Ушастые хроники

В замке поймать леди Командор было практически нереально, а вот выкрасть карты и узнать, куда она отправится и где примерно сделает привал… Так что Нат с самыми злостными намерениями готовит засаду на Табрис. С ней идут гном Огрен, маг Андерс и мабари. Последний всё сильно осложнял, но не зря же Нат напоследок сонного порошка стащил, да? Так что всё решится сегодня — ну, а ещё ему надоело мерзнуть в лесу, но гордость не позволяла отступиться. Табрис падёт от его руки… или он от её. Лишних жертв Нат избегает и мабари устраивает под развесистой ивой, незнамо как оказавшейся в этой части Тедаса. Собаки, они не виноваты в том, что служат убийцам… Выловить гнома оказывается и того легче — тот отходит облегчиться, а порошка Натаниэль прихватил много, так что хватает и на рыжего гнома, и на отправившегося на его поиски целителя. …В свете костра она кажется рыжей… рыжая встрёпанная Ворона в тёмном лесу. А в руке она вертит длинный тонкий кинжал, смотрит на Натаниэля, кивает ему приветственно и холодно так говорит: — Вот как. Сегодня ты решил идти до конца… Она не спрашивает, но ответ и не нужен. Натаниэль выскальзывает из леса, становится напротив неё, смотрит через высоко вскидывающее свои лепестки пламя костра и спрашивает: — Где она? Ворона мотает головой: — Не тот вопрос. — А что я должен спросить? — разводит руками Нат. Двигается он довольно свободно, но так, чтобы можно было дотянуться до ножей или кинжалов. Взгляд Киры следит за его руками, за тем, как он перемещается. Она пытается просчитать, что он сделает дальше. — Ты помнишь, что придётся убить меня? — уточняет Кира. — Ты же хочешь жить, — усмехнулся Нат. — Уехать в Антиву к своему Зеврану… или как там его? — Зевран, — соглашается Кира, поднимаясь на ноги. — Да, в Антиву… И я не дам тебе убить Табрис. — Да брось, — хмыкает Нат. — Что тебе стоит отступить? Ты же хочешь жить. И понимаешь, что я не отступлюсь. — Что ты сделал с Огреном, Андерсом и псом? — уточняет Кира, легко перемещаясь по кругу всё ближе к нему. — Они спят, — сообщает Натаниэль, двигаясь синхронно с ней. — Сегодня умрёт только Табрис. — Или ты, — эхом отзывается Кира. — Или я, — соглашается Нат. Ворона молчит, стоит на одном месте, смотрит на него и тихо признаётся: — Мне жаль. Жаль, что ты настолько упёрт. Жаль, что придётся тебя убить. Жаль, что иначе не получается. Ты мне понравился… как человек, как воин… — Она улыбается: — Как мешающий мне поспать шемлен, которому я жаловалась на жизнь… — Уйди, — просит Натаниэль. — Я пришёл мстить не тебе. Ты можешь уйти. Кира смеётся, но с её губ срывается хриплое воронье карканье. Она мотает головой, скалится в подобии улыбки, и Нат понимает всё до того, как эльфа сообщает: — В том-то и дело, что мстить ты пришёл именно мне. Она стоит, смотрит на него, пытается улыбаться, а он молчит. А что сказать? А сказать-то и нечего. Вопить, что она убила его отца? Да вроде высказал уж. И она говорила, что отца его не любит — даже перечислила, за что именно не любит. И оба знают, что отступиться как-то не получится. А ведь всё понятно было… Но не думал он, что Табрис окажется эльфой. Не хотел верить, скорей? — Жаль, — говорит наконец Нат. — Ты забавная… Жаль. — Ты не представляешь, как я жалею, — горько выдаёт эльфа. — Да что это за мир такой, а? Почему, чтобы жить, я должна то друга в постель к ведьме толкать, то убивать того, кто другом мне мог бы стать? — Тедас, — подсказывает Нат и добавляет: — Рука у меня не дрогнет. Кира только кивает. Она гордо вскидывает голову, поджимает и без того тонкие губы и идёт его убивать — просто, честно и без особых изысков… Что же, она выпустила его из тюрьмы, позволила оплакать отца и согласилась с ним драться на его условиях. Что он ещё хочет! Чтобы она покорно опустилась на колени и поставила голову под занесенный меч? И какой к Архидемону меч?! У него только кинжалы, а она… — Жаль, — повторяет одними губами Нат. Как было бы просто, будь она Вороной при Страже. Как было бы просто, не будь он Хоу. Как было бы просто… В общем, приходит в себя Нат от пощёчин. Снова. — Ну не мог поаккуратней, Зев? — шипит Кира. — Я его просто оглушил, — хмыкает, видимо, Зев. — А он, радость моя, тебе напомню, собирался тебя убить. — Да не убил бы! — отмахивается Табрис. — Я что? Совсем дура? Он же и мстить за отца не хотел, только так его вырастили. Я бы его вырубила, влила бы ту хрень для Посвящения в Стражи и перед фактом бы поставила. — Р-радость моя, — выдаёт собеседник этой вороны встрёпанной. — Я его вырубил. — А я тут подумала, что нечестно так, — невозмутимо сообщает Кира. — Нет, я не сомневаюсь, что жизнь у него та ещё — смотри, все пальцы ножами себе изрезал, шрам на шраме. — Наёмничал? — предполагает Зев. — Ты говорила что-то про лук… — Его отобрали, когда Ната в первый раз схватили, — соглашается Табрис. — Вот я и подумала — хорошие мечники у меня есть. Мага я себе достала. Он, конечно, больше целитель, но тоже неплох. А вот лучников приличных искать надо. Охотники меня даже с Правом Призыва пошлют. — А тут ничейный лучник, — насмешливо соглашается тот, кто Натаниэля вырубил. — Так проводи Посвящение. — Жалко, — признаётся Кира, посопев. — Это ж — скверна в крови, это два десятка жизни, отсроченная казнь… — Возможность очистить имя рода, — возражают ей. — И два десятка — больше того, что ему светит в Вольной Марке, даже будь он самым удачливым наёмником. — Можно уйти, — не соглашается Табрис. — А Серый Страж — это навсегда. — Или, как вариант, я могу его сейчас прикончить, — предлагают в ответ. — Да за что?! — возмущается эльфа. — То есть попытка тебя прикончить не считается, — хмыкает Зев. — Ладно, моё синеглазое счастье, скажи-ка, почему узнаю, что Страж-Командор настолько сурова, что спит только с убийцами, посланными по её душу, потому что это остринки в постельных утехах придаёт, м? — Да не спала я с ним! — возмущается Табрис, и тут же её голос меняется. — Зевра-ан, — почти мурчит Кира, — а ты ревнуешь? — И не собирался! — оскорбляются в ответ. — Но есть желание прикончить этого стенолаза. — Да согласен я! — выдаёт Натаниэль, открывает глаза и смотрит на двух обнимающся эльфов. — Хватит расписывать мне перспективы. Но имя моего рода должно быть очищено. — Говорю же, — выдаёт довольная Табрис. — Воспита-ание. Нат не спорит — с психами вообще лучше не спорить. И да, рассказать, что ли, что в Вольной Марке за его голову пятисот золотых назначено или промолчать? А Табрис протягивает ему пузырёк и приказывает: — Пей. И станешь ты Серым Стражем. И Натаниэль пьёт. ____________ Логейн прибыл в Башню Бдения всего пару дней как и совсем не ждал, что тот маг, Андерс, посчитает его кем-то вроде живого щита. По крайне мере проскальзывает в спальню Мак-Тира и прячется он за его спиной крайне оперативно. — Что происходит? — холодно спрашивает он у замершей на пороге взбешённой Табрис. Она стоит, сжимает руки в кулаки, разжимает, поджимает губы и кажется, что вот-вот выдохнет дым пополам с искрами. — Слухи, — серьёзно сообщает эльфийка. — Какие именно? — уточняет Логейн, по пути в Башню наслушавшийся столько нелепиц о Героине Ферелдена, что со счёту сбиться можно. — Что тот, — скалится в злобной усмешке эльфийка, — кто переспит с Кирой Табрис, переживёт Посвящение в Серые Стражи. — Я тут не при чём, — быстро сообщает маг. — Это люди сами прикинули, что и вы пережили, и Натаниэль… А Кира рядом была. — И кое-кто пустил слух, что я с ним спала! — кивает Табрис размашисто. — Ты была не против! — выдаёт возмущённо Андерс. — А сейчас — против! — сообщает Табрис и вкрадчиво так: — Логе-ейн, а Логейн, отдай мне мага. И я не буду демонстративно по стене в твою спальню лезть. — Командор, — неодобрительно смотрит на неё Мак-Тир. — Маг, что стоит за моей спиной, является нашим лучшим целителем. Более того, он единственный целитель, который может сопровождать вас в походе. Не рекомендую вам его убивать. И напомню, что одни слухи всегда можно перебить другими. — Хорошо, — прищурившись, кивает Кира, разворачивается и уходит. О том, что в обоих случаях рядом был ещё и спокойно к подобным пересудам относящийся Зевран, Логейн вспоминает как-то запоздало…