***
Солнце медленно стремилось за горизонт. На улице заметно потемнело, поднялся ветер, грубо шуршащий листьями и травой. Кагеяма поморщился от неприятного порыва, осмотрелся и скинул с себя плотный плащ. Наконец-то он смог вдохнуть полной грудью и расслабить плечи, не переживая за кожные ожоги. Все это время он сидел под густой кроной высокого дерева, бегая напряжённым взглядом по меткам на карте, понятным только Кенме. — Черт, – сжимая пальцами бумажную карту, сквозь зубы процедил Тобио. – Ничего не понятно! – он шумно выдыхает и раздасадовано бьёт кулаком по карте. — Интуиция у тебя неплохая, – лениво говорит Кенма. – Нам, действительно, нужно идти в Ревельтид, – он небрежно убирает холодный кулак с небольшого чертежа города и обводит его контуры пальцем. – Первая столица. Знаешь, у меня нет причин тебя поддерживать. Пока ты не пробудил вампиров и не взошел на престол, ты обычный зелёный мальчишка с клыками, мне незачем считаться исключительно с твоими генами. Вот только винить себя за то, что ты ничего не помнишь – это даже более глупо, чем не помнить. Ты был младше Шоё, когда все произошло. Кейшин спрятал тебя почти сразу, и никто, естественно, не вводил тебя в курс насущных дел. Я думал на досуге и пришел к выводу, что твоя амнезия не случайна. Король всегда к тебе относился, как к драгоценнейшему алмазу, оберегал и сдувал с тебя пылинки, уверен, твоя полная потеря памяти – дело рук его и его фамильяра. Возможно, он поступил недальновидно, но он дал тебе время пожить для себя. Время до появления Шоё в этой эпохе. — Что ты имеешь в виду, говоря про появление Хинаты? — Пазлы складываются воедино, – устало пробормотал Кенма и встал с места. – Это мои очередные догадки. Но, кажется, абсолютно все идёт по изначальной задумке Короля. Больше шестисот лет все было тихо и спокойно, а сейчас… слишком много совпадений, – он крепко сжимает ткань накидки и хмурится. – Я её чувствую. — Кого? — Очевидно, скоро узнаешь. Кенма лишь усмехается. Все развивается слишком стремительно. Он кидает беглый взгляд на спящего Хинату и удручённо закрывает глаза. Готов ли он? — Я защищу его, чего бы это мне ни стоило, – уверенно заявляет Кагеяма, подметив сомнения Кенмы, который даже вздрагивает непроизвольно от внезапной проницательности принца. И правда. Они, вампиры, все одинаково безрассудно бросаются на защиту фамильяров. Одинаково глупые в своей отверженности создания. Удивительно, насколько же всё-таки искажены их образы и помыслы в современных страшилках и легендах. — Иного выбора у тебя нет.***
Хината, загнанный обществом под клеймо злого и нечестивого колдуна, посланника дьявола, очень часто задумывался о том, как было бы здорово иметь в арсенале летающую метлу, зловещую книгу заклинаний, бурлящий котел или хотя бы волшебную палочку. Его всегда огорчали собственные ограниченные возможности. Особенно сейчас, передвигаясь в умеренном темпе на лошади, он, действительно, очень жалел о том, что у него нет этой пресловутой метлы, которая со скоростью звука доставила бы в нужное место. Изнуряюще жаркие дни и отвратительно холодные ночи – отличительная особенность региона. Ледяной ветер неприятно щекочет лицо, задувая под одежду. Кагеяма – генетический приверженец холода, Кенма – мастерский умелец утепляться, а Хината – просто Хината. — Я больше не выдержу! – неожиданно вскрикивает Шоё и дёргает поводья, заставляя лошадь остановиться. – Кенма, наколдуй мне какой-нибудь тепловой барьер! На самом деле, Хината в сложившиихся обстоятельствах самый непросвящённый. С ним не разговаривали подробно на тему происходящего, не объясняли его сущность и способности; конечно, ему до сих пор никто не рассказал о подробностях приручения Лестата. Он понял все обобщенно: ментальную связь с Кагеямой, которому, кажется, нужно пробудить своих собратьев, и то, что Кенма, как оказалось, не такой уж и обычный лекарь. Он перестал удивляться чудесам со своим телом, когда раны то появляются, то исчезают, и с концами запрятал внутреннее любопытство, вытекающее в неуместные вопросы. Кенма сказал: всему свое время – значит, стоит просто подождать. — Шоё, это так не работает, – устало выдыхает Кенма и, проезжая мимо Хинаты, легко бьёт его лошадь в бок, вынуждая двинуться с места. – Специфика моих заклинаний довольно узкая. И вообще, сомневаюсь, что существует заклинание теплового барьера. Для этого же есть одежда. Хината недовольно закатил глаза, едва удержавшись в седле, и крепко сжал поводья. — Заболею, умру, и ваша миссия закончится, толком не начав... – он не успевает договорить. На его плечи мягко опускается теплый плащ. Кагеяма мелькает рядом, а затем чуть ускоряет лошадь, вырываясь вперёд. Он кажется таким отчужденным и холодным. Вечно в своих мыслях, со своими скелетами в шкафу. Редко можно понять, что у него на уме, что он задумал. Тобио не из тех, кто делится с другими своими невзгодами, он привык переживать все в себе, решать проблемы самостоятельно. Он жил так всю свою сознательную жизнь: в одиночестве, полагаясь только на свои силы и ум, не доверяя никому и держась от людей особняком. Ему было тяжело принять себя, осознать, что он не такой, как все. Он прошел все стадии неизбежного. Ненавидел себя, отрицал свою истинную сущность, пытался искоренить животную натуру. Тобио всегда встречался лишь со страхом в чужих глазах, с ненавистью и насмешками. Когда он был совсем юн, только-только очутившись в этом мире, он на ощупь, слепо протаптывал себе путь, справлялся со всем самостоятельно. Абстрагировался от людей, свёл на нет любые связи и полностью потерял интерес к жизни. Это его ноша, его привычка, его стиль жизни. Кагеяма – нелюдимый и мрачный. В его сердце нет места сентиментальностям и чувствам. По крайней мере, не было. Не должно было быть. — Он такой очаровательный, – шепчет Хината, всматриваясь в силуэт широкой спины. — Что? – интересуется Кенма, не расслышав. — В своих неумелых попытках заботиться, – улыбается Шоё, – он такой очаровательный. Хината несильно бьёт лошади в бока пятками, ускоряясь и ровняясь с Кагеямой. Он смеётся заливисто, тянет руки к его напряжённому лицу и мягко перехватывает его ладонь, крепко ее сжимая. Тобио в очередной раз выдирают из монотонных мыслей этими несвоевременными действиями. Он слушает беззлобные упрёки в свою сторону, взглядом цепляется за теплую улыбку, смотрит в яркие глаза и непроизвольно смущается. Потому что рядом с Хинатой очень сложно держать марку. От него голова кругом идёт, и сердце заходится в бешеном ритме. *** Ревельтид – торговая столица внутри высоких каменных стен, по которым вьется густой покров дикого винограда. Один из прекраснейших городов мира со своей умеренной архитектурой, тронутой естественными природными изысками. Вечно зелёный, вечно тёплый, окружённый горным хребтом с опасными водопадами и хвойным лесом с огромным количеством диких животных. Это рабочий город, в центральном замке восседает король, кажется, довольно справедливый и успешный. Его страна процветает, а столица, в которой находится имение, одна из богатейших. — Мы туда не пойдем, – дрогнувшим голосом предупреждает Кенма. – Я туда точно не пойду! — Ты что, боишься? – Кагеяма улыбается довольно. — Я ненавижу людей, – коротко парирует Кенма, натягивая капюшон. Они добирались долгих пятнадцать дней. С длительными задержками и остановками. Время тянулось отвратительно медленно, поэтому они прекратили делать огромный дневной перерыв. Инициатором выступил Тобио, который стойко терпел толстый слой одежды под палящим солнцем. — А нам разве нужно идти в город? – вдруг ровным голосом спрашивает Хината. Его холодный взгляд направлен на скалистую горную цепь, на губах неконтролируемая улыбка, словно он в каком-то жадном предвкушении. Шоё медленно поворачивает голову в сторону своих попутчиков и лишь шире распахивает глаза, направляя на них пустой взгляд. – Он же там. Он указывает на определенную точку. Кагеяма щурит глаза, присматривается, но не может разглядеть ничего, кроме ровной каменной поверхности. — Где? Там ничего нет. Ты в порядке вообще? – Тобио делает попытку двинуться, но его словно нечеловеческой силой намертво вбивает в землю. Руки не слушаются, ноги не двигаются. Только взгляд бешено мечется из стороны в сторону. Кенма молчит. Ему отчего-то безумно страшно. Все конечности оцепенели. Не хватает смелости даже взглянуть на Хинату. И сердце так бешено и болезненно колотится о рёбра. – Эй, Кенма, что происходит!? — Я приведу его, – Хината улыбается и чуть склоняет голову, всматриваясь в ледяные глаза вампира, а затем резко срывается с места. Кагеяма буквально дар речи теряет. Он напрягается весь до посинения в попытках вернуть контроль над телом, но лишь сбивает дыхание и до крови кусает губы. Смиренно смотрит за тем, как удаляется фигура Хинаты, совершенно не понимает, что происходит, но чувствует темное скопление опасности где-то внутри. — Чертов Шоё! – взревел Тобио так громко, что даже птицы сорвались с веток. Он дышит сбито и шумно, от напряжения по вискам скатывается пот и испариной выступает на лбу. Хината все дальше и дальше. Беглым взглядом Тобио замечает быструю тень, скользящую по веткам деревьев, и сердце буквально в пятки уходит, а глаза неестественно округляются, когда сверху на Шоё оглушающим ударом опускается человеческая фигура. Он грузно падает на землю, мгновенно теряя сознание, и Кагеяма наконец чувствует свободу, будто бы удерживающие оковы падают с рук и ног. Он сглатывает шумно. Глаза теряют человеческий оттенок, на белках рваными нитками выступают капилляры, и аура вокруг него накаляется до предела. Внутри все полыхает от злости. Кагеяма сжимает кулаки, убедившись в контроле над собственным телом, и молниеносно срывается с места, после нескольких широких шагов опять встречаясь с давящей скованностью. Его будто бы удерживает что-то. Все лицо напрягается от бешенства, Кагеяма почти теряет свой человеческий облик, когда сзади слышится незнакомый голос. — И всё-таки наследника Короля тяжело удерживать, – голос, определенно, мужской. Неуверенный, плавный и спокойный. Раздражающий. – Не могли бы Вы прекратить сопротивляться? Кагеяма медленно поворачивает голову и до побеления костяшек сжимает кулаки, кидая на незнакомца взгляд, выражающий открытое желание уничтожить его. — Пусти, ублюдок, я дважды повторять не буду, – рычит Тобио. Он будто бы потерял рассудок, способность трезво мыслить. Полагается лишь на физическую силу, пытается вернуть контроль над телом. И ненавидит. Чертовски сильно всех ненавидит. — Какого черта, Тадаши!? – вдруг подаёт голос Кенма, только-только пришедший в сознание. У него нет времени на раздумья. У него нет возможности делать все по правилам. – Объяснись! — Я не могу его отпустить пока что, – уныло изрекает парень, держась на слишком значительном расстоянии. – Я его боюсь, вообще-то! Бешеный какой-то. — Правильно делаешь, – хрипло шепчет Кагеяма, взглядом заставляя буквально сжаться. — Тадаши, не играй с огнём, не доводи этого парня, он ужасно опасен в гневе! — Но я не мог… Разговор нарушается звучным грохотом. Рядом с Тобио слишком быстро проскальзывает едва уловимая тень, роняя бессознательное тело Хинаты у ног и останавливаясь чуть подальше. Теперь можно четко разглядеть миниатюрную женскую фигуру, плотно очерченную сплошным обтягивающим костюмом. Она снимает капюшон и встряхивает неровной копной коротких светлых волос. Взгляд прямой и холодный, лицо спокойное. Она прикрывает свободный от повязки глаз и выдыхает шумно, подзывая своего товарища, который только сейчас снял чары с Кагеямы. Тобио в замешательстве. Он мгновенно перетянул Хинату к себе на колени, очень долго всматриваясь в бледное лицо и вслушиваясь в слабое дыхание, а затем вновь устремил лихорадочный взгляд на незнакомцев. — Ваше Высочество, вообще-то, мы не враги! – восклицает парень, избегая взгляда Кагеямы. – Меня зовут Ямагучи Тадаши, а это Ячи... — Хитока, – ошарашенно заканчивает Кенма и сглатывает шумно, – что с тобой произошло? Ячи медленно мотает головой, уверенно всматриваясь в знакомые черты лица, а затем кивает в сторону Хинаты. — Пока будущий король не убил меня, позвольте объясниться! – Тадаши делает шаг вперёд. – Здесь, действительно, спит один из вампиров. Фамильяр указал абсолютно правильно, вот только это и пугает, – он переводит дыхание и складывает руки на груди. – В любом случае, наверное, стоит начать с самого начала. *** Медленно, но верно начало вечереть. Солнце в ярко-малиновом закате ушло за верхушки массивных гор, и на лес опустилась лёгкая прохлада. Хината пришел в себя с значительным провалом в памяти, поэтому довольно сильно удивился новым лицам. Кагеяма недоверчивым взглядом наблюдал за тем, как Тадаши разводит огонь, а Хитока молниеносными движениями отлавливает дичь. Она двигается, действительно, очень резко и быстро, будто бы порыв ветра. Кажется, уследить за ней совершенно нереально, но Тобио с лёгкостью улавливает каждый ее шаг и взмах. — Ты вроде собирался что-то рассказать, – холодно замечает Кагеяма, – долго ждать? — Терпение, Ваше Высочество, мы два дня выходили на ваш след и совершенно ничего не ели, – грустно говорит Тадаши, подкидывая сухие ветки в огонь. — Меня разве это должно волновать? – Кагеяма недовольно посмотрел на Ямагучи и небрежно улёгся на колени Хинаты. Он пережил довольно значительное эмоциональное потрясение, когда Шоё начал чудить, и лишающую рассудка панику, когда ему угрожала опасность. Тобио вспомнил то чувство беспомощности, окутавшее все тело, и сжал зубы, нахмурившись. — Прекращай, – аккуратно ткнув указательным пальцем в образовавшиеся между бровей морщинки, мягко прошептал Хината, улыбнувшись. – Тебе не идёт. Кенма и Ячи подготовили мясо и поставили на костер. Он подозвал её и потянулся без лишних формальностей к повязке. Хитока тут же замотала головой и отшатнулась. — Я просто посмотрю. Она выдохнула и обречённо опустила руки, позволяя Кенме снять повязку и осмотреть потерянный глаз. Тадаши краем глаза проследил за их действиями и устало потёр переносицу, с шумом опускаясь на землю возле костра. — Итак, с чего бы начать? – Ямагучи чешет затылок и сосредоточенно смотрит куда-то вдаль. – Мы с Хитокой – фамильяры. Ее хозяйка – капитан бывшего отряда разведки. Конечно, сейчас все деления на отряды – просто слова, да и все заслуги за шестьсот сорок лет бездействия себя изжили. — Так значит, прошло уже шестьсот сорок лет? – подал голос Кенма. — Верно. Хитока все это время находилась на холмах – в отряде «избранных», который был создан людьми сразу после чистки. Впоследствии «избранные» стали чем-то вроде божеств и теперь массово почитаются. Это было ее поручение – следить за развитием человечества напрямую. Потому что на холмах заседает система правления. Именно они пишут законы и всячески заметают любые слухи о вампирах. Хитока – мастер в иллюзиях, не думаю, что ей найдутся равные, поэтому она каждый раз в новом образе меняла предшественника и свое место никому не уступала, – Тадаши сгорбился и подложил руку под подбородок. – Мой хозяин не намного старше принца, он не успел стать капитаном, но у него был фамильяр, и он подавал большие надежды, поэтому тоже вошёл в состав усыплённых. Он самый младший из всех вампиров, которые спят, – он сжал кулаки и опустил взгляд в пол, старательно сдерживая эмоциональное наваждение от теплых воспоминаний. – Каждому выжившиму фамильяру было поручено задание. Нас всего пятеро: я, Кенма, Хитока... — Асахи и Хаджиме, – дополнил Кенма. — Верно. И, конечно, Иттетсу Такеда – наш формальный создатель. Но про него вообще ничего неизвестно. Насчёт него установок не было, поэтому я даже не уверен, что он жив, – Тадаши небрежно потёр ладнью лицо и растрепал волосы, пытаясь привести мысли в порядок. — Я не очень хорошо понимаю вообще все, но, кажется, вампиров должно быть больше, чем пятеро, или я ошибаюсь? – подал голос Хината. — А ты наблюдательный, – улыбнулся Ямагучи. – Верно. Вампиров, не считая короля и принца, всего восемь. Но всему свое время, – он посмотрел на Хинату изучающим взглядом и тут же его отвёл. – Хитока должна была, скажем так, сдерживать человеческие пороки и следить за развитием технологий. Ей было дано второе по ответственности задание. У Асахи и Ивайзуми задача поисковая. Они путешествуют по миру и ищут выживших. Я потерял с ними связь примерно двести лет назад, поэтому я не знаю, где они. Честно говоря, моя задача кажется очень важной, но она всего лишь третья по важности, – Тадаши тихо смеётся и выпрямляет руку, указывая на Кагеяму пальцем, – Мне нужно было разбудить Вас раньше срока, потому что Король хотел, чтобы Вы сумели адаптироваться в этом мире перед своей миссией. Я должен был стать Вашей тенью, следить за Вами и заметать, в случае чего, следы. — Это так сложно, – говорит Хината и широко улыбается, – но очень интересно! Кагеяма смотрит на него равнодушно и шумно выдыхает, думая о том, что ему достался самый дурацкий фамильяр из всех, а затем крепче сжимает его руку и прикрывает глаза, потому что детская непосредственность Шоё, так тесно граничащая с умением быть отчаянно-отважным и серьезным, – его лучшая черта. И Кагеяма совсем не против такого дурацкого фамильяра. — Наслаждайся, пока есть время, – улыбается Тадаши и вскидывает голову к небу. – В общем… — Любопытно, – протягивает Кенма, задумавшись, – если ваши задачи с Хитокой не самые важные, тогда чье важнее? Ямагучи резко выпрямляется и вопросительно смотрит на Козуме. — В смысле? – спрашивает он, искренне негодуя. – Твоё, вообще-то. — У меня не было задания. Тадаши вскидывает брови и закусывает губу. — Ох, мм, – он мнется, старательно придумывая продолжение мысли. – Они всё-таки частично заменили тебе воспоминания... Тебя буквально приставили к Шоё. Ты должен был воспитать его как обычного человека и следить за благополучием, пока он не встретится с принцем. — Так они всё-таки знали о его рождении? Они... – устало потерев лоб, задумчиво протянул Кенма, – ...все просчитали. — Верно. Даже о смерти родителей Шоё им было известно. Мы постепенно приближаемся к ключевым моментам, – перевел дыхание Ямагучи, наблюдая за тем, как Хитока медленно садится рядом и опускает голову на его плечо. Он мягким касанием проводит по светлым волосам и опускает руку. – Нам было отведено шестьсот пятьдесят лет, но даты, естественно, были приблизительными. Рождение Шоё – это основной этап. Встреча с принцем – отправная точка. К слову, – Ямагучи смеётся, – я поспособствовал этой встрече, и к посланию короля привел тоже я. Впрочем, после этого моё опекунство над принцем закончилось. — Мы разве не ровесники? Какое опекунство? – раздражённо спрашивает Кагеяма. — Были когда-то, но Вы спали больше четырехсот лет, а я нет, – подмигнув, замечает Тадаши и улыбается. – Теперь я Ваш старший товарищ. Однако сейчас не об этом. Ваша встреча, встреча Шоё и Кенмы, даже наша встреча сегодня – это все не волшебная задумка Короля, которая исполняется сам собой, но прописанный план, которому мы все помогаем исполниться. Волей или неволей. Мы не люди, у нас немного иная структура развития. У нас развиты нечеловеческие навыки, но это все благодаря инстинктам в большей мере, поэтому мы следуем изначальной цели, поставленной нашим королем. И эта цель, как уже все поняли… — Пробудить вампиров, – в один голос говорят Шоё и Тобио, непроизвольно переглянувшись. Тадаши пару секунд смотрит на них и прыскает в кулак. — Ого, вот это синхронность! – с улыбкой произносит Тадаши, – какие вы забавные. Я даже завидую, – он откидывается чуть назад и делает глубокий вдох, поднимая взгляд на темное небо. Он сказал это без злобы, искренне. Потому что связь между вампиром и фамильяром сильна, она крепнет с каждым прожитым вместе или порознь годом. Её невозможно игнорировать, от неё не получится отказаться. Она вечно будет соединять две души тонкой нитью, которую под силу разорвать лишь смерти. – Они, кстати, тоже, – произнес он в довесок, кивнув на Ячи и Кенму. Хитока впервые за весь вечер улыбнулась, а Козуме лишь отвёл взгляд. Разговор длился больше двух часов. Не все детали были рассказаны, не все формальности подмечены, однако самые важные аспекты они обговорили. Никто из осведомлённых фамильяров не знал, кто спит в этих горах, но в глубине подсознания каждый из них эгоистично верил, что за неприступной стеной его ждёт родная душа. Когда они добрались до нужного места, солнце уже начало назойливо восходить, поэтому Хитока поспешно сняла барьер, который тут же открыл вид на огромный вход в пещеру, и пропустила всех вперёд, вновь устанавливая иллюзию отсутствия. В пещере оказалось сыро и темно. Тадаши отточенными движениями пальцев сколдовал заклинание, создавая яркую сферу, и пустил её вперед, освещая путь. Они шли около тридцати минут, прежде чем уткнулись в большую каменную стену, помеченую рунами. Хитока резко скользнула к ней, внимательно осматривая. Провела рукой по шершавой поверхности и выдохнула судорожно, прикрывая глаза. Земля под ногами словно задрожала. Мелкие камни начали стремительно подниматься вверх вместе с песком и пылью, будто бы притянутые магнитом. И воздух словно до предела раскалился. Хината испуганно забегал глазами и плотно вцепился в длинный рукав Кагеямы. — Стой, Хитока! – Тадаши резко коснулся ее плеча, заставляя развернуться. – Это должен сделать Шоё. Ячи кивнула и убрала руку. В ту же секунду камни резко упали вниз, и их звонкие удары оглушающим эхом ударили по ушам. — Почему я? – досадно спросил Хината, зажимая плотно уши. – Я же ничего не знаю. — Нам скоро предстоит разделиться, тебе нужно выучить это заклинание, – спокойно говорит Ямагучи, – к тому же, разве не ты первым рванул пробуждать его, а? — Это было какое-то наваждение! – раздражённо открестился Шоё и выдохнул. — То-то и оно. Ты сильный. И у тебя есть то, чего никогда не было у нас – врождённые знания, переданные тебе от матери. Все заклинания, подвластные тебе, в твоей голове. У тебя огромный магический потенциал. Тебе не нужно читать кучу книжек, зубрить составные слова заклинаний, не нужно запоминать правильное положение пальцев или стойку. Все в твоих руках, и это поразительно. Сосредоточься, постарайся выпустить магическую энергию изнутри и сконцентрировать ее в одной точке. А затем освободи мысли и дай свободу своему врождённому таланту. Ямагучи слегка подтолкнул Хинату к стене и мягко похлопал его по спине. Шоё неуверенно посмотрел на Кагеяму и нашел в его взгляде исключительную уверенность. Никакой снисходительности. Он понуро выдохнул и приблизился к стене, вытягивая руку и прикрывая глаза. Сосредоточиться в такой момент довольно сложно, а вот беззаботно избавиться от мыслей, освобождая голову, для Хинаты проще простого. Он начал хаотично искать нужную концентрацию, интуитивно принимая стойку и складывая пальцы, и когда его тело объял яркий свет, поднимая вокруг ветреной барьер, способный, кажется, разрезать даже камень, сознание Хинату уже покинуло. Он резво и умело рисовал в воздухе нужные символы и что-то невнятно шептал только губами. Магическая энергия, рвущаяся из его тела нескончаемыми потоками, буквально захлестнула всех вокруг. Воздух раскалился, стены начали крошиться, будто бы песочные. — Черт, – завороженно протянул Тадаши, – уму непостижимо! — Это же опасно, его нужно остановить, – сквозь зубы процедил Кагеяма и попытался двинуться вперёд. На его плечо легла маленькая ладонь, и он остановился, переводя взгляд в сторону. Хитока смотрела на него пристально и лишь отрицательно покачала головой. — Верь в него, – подытожил Кенма, неотрывно наблюдая за происходящим. – Шоё невероятный. По преданиям, вампиры спят в гробах. Обязательно вычурных и невероятно дорогих. С замшевой бордовой подкладкой и в темном лакированном корпусе. Они устанавливают гробы в каменных зданиях без окон, зажигают свечи, вдоволь напиваются кровью, а затем, сложив крестом руки на груди, засыпают. Доля правды в этих людских бреднях присутствует. Ведь сейчас вампиры, действительно, спят глубоким сном в глухих каменных стенах. Возможно, даже скрестив руки. Кусок камня диаметром в человеческий рост будто по контурам отслоился от стены и легко рассыпался в пыль. За всеобъемлющим магическим барьером невозможно было ни увидеть, ни почувствовать личность вампира. Все в волнительном предвкушении замерли, а Хината сделал шаг вперёд и внимательно оглядел бледное лицо, протягивая руку ко лбу и оставляя на нем обжигающее касание. Когда вампир открыл глаза, Шоё отшатнулся назад и судорожно выдохнул. Магический вихрь постепенно утих. За ним погасли глаза Хинаты, и он уверенно начал падать на каменный пол. Все происходило слишком быстро. Не успевший толком сообразить после пробуждения вампир резко подхватил хрупкое тело Шоё и раздражённо взглянул на собравшуюся компанию. — Ну нет... – тихим и осевшим голосом проговорил он и встряхнул головой, опуская Хинату на землю. Тадаши сглотнул. Он несколько минут ошарашенно смотрел на высокую фигуру вампира, а затем резко соскочил с места, стряхивая с глаз неконтролируемые слезы. — Тсукки! – громко завопил он, с разбегу заключая парня в объятия. Тот едва ли удержался на ногах и опустил нездоровый взгляд на макушку своего фамильяра, который слишком крепко прижался. — Тадаши, мне жарко, – недовольно прошептал он, выдыхая, но все же положил ледяную руку на чужие волосы и растрепал их легко, улыбнувшись только уголками губ. –Рад, что ты в порядке. — Это Тсукишима Кей, – с нескрываемым разочарованием заключил Кенма и подтолкнул Кагеяму в сторону Шоё. – Даже хорошо, если ты его пока не вспомнил.