Душа моя больна, в жару, Горит, нагая, на ветру, Приблизившись к его костру; Им овладею — иль умру. Хочу обвить его, как плеть Лиан, расти, в глаза смотреть, Жить — и в объятьях умереть. Лорд Альфред Теннисон «Фатима» [перевод Анатолия Наймана]
Квартира Фокса Малдера Понедельник, 1 марта 18:33 Малдер был в душе, когда услышал трель телефона. Несколько мгновений он раздумывал, стоит ли подойти, понимая, однако, что не может проигнорировать звонок: теперь ему звонили исключительно по работе. Обернув полотенце вокруг талии, Малдер прошел в спальню и поднял трубку. — Малдер, — сказал он. — Малдер, это Прескотт. Какие планы? — Никаких, сэр, — солгал он, вытирая волосы полотенцем. — Чем могу помочь? — Просто хотел узнать, не хочешь ли ты отправиться на юг Алабамы, помочь полицейскому отделу Дафни с кое-какой проблемой. Кажется, у них появился некто, подозрительно напоминающий серийного убийцу. «О, Господи, только не это, — простонал про себя Малдер. — Что угодно, только не это». И вдруг в мозгу словно что-то щелкнуло. Дафни. Он вспомнил, когда был там последний раз, вместе со Скалли. В тот день он окончательно убедился, что пора прекращать втягивать ее в свои кошмары. День, когда Крайчек… Но он не может позволить себе думать об этом. И не станет. Малдер заставил себя снова сосредоточиться на сказанном Прескоттом. — Дафни ведь в районе Мобила? — поинтересовался он, как будто невзначай. — И как ты все подмечаешь, Малдер! Надо было тебе пойти в копы, — сострил Прескотт, и каждое его слово источало сарказм. — Да, это в районе Мобила. Но там нет ни одного сотрудника с таким опытом психопрофилирования, поэтому я им сказал, что ты с радостью согласишься помочь. — Я ценю это, сэр, — сухо ответил Малдер. Он уже привыкал к порой жестокому чувству юмора Прескотта, но пока еще не сумел приспособиться к тому, что его босс вообще способен шутить. Скиннер не стал бы острить, даже если бы ему приставили пушку к голове. Кстати, он ведь однажды действительно приставил пушку к голове Скиннера, и тот уж точно не счел это забавным. — Это разве в нашей юрисдикции? — спросил Малдер. — Если верить БАНСП, то, видимо, нет, — ответил Прескотт. — Но кто-то там у них — кто-то, кто в меньшинстве, — считает, что это убийство связано с убийством во Флориде. Проверь, что у них есть, и вынеси решение — расследовать это преступление на федеральном уровне или нет. — Что там случилось? — Шесть жмуриков, мужчины, все застрелены из пистолета 38 калибра неизвестным подозреваемым. Вы, ребята-психологи, таких вроде называете «субъектами». — Групповое убийство, — сразу же ответил Малдер. — Классический «modus operandi» (1). Сэр, для этого дела им не нужен профайлер. Даже практикант может рассказать про этого субъекта все, что требуется. — Может, да, а может, нет, — сказал Прескотт. — Есть кое-что еще. Все пули 38 калибра, но выстрелы произведены из разных пистолетов. И на этом различия не заканчиваются. — Сэр, при всем уважении, но почему сейчас? — спросил Малдер. — На этом этапе от профайлера будет больше вреда, чем пользы, если расследование только-только началось. Характеристика может направить их по ложному следу. Судя по описанию, с этим делом в БАНСП вполне в состоянии справиться сами, консультируясь с местным отделом. — БАНСП уже там, Малдер, — сказал Прескотт. — Они выслали двух агентов. «Выслали агентов? — задумался Малдер. — Странно. Обычно агенты БАНСП работают из Квантико — сортируют и анализируют информацию. Как правило, они не выезжают на дела». — Сэр, у меня есть смутное подозрение, что меня посылают туда, чтобы угодить кому-то из начальства, — сказал Малдер. — Ой, даже не знаю, — ответил Прескотт, манерно растягивая слова. «Малдер догадался. Как всегда. Черт, как же весело за ним наблюдать!» — Может, я просто хочу довериться интуиции. — Никак не могу взять в толк, какая от меня будет там польза. — Ну, ты, скорее всего, прав, Малдер, — сказал Прескотт. — Почему бы тебе не позвонить Уолтеру Скиннеру и не спросить его об этом? Ответом ему было долгое молчание. — Скиннер хочет, чтобы я туда поехал? — спросил Малдер. — Ты прям как та кошачья еда — так хорош, что они сами тебя просят (2), — сказал Прескотт. — Вот что я тебе скажу: если выедешь сейчас, баиньки ляжешь уже в Дафни. Агенты БАНСП встретятся с тобой в отеле «Пемброк Инн». Они уже забронировали номера. Звони, как что-то нароешь, оксфордский умник. Прескотт повесил трубку. Малдер долго смотрел на телефон. «Скиннер, — думал он. — Почему Скиннер хочет, чтобы я туда поехал?» И вдруг он почувствовал, как волоски на шее начинают вставать дыбом, а по телу пробегает дрожь. «Что-то не так, — подумал он, но сразу отверг эту мысль. — Хватит уже чудить, Малдер. Нет причин так реагировать. Ты ничего не знаешь, даже догадок у тебя нет, так с чего ты решил, будто что-то не так? Это не твоя сверхъестественная проницательность. Просто ты не вытерся и не оделся после душа, а здесь холодно». Малдер подошел к термостату и протянул руку, чтобы установить температуру повыше. Она уже была выставлена на 25 градусов. — Вот черт, — выругался агент вслух.***
Отель «Пемброк Инн» Дафни, штат Алабама 23:06 — Могу я вам помочь? — спросила служащая из ночной смены. — Да, — ответил Малдер, протягивая удостоверение. — Специальный агент Фокс Малдер, ФБР. Насколько я понимаю, сюда уже вселились двое федеральных агентов, я должен с ними встретиться. Вы не могли бы мне сказать, в каком они номере? — Да-да, мистер Малдер. Они говорили, что приедет еще один агент, — сказала женщина, что-то набивая на клавиатуре. — Посмотрим… Они в номерах 204 и 206. Но сейчас их нет. Они просили передать, что встретятся с вами в отделении полиции. — А где оно находится? — Шоссе 98. Вы уже на нем, в смысле — отель на этом шоссе. Просто езжайте на юг, полицейский участок будет слева. — Спасибо, — сказал Малдер. — На мое имя забронирован номер? — Ммм… — неуверенно промычала служащая, снова что-то ища в компьютере. — Вы будете жить в номере 204 с неким мистером Глассманом. Верно? — Да, если мистер Глассман из ФБР, — ответил Малдер. — Могу я взять ключ? — Простите, сэр, — сказала женщина. — Ключи от обоих номеров у мистера Глассмана. Желаю вам хорошо провести время. «Это вряд ли», — подумал Малдер.***
Муниципальное здание Дафни 23:26 Малдер шел по плохо освещенному коридору, бросая беглые взгляды на номера на дверях. Молодой полицейский, который впустил его, сказал, что агенты расположились в офисе 12. Внезапно Малдер услышал голоса — громкие голоса — и решил пойти на этот звук. Шум исходил как раз из той самой комнаты 12. Там явно кто-то был и вел разговор на повышенных тонах. «Наверное, кто-то из спецов БАНСП», — подумал Малдер. «Лучше сразу убейте меня, чтоб не мучиться». Он открыл дверь и заметил мужчину средних лет с некогда рыжими, а теперь почти полностью поседевшими волосами, который стоял в углу комнаты, положив руки на бедра. На лице его застыло самое гнусное выражение из всех, что Малдеру доводилось видеть. БАНСП. Малдер никогда раньше не встречал этого человека, но его принадлежность к Бюро мог почувствовать за километр. От него буквально разило федералом, и он расхаживал по комнате с характерным для агентов этого отдела высокомерным выражением лица. «БАНСП. Наверняка. И меня еще спрашивают, почему я бросил расследование серийных убийств». — Неа, идентификацией огнестрельного оружия она не занимается, — говорил агент, подмигивая копу. — У этой девочки более… специфические таланты. Эй, так ведь? К кому бы он ни обращался, она ему не ответила, скрывшись за имевшейся в комнате доской. Малдер только заметил ее ноги в практичных черных брюках и ботинках на высоком каблуке, и что-то привлекло его внимание. Он ее знал? Офицер полиции Дафни, оказавшийся в ловушке между двух огней, в отчаянии посмотрел на Малдера, когда тот вошел в комнату. — Могу я вам помочь, сэр? — спросил он. — Да, — ответил Малдер. — Я Фокс Малдер, ФБР. — О, Господи ты Боже мой, — простонал раскрасневшийся агент БАНСП. — Мне сказали, что пришлют кого-то из отделения в Бирмингеме, и на тебе — присылают Чокнутого Малдера. Он явно мог бесконечно долго продолжать свой монолог, но ему не дали возможности. Из-за доски раздался грохот, и взгляд Малдера рефлекторно переключился на источник шума. Он был ошеломлен тем, что увидел. Красивая миниатюрная женщина. Рыжие волосы. Лицо ангела. Но такая бледная, такая худенькая, в ее глазах — ни единого намека на прежнее оживление. Не может быть, чтобы это была она. Но это она. — Малдер? — словно не веря своим глазам, спросила Скалли, подходя поближе. — Малдер, это ты? — Скалли, — сказал он, однако не сдвинулся с места, стоя как вкопанный и не зная, что еще можно добавить.***
Минутой раньше Скалли готова была швырнуть значок в Глассмана и хлопнуть дверью. Глассман, твою мать. Рольф знает, как она его ненавидит: Скалли не раз говорила с начальником о том, как Глассман ведет себя по отношению к ней, но это ничего не изменило. То, что он назначил ее на это дело вместе с Глассманом, — ясный как день знак — Рольф пытается заставить ее уйти из отдела. И, может быть, он в самом деле оказывал ей одолжение, сам того не желая. Может быть, думала Скалли, действительно пришло время уйти? Никогда в жизни, даже в самых жутких кошмарах, она не могла вообразить, что станет мириться с подобным. Но, тем не менее, — вот она, здесь, позволяет этому мужлану безнаказанно издеваться над ней, хотя у нее чешутся руки схватить Глассмана за его толстую шею и душить, пока он не отойдет в мир иной. Услышав голос Малдера, Скалли не сомневалась сначала, что ей почудилось. Она чудовищно устала и невообразимо расстроилась из-за того, что проиграла битву с Рольфом и теперь вынуждена была бессильно сносить оскорбления Глассмана. Уже несколько недель ей казалось, что у нее слуховые галлюцинации, — логично предположить, что и сейчас ее мозг играет с ней злую шутку, рисуя образ мужчины, который когда-то защищал ее от всех ударов судьбы. Нет. Это не он. Просто чудится опять. Но ее тело отреагировало на эти сигналы быстрее, чем мозг, пусть Скалли и не склонна была себе доверять. Металлическая подставка для пробирок выскользнула из ее внезапно онемевших пальцев и с грохотом рухнула на пол, который тут же покрылся стеклянными осколками. Даже не заметив этот беспорядок, Скалли развернулась так резко, что чуть не споткнулась, и пошла на звук такого желанного голоса. Все-таки это Малдер, это действительно он. Он стоял в дверях, изумленно глядя на нее, словно она восстала из могилы. — Малдер? — спросила Скалли. — Малдер, это ты? — Скалли, — сказал он, по-прежнему глядя на нее в оцепенении. Несколько секунд они оба не двигались. Скалли болезненно ощущала присутствие Глассмана и полицейского, наблюдавших за ними с большим интересом. Она не могла броситься в объятия Малдера и разрыдаться от счастья. Дать ему пощечину и наорать на него она тоже не могла, как бы сильно ей ни хотелось сделать и то, и другое. Но вдруг он улыбнулся — едва заметной улыбкой, которая всегда предназначалась только для нее одной. Скалли чуть было ни забылась в этот момент и не кинулась к нему, но Малдер подошел к ней сам и протянул руку. — Рад видеть тебя, Скалли, — сказал он. Она пожала его руку, задержав ее в своей лишь немногим дольше, чем могли позволить себе друзья. — Давно не виделись, Малдер, — ответила она, пытаясь совладать с волнением и говорить спокойно. — Не знала, что ты работаешь над этим делом. — Я тоже не знал еще пять часов назад, — сказал он и отпустил ее руку. — Я теперь… в отделении Бирмингема. — Я так и поняла, — сказала Скалли, приподняв бровь. — Не знала, куда тебя назначили. Малдер прочистил горло и, оглянувшись, спросил: — Как твоя семья? — С мамой все хорошо, — ответила Скалли. — Билл… Билл сейчас в плавании. Не знаю, где. Вопрос вне моей компетенции. Все остальные в порядке. — Пауза. — Как твоя мама? — Мы не разговаривали, — быстро ответил он. Последовало недолгое молчание: никто не знал, что сказать. Малдер пришел в себя первым. — Скалли, — начал он, — не представишь меня своим коллегам? — Да, конечно, — отстраненно ответила она. — Это офицер Уилли Мак из полиции Дафни, наш связной. — Рад познакомиться, — сказал Мак, пожимая руку Малдеру. — Много слышал о вас. — Хорошего, надеюсь, — сказал Малдер. Офицер только улыбнулся. — Да, — сказал Малдер, — я так и думал. — А этот… господин, — продолжила Скалли, — специальный агент Лон Глассман из БАНСП. Глассман даже не вынул руки из карманов. — Очень приятно. Судя по всему, только мне, — сказал Малдер и посмотрел на Глассмана, выгнув бровь. — Ну что ж, — громко сказал Мак и встал. — Думаю, я здесь сейчас не нужен. Пойду выпью чашку кофе. Буду внизу, если понадоблюсь, мэм, — обратился он к Скалли. — Спасибо, офицер Мак, — вежливо ответила она. — Вы уже здорово помогли. Он кивнул и вышел из комнаты. — Итак, — начал Малдер, — что с расследованием? — Да ничего, — ответил Глассман. — Это не серийный убийца. Убийства не выходят за пределы штата. Это просто ряд не связанных между собой преступлений, и они вне нашей юрисдикции. Убираемся отсюда утром, как только Скалли закончит играться со своими пробирками. Скалли почувствовала волну стыда и с несчастным видом отвернулась. — Играться со своими пробирками? — переспросил Малдер, не веря своим ушам. — Не уверен, что я вас правильно расслышал. Агент Скалли квалифицированный судмедэксперт и всегда выполняла свою работу более чем тщательно. — Да-да, уверен, ты все знаешь про ее работу, Малдер, — сказал Глассман, подмигнув. — Но здесь судмедэксперт уже не нужен. Местные агенты сами прекрасно справятся. — Насколько мне известно, это мне решать, а не вам, — сказал Малдер. — Так что, уверен, вы не станете возражать, если я сначала ознакомлюсь с имеющимися уликами. — Да на здоровье, — сказала Глассман, сидя в единственном на всю комнату удобном кресле. — Мне торопиться некуда. — Скалли, — обратился к ней Малдер, — что у нас есть? Выражением лица Глассман ясно давал понять, что ему не нравится, когда его игнорируют в пользу Скалли, но это Малдера волновало меньше всего. Насколько он знал Скалли, она сможет ясно и четко изложить все факты, удивительным образом сразу отфильтровывая лишнюю информацию. Так или иначе, Малдеру просто хотелось снова услышать ее голос. — Я возьму записи, — сказала Скалли и на секунду скрылась за перегородкой. Она вернулась с каталогом карточек, исписанных ее аккуратным почерком, выработанным на уроках каллиграфии в католической школе. — Я расскажу все, что знаю, но потом тебе придется разбираться самому, — сказала она, выискивая нужные карточки. — Сам решай, что все это значит. — И это говорит женщина, переписавшая Эйнштейна заново еще студенткой, — сказал Малдер своим обычным дразнящим голосом. Подобным шутливым комментарием Малдер почти всегда умудрялся добиться от Скалли улыбки, но только не в этот раз — ответом ему стала лишь приподнятая бровь. Плохой знак. Черт, не просто плохой знак, а сообщение, и Малдер мог прочитать его так же легко, как если бы оно было написано на бумаге. «Не приближайся ко мне, — говорила она. — Я тебя не пущу». — Продолжай, Скалли, — сказал он чуть тише. — Что тебе известно? — Довольно мало, — холодно ответила она, — но больше ничего найти не удалось. Скалли быстро описала ситуацию: шестеро мужчин, смерть наступила от огнестрельных ранений, оружие 38 калибра, несколько разных пистолетов. Первые две жертвы — Фред Уильямс, работник небольшого магазинчика, и его племянник Ди-Эндрю Уильямс, афроамериканцы. Их обнаружили убитыми в их собственном магазине. — В племянника стреляли трижды, — сказала Скалли. — Кажется, он пытался сбежать. В дядю стреляли два раза — в грудь и в лицо. Покупатель нашел его за прилавком. — Что-нибудь украли? — спросил Малдер. Скалли покачала головой. — Нет, никаких пропаж не обнаружили. — Признаки сексуального насилия? — Нет следов семени ни на одном теле, признаков сексуальной травмы также нет. Малдер кивнул. — Что дальше? — Следующие две жертвы обнаружили два дня спустя, — продолжила Скалли. — Уиллем Нивек, белый мужчина, 18 лет, кассир на заправке «Эксон», через полквартала от того места, где убили Уильямсов. По словам Скалли, в Нивека стреляли пять раз — четыре выстрела в грудь, один в шею. Последний выстрел сделали уже после смерти жертвы — эта рана не кровоточила. Женщина, которая работает в кафе-мороженом по соседству, видела молодого афроамериканца, выбежавшего из магазина примерно в девять вечера — как раз в то время, когда убили Нивека. Она описала его полиции. — Да уж, это очень поможет, — засмеявшись, прокомментировал Глассман. — Вы хоть представляете, сколько человек в округе подходят под это описание? — Это лучше, чем ничего, — сказала Скалли, пытаясь защитить свою точку зрения. — В любом случае, на следующий день появилось описание, очень похожее на первое. — То есть…? — спросил Малдер, проигнорировав выступление Глассмана. — Еще один магазин около шоссе I-10, — продолжила Скалли. — Гарольд Дональдсон, черный, 26 лет. Убит выстрелами в голову и в шею, снова 38 калибр. Дональдсона нашли живым, но он умер, не приходя в сознание. На этот раз из кассы украли примерно 200 долларов. Дональдсона застрелили из того же оружия, которое применили при убийстве Уильямсов. — Вот и связь, Глассман, — сказал Малдер. — А последние двое? — Три дня назад, — сказала Скалли. — Магазин электротоваров в Пенсаколе, недалеко от границы с Флоридой. Помощник управляющего, Бак Ричардс, черный, 21 год, и покупатель — Джонатан Стауффер, белый, 35 лет. Он жил в Мобиле. — Как эти жертвы связаны с остальными, Скалли? — спросил Малдер. — Если есть связь, тогда это дело подпадает под нашу юрисдикцию. — Я знаю, — сказала она, и Малдер услышал тревогу в ее голосе. «Почему она нервничает? Это же просто „Расследование-101“ (3), ничего сложного, — подумал он. — Скалли может разобраться с таким делом, не вставая с дивана». — Есть несколько связей, — медленно сказала Скалли, смотря куда-то вдаль и словно читая информацию со страницы, видимой только ей одной. — Во-первых, «modus operandi»: множественные огнестрельные ранения в голову и в грудь, 38 калибр, никаких следов сопротивления со стороны жертв. — Так и есть, Скалли, но этого может оказаться недостаточно, чтобы нам взяться за это дело, — тихо произнес Малдер. — Что-нибудь еще? Как насчет оружия? — Никаких совпадений орудия убийства с более ранними преступлениями, — ответила Скалли. Она скрестила руки на груди, нахмурилась и принялась стучать ногой по кафелю. — Деньги пропали, но никто точно не знает, сколько, — продолжила она. Прикусив губу, она посмотрела на Малдер так, словно хотела что-то сказать, но решила промолчать. — Это все? — спросил он. — Нет, — ответила Скалли, нетерпеливо покачав головой. — Есть еще что-то, я уверена. Если ты прекратишь хоть на секунду изводить меня вопросами, может, я и вспомню. «Она действительно не в себе, — изумленно подумал Малдер. — Но почему? Так они и работали — доводили теорию до идеала, обмениваясь мнениями, ставя под сомнение идеи друг друга, пока не достигали какого-то компромисса. Раньше она не возражала, даже когда обсуждение становилось очень напряженным. Наоборот, со временем она вошла во вкус этих словесных поединков». «Лучше отступить, — подумал он. — Ты не должен подталкивать ее к срыву, а то она уже и так чертовски к нему близка». — Скалли, — осторожно начал Малдер. — Я не сомневаюсь в твоих выводах, но по-прежнему не вижу связи между убийствами, помимо использования оружия одного калибра. Но это никак нельзя назвать убедительным доказательством. — Ты не видишь связи, потому что ее нет, — презрительно произнес Глассман. — Она есть! — внезапно резко бросила ему Скалли, и ее лицо залилось румянцем — то ли от гнева, то ли от стыда. Наконец, она с облегчением посмотрела на Малдера. — Свидетели. У нас есть описания возможных подозреваемых, и один из свидетелей описал чернокожего мужчину, очень похожего на подозреваемого по второму делу. Скалли казалась почти счастливой, но только лишь долю секунды. — Что за чушь, Скалли, — сказал Глассман, и она снова отвернулась. — Ты находишь связи там, где их и в помине нет. Я считаю, надо валить и сбросить это дело на местных деревенщин. — На каком основании? — спросил Малдер. — Согласен, есть некоторые несоответствия… — Да просто ни черта не сходится, — прервал его Глассман. — Разное оружие, разный цвет кожи у жертв, разный возраст… Это обычные ограбления. — Тогда почему ничего ценного не украли? — вмешалась Скалли, теперь уже взволнованная по-настоящему — Малдер ясно это видел. Она дрожала, и лицо ее заметно побледнело. — Зачем убивать двух человек в магазине, битком набитом компьютерами и прочей дорогой аппаратурой, а забрать только мелочь из кассы? — Да какая на хрен разница, — сказал Глассман. — Ну, он псих. От этого дело нашим не становится. И забудь про свидетелей — если дашь мне по пять центов за каждого ниггера, который здесь подходит под это описание, тогда я могу спокойно уйти в отставку. — Хватит, Глассман, оставьте ее в покое, — холодно сказал Малдер, произнося слова медленно и четко. — Она права. Скорее всего, убийца один и тот же — судя по почерку, это хаотичные серийные убийства, то есть наш убийца — не обычный серийный маньяк. Он будет убивать, пока мы его не поймаем. — Не помню, чтобы кто-нибудь тебя об этом спрашивал, Малдер, — сказал Глассман. — Я уж точно нет. — Кое-кто спрашивал меня, Глассман, — ровным голосом ответил Малдер. — Помощник директора Уолтер Скиннер обратился с запросом ко мне, а точнее — к старшему наблюдающему агенту отделения Бирмингема. Насколько я помню, Скиннер все еще осуществляет контроль над БАНСП. Так что давайте попробуем работать вместе, пойдет? — Ни на минуту дольше, чем придется, Чокнутый, — ответил Глассман с усмешкой, снова усаживаясь в кресле поудобнее. — Если бы я решал этот вопрос, никого бы из нас здесь вообще бы не было. А уж тебя и подавно. — Ну, к счастью для возможных будущих жертв, вы ничего не решаете, — ответил Малдер, и его зеленые глаза похолодели. — Зато я решаю. И я не в настроении спорить дальше, так что поехали отсюда, пора возвращаться в отель. Скалли подняла бровь. — Я готова. Как и два часа назад. Только вот агент Глассман настоял на том, чтобы сначала приехать сюда. — Номера еще не готовы, — сказал Глассман. — Мы ждем здесь, пока все не будет улажено, если тебе так уж интересно. «Не готовы?» — удивился про себя Малдер. Вдруг он вспомнил слова служащей: «Они в номерах 204 и 206». У Глассмана ключи… от обоих номеров. Обоих. «У него твой ключ, Скалли? Как ты могла ему его отдать? Как ты могла захотеть, чтобы он вообще был рядом с тобой? Только не с этой жирной свиньей… Нет, ты бы не стала». От одной этой мысли Малдеру стало плохо. Конечно. Ей бы тоже стало плохо, узнай она, о чем он думает. Может, она и изменилась, но не настолько. «Что за игру ты ведешь, сукин сын? — подумал Малдер, бросив на Глассмана разъяренный взгляд. — Думаю, стоит раздавить тебя прямо сейчас — хорошая разминка перед настоящим весельем — поиском этого маньяка». — Вообще-то, они уже готовы, — сказал Малдер нарочито спокойным голосом. — Глассман, мы с вами в номере 204, агент Скалли в смежном — 206. Ключ от которого, насколько я понял, уже у вас. — Это невозможно, — сказала Скалли и еще больше побледнела. — Мы ведь должны быть на разных этажах. И зачем ты взял мой ключ? — Больше у них ничего не было, Скалли, — сказал Глассман свысока. — Понимаешь, не всегда получается выбирать. А ключ твой я взял, потому что я регистрировался в отеле. — А я думал, потому что номера еще не готовы, — сказал Малдер, стараясь не выдать своего желания поиздеваться над Глассманом. — Так почему же? — Я перед тобой отчитываться не обязан, Малдер, — ответил Глассман. — И не буду мириться со всяким дерьмом от какого-то агентишки из захолустья. — А как насчет дерьма от вышестоящих инстанций? — спросил Малдер, подойдя к Глассману. — Я это могу устроить. — Господи, прекратите, вы оба, — прервала их Скалли, положив руки на виски, как будто эта перепалка причиняла ей физическую боль. — Не сейчас. Я устала. Она отвернулась, ее плечи поникли. «У нее такой усталый голос», подумал Мадер. «И какой-то… пристыженный». — Да я ни черта не сделал, Скалли, — сказал Глассман. — Ни хрена. Хватит уже вести себя, как будто ты фарфоровая. — Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом, — сказала Скалли в ярости. — Мы уже об этом говорили… — Вдруг она остановилась на полуслове и покачала головой. — Забудь. Просто дай мне этот чертов ключ и оставь меня в покое. Я возвращаюсь в отель. — Скалли посмотрела на Малдера. — А ты можешь делать, что пожелаешь. От гнева или от страха ее лицо лишилось всех красок? Из-за него или из-за Глассмана? «В любом случае, — подумал Малдер, — она держит эти эмоции в себе, и они отравляют ее». Убивают ее. «Нет уж, черта с два. Я этого не допущу, пока я здесь. Ни за что. Ни за что, мать твою!» — Скалли, — тихо позвал он ее. Она узнала этот голос — шесть лет она училась реагировать правильно, когда слышала его. Скалли испуганно посмотрела на Малдера. — Если хочешь, я помогу тебе найти другой номер, — сказал Малдер ровным голосом. — Хорошо? Она отстраненно покачала головой, и Малдер расстроенно отвернулся, шумно выдохнув. «Не злись на нее, — подумал он. — Она жертва». Как всегда… Малдер медленно набрал воздуха в легкие. «Просто помоги ей, — сказал он сам себе. — Ты же можешь. И должен, ведь по какой-то причине она не может помочь себе сама». Малдер повернулся и увидел, что она по-прежнему смотрит на него с нервозностью и стыдом во взгляде. Он глубоко вздохнул, пытаясь, насколько это возможно, успокоиться. Это было нелегко. — Как скажешь, Скалли, — сказал он. — Но если вдруг передумаешь… — Я знаю, — быстро ответила она. — И я в порядке. Это просто ошибка, Малдер, не надо вмешиваться. — Просто давай убедимся, что она не повторится, — сказал Малдер, посмотрев через плечо на Глассмана. Тот ничего не ответил. «Слишком этот сукин сын уверен в себе, — подумал Малдер. — Как было бы здорово всадить пулю прямо в его самодовольную рожу». «Нет. Веди себя профессионально. Спокойно. Ты справишься с этим куском дерьма». — Агент Глассман, — сказал Малдер, обернувшись. — Да? — беспечно откликнулся тот. — Глассман, видите ли, у нас с вами проблема, — сказал Малдер с презрением, которое обычно приберегал для подозреваемых в комнате для допросов. — Лично мне наплевать, станете вы со мной разговаривать или нет. Выбор у меня, увы, небогат, и у вас тоже, но так как нам все равно работать вместе, то давайте попробуем достичь взаимопонимания, и как можно быстрее. Точнее — прямо сейчас. Сегодня вечером. — О каком еще взаимопонимании ты толкуешь, Чокнутый? — спросил Глассман, скрестив руки на груди и продолжая нагло усмехаться. Глаза Малдера почти незаметно сузились. — Меня зовут Малдер, — сказал он тихо, но в его голосе явно прозвучала угроза. — Или агент Малдер — как вам больше нравится. Взаимопонимание состоит в том, что с этого момента вы будете разговаривать с агентом Скалли вежливо, профессионально и с уважением к ее навыкам и опыту работы. Если у вас проблемы с этим, жаловаться можете где-нибудь еще. — Ты не имеешь права мне приказывать, — воинственно огрызнулся Глассман, резко поднявшись с кресла. — О, думаю, вы привыкнете, — ответил Малдер еще более тихим голосом. Глассман не ответил. — Значит, я так понимаю, вопросов нет? — спросил Малдера. — Пошел ты, — сказал Глассман и повернулся к нему спиной. Этого ответа Малдеру хватило. Он взглянул на Скалли. Стыд остался в ее глазах, но долю секунды она выглядела… благодарной. «Ты в безопасности, Скалли, — подумал Малдер. — С тобой ничего не случится. Пока я жив». Она заметила его взгляд, но ее глаза остались такими же безучастными. — Давай просто закончим на сегодня и вернемся к обсуждению завтра, — сказала она. — Мне нужно поспать. Одной, — добавила она многозначительно. — Не вопрос, — мягко ответил Малдер. — Агент Глассман в соседней комнате, со мной. Странно, но номеров было полно, когда я приехал. — Не очень-то мне хочется ночевать с тобой, Малдер, — презрительно бросил Глассман. — Мне и самому эта идея не по душе, Глассман, — ответила Малдер. — Но, кажется, выбора у вас нет, если только не найдется какой-то причины, по которой вам положено снимать отдельный номер, когда вы на деле с агентом мужского пола. В противном случае, правила гласят «одна комната на двоих». — Я и блевануть могу от такого, — сказал Глассман. — Взаимно, — ответил Малдер и повернулся к Глассману спиной, как будто забыл про его существование. — Скалли, ты на своей машине? — Нет, я приехала с Глассманом, — ответила она. — Хочешь поехать со мной? — спросил Малдер осторожно. — Я уезжаю. Она замешкалась, но так быстро нашлась с ответом, что никто, кроме Малдера, не мог заметить ее нерешительности. Скалли кивнула. — Конечно, — сказала она. — Секундочку, только возьму кое-какие вещи. Она зашла за перегородку и, открыв железный ящик для инструментов, сложила туда улики и закрыла его на ключ. — Глассман, у вас вроде бы оба ключа от номера агента Скалли, — словно невзначай сказал Малдер, когда Скалли скрылась за перегородкой. — Могу я их взять? — Ей что, одного мало? — сказал Глассман, достав из заднего кармана пластиковые карточки. — Вам уж точно много даже одного, — парировал Малдер. — Давайте сюда. Быстро. Глассман швырнул карточки на стол. — Надеюсь, тебе сегодня подфартит, Малдер, — сказал он явно не слишком искренне. — Если нет, то у нас будет хоть что-то общее, Глассман, — сказал Малдер слишком тихо, чтобы не услышала Скалли, и взял ключи. Пусть даже с ней что-то определенно не так, но раньше рак на горе свистнет, чем она позволит ему говорить о себе в таком фамильярном тоне. Малдер добавил чуть громче: — Постарайтесь запомнить: вы в номере 204, в не 206. Не откройте случайно не ту дверь. До скорого. Малдер отвернулся и увидел, что Скалли подошла к двери с ящиком в руках. — Я готова, — сказала она. — Только нужно отдать улики офицеру Маку на выходе. — Хорошо, попробуем его найти, — сказал Малдер. Внешне он казался спокойным, но Скалли знала, что под этой маской спокойствия нет и в помине. Из-за стычки с Глассманом или из-за перспективы остаться с ней наедине? «Так или иначе, дело будет долгим, — подумала Скалли. — Долгим и неприятным, да еще осложненным эмоциональными переживаниями. Надо было уйти из Бюро до того, как я снова увидела тебя, Малдер», — думала она, поглядывая на него. Малдер наблюдал за ней. Как же это раздражает. — Готова, Скалли? — спросил он, посмотрев ей в глаза. Она получила его сообщение: «Теперь ты в безопасности, Скалли. Я позаботился об этом». Она кивнула, не желая облекать свое согласие в слова. «Теперь я вспоминаю, — подумала она. — Так мы и общались. Взглядами». Все дело во взгляде. «В таком случае, — подумала она, — сомневаюсь, что захочу посмотреть на него еще хоть раз».