Respirar por la voz de otro

      Поиск того, кто мог бы пойти вместо нее на матч Реала занял два часа сорок минут, пока она не решила воспользоваться положением и позвонить лучшему другу, который, как сам клялся примерно неделю назад с нестерпимым похмельем, должен будет ей до конца жизни, если она поработает за него. Росарио, конечно, как и всегда, вспомнил все самое хорошее, что в их дружбе было, отметив так же, что после они должны будут встретиться, чтобы он зачитал ей все шутки, что сочинит на эту тему за время игры — смотреть внимательно он не обещал.       Саре оставалось только вздохнуть, согласиться, зная, что встречи этой не будет, и поторопиться на Кальдерон, до которого она обычно ходила пешком, когда у нее было время. Но прийти она успела вовремя, забрала билет и успела найти свое место за двадцать минут до матча. Учитывая, что работать ей не нужно, а сидела она в одном из первых рядов, то этот вечер среды она могла назвать поистине одним из лучших — таких у нее было немного. Удалось еще и в ворохе одежды найти футболку с яркой эмблемой любимого клуба, которую она всегда старалась не оставлять на виду — от греха подальше, чтобы отец, ярый противник любого другого клуба, кроме его любимого, на всякий случай не начал очередную ссору.       Сара даже не сразу заметила, что через пустое кресло сидит ее сестра — зрение и у той, и у другой ни к черту, но как только она разглядела в блондинке рядом знакомые черты, то тут же пересела ближе и крепко обняла.       — Ты почему ничего не сказала? С меня мама бы уже завтра утром начала требовать отчет, что с ребенком, где он, и хорошо ли покушал, — возмутилась Сара после объятий.       — Завтра утром я бы тебе и позвонила. Думала, что сегодня вечером ты работаешь, а ночую я все равно…       — Да знаю я, что ты уже не ради сестры ездишь, — махнула рукой Сара.       Девушка на несколько лет моложе тут же возмутилась, но потом как-то радостно улыбнулась и больше ничего говорить не стала — тут ей себя уже не оправдать. Да и сестру свою она знала — упертая до ужаса, и если что-то решила для себя, то ее уже не переспорить и не переубедить. Чего только ее замужество стоило — весь мир говорит свое веское нет, но если Сара с ним не согласна, то делает она только по-своему. Правда о последствиях она задумывается гораздо позже, но в этом вся ее экспрессивность.       — Но мне нравится, как блестят твои глаза, Ханни, — хмыкнула Сара, даже не глядя на сестру и сосредоточенно делая вид, что на поле, куда только выходили команды, было что-то интересное.       Ханна, которую редко по имени звали, куда чаще — Совенком, едва заметно покраснела, но быстро отогнала от себя все мысли, которые стремилась навеять сестра и сделала вид, что ничего не услышала. Да и матч вот-вот начнется, почему бы не сосредоточиться на нем?       — А, точно, могу я попросить тебя об одолжении, пока не забыла? Знаешь ведь, память как у рыбки, — спросила Ханна, взглянув на сестру, которая внимательно наблюдала, как команды расходятся по полю.       — Валяй, рыбка, — кивнула девушка, не отводя и взгляда от поля, где только что разыграли мяч.       — Можно будет поработать у тебя? Нам нужно практику пройти обязательную, — Ханна недовольно сморщилась. — Я и подумала, что если в Испании буду работать, то смогу здесь на подольше остаться, да и ты мне поможешь подтянуться, у меня с интервью никак, репортаж еще хоть как-то…       — Я поняла, обязательно помогу, Совенок. Все равно бы стажера навязали, — Сара пожала плечами и показала сестре на движение возле ворот противника. — А теперь не отвлекаемся.       Они были разными во всем — Сара темноволосая и смуглая, а Ханни — блондинка с кожей молочного цвета, старшая сестра выше на пол головы, циничнее, в силу большего опыта работы. Все похожее, что у них было — это мамины глаза и огромная любовь к футболу с одним любимым клубом на двоих, одни переживания. В последние месяцы правда, добавилась еще и общая профессия — Ханна после нескольких лет раздумий и года скитаний решила, что должна попробовать себя в журналистике.       Болели сестры тоже по-разному, Сара, в которой испанская кровь брала верх над всеми остальными историческими корнями, едва могла усидеть на месте, она кричала и вскакивала, ругалась, уже ничего не стесняясь — сестре двадцать, не маленькая, потерпит. Ханна была чуть спокойнее и сдержаннее, но если кого-то из ее любимой команды сбивали с ног или назначали ложное пенальти, она становилась до безумия похожей на сестру, разве что не выражалась так же.       Как только матч с сухой победой закончился, Сара потащила сестру в ближайшую кофейню. Это было для них чем-то вроде стародавней традиции — при каждой встрече пить кофе, так что Ханну даже не пришлось долго уговаривать, она лишь попросила секунду на то, чтобы написать парню сообщение — она задерживается и доберется до дома сама.       — А ты с кем переписываешься? Со своим личным врачом? — спросила Ханна, следуя за сестрой, которая быстро что-то набирала в телефоне.       Как только они сели, Сара отложила телефон в сторону и, нахмурившись, взглянула на сестру:       — Во-первых, нет, не с ним. А во вторых, когда ты уже начнешь называть его хотя бы по имени?       — А у меня есть основания называть его по имени? Вот как только хотя бы жить вместе начнете, так сразу, — отозвалась Ханна, после того как ответила официанту о том, что хочет эспрессо.       Сара кивнула на вопрос о том, будет ли она как всегда фраппе, и взяла телефон в руки вновь, быстро напечатав короткое сообщение: «С чего взял, что я приходила? Неужели увидел? С»       — Мы говорили об этом, — пожала плечами Сара. — Я слишком дорожу своей свободой, чтобы уезжать к нему, он не хочет переводиться в мадридский университет. Так что это вечная дилемма.       — Это не вечная дилемма, это подтверждение того, что ты ошиблась, а вы двое — упертые до нельзя, — хмыкнула Ханна, изучая скатерть. — Мама за тебя волнуется. Как и я.       — Можно подумать, за тебя мама не волнуется, — хмыкнула Сара, но заметив взгляд Ханны, она поняла, о чем именно идет речь. — Ты уже познакомила его с мамой? Серьезно? Я единственная, кто еще не видел этого твоего принца?       — Во-первых, почему сразу принца? Во-вторых, я тебе сто раз уже предлагала встретиться, но ты все время не можешь, — загибая пальцы, начала Ханна. — А вообще, мама покраснела-поулыбалась, сказала, что он хороший и милый парень, пожелала счастья и все такое.       Сара поджала губы, понимая, что она должна познакомиться с избранником сестры. Они, кажется, встречались уже несколько месяцев, но Сара все никак не могла найти времени на знакомство. Даже если она и находила время, то его не находил парень — и так по замкнутому кругу.       — Ладно, к черту все эти разговоры. Имею я право на разговоры ни о чем с моей сестрой? Чтобы насладиться холодным кофе, — на этих словах Сары ее сестра поморщилась. Еще одно различие, Сара не понимала, как можно пить горячий кофе, Ханна ненавидела холодный. — Обсудить последний матч и не вспоминать проблемы. Я скучала.       Ханна улыбнулась, взглянув на сестру. Она скучала точно так же. Пусть они и не жили уже вместе, когда та приезжала, сестрами они от этого не переставали быть. Ханна по-прежнему любила звонить старшей сестре поздно вечером из комнаты общежития, пока соседка по комнате где-то гуляла, просить совета или выслушивать сестру. Сара делала точно так же. Как только становилось одиноко, звонила младшей сестре. Пусть их и связывает только мамина кровь, но позади — несколько лет общения, подружились, когда стали подростками, и с тех пор неразлучны.       Поздно вечером Сара обняла сестру на пороге кафе, посадила ее в такси, попросив позвонить, как доберется. Ханна на это закатила глаза, но все же пообещала это сделать. Это просто проявление заботы, не более того.       Сара пешком дошла до дома и только сидя на постели прочитала полученное в ответ сообщение. Расстегивая туфли не глядя, она вглядывалась в расплывчатые слова — слишком устала за сегодня, так что буквы быстро разбегались.       «Нет, просто, кажется, услышал отчетливую очередь испанско-сербских ругательств, когда едва не пропустил. Прости, но в первую очередь подумал на тебя. А вот твое «неужели» очень задевает мое самолюбие, зрение-то у меня хорошее. Ян»       «Похоже, и слух не страдает. Кстати, спасибо большое за игру. С»       Она оставила телефон на постели, в которую забралась только минут через двадцать, когда успела принять душ и найти чистую пижаму. Сара вновь взяла гаджет в руки и проверила на наличие сообщений.       «Рад, что ты хорошо провела время, может, наконец передохнула от работы. Хороших снов, Сара»       Это вызвало легкую улыбку. Впрочем, как и все предыдущие сообщения. Осознав это, девушка отложила телефон на тумбочку и легла в постель, потому что впереди ее и правда ждала замечательная ночь, в которой есть только крепкий сон и ничего более.

***

      Экскурсия по мадридскому офису издания для младшей сестры заняла минут двадцать, потому что Сара быстро бежала на каблуках, показывая рукой то на один кабинет, то на другой, так на десятой минуте Ханна перестала уже хоть что-то запоминать, не говоря уже о том, чтобы потом это все повторить или хотя бы найти куда-нибудь дорогу. Оформление как стажера официально тоже прошло очень быстро, а главный редактор, кажется, был даже рад, что Сара решила кого-то взять под крыло — о том, что это ее младшая сестра, девушка предпочла не говорить, фамилии у них все равно разные, да и внешних сходств не так много.       Так что часам к одиннадцати Ханна уже бродила по кабинету сестры, не зная чем заняться, пока та искала второй комплект оборудования и с кем-то договаривалась о какой-то работе. Кажется. Или о чем-то другом. Она успела уже почитать завалявшуюся у сестры на столе «Собаку на сене», поднять за счет книжки свою самооценку относительно знания испанского, в котором теперь приходилось практиковаться изо дня в день.       — Все, теперь все отлично. У меня на следующей неделе в сетке стоит интервью с Ченоа, сейчас позвоню и узнаю, не против ли она стажера. Может даже сама съездишь? Это в студии будет, там еще фотограф, да и вообще толпа народа…       — Я боюсь, — выпалила Ханна, взглянув на сестру. — И да, кто это?       — С чего бы? — ухмыльнувшись, спросила Сара. Сестра, вроде как, никогда в боязни людей замечена не была. — Ладно, поедем вместе. Ченоа — одна известная певица местная, она клеевая, тебе понравится. Только говорит быстро, но сразу привыкай, тут редко когда бывает иначе. А, да, покажешь мне свои материалы за этот год? Я не все читала, да и поможешь если что, я французский не разбираю от слова совсем.       — Кроме старофранцузского, — хихикнула Ханна, садясь рядом с сестрой. Сара цокнула языком, но потом пожала плечами, заметив, что девушка, в общем-то, права.       Полдня они копались в старых публикациях Ханны, Сара смогла отыскать свои, правда они были в уже обветшавших газетах, но это ли важно? Они впервые за долгое время проводили целый день вместе, работая, хотя и не думали, что это когда-то произойдет. Ханна, например, до последнего дня сомневалась в своем выборе, пропустила год после того, как закончила школу, а когда пришел крайний срок, ткнула пальцем наугад, маме соврав, что хочет быть как старшая сестра. Сара эй это припоминала еще несколько месяцев — теперь на нее от мамы легла двойная ответственность, не только за здоровье сестры, но и за то, какое влияние Сара на будущее Ханны оказала. Хотя на самом деле, наверное, никакого. Разве что дала ключи от квартиры в прошлом мае, чуть меньше года назад, пока сама стажировалась в Штатах. У младшей сестры перевернулись и представления об Испании, и о футболе, в который Сара пыталась сестру втянуть, пожалуй, с момента знакомства.       Но дать сестре ключи от дома — не совсем то влияние, которое обычно подразумевается. Во всем остальном ее младшая сестра так и осталась все той же, и Сара это безумно любила. Она может приучала себя любить перемены, но когда кто-то очень близкий ей менялся, она переживала это не так легко, как со своей работой должна была бы.       — Я забыла тебя покормить. Пошли, поужинаем где-нибудь, м? — предложила Сара, которая, когда начало темнеть, вспомнила, что они совсем забыли про обед, а Ханни наверняка еще и завтрак пропустила. — Я совсем забыла, прости. Ну давай, пошли, я плачу, в честь твоего приезда на целый месяц, должны же мы это отпраздновать.       — Ты ведешь себя как мамочка! — наконец возмутилась Ханна, когда Сара начала уже слишком сильно лепетать на испанском о том, что она крайне безответственно забыла про перерывы во время работы и еще что-то, что Ханна даже не успевала разобрать..       — Наша? — уточнила ее сестра, искренне удивившись.       — Нет, как абсолютно любая девушка детородного возраста, которой некуда деть свой материнский инстинкт, — устало вздохнув, пояснила Ханна.       — Не понимаю о чем ты, но звучит оскорбительно, — Сара поморщилась, словно съела что-то кислое. — Никогда не смешивай водку с вином и меня с материнским инстинктом, ладно, Совенок?       — О, а вот и старая-добрая Сара вернулась с рубрикой «дельные советы старшей сестры» и пометкой «с собственного опыта». Ладно, пошли, не отстанешь ведь, — смеясь, сказала Ханна, не обращая внимания, каким взглядом ее окинула Сара.

***

      Стоя на фуршете рядом с отцом, Сара вспоминала утреннюю пресс-конференцию. Щеки до сих пор пылали огнем, хотя это, кажется, чувствовала только она — иначе бы отец уже давно ей сказал.       Она поднялась, стараясь не скрипеть стульями. Почему-то, как только она закрепляла на платье бейдж журналиста и значок издания, куда-то мигом пропадали ее неловкость, но по внутренним ощущениям, ей казалось что сегодня — не тот день.       Он ее заметил. Разумеется, узнал. Может, макияж, уложенные волосы и приличная одежда вместо линялых джинсов и творят чудеса, но и он ведь не идиот. Он напрягся, Сара не могла увидеть этого, но пальцы сжались в кулак, резко, импульсивно, непривычно для него. Зрение у Сары, может, и было ужасным, но она, тем не менее, видела строгий взгляд Яна. Не ожидала, что он когда-то посмотрит на нее так, да хоть на кого-то вообще, они ведь решили, что из них выходят просто отличные друзья — они оба замечательно проводили время после работы, рассказывая друг другу забавные истории и постоянно смеясь.       Она, впервые на работе, боялась сказать и слово, потому что сейчас, наверное, замлеет, как овечка, от волнения. И тем не менее, Сара раскрыла сухие губы, пожалела, что уже встала, и не может глотнуть воды для пересохшего голоса. Ей казалось, что она стоит вот так, неуверенно, нервно, наверное, уже несколько минут, а на самом деле — долю секунды.       Сара ненавидела это. Свою работу, то, что сейчас она опять делала то, что считала неправильным. Она помнила свою первую статью. Ничего плохого, писала про завершившуюся серию концертов одной молодой группы, с молодым солистом которой была знакома. Все ее первые статьи, простые и легкие, никого, по сути, не задевающие. И зачем она только ввязалась в эту игру?       — Эй, детка, с тобой все в порядке? Выглядишь отстраненной. Давай, приходи в себя, — отец коснулся ее локтя и подал ей бокал шампанского.       — Спасибо, — кивнула Сара, заставив себя улыбнуться. — Прости, замоталась на работе в последние дни.       — Вся в меня, — усмехнулся Сантьяго. — Разве есть что-то важнее работы?       — Виски? — спросила Сара, и когда отец захохотал, она тоже усмехнулась.       — Говорю же, вся в меня, — рассмеялся мужчина. Он похлопал ее по плечу и шепнул на ухо, — Ладно, пойду, пожалуй, подышу свежим воздухом, а то какой-то ирландец, без очков не вижу, уже минут пять неуверенно мнется рядом, и, готов поклясться, не со мной он хочет говорить.       Сара оглянулась, уже, кажется, понимая, о ком говорил отец. Как же кстати его секретарша сегодня оплошала с линзами, надо будет отправить ей коробку хорошего шоколада за спасенную жизнь Сары. Наконец увидев Яна, она неловко улыбнулась, замечая, что взгляд его не изменился. Когда ее отец отошел на достаточное расстояние, Ян подошел, держа в руках точно такой же бокал шампанского, кажется, даже нетронутый.       — Привет, — тихо произнесла Сара, разглядывая его костюм. — Не ожидала тебя здесь увидеть.       — Кто-то из команды должен был пойти, я один из тех, кто вытащил короткую, — отозвался Ян отстраненно. — Отлично выглядишь.       — Спасибо, — кивнула девушка. Она сделала шаг ближе, пропуская официанта с подносом, так что расстояние между ними заметно сократилось, а Сара почувствовала приятный аромат его парфюма. — Тебе идут костюмы.       — Спасибо, — немного потерянно ответил Облак, оглядываясь в поисках кого-то. — Твой отец?       — Ну, не муж ведь, — хмыкнула Сара, вспоминая, как одно время у них в квартире жила ее ровесница, разве что с интеллектом пониже и укладкой получше.       — Так значит, Ромеро? — спросил Ян, наконец решившись узнать.       Он все пытался совместить в голове два образа — милой девочки, что с ним общалась последние несколько дней и стервозной журналистки, работавшей по каким-то своим законам и правилам. Но, тем не менее, как бы ему там ни казалось, перед ним сейчас стояла девушка, эти черты в себе, судя по всему, прекрасно совмещающая.       — Да, — Сара пожала плечами, словно для нее это ничего не значило. Может, делала вид, а может, и правда было наплевать. Он ничего о ней не знал, в ее эмоциях разбираться не умел, и понять, что в голове у нее происходило, тоже не мог. — А это имеет значение?       — Разумеется. Я привык верить людям, и если они говорят что-то, например, о том что им нравится или, я не знаю, занимает особое место в их сердце, то я…       — Принимаешь за чистую монету? — с улыбкой спросила Сара. Но не такой улыбкой, какой всегда улыбалась после искреннего смеха или пребывая в хорошем расположении духа.       — Не в негативном ключе, но да, — сдержанно кивнул он. — И все твои слова?       — Ложь в какой-то мере, — подтвердила девушка и поднесла к губам бокал шампанского с равнодушным видом.       — Сара! — она услышала, как ее зовет отец, находясь в какой-то компании возле балкона. Она взглянула на Яна, подумала о том, что стоит сказать что-то еще, но в последний момент передумала. Просто поджала губы и пошла к отцу.       Ян нашел глазами Коке, когда только узнали, что они идут, решили, что пробудут полчаса, чтобы заметно было, что они все-таки пришли, и уйдут, потому что здесь им определенно делать нечего. Пока он добирался до Хорхе, успел поменять бокал шампанского на рюмку агуардиенте*.       — Эй, эй, парень! Ты поосторожнее, никогда дисквалификацию не получал? — зашипел Хорхе, после того как Ян поставил пустую рюмку на столик. — Ты это из-за чего? Из-за девчонки что ли той, с которой говорил?       — Это Ромеро, та самая, — кивнул Ян, оглядываясь.       — Знакомы?       — Нет, — бросил Облак. Вот теперь это было правдой, оказывается, он о своей новой знакомой все-таки ничего не знал.       После этого они синхронно взглянули на Сару, которая сейчас стояла на балконе в компании отца и еще одной мадридской команды. Она засмеялась, радуясь встрече, и крепко обняла капитана, со счастливой улыбкой поцеловав его в щеку. Она совершенно точно была знакома с ними, как со старыми друзьями. Может, с кем-то как с любовником — все по теории Хорхе. Она, стоя рядом с мужчинами и своим отцом, достала из сумочки сигарету и закурила, продолжая разговаривать с ними как со старыми друзьями, смеясь, рассказывая какие-то шутки и слушая их реплики, после чего начиная смеяться своим прекрасным звонким смехом.       — А я говорил, что она та еще шлюшка, — Хорхе пихнул его локтем в бок, указывая на Сару. — Обжимается с Рамосом при всей элите Мадрида! Ну, элита конечно так себе, но зато мы здесь.       — Ты выражаешься похлеще подростка в пубертат, а я костюм два раза в год надеваю. Что ты там про элиту говорил? Да и объятие это скорее дружеское.       — Ну и ладно. Но она же от этого не становится лучше, — пожал плечами Коке, взглянув на напарника по команде.       — Тоже верно, — согласился Ян. — Ладно, пошли, Стефан внизу уже минут пятнадцать ждет.