Respirar por la voz de otro

      Сара забежала, прячась от весеннего ливня, в кафе, и отозвалась о фильмах, которые они с Яном только что смотрели.       — Если скажешь, что есть что-то лучшее для этого дня, чем просмотр с тобой лучших фильмов из шестидесятых с Клинтом Иствудом, то я даже не знаю, что мне можно будет на это ответить, — смеясь, произнесла Сара, когда они подошли к барной стойке, чтобы заказать кофе. — А ой как не часто случаются ситуации, когда я не знаю, что ответить.       — Я уже понял и хотел бы воспользоваться, но не могу возразить, это и, правда, был отличный кино-марафон. Хотя никогда не думал, что могу так долго смотреть кино, — улыбаясь, отозвался он, а Сара в шутку назвала его дилетантом.       Они нашли столик у окна, откуда отлично было видно Пуэрта-дель-Соль — одно из любимых мест Сары во всем городе. Она вообще любила все, что было хоть немного связано с частью старого города — тесные улочки, каменные дама, башни и замки на огромных площадях, пропитанные историей. Ян как-то сказал, что у него любимого места в Мадриде за несколько лет так и не нашлось, на что Сара вздохнула, потом взглянула его в глаза, сощурившись, и пообещала, что протащит его по всем тайным лучшим закоулкам города.       — Это так чертовски грустно, когда там, где ты живешь, у тебя нет любимого места!       — И почему же?— его голос был тогда немного уставшим и сонным, потому что встретились они тогда поздно вечером, сразу после тренировки.       — Ну как! А куда же идти, если чувствуешь себя потерянным и одиноким?       — Боюсь, у меня просто нет времени на то, чтобы думать о своих чувствах, — он тогда преподнес это как шутку, а Сара основательно задумалась.       Взглянув на него сейчас, она снова вспомнила о том разговоре. Он выглядел очень похожим на счастливого — их застал почти летний ливень, так что его волосы были немного сырыми, и он все пытался убрать их с лица. Они сидели на солнечной стороне кафе, так что он еще и морщился от яркого света, улыбался, его лицо было освещено приятно согревающим солнцем. Сара и сама заулыбалась, а он, заметив, рассмеялся и спросил, что случилось — она сделала это неожиданно, только когда взглянула на него.       — Нет, ничего, — пожала плечами девушка. — Я схожу за кофе.       Сара поднялась и вернулась к барной стойке, где они несколько минут назад заказывали напитки. Еще минута в очереди, чтобы дождаться двух стаканчика теплого и ароматного кофе, они оба хотели согреться после дождя и легкого ветра. Когда Сара оглянулась на их столик во время ответов на простые вопросы бариста, в очередной раз предлагающего десерт, она заметила еще кого-то рядом с Яном. Узнать она не могла, но решила, что ей это и не нужно. Мало ли у него знакомых в Мадриде?       Поэтому она дождалась кофе, еще раз взглянула на Яна и решила возвращаться — если что, уйдет, быстро попрощавшись, чтобы не наживать ни себе, ни ему лишних проблем.       — Твой кофе, — она протянула бумажный стаканчик и взглянула на стул, пытаясь вспомнить, где оставила сумочку.       — Удачи, — произнес мужчина, с которым Ян говорил, тот отозвался словами прощания, а Сара облегченно выдохнула.       — Ты задолжал азиатским кредиторам?       — Боже, нет, конечно, — рассмеялся Ян. — Это Врсалько, не узнала?       — Точно. Я издалека даже в очках не очень хорошо вижу, а когда подошла ближе, слишком нервничала. Вдруг это кто-то типа старшего брата твой девушки, который говорил тебе что-нибудь серьезное и жесткое по поводу вот таких вот встреч в кафе с журналистками, так что мне нужно побыстрее сбежать, м?       — Да, судя по тому, как ты сжимаешь в руках сумку, у тебя на каждую жизненную ситуацию по два плана побега, — отметил Ян, садясь обратно за их столик.       — Да за кого ты меня принимаешь? По три! — Сара рассмеялась и села рядом, повесив обратно сумочку на спинку стула.       — Слушай, я не помню, какой раз мы уже гуляли, но вроде как самое время переходить к роли второго пилота и задавать неловкие личные вопросы, из-за которых потом будем молчать по паре минут, — Сара напряглась и нахмурилась, но, чуть задумавшись, все же кивнула с поджатыми губами.       Ян поставил стаканчик с кофе на столик и дотянулся до руки Сары, коснулся левого запястья девушки и простым движением опустил ее руку, так что рассмотреть маленькую ажурную татуировку.       — Заметил еще во время первой встречи, подумал, может имя парня или кого-то близкого, но за время последних встреч это имя ни разу не промелькнуло, поэтому я, вот такой несдержанный, больше не могу скрывать свое любопытство. Это кому-то посвящено? Правда, прости, если что-то личное, но ты кивнула, и я принял это за согласие.       — Ничего, все в порядке, сейчас…       Сара поднесла к губам бумажный стаканчик с кофе и попробовала теплую жидкость, чтобы утолить жажду. Она думала, как правильнее будет ответить. В конце концов, ей совсем не хотелось убивать эту атмосферу их веселья, а история определенно не из самых радостных.       — Возможно, ты ожидаешь, услышать совсем другое. Может, печальных историй у меня даже больше, чем забавных, но я их не рассказываю просто так, — начала Сара, так же, как и Ян, отставив стаканчик с кофе в сторону. Он все еще касался ее предплечья, увлеченно разглядывая рисунок за запястье. — «Амадо» — имя моего друга.       — Возлюбленный, — шепнул Ян общепринятое значение слова.       — Этимологически — да, но между мной и ним — даже не близко. Нас всегда было трое. Я и Росарио, но не всегда — Ханна. Она младше, мама ее раньше не отпускала, да и мы не так общались, пока были маленькими. Был Амадо. Сын папиного друга, всего на год старше, поэтому вместе мы были всегда. С Росарио я долгое время играла только летом, переписываясь зимами, а вот Ами всегда был со мной. В общем, нас было трое — не разлей вода, везде вместе, когда начались годы первых подростковых опытов, он был типичным таким золотым мальчиком, ни в чем себе не отказывающим. Нам то что, на его личностных качествах это никак не сказалось. Все тот же любимый разгильдяй-романтик, только, может, немного под градусом.       Сара улыбнулась, вспоминая яркую улыбку друга и вечно смеющиеся глаза. На рабочем столе компьютера бессменно уже восемь лет фотография, на которой он ее радостно обнимает, а она почему-то смеется. Тогда — не считала важным запоминать. Сейчас, как бы важно это ни было, уже не вспомнить.       — Я не помню, что тогда стало поводом. Может, расстался с кем-то, может, просто взгрустнулось, в семнадцать у подростка буквально тысяча и один повод для грусти, но он немного выпил. Взрослого надзора — никакого, мы были в Маталасканьясе, а потом ночью ему позвонили из больницы, сказали, с матерью что-то. Мы пытались его отговорить, но разве послушал? Сел и поехал. Один, пьяный, на темной трассе, несколько часов без сна. Попал в аварию. Мы с Росарио узнали только утром, помчались следом, застали в реанимации. Он умер следующей ночью. И мы почти сразу ушли в салон — набили себе татуировки на запястьях с его именем, чтобы никогда-никогда не забывать.       — Возможно, все-таки не стоило спрашивать, — отозвался тихо Ян, так и не отрывая взгляда от черных изящных букв на запястье девушки, сопровождаемых крохотными птичками с раздвоенными хвостами.       Сара махнула рукой, попросив его не забивать ерундой и формальностями голову. Она привыкла говорить, даже если это то, о чем ей говорить не нравится — часть ее работы, когда приходится сталкиваться с тем, что тебе и твоему нутру противоречит. Так что, она могла быть откровенной, могла быть честной, могла убедить в том, что говорит правду. Но в этот раз она ему ни о чем не врала — не хотела портить ни атмосферу, ни ту странноватую появившуюся дружбу.       Переждав теплый дождь в кафе, они вышли на улицу, чтобы, прогулявшись по одной из старинных улочек, в итоге разойтись — выходной ни у кого из них не вечен, а нужно, как всегда, еще много чего успеть.       — Ян, — позвала Сара немного задумчиво, разглядывая старую-старую мостовую, по которой они шли, с гладкими отполированными за столетия камнями. — Вот почему ты обо мне уже много чего знаешь, а я о тебе почти ничего, м?       — Не знаю, — пожал плечами он, рассмеявшись. — Я же самый простой.       — Ну да, как же, разумеется! Давай без этой глупой типичной фразы, один из самых популярных вратарей Европы, простой он, — Сара возмутилась, подняла на него глаза, перестав наконец разглядывать камни под ногами. — Мне интересно о тебе что-нибудь узнать.       — А я хотел бы тебе что-нибудь рассказать, — они остановились на площади в тени здания и теперь смотрели друг на друга с неизменными улыбками. В такой солнечный день после нескольких великолепных фильмов, дождя и кофе и не казалось, что невозможно не улыбаться, хотя большую часть своей жизни Сара и думала иначе. — Но мне нечего, у нас с тобой ведь совсем разная жизнь. Пока ты живешь довольно таки яркой жизнью, встречаясь с друзьями, катаясь по миру, я езжу по стадионам мира, с тренировки на тренировку, с самой юности. Где тут найти место для интересной истории?       — Ну, я еще и работаю, а то все выглядит так, как будто я только пить в бары хожу. Хотя, со стороны… — Сара решила не думать о том, как именно выглядит со стороны. Но мне безумно жаль, с одной стороны, что ты живешь одной работой, но, с другой, что, как не это, дает работу мне самой?       Ян рассмеялся, взглянув на собеседницу. Они большую часть времени о работе не вспоминали и предпочитали об этом не говорить, но иногда так или иначе тема проскакивала в их разговоре, так что он вспоминал, что Сара — журналистка. Хотя потом она смеялась, извинялась за невнимательность, говорила, что потеряла нить диалога и забыла, о чем они говорили две минуты назад, и это и давало ему спокойствие о том, что эти встречи имеют исключительно дружеский характер. Вместе с тем он получал и ощущение того, что он проводит время со своей самой простой сверстницей, чего у него давным-давно не было — менялась работа, статус клуба, менялся и круг девушек, так что сейчас сопровождающими друзей красотками на вечеринках были модели и девушки с глянца. Хотя Сара, если задуматься, на «простую» сверстницу не походила, конечно, но рядом с ней это постепенно забывалось.

***

      На вечернюю тренировку Ян решил выйти в куртке — к Мадридскому теплу привыкнуть он успел, а вот к тому, что и здесь весной бывает прохладно — нет. Но это было вполне терпимо, не было даже дождя, что однозначно можно назвать плюсом. Даже больше — невероятной удачей. Он не будет скользить в бутсах на искусственном газоне или в кроссовках на прорезиненных дорожках, становящихся просто невыносимыми от малейшей влаги.       Ян вышел на базу клуба из раздевалки и огляделся, ожидая остальных товарищей. Повсюду приятный, уже заметно потеплевший воздух, который не пропитался ни запахами города, ни чем бы то ни было еще, так что вратарь дышал полной грудью, медленно вдыхая и выдыхая.       Коке похлопал его по плечу, как только вышел на поле, так что Ян вынужден был отвлечься от своих размышлений и обратить на приятеля внимание.       — Шиме тебя спалил, — с довольной ухмылочкой оповестил его Хорхе, ожидая рассказа.       — Он рассказал, что я… Что я умудрился сделать? — чуть нахмурившись, ничего не понимая, уточнил вратарь.       — Он видел тебя с какой-то милой девушкой, — радостно заявил Коке, словно для него это было главным событием года. — Мол, смотрел ты на нее влюбленными глазами, смеялся, все такое. Можно тебя поздравить? Наш главный одиночка наконец нашел себе девушку?       — Первое — она не моя девушка, просто подруга, второе — не смотрел я на нее влюбленными глазами, она мой капучино в руках держала, третье — да, действительно милая, — подтвердил Ян, попутно обнимая подошедшего Стефана, который был для него, наверное, лучшим другом.       — Вы о ком?       — Такая, ну, темненькая, высокая, — описал Шиме, сдавая друга с потрохами.       — А-а, эта. Ну, которая похожа еще на миллиард женщин планеты, да? — с нескрываемым сарказмом уточнил Стефан, взглянув на хорвата, продолжая держать руку на плече Яна, который сейчас хотел уйти куда-нибудь подальше, чтобы не слышать их и не добавлять масла в огонь своим молчанием.       — Стой! Волосы где-то вот так, да? — Хорхе показал длину на своем плече. Врсалько как то неуверенно пожал плечами, отмечая, что, кажется, все было как-то так. Ресурексьон строго взглянул на Яна, вырвавшегося уже и из дружеского объятия Савича, которому на все эти сплетни было, мягко говоря, наплевать — если бы это было правдой или если бы друг сам хотел, чтобы об этом узнали, он бы рассказал.       На разминке Ян стоял от Хорхе как можно дальше, тот то и дело подбирался ближе, но в последний момент начиналось новое упражнение, так что полузащитник пропадал из виду, и Ян спокойно отдавал все силы работе.       Но вот на пробежке в конце тренировки спасаться было уже негде, так что Коке, как Ян и ни старался бежать где-нибудь впереди, все равно нагнал его, и обратил на себя внимание:       — Я не эксперт, и мне, в общем-то, без разницы, с кем ты спишь и делаешь вид, что не спишь, но, пожалуйста, одари меня облегчением и скажи, что это не Ромеровская девчонка.       — Это не она, — отозвался Ян, выдыхая в такт движению ног — если собьется, потом не избавиться от неприятной боли в солнечном сплетении.       — Врешь ведь, — быстро парировал Коке, но его в этот момент окликнул Гризманн, который закутался в теплую одежду сильнее всех остальных, так что шапка скрывала длинные волосы, уже несколько месяцев являющихся причиной шуток. — Слушай, я не пытаюсь лезть в твою жизнь, просто прошу тебя не быть наивным. Она журналистка, а ты вечно скрываешь свою жизнь. Наш простой парень, который что-то крутит с девочкой магната. И если ты веришь, что что-то возможно между вами двумя...       — Ты молод и, признаться честно, недостаточно опытен. Мы просто хотим предостеречь тебя, дружище, — добавился Шиме на всякий случай, будучи не совсем уверенным в том, нужно ли это.       Ян насупился, отвечать не стал, потому что отчасти понимал, они правы, но лишь от части, потому что видели в его отношениях с Сарой чувства, а ни чувств, ни любви там не было и в помине. Она действительно журналистка, а он действительно скрытный. Ну и что с того?       — Спасибо за заботу, — хмыкнул Ян немного ехидно, все еще немного раздраженный. — Но я не собираюсь принимать советы по несуществующим отношениям от человека, который живет с двумя котами.       — Да Трис всего на неделю уехала! — возмутился Коке и тут же схлопотал неодобрительное шиканье товарищей.       — Я не хочу бежать еще два лишних километра из-за твоей болтливости, — Антуан догнал их, легко толкнул Коке локтем в бок и сердито взглянул, отметив, что вечерние тренировки заканчиваются слишком поздно, а его, между прочим, дома ждут.       — Эй! — возмутился Хорхе слишком громко, так что это заметил тренер, находившийся далеко от них, и тут же крикнул о продлении дистанции.       — Прибью, — шикнул Антуан, тяжело вздохнув и чуть ускорившись.       — Поможем, — отозвались хором Ньигес с Савичем, обгоняя общительного полузащитника.

***

      Сара выглянула из окна отцовского офиса и взглянула на просыпающийся Мадрид. Отец, закончив подписывать бумаги, которые нужно было передать курьеру, окликнул ее по имени, отмечая, что она в последнее время слишком много витает в облаках.       — Прости, — шепнула Сара и села в кресло напротив него. — Заработалась.       —Ты же говорила, что Хлоя теперь с тобой работает. Разве не стало легче?       — Пап, ее зовут Ханна, — с укоризной взглянув на отца, поправила Сара.       — Очень рад за нее, — кивнул Сантьяго, вновь отвлекаясь на звонок телефона.       Сара терпеливо ждала, пока он закончит, обновляя страницу в Твиттере в это время и проверяя новые публикации по интересующим тегам. Когда, минут через пятнадцать, отец закончил говорить, про Ханну он уже не вспомнил, но, что удивительно, даже не стал смотреть на время, чтобы проверить, не слишком ли много времени провел в одной комнате с дочерью.       — Кажется, видел тебя с каким-то мужчиной не так давно, — заключил отец, задумчиво листая газету.       — Ничего серьезного, пап, — тут же отозвалась Сара немного удивленным тоном — редко когда отец, проезжая по городу, обращал внимание на происходящее за окнами. — Друзья.       Сантьяго все же отвлекся от свежей прессы, которую занесла секретарша, взглянул на дочь, продержал взгляд пару секунд, что самой Саре показалось вечностью, а потом почему-то снисходительно улыбнулся.       — Я, на всякий случай скажу, только на всякий случай — когда соберешься в следующий раз замуж, посоветуйся, пожалуйста, со мной. Или просто предупреди? — он определенно пребывал в хорошем расположении духа.       — Да сколько вы все еще будете мне это припоминать?! — возмутилась Сара, вставая и начиная расхаживать по кабинету, ярко жестикулируя. — Сара, не выходи в следующий раз замуж без нашего ведома! Ой, что-то два дня тебя не видел, ты случаем не успела выйти замуж, а? Эй!       Отец захохотал, наблюдая за ней, потом закашлялся, но быстро пришел в себя и вновь с улыбкой взглянул на дочь. Сара взглянула на него, нахмурившись.       — Ладно, ладно, белый флаг, Сара! Может сходим пообедать на выходных? У меня как раз выдается свободное время, — предложил отец. — Если ты, конечно, не планируешь сходить под венец.       — Папа! — вновь возмутилась девушка, всплеснув руками, вновь заставив его смеяться.       Сара невольно начала задумываться о причинах такого хорошего расположения духа, но прокрутив в голове все известные ей события последней недели осталось только подумать на какие-то успехи компании. Может, те переговоры, на которые она летала, оказались очень успешными, и отец теперь был ею горд. Хотя, конечно, маловероятно.

***

      Было уже темно, и город постепенно начинал подсвечиваться огнями — в квартиры и дома возвращались с работы их обитатели, кафе и бары завлекали посетителей ярким неоном, а клубы — громкой модной музыкой. Сара проехала по знакомым улочкам, лавируя между машинами и, срезав через парк с часовней, объехала пробку на соседнем авеню и заехала во дворик.       Она подъехала к дому на мотоцикле, который только-только забрала из сервиса. Приятно было проехаться по любимому Мадриду и ощутить приятное тепло и легкий ветер, ласкающий лицо. Сняв каску и перевесив ее на ремешке через руку, она пошла в сторону дома, где заметила уже знакомую фигуру.       — Привет! — Сара по привычке обняла Яна и только потом спросила, что он делает возле ее дома, не сразу осознав, что это не очень-то нормально, хотя встречать его довольно таки часто она уже привыкла.       — Я пытался тебе позвонить, но не удалось, поэтому пришлось через Росарио узнавать, как, где и во сколько тебя выловить, — пояснил свое появление Ян.       — Прости, — Сара поморщилась, чувствуя себя недовольной из-за того, что не могла быть на связи. Это ее всегда бесило. — Ночевала на работе, а то зарядное, что я храню в офисе, сломалось, так что мой телефон медленно и мучительно умер.       — У тебя на работе есть, где ночевать? — с выражением глубочайшего сомнения на лице уточнил Ян, почему то думая, что Сара может спать на полу, стоя и с открытыми глазами.       — Когда нужно сдавать выпуск, широкий и большой подоконник оказывается вполне себе кстати, — недовольно отозвалась Сара. А он оказался прав. — Так что не могло подождать до завтра?       Ян встрепенулся, начал хлопать ладонями по карманам на одежде до тех пор, пока не нашел конверт и вытащил от туда два билета. Он показал их Саре а та пригляделась, сощурившись, и разглядела яркие краски и что-то темное. На большее была темным вечером без хорошего освещения и одной линзы уже не способна.       — Мой друг должен был приехать сегодня, а он просто обожает джазовые вечера, — пояснил Ян, улыбнувшись. — Но у него не получается выехать из Любляны, так что у меня есть два билета на джазовый вечер и одна хорошая знакомая, которая со времен своей жизни в Америке просто обожает джаз.       Сара заулыбалась и тут же бросилась обнимать Яна. Он рассмеялся ее радости, потому что она обычно была чуточку более сдержанной — может, сильно смеялась, улыбалась, но бросаться на шею? Значит, он угадал, и именно ее стоило звать.       — И, да, судя по тому, что ты спокойно остаешься ночевать на работе, дома тебя не особо кто ждет, так что, может, стоит познакомить тебя с ним, — задумчиво произнес он. — Будете вместе ходить на концерты, посещать уроки игры на саксофоне и пересматривать фильмы, где есть хоть малейший намек на джаз и черных.       — Может и стоит, — пожала плечами Сара и взглянула на часы. — У нас есть десять минут на то, чтобы я смогла переодеться, а то ненавижу уже эти джинсы, найти новую упаковку линз или очки и выпить кофе?       — Думаю есть, — кивнул мужчина, не уставая любоваться радостной улыбкой Сары, которая сейчас была больше похожа на ребенка.       Глядя на нее, он не переставал думать о словах команды. Наверное, правильнее называть их не командой, а друзьями. А значит, и говорили они все не просто так, а с долей заботы о нем как о друге. Может, и были правы, о том, что Сара — далеко не лучший вариант для дружбы. Но он просто не мог в это поверить, наблюдая за смеющейся девушкой, которая быстро рассказывала о своем первом походе на концерт вместе с коллегами с американского канала, и о том, как там было весело, хотя она в тот момент и безумно скучала по Мадриду.       Хотя, в прошлый раз все было точно так же. Перед ним была милая молодая девушка в кедах и слегка измятых джинсах, ну чем не простая девчонка с соседнего двора? А потом оказалось, что девчонка в футболке с глупым рисунком предпочитает дорогие платья кутюр, светские мероприятия, дорогой алкоголь и знакомых из высшего света.       — Сара? Что это за фото?       — В черной рамке, белой, или большое? — крикнула Сара из другой комнаты, наспех натягивая платье.       — В белой, — отозвался Ян громко, чтобы она могла услышать.       — А, дурацкая история, сейчас, — через секунду Сара забежала на кухню, застегивая верхние пуговицы на спине на платье, под странным углом сгибая руки, и мельком взглянула на фотографию в рамке, не заостряя внимания. — Ездила к маме в Сербию, когда мне было четырнадцать, и вот в последний день уговорила сестру сходить со мной на матч в Белграде. Не помню, честно, кажется какие-то юношеские соревнования. В общем, Ханни было дико скучно, она большую часть времени читала что-то, включая те моменты, когда я ее отвлекала своими восторженными возгласами. Во время второго тайма еще и Ами присоединился, мы должны были вместе уехать, так что они оба меня терпели, — Сара нашла себе кружку и вопросительно взглянула на Яна, но он покачал головой. — Ну и я так сильно восторгалась юным капитаном команды… Черт, откуда же они были?.. А, неважно. То ли я Ами достала, то ли ему просто скучно стало, но сразу после матча он вытащил меня на поле и попросил того парня, чтобы он со мной сфотографировался. Тот выглядел жутко уставшим, так что согласился, только бы мы поскорее отстали. Так что… Как-то так. А почему заинтересовался?       Сара сделала пару больших глотков воды, чтобы утолить жуткую жажду, преследовавшую ее последние несколько часов. Заметив внимательный взгляд Яна, который он переводил с фотографии на нее, сравнивая, Сара заулыбалась смущенно и встряхнула головой, пряча улыбку за распущенными волосами.       — Да, я не особо похожа сейчас, раньше у меня были рыжие кудряшки, — она подошла ближе к другу, а он случайно коснулся длинных и прямых темно-каштановых прядей, из-за которых ее совсем было не узнать и не сравнить с той солнечной улыбающейся девочкой на фото.       — Как давно ты смотрела на это фото?       — Лет пять назад, наверное, — пожала плечами Сара. — Честно, я не знаю. Просто принимаю уже все эти фото-рамки как данность, вот и все. А что с ней не так?       Сара взглянула через его руку на фотографию и задумалась. Она смотрела, наверное, несколько секунд, пока удивленно не отпрянула, потом вновь приблизилась, разглядывая.       — Этого не может быть!       — Я и сам не верю, — нервно рассмеялся Ян. — Десять лет назад мы, оказывается, были где-то рядом.       — Давай честно — и десять лет назад я восторгалась твоей игрой, так что, сама старая твоя фанатка, — рассмеялась Сара.       — Ох, обогнала даже мою бабушку, — Ян положил руку на ее плечо и улыбнулся, и это было настолько привычно, что никого не смутило. Они не задумывались о том, что быстро подружились. Сара не думала о том, что даже первую любовь, когда гормоны у них обоих бурлили, к себе так быстро не подпустила. А тут… Так легко, всего-то, чуть больше пары недель и она позволяла себя обнимать не просто после встрече или прощания, а просто так. То есть, просто обнимать, без повода. Человеку, которого она не знала и месяца.       Они проводили вместе вечер, смеясь, обсуждая свою юность и сравнивая, находили даже сходства, снова смеялись, наслаждались расслабляющим джазом, который не только выводил все на какую-то особую волну дружеской беседы, но и переносил куда-то в прошлое. Туда, где все зародилось, на какое-нибудь первое выступление Нины Симон или Гершвина, поражающих тембрами своих голосов.       Сейчас пели молодые малоизвестные группы с каверами или собственными композициями, ничуть от этого не теряющие настроения особой музыки. Под конец Сара, посмотрев на своего спутника, чуть сощурившись, как кошка, поднялась и потащила его за собой. Но он уверил ее в том, что танцевать он не умеет, а Сара только рассмеялась, сказала, что и она этим талантом не одарена.       — Это же джаз, просто чувствуй! — смеясь, прокричала Сара ему на ухо, чтобы он услышал ее голос через громкую арию саксофона.       Она пританцовывала возле их столика, ожидая, что вытянет его вслед за собой, но он только смущенно улыбался и наблюдал за ней, не решаясь. Да и мышцы его потом не скажут за это спасибо — за сегодня им удалось пережить две тренировки, а к такому после долгих перерывов всегда тяжело привыкать.       В полночь вновь пошел дождь — не сильный, быстро закончился, так что они все же переждали его, оставшись в кафе и дослушивая последние композиции. Так что теперь волосы Сары были слегка влажными из-за капель с деревьев, но она, чувствуя это, только морщилась и улыбалась, продолжая идти по улице, легко пританцовывая.       — А ты знаешь, что ласточки всегда возвращаются? — спросила Сара, бросив взгляд на свое отражение в витрине и вспомнив, видимо, что на платье расшиты именно эти птицы.       Глядя на Сару, Ян подумал о том, что она наконец подарила ему любимое место. Вот здесь, на темной улице в свете одинокого фонаря и витрин круглосуточного продуктового через пару метров она в странном ритме вышагивала в платье с расшитыми ласточками на подоле, рассказывая ему самые красивые на свете легенды о птицах. Она искренне смеялась, наслаждаясь ночью, вспоминала самые замечательные моменты из своей жизни, танцевала под доносящую из того же супермаркета музыку и вытаскивала его под свет одинокого фонаря, держа за руки. Шаг влево, вперед, на нее — она требует, держа за руки, следовать танцу, и так искренне смеется, что просто невозможно ей не поддаться.       Пусть его место в Мадриде будет где-то здесь: на тротуаре, под светом фонаря, возле супермаркета, где они купили сопако и единственное вино, что там было — в коробке, за смешные четыре евро, рядом со славной девушкой в платье с ласточками.