Ушастые хроники

— Оставь надежду, всяк сюда входящий! — пафосно изрекает Зевран, прикидывая, куда ему переставить ногу, чтобы не навернуться с высоты почти третьего этажа Башни Бдения. — А, фух, вползающий? — уточняет Кира, отчаянно цепляющаяся за неровности кладки. — Теряешь форму! — фыркает Ворон, легко преодолевая полметра вверх и цепляясь за каменный подоконник. — Дорогая, а вон то, что у тебя на бедрах, это утепленные брюки или жир? — Я, — выдыхает Табрис, подтягиваясь на руках, — тебя, — она цепляется за ногу Аранайя и дергает ее вниз, — убью! Ворон почти — и довольно театрально — теряет равновесие — он цепляется за подоконник и ждет, пока сообразительная эльфийка использует его ногу в качестве еще одной опоры для преодоления высоты. — Мой прекрасный Страж, — выдает Зевран, пока Кир карабкается вверх, — почему же ты так сурова? Или я сказал что-то, что чувства твои оскорбило?.. — Оскорбило, — соглашается Табрис, устраиваясь на подоконнике рядом с эльфом. — Я не теряю форму. Просто я всего полчаса назад вернулась в замок. — Да-да, — соглашается Ворон, обнимая ее за плечи, и выходит это его согласие крайне ехидно. Кира оглядывает окрестности и выдает: — Надо все щели заделать, чтобы нельзя было по стенам ползать. — Радость моя, — хмыкает Зевран, — а как я к тебе попадать буду? Твои дуболомы меня впускать отказываются. Так что я могу только тайно и только по стене. — Тем более надо будет все щели заделать! — ухмыляется Табрис, устраивая голову у него на плече. Зевран молчит и смотрит на эльфийку, столь доверчиво приникнувшую к нему. Они смотрят вверх, на новорожденную луну, на яркие звезды, на это небо, на бескрайний простор, что принадлежит — здесь и сейчас — только им. Зевран целует Киру в висок, а та довольно вздыхает и уточняет: — Так письма сенешаля воровать будем? — Почему «воровать»? — почти обижается Зевран. — Он — твой подчиненный, а это — военный, фактически, объект. Ты имеешь право досматривать его почту. — Ага, как же! — фыркает Табрис. — К тому же ты всего-то пытаешься выяснить, куда он дел еще двадцать серебряных, — кивает Зевран. — И как это сделать, если не по стене? — Да вообще-то в эту комнату ведет тайный ход, — сообщает Кира, проскальзывая внутрь кабинета сенешаля. — Что? — недоверчиво смотрит на нее Зевран. — А зачем мы тогда?.. — Нет в тебе романтики, — усмехается эльфийка и принимается за обыск стола, оставив Зеврану конторку.