An Unorthodox Offer

Санс пошевелился, просыпаясь, его череп стучал мигренью, несмотря на полумрак, в котором он проснулся. Он чувствовал тепло тяжёлого одеяла на себе и потрескивание камина рядом, ощущая себя в полной защищённости и уюте, несмотря на головную боль. Он не хотел вылезать из этого комфортного закутка, ему ничего не хотелось, кроме как лежать здесь целую вечность… Послышались лёгкие шуршащие шаги, кто-то вошёл и остановился рядом с ним, и Санс услышал тонкий звон и дребезжание рядом. Он с трудом приоткрыл глазницы, видя размытые черты доктора Гастера, тихо помешивающего что-то в стакане с водой. Несмотря на молчание, доктор Гастер оглянулся, замечая тусклый проблеск синей глазницы и увидел, что скелет не спал. — Вот, — мягко сказал доктор Гастер, беря стакан и протягивая его. — Выпей. — Он просунул руку под свободное плечо Санса, чтобы тот немного присел. Санс поморщился, когда движение заставило его голову закружиться, неуверенно протягивая руку, взяв стакан воды и отпивая, морщась от вкуса. — … Что в нём? — спросил он.  — Аспирин, — сказал д-р Гастер, наклоняя стакан к зубам Санса снова. — Это поможет от головной боли. — Он удерживал его, пока тот не выпил всё содержимое, после чего поставил стакан на стол, а Санса опёр о спинку дивана. Санс оцепенело наблюдал, как доктор Гастер прибирается, начиная собирать воедино собственные воспоминания о случившимся, чувствуя как от стыда его скулы покрыл густой румянец. У него даже не было повода быть пьяным или быть здесь из-за контракта, и все же, он был здесь, завёрнутый в одеяло перед камином в гостиной, на диване, где у него был его первый сексуальный контакт с мужчиной, с которым уже не было ничего общего, но в то же время он проявил беспокойство и заботу. Двадцать четыре часа назад он был вполне уверен, что у него были отношения с Гриллби. Двенадцать часов назад он приехал в этот особняк, чтобы от отчаяния заняться сексом с доктором Гастером. Вау. Если он не чувствовал себя паршиво, когда Гриллби сообщил новость, то сейчас, разумеется он ощущал это на все сто. Он судорожно вздохнул, с трудом опираясь о спинку дивана. Его головная боль убывала, но из-за этого его разум всё чётче осознавал произошедшее, и с каждым мгновением он ненавидел себя все больше и больше. Санс не заметил доктора Гастера, когда тот присел рядом с ним; сидеть в тишине целую вечность было бы более чем достаточно, если такова цена, чтобы совладать с собой и со своими эмоциями. Увы, этому не суждено было сбыться. — … Санс. Санс вздрогнул, несмотря на мягкий тон доктора Гастера, сжимая одеяло, желая, чтобы оно поглотило его всего. Боковым зрением он увидел, как руки доктора Гастера плотно сжались на коленях. — Санс. Что случилось? И это произошло. Без какой-либо сознательной попытки обуздать свои эмоции, он разрыдался. Не столь же яростно, как прошлой ночью, но все же достаточно, чтобы ему было тяжело выговаривать слова по ходу повествования. О своём гневе. О своей вине. О своём желании. Одинаково ощущая и ревность, и заботу Папируса и отношения с доктором Гастером. Тайно желая, чтобы у него было что-то реальное с доктором Гастером. Надеясь на отношения с Гриллби, только для того, чтобы это оказался эгоистичный фарс. Отвращение к себе, ставя себя во всех этих ситуациях. И всё равно желая этого больше. Санс хныкал в свитер доктора Гастера к тому времени, когда ему больше нечего было сказать, ощущая, как руки доктора обвились вокруг, успокаивающе поглаживая его по черепу. Этот жест несколько успокоил его, и лишь помог еще больше осознать ситуацию и как он в ней оказался, чувствуя, что он погружается в ужасное, депрессивное состояние. Он вяло отстранился, чувствуя тяжесть и в то же время опустошённость, не зная, куда деваться. Он просто хотел исчезнуть, или, по крайней мере, уснуть, так что ему не придется больше бороться с этим. Он потёр лицо, в полной растерянности и не зная, с чего начать. — … Санс… всё хорошо… Голос доктора Гастера заставил Санса поднять взгляд, увидев, как доктор молча смотрел в огонь. Выражение его лица было в основном нейтрально, но с оттенком едва сдерживаемой грусти. Доктор Гастер тяжело вздохнул, перестав гладить Санса по макушке. — … случились то, чего ты не ожидал… и не хотел, — продолжил он. — И ты чувствуешь, что сделал бы что угодно, лишь бы удержать контроль. И порой… у всех поступков… бывают последствия. — Он посмотрел на Санса. — … никто не остановил меня, когда я пытался управлять своей жизнью, своей карьерой. И я страдал от этого. Но ты не должен делать то же самое, Санс. Он медленно убрал руки от Санса, стараясь не задеть его. — Я не собираюсь воспользоваться тобой, не в этом состоянии. То, что тебе нужно — время на исцеление и пересмотр своих жизненных ценностей и вариантов. Я не должен быть одним из этих вариантов. Я не хотел бы попадать под это, Санс. Санс оставался неподвижным, обдумывал эти слова и что они означают, обдумывал всё, что он мог вспомнить о последних нескольких часах, и приходя к выводу. — Но разве ты не можешь быть этим вариантом? Д-р Гастер застыл, недоверчиво глядя на Санса. — Санс… Я не хочу, чтобы ты… Я не говорю, что… — Виндингс, — прервал его Санс, глядя ему в глазницы. — Моё сердце было разбито, и вместо того, чтобы ехать домой, я приехал сюда. Да, возможно, я неправильно поступил, но всё же… Я приехал сюда. Потому что я должен быть здесь. — Он посмотрел на свои ладони. — … Ты впустил меня внутрь… ты позволил мне выплакаться, ты заботился обо мне… ты дал мне выговориться… У меня этого никогда не было, даже дома с Папсом… — он поднял руки, с силой потирая лицо. — … Из-за всего того дерьма, что я наговорил… Мне было здесь спокойно… У меня была поддержка… и… если это из-за того аннулированного контракта… У меня был дом. — Он откинулся назад, поворачивая голову, чтобы снова посмотреть на доктора Гастера. — … Я не прошу тебя принять меня снова. Это… был бы просто хреновый ход… Я просто говорю… Я думаю, что я… всегда знал, что здесь у меня было всё… но моя дурная голова не давала покоя, и… — Он вздохнул, уставившись в потолок за долгий период молчания. Наконец, он вздохнул. — … Я хочу знать, доктор Гастер… скажи мне сейчас… когда я слушаю… что именно ты чувствуешь. Я знаю, что ты мне не соврёшь. Но после того, что случилось с Гриллби… Я должен знать… ладно? Д-р Гастер крепко сжал ладони, прежде чем заставить их разжаться на коленях. — … Я чувствовал то же, что и ты, когда Гриллби сказал, что уезжает, — ответил он ровно. — Я чувствовал, что всё, что я знал, оказалось ложью… что моя душа была вырвана и раздавлена… что всё разваливается и никак это не исправить, — он повторил движение Санса — пялясь в потолок. — Я так, так люблю тебя и Папируса… я просто хотел заботиться о вас, приютить вас, баловать вас, и я… — он помолчал, прежде чем продолжить. — … люблю тебя. И мне не нужны никакие договоры об отношениях по расчёту. Я хотел, чтобы ты просто… был здесь. Чтобы жил здесь, потому что это был твой дом. И… я думал, что и ты хотел. Санс вцепился руками в одеяло, которое было всё ещё накинуто на него. — Хотел, — ответил он. — … до тех пор, пока мысль о том, что это было только ради притворства и работы, не ударила меня в лицо. Д-р Гастер кивнул. — … Quid pro quo*, Санс, — сказал он мягко. — … Скажи мне, что ты действительно чувствуешь… так, чтобы я действительно знал, не имея необходимости задаваться вопросом. — Пауза. — Пожалуйста. Санс вцепился руками в одеяло, все сильнее закутываясь в него. — … это было так прекрасно, что я иногда забывал, что всё это из-за контракта… но когда я понял, я почувствовал себя ужасно, из-за того что наслаждался этим. — Он зарылся в одеяле, словно желал закопаться. — Но я чувствовал себя лучше. Мне было лучше. И… всё осложнилось, когда Папирус стал частью этого. Я чувствовал себя… преданным? Я не знаю. Да. Но… Я не мог отказать Папирусу, когда он был так счастлив… и… Я знал, что ты будешь заботиться о нём… это не… лучше от этого не стало. Он дрожаще вздохнул. — Я тоже чувствовал ревность. Я просто… не понимал, когда ты сказал, что любишь нас обоих. Папс понял… и увидел, насколько лучше вы двое вместе… это заставило меня чувствовать себя… дешёвкой. Санс услышал сбившееся дыхание доктора Гастера, но тот не пошевелился и ничего не сказал. — … оглядываясь теперь назад… я просто… я, вроде как, вижу, что ты сделал для нас обоих… — он потёр лицо. — … Я просто… чувствовал бы себя лучше, если бы это был только я… понимаешь? Доктор Гастер осторожно кивнул. — … Я знаю, — сказал он. — … Прости меня. Мне… правда жаль, Санс. Никогда не было в моих намерениях причинить тебе хоть какую-то боль. Пожалуйста, поверь мне, когда я говорю это. — … Я верю тебе, — ответил Санс. — Имею в виду, на этот раз. Тишина. — … Я… не совсем уверен, что я должен на самом деле теперь делать, — робко сказал доктор Гастер, снова сжимая ладони. — Я знаю, что я хочу сделать, но… я не знаю, чего хочешь ты. Санс глубже зарылся в свое одеяло. — … Я хочу просто сидеть здесь, пока моя душа не перестанет болеть, — признался он. — Не знаю, как долго это всё будет. Д-р Гастер колебался, прежде чем потянуться и положить руку на плечо Санса. — … как я раньше и обещал, — сказал он, — ты можешь оставаться столько, сколько пожелаешь. Санс взглянул, едва кивнув доктору. — … спасибо… но это может длиться вечно, и… о чёрт, Папирус, я забыл про… — он осёкся, когда входная дверь громко хлопнула, эхом прокатившись через весь особняк, звуки торопливых тяжёлых шагов послышались справа от комнаты, до того, как появился Папирус, который, издав громкий вопль, спикировал на диван с братом. — СААААААААААААААНС, ТЫ ХОТЬ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЫ ОПЯТЬ ЗАСТАВЛЯЕШЬ МЕНЯ ВОЛНОВАТЬСЯ, ТЫ МОГ БЫ ПРОСТО СКАЗАТЬ МНЕ, И Я ПОШЁЛ БЫ С ТОБОЙ, ТЫ ЗНАЕШЬ КАК ОПАСНО В ТАКОМ СОСТОЯНИИ ВОДИТЬ МАШИНУ, ТЫ НЕ ЗВОНИЛ, НЕ ПИСАЛ, Я ТАК ИСПУГАЛСЯ ЗА ТЕБЯ, БОЛЬШЕ НИКОГДА ТАК НЕ ДЕЛАЙ! Папирус разрыдался, зарывшись лицом в одеяло и обнимая Санса мёртвой хваткой. Санс не мог даже высвободить руки, чтобы успокаивающе погладить Папируса по голове, который полулежал на докторе Гастере после своего прыжка, так что он был беспомощен. Тем не менее, сидя там, с доктором Гастером, с развалившимся на нём Папирусом и крепко обнимаясь, Санс чувствовал себя больше, чем дома, который у него был большую часть времени.