен благодетель, если Папирусу нужен отец, если вам обоим нужен любовник, тогда я хочу это обеспечить. Маленький скелет всхлипнул, даже его эмоции слились в странное оцепенение. — … Боги… он просто ребёнок… — прошептал он. Д-р Гастер вздохнул, сжимая руки Санса. — Он взрослый, Санс, — ответил он мягко. — … и… я далёк от того, чтобы выносить сор из избы… но он не самонадеянный маленький ребенок. НИСКОЛЬКО. В любом случае… — он встал, все еще держа Санса за руки. — … есть что-то, о чем тебе нужно поговорить с ним. Это не мое дело, чтобы рассуждать об этом, если он этого не хочет. Это точно не заставило Санса чувствовать себя немного лучше, но с другой стороны, не в пример лучше, когда он узнал о странных предпочтениях своего брата в одежде. Было неловко чувствовать, что он не воспринимал своего брата как взрослого. И меньше всего осознавать, что всё это время Папирус питал сексуальные чувства к доктору Гастеру, решив действовать. — … Я не знаю, что думать… или как теперь реагировать… — сказал тихо Санс. Д-р Гастер сжал его руку, прежде чем отпустить. — Поговори с братом, — повторил он. — А потом разберись в своих чувствах. Если возникнет необходимость, я поговорю с вами обоими. Но, Санс… — его голос стал серьёзным, привлекая к себе внимание. — … он не будет думать о тебе хуже, если ты скажешь ему правду. Я уверен в этом. Просто подумай об этом. — Он повернулся, чтобы уйти. — Я попрошу позже кого-нибудь прибраться здесь. Но Папирус ждет тебя к завтраку. Я оставлю вас вдвоём. Он покинул комнату, оставив Санса сидеть на своей кровати, пытаясь собрать свои мысли по кусочкам в цельную картину.