Бессмертная надежда

Путь правителя тернист и опасен. Кагеяма ещё не успел осознать себя принцем, но в полной мере принял на себя всю ответственность. Он принял себя с ошибками прошлого, с грехами и всеми недостатками. Свою ношу, свою сущность. И взял себя в руки. Собрался духом, возвращая себе непоколебимость. Все это время он словно не пробуждал свой народ, а окончательно просыпался сам. Ему есть, ради чего жить. Есть, кого защищать. И эта неуместная эмоциональность, то и дело подкашивающая его, только мешает. Прежде чем отправиться в третью столицу, Кагеяма принял решение добраться до разрушенных башен, чтобы отыскать трактат своей матери и окончательно разобраться во всём. Хината согласился, но настоял на том, чтобы они разделились. Марет находится в двух днях езды от разрушенного города вампиров, где запрятана книга. Хината чувствовал, что ему необходимо остаться наедине со своими мыслями и разрешить все свои внутренние конфликты. Поразмышлять, разобраться, сделать выводы. С момента той судьбоносной встречи эти двое не отходили друг от друга ни на шаг, поэтому это спонтанное разделение стало негласным испытанием для их душевной связи. Они разошлись молча, не прощаясь, не договариваясь, не забивая голову лишней информацией. Хотя отпустить неопытного Хинату на произвол судьбы для Кагеямы было безумно сложным решением. Но он согласился. Потому что постоянная опека лишь усугубит, не даст развиться, не позволит оказаться в щекотливой ситуации, которая проявит критическое мышление, не даст в полной мере осознать возможности. Перекроет развитие и заглушит на корню потенциал. Шоё неопытный, но такой подавляюще сильный духом, что может превозмочь любую трудность. Только сам он об этом не знает. Он чувствует себя бессильным и никчёмным, слабым звеном и якорем, который тянет всех ко дну. Он так много думает о происходящем, что ночами практически не спит, редко ест и совсем не разговаривает. Пытается понять, в каком направлении ему двигаться, куда податься, как открыть в себе нужные и важные способности. Как помочь. Шоё отправился в одиночное путешествие в первую очередь для того, чтобы отточить свои навыки, заглянуть вглубь собственного разума, выудить оттуда информацию и встретиться лицом к лицу с истиной собственного происхождения. Хината остановился на пустыре, окружённом горами. Солнце ярко слепило в глаза, отражаясь лучами от заснеженных горных вершин. Полное спокойствие. Даже ветренные потоки, словно подчиняясь, затихли. Он слез с лошади и закрыл глаза, вдыхая полной грудью и концентрируясь. Все мысли в один момент улетучились, голова опустела. Шоё почувствовал невероятно сильные волны энергии, окружившие его тело. Несколько дней назад он испугался бы, но не сейчас. Ведь эта мощь подвластна ему. Она внутри, бурлит и рвется наружу. Всю его сознательную жизнь она оберегала его и следовала по пятам. Он больше не боится. Его рождение не случайность, не невероятное стечение обстоятельств, оно было запланировано. Он просто обязан оправдать надежды и помочь своему королю. Хината сжал кулаки, стойко превозмогая весь дискомфорт и болевые ощущения. Его голова болела так сильно, будто вот-вот расколется на две части. Шоё поймал себя на мысли, что хочет сбежать, подчиниться слабости и всё бросить. Но он стойко терпел до последнего, пока обессиленно не рухнул на землю, больно ударившись коленями и разбив их в кровь. И вновь он оказался в глубинах своей души. Бестелесным духом, неосязаемым и безвольным. Бесконечное ослепляюще-белоснежное пространство окружило его, запирая в невидимую клетку. Он видел лишь пустоту и мог только говорить и слушать. Ему не было страшно. Он чувствовал безграничное любопытство и желание познать истину. До безумия хотел узнать, кто такой на самом деле, услышать историю рождения и понять своё предназначение. Обрести силу, стать единым целым с собственной мощью, подружиться с духом и выслушать его. — Покажись, – сказал Шоё спокойно. Его монотонный голос разрезал гнетущую тишину и эхом ударился о пространство. Хината ждал. Он готов повторить множество раз. Готов ждать целую вечность. Он всегда отличался своим рвением и упорством. И дух это знал. Знал лучше всех, что Хинате просто не может быть равных в настойчивости. Если он чего-то захочет, то обязательно добьется. Вдали белой туманности сверкнула мощная черная молния. Темные потоки образовали глубокую воронку, способную затянуть в себя само мироздание. Вихрь энергии был настолько мощным, что Хината даже не пытался сопротивляться. Он безвольно притягивался воздушными потоками, готовый угодить в ловушку. Однако воронка не приблизилась ни на дюйм. Она находилась настолько далеко, что её не получилось бы настигнуть, даже двигаясь со скоростью света. В этом сокрытом чертоге искажается сама сущность и восприятие. Невозможно понять размеры и мощь, невозможно определить расстояние. С очередной вспышкой вихрь утих. По пространству разнёсся тяжёлый глухой шёпот. Он звучал эхом, заполняя всю бесконечность, множился с каждой секундой, образуя противный и невнятный шелестящий гул. Скользящие по туманным стенам слова звучали инородно. Хината замер и прислушался: речь словно из совершенно иного мира. Он не знал языков, кроме родного, однако этот шёпот и вовсе не воспринимался на слух. Какой-то бессмысленный набор звуков, неведомый людскому пониманию. — А ты уверен, что готов? – шёпот затих, заглушенный громогласным вопросом. Голос замолк следом. Возникшая тишина начала ощутимо давить. Шоё направил уверенный взгляд в сторону воронки. – Готов принять, что люди, которые желали тебе мучительной смерти, не так далеки от истины в своих помыслах? В скоплении тёмной энергии показалось лицо. Нечеловеческое. Кожа на нем черная, как смоль, покрыта густой линией перьев, ярко-желтые глаза пустые и холодные, а нос острый, словно клюв. Существо улыбалось. Широко и жутко. Оно смотрело на Хинату пристально и выжидающе. Шоё улыбался тоже. — Я уверен, – сказал он тихо. Лицо мгновенно пропало из виду. Воронка схлопнулась и исчезла в яркой вспышке. Перед взором Хинаты предстал вытянутый силуэт, лишь отдаленно напоминающий человеческий. Ноги и руки у этого существа были непропорционально длинные, худощавое тело покрыто густыми чёрными перьями, а за спиной широко расправлены птичьи крылья. Перьевой покров на лице плавно перетекал в длинные смоляные волосы, а на голове, покосившись, лежала маска с длинным уплотнением в виде клюва. — Хорошо... – ровно сказало существо, но голос его предательски надломился. – Хорошо! – оно сорвалось на неподдельный восторг и засмеялось громко. Одним лёгким взмахом крылья сожрали бесконечно длинную дистанцию до Хинаты. Существо оказалось к нему почти вплотную. Жёлтые глаза блестели и искрились. Оно бесконтрольно улыбалось от приятно щекочущего вожделения. – Освободи же меня, Шоё. Хината болезненно зашипел и судорожно перевел дыхание. Пока он был без сознания, солнце ускользнуло за горизонт, уступив место ночному сумраку. Но Хината этого не заметил. У него не осталось сил даже поднять голову. Перед глазами все плыло. Он наконец-то чувствует конечности, но не может ими управлять. Дышит тяжело и сбито. Связь с реальностью все ещё слишком слабая. Всё внутри горит и трепещет от приобретенной силы. Он с трудом фокусирует взгляд и вздрагивает бесконтрольно, когда чувствует обжигающее морозом касание на руке. Шоё поднимает голову и замирает на выдохе. Над ним нависает крупная волчья морда. Желто-зеленые глаза ярко светятся, пристально разглядывая его лицо. Хината медленно озирается и сжимается лишь сильнее. За вожаком стая. Волки сидят смирно, не шелохнувшись, и смотрят в туманную даль. Они выглядят живыми, но Хината чувствует мертвенную энергию, исходящую от них ледяными порывами, и совсем не слышит их дыхания. Вожак пятится назад. Он неестественно огромный. Выше и крупнее лошади-тяжеловоза. Серая шерсть лоснится на отблесках лунного света, а глаза враждебно сверкают. Хината слышит, как из глотки доносится зачаточное рычание. Волк скалится, описывая на полусогнутых лапах круги вокруг него, готовый в любую секунду сорваться и напасть. Шоё следит за ним внимательно, он не может окончательно все понять, но почему-то совершенно не чувствует страха. Скорее неподдельное удивление и немой восторг. Все звуки застревают в горле, дыхание выравнивается. Хината приподнимается медленно и протягивает волку ладонь. Вожак подходит не спеша. Ступает широкими лапами по земле аккуратно и принюхивается. Его поджатый хвост мелко виляет из стороны в сторону, а белый витиеватый узор на лбу, визуально разделяющий вытянутую морду, и глубокие глаза издают слабое голубое свечение. Волк садится на сырую землю и склоняет голову, поджимая уши. Хината касается метки на лбу неосознанно и мягко проводит пальцами по волчьей морде, а затем отходит. Волк, объятый мощным потоком энергии, вдруг вскидывает голову и протяжно завывает, а Шоё уверенно возводит руку к небу и прикрывает глаза. Волчий вой звучит так громко, будто может сотрясти землю, ему вторит громогласный птичий крик. Хината чувствует, как когтистые лапы цепляются за кожу на запястье, и открывает глаза. Взмахнув широкими крыльями, на его руку лениво умостился крупный ворон. Черные глаза сверкнули, когда Шоё аккуратно поднес его к себе. Ворон опустил на протянутую ладонь небольшой изогнутый нож с прорезями на лазурно-голубом полупрозрачном лезвии, а затем вновь вспорхнул ввысь. Стая волков стояла неподвижно, словно они не живые вовсе, а их вожак нежно прильнул к новому хозяину, требуя внимания. Однако окончательно лишившись сил, Хината сумел только мягко скользнуть пальцами по его жёсткой шерсти и бессознательно завалиться на него всем весом. Хината проснулся поздно вечером. Его голова болела, а перед глазами всё плыло. Он уловил трескающийся звук горящих дров и почувствовал приятный запах травяного чая. Попытался привстать, но руки не слушались, и все мышцы неприятно и болезненно ныли. Он пытался разглядеть хоть что-то несколько минут, но взгляд не становился яснее. — Как ты? – мужской голос послышался совсем рядом. Шоё непроизвольно дернулся от неожиданности, моргая в попытках восстановить картину перед глазами. – Не бойся, я не причиню тебе вреда. — Где я? Почему я ничего не вижу? – тихо спрашивает он и жмется к деревянной стене. – Что произошло? — Ты в безопасности, – на удивление, голос звучит спокойно и совсем не опасно. – Зрение вернется постепенно. Ты переборщил с выбросом энергии, когда устанавливал контакт со своим тотемом, – мужчина выдохнул и аккуратно положил на воспаленные глаза Хинаты прохладный влажный компресс. – Это снимет отёки и облегчит боль и пульсацию. Не волнуйся, совсем скоро ты снова будешь видеть всё четко и ясно. А пока что послуша... Он не успел договорить. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату кто-то зашёл. — Коуши, чо с ним такое? Хината весь напрягся, услышав знакомый голос, и вытянулся. Он уловил звук приближающихся шагов и почувствовал на себе пристальный изучающий взгляд. — Бокуто? – подал он неуверенный голос. — Да, – задорно согласился оборотень и улыбнулся. – Я рад, что ты познал свои способности, но, дружок, ты совсем краёв не видишь. Осторожнее надо быть. — Да я же не специально... — Однако... – протянул Бокуто, и его задумчивость моментально сменилась неподдельным восторгом, – ты поразителен! Тебе присягнул призрачный вожак и его стая из шести сильнейших природных духов животных, а ещё твой тотем... — Бокуто, – недовольно пробурчал Сугавара и мягко его подтолкнул к выходу. – Не напрягай его, иди, – он шумно перевел дыхание, – и забери с собой остальных. Выглядывая из-за каркаса деревянной двери, за происходящим наблюдали десятки звериных глаз, которые тут же растворились в лесной темноте. Бокуто недовольно закатил глаза и, закинув руки за голову, медленно вышел из домика, закрывая за собой дверь. Сугавара покачал головой и только улыбнулся мягко. — Коуши? – аккуратно поинтересовался Шоё. – Кто Вы? — Сугавара Коуши. Я... – тихо говорит Сугавара. – Вампир. Но не совсем... Вообще-то, я некий эксперимент. Во мне есть как сущность вампира, так и мага. Но фамильяром стать, увы, я так и не смог. Как и полноценным вампиром. Шоё попытался что-то сказать, но не смог. Его голова и так разрывалась от бесконечного потока новой информации, не успевая переваривать, а тут еще какие-то новшества. Сугавара посмеялся тихо. — Не забивай голову, это очень долгая и сложная история. Я не сплю, потому что маг, а на магов это заклинание не действует. И я должен был умереть, потому что не фамильяр, но не умер, потому что вампир. Я не боюсь солнца, и у меня нет такой острой необходимости в крови, как у вампиров. Но есть другие нюансы. Сложно? Согласен. Я живу с этим со дня чистки и пытаюсь разобраться, но до сих пор у меня остался ворох вопросов, – он устало запрокинул голову и посмотрел в потолок. – Этот мир не так прост, а все наши способности, увы, не были изучены в совершенстве тогда. И сейчас. Помимо нас, есть другие виды. А ещё есть исключения. Как бы ни был велик Король, как бы ни был умён его фамильяр, как бы ни была могущественна Провидица, всё учесть мы не смогли. И я знаю точно: предстоящая битва не единственная опасность, что нам грозит, а феномен моего существования не единственное событие, с которым нам предстоит познакомиться. — Так здесь заточён один вампир? — По-другому быть не может. В каждом городе вампир один. — Я понял, – задумчиво проговорил Хината, – значит, второй вампир, которого я ощутил – это Вы. — Что ты имеешь в виду? – озадаченно спросил Сугавара. — Не знаю, как объяснить, но я был уверен, что в Марете мы найдем двух вампиров. Коуши опешил и резко поднялся с места. — Господин Коуши? — Ничего. Это правда, что фамильяры чувствуют вампирскую энергию, но во мне она мала и замаскирована. И я не подкреплял её, не питался кровью уже очень давно. Она должна была и вовсе сойти на нет. — Ну, – улыбнулся Хината, – я же тоже какой-то феномен, искусственно созданный для определенных целей. Сугавара удивлённо посмотрел на Шоё. — Тебе Ворон так сказал? — Нет. Это моё мнение. — Ты необычный мальчик – это правда. Но ты был рождён в любви. Твоя сила – это плод генетики и сильных чувств. Плод могущества твоей семьи. И ты не обязан распылять её и себя на последствия войны, которая случилась за много веков до твоего появления. Никто не сможет тебя заставить. Только ты сам волен решать, помогать или нет. И все знают об этом, Хината Шоё, и уповают лишь на твою милость, – прохладные пальцы легонько прошлись по контуру мальчишеского лица. Сугавара аккуратно стянул компресс с глаз и навис над Хинатой. – Открывай. Шоё сглотнул и медленно поднял веки. Картинка перед глазами все еще не имела четких контуров, слегка расплывалась, но разглядеть лицо перед собой получилось. Такие мягкие черты, глубокие глаза и добрая улыбка. — Я помогу тебе осознать себя и принять, пока принц не начал бить тревогу и искать тебя. Но сначала... – Коуши замялся. Невольно сжал кулаки и выпрямился. — Сначала я посплю и пробужу вампира, который Вам очень дорог, - мягко улыбнулся Хината и лёг обратно на мягкую кровать, отворачиваясь к стене. Сугавара удивился этой безусловной проницательности, однако тут же осёкся, вспоминая, о ком идёт речь. Хината спал беспробудно несколько дней, словно впал в защитную кому после беспорядочного выброса огромного количества энергии. И всё это время его мозг иллюзорным сном принимал информацию. Корвус своё обещание сдержал. Освободившись из оков реликвии и придав ей материальную форму, он наконец смог принять своё истинное обличие. В качестве подарка Ворон оставил некий магический накопитель, хранящий его историю с самого начала. Некогда существовали сотни миров. Большинство были не заселены разумными существами, но пригодны для жизни. В основном, дикие планеты были непередаваемо красивы. Яркие, светлые и воздушные. Воздух там был чистым, небо прозрачным, а животные и растения, обитающие там, сказочно прекрасны. Разумные существа жили в пяти мирах, которые никогда не пересекались друг с другом. Мир эльфов – Сильв – очень живописный край, вечнозелёный и цветущий. Мир волшебников – Аэдер; магия в нём буквально витала в воздухе, её потоки можно было увидеть и даже ощутить физически. Мир оборотней – Бестиас – это мир, в котором царствовала полутьма и холод, а листья и трава из-за климата никогда не зеленели. Мир вампиров и людей – Земля. Как впоследствии оказалось, универсальное место, в котором после Армагеддона осели выжившие существа с иных планет. И самый первый мир – Умбра, появившийся из тьмы и тьмой покрытый. Самый древний мир, населённый демонами. Вопреки легендам и людским представлениям, а также несмотря на то, что демоны – дети тьмы, они никогда не были абсолютным злом, коими их привыкли выставлять. Они мирно сосуществовали друг с другом, учились, работали – всё как у всех. Демоны, как первопроходцы, прекрасно знали о том, что где-то зарождаются параллельные миры, и никогда не совались в чужие жизни, не пакостили и не мешали другим расам развиваться. Король тьмы был справедлив и всегда смотрел вперед с захлёстом на будущее. Он думал, что когда-нибудь миры даже смогут объединиться. У него было множество детей, совершенно не похожих друг на друга, но в одном безусловно сходившихся: все они разделяли отцовский взгляд и слушались его беспрекословно. Однажды он создал ребёнка и назвал его Корвусом. С его появлением всё изменилось. Долгие века Корвус копил в себе злость и ненависть, взятую из пустоты. Его мощь была безгранична и выходила за рамки любого понимания. Он превзошёл саму сущность силы. Воспел себя богом и решил, что может распоряжаться чужими жизнями. Однажды он захотел уничтожить всё, испепелить, оставить лишь пыль под ногами и горелые руины. Корвус – это парадокс вселенной и ошибка отца. До последнего Король не мог понять, где именно оплошал, и лишь на смертном одре, когда не смог дать сыну отпор, понял: его ошибка – это безграничная любовь и вседозволенность, которую он дарил лишь ему. Корвус собственноручно проткнул отцовскую плоть острыми птичьими когтями и обрубил его голову, будучи в окружение холодных трупов братьев и сестёр. Он упивался безусловным превосходством и властью, опустошая собственный народ и забирая их силу, а когда весь мир опустел, он разорвал ядро в клочья, уничтожая родной край, и отправился дальше. В каждом мире, на который он ступал, он действительно оставлял лишь пыль, горящие руины, моря крови и горы трупов. Он убивал разумных существ, топтал животных, сжигал растения. Сначала он уничтожил большинство незаселённых миров, а затем спустился на владения эльфов, которые буквально питались силой природы и жизненно от неё зависели. Он сжёг саму атмосферу, повалил бесконечное множество деревьев и растоптал все цветы. Эльфы, обессиленные, обездвиженные, смогли только смириться со своей участью. Сильв пал. Следом Корвус стихийным бедствием спустился на Бестиас. В вечно холодном мире вдруг разрослись горящие океаны лавы, поглощающие землю сантиметр за сантиметром. Весь воздух раскалился, а круг полной луны погас. Оборотни по природе сильные и выносливые, но жара и полное отсутствие лунного света для них смерти подобно. Корвус всё продумал и каждый раз не оставлял ни единого шанса ему помешать. Бестиас пал третьим. Демон с каждым уничтоженным миром становился всё более жадным. Ему было мало, катастрофически мало. Его силы росли, наполняли его с головы до ног, он был словно накопитель энергии и мощи, способный в любой момент прорваться и разнести всю вселенную. Трепещущий от восторга и бесконечного желания, Корвус отправился на Аэдер, и наконец встретился с суровой реальностью. Он сожрал тысячи, миллиарды разных существ, включая магов, которых успел убить до роковой встречи, однако одна-единственная была ему не по зубам. Вивиана была самой старшей среди магов и самой приближённой к Королю-основателю. Аэдер зародился несколькими веками позже, чем Умбра. Поэтому маги, как раса, молодыми не считались. Вивиана справилась с разбушевавшимся демоном и буквально взяла его под каблук. Корвус в жизни ничего не боялся, но взгляд этой женщины, горящий ледяным голубым пламенем, заставил его осесть на землю и сжаться, будто мокрая ворона, которую погрызли собаки. Её голос, твёрдый и холодный, с ясной злостью произносящий то заклинание, до сих пор эхом звучит где-то в сознании, не давая тем проклятым эмоциям выбраться наружу. Корвус помнит её выражение лица, на котором читалось лишь отвращение и исключительная ненависть. Он подчинился, будто бы был создан лишь для того, чтобы пасть под гнётом женского взгляда. Словно вся его жизнь была нужна для того, чтобы встретить свою беспрекословную хозяйку. После того, как Вивиана привязала к себе демона, оставшиеся в живых маги покинули свой мир, из которого практически пропала магия. Они оставили разрушенные дома, горящие поля и леса, рассыпающийся в прах мир, и с тяжёлой душой направились на поиски нового дома. Они бродили по уцелевшим мирам и даже организовали спасательную экспедицию по поискам выживших после налёта. Вивиана, никогда не страдающая типичными женскими мечтами вроде женитьбы и семьи, на разрушенном и умирающем Сильве нашла Аарона – прекрасного эльфа, из последних сил хватающегося за жизнь. Она влюбилась с первого взгляда, но несколько веков вперед отрицала свои чувства и лишь скрытно ревновала, когда к нему проявляли знаки внимания её сестры или какие-то незнакомые девушки. Маги в то время сделали очень большой вклад в спасение иных рас. Пожалуй, если бы не они, про оборотней, эльфов и демонов никто бы никогда больше не услышал. Земля была самым молодым миром. Он пустовал, и лишь на центральной территории царствовал вампир-тиран, разводящий людей, как скот. Магам удалось телепортировать всех выживших эльфов и оборотней, а вот с демонами дела обстояли куда серьёзнее. Весь мир был в руинах и кровавых реках. Горы трупов и смердящий запах, ставший тамошней атмосферой. Демоны – единственная раса, дети которых не рождаются, а создаются, и умереть они могут лишь от руки своего сородича. Корвус знал это и действовал наверняка. Умирать он не собирался, поэтому просто не мог позволить выжить даже крошечному, только созданному, ребёнку. Однако старший из его братьев выжить каким-то образом смог, но найти его так и не получилось. Он исчез бесследно, и уже тогда в голове Вивианы, руководящей походом, зародились опасения. Спустя какое-то время окрепшие расы расстались друг с другом, разбредаясь по всему свету. Эльфы ушли в тайгу, оборотни населили заснеженные равнины и северные леса, а маги остались развиваться на центральной земле, попутно наблюдая за здешними расами, которые вполне обоснованно однажды могли бы ополчиться на незваных гостей. Однако время шло, а тщедушный вампир не проявлял никакого интереса и даже не пытался изучить оставшуюся землю. Магам это было на руку. Они мирно и спокойно жили в сокрытом магическим барьером городе, развиваясь и восстанавливая свой народ. Братья и сёстры Вивианы подросли. Иттетсу с раннего возраста увлекался наукой и всё время что-то изучал, читал книги, составлял собственные заклинания. Его старшая сестра – боевой маг, сам же Такеда учёный. Он стратег и поддержка. И именно он в будущем выведет ген фамильяров, именно он станет следующим основоположником, и, конечно, именно благодаря ему вампиры свергнут деспота с престола и станут мирно сосуществовать с иноземной расой. Аарон, к слову, остался с магами. Эльфы владели природной магией, поэтому вклиниться к волшебникам было несложно. Они с Вивианой поженились. Это была потрясающая свадьба. И жених, и невеста были очень красивыми. Рыжая копна густых длинных волос, вьющихся мягко и нежно по всей длине, потрясающее белое платье в пол, расшитое жемчугом, драгоценные украшения на шее и запястьях, и счастливый взгляд ярко-голубых глаз, смотрящих лишь в сторону любимого. Вивиана была невероятной женщиной. Аарон не уступал. Черты его лица были острые, глаза карие и неимоверно глубокие, а чёрные волосы прямой линией опадали на плечи. Они отыграли свадьбу, и тогда Корвус впервые в жизни ощутил глубокое разочарование, потому что Вивиана пленила его не только физически, но и душевно. Её миниатюрность и красота, но волевой характер и бесконечная сила – всё это кружило голову глупому демону, потерявшему любую возможность на счастье. Одно только грело ему душу, ведь только он будет с ней рядом всегда, и только он сможет её защитить. Так он думал. Но даже этому не суждено было сбыться. Аарон и Вивиана стали жрецами, и во время чистки должны были сгинуть оба. Ворон тогда был готов её потерять, был готов даже исчезнуть вместе с ней, однако ритуал был прерван. Его прервал голос покойной провидицы. «Вивиана должна выжить и родить сына, наделённого силой и магов, и эльфов». Тогда они не умерли, много веков жили душа в душу, и даже злодеяния Корвуса постепенно начали забываться. Они были счастливой семьёй, но никак не могли завести детей. Хината родился тогда, когда ему было приписано. А двумя годами спустя, когда малыш едва научился крепко стоять на ногах, Вивиана надела на него амулет, который тут же мягко растворился в пространстве, и ворон, сидевший на её плече, вдруг бесконтрольно переметнулся за спину Шоё и тут же растворился в нём. — Я доверяю тебе самое дорогое, что у меня есть, – нежно произнесла она, поглаживая сына по рыжим волосам. – В нём сокрыта огромная сила, и ты должен сдерживать её, пока он не будет готов принять, и защищать его. Теперь твой хозяин – Шоё. Помни это. Корвус был этим недоволен, но противоречить не стал. А через неделю их дом подожгли. Аарон вынес корзину с плачущим ребенком и мягко провел по его лбу двумя пальцами. На коже вспыхнула тонкая голубая линия и тут же потухла. Хината мгновенно успокоился и улыбнулся. На его пухлые щёки упали тёплые отцовские слезы. Эльф передал корзинку юноше в плаще и рванул к дому. Больше Ворон их не видел. Хината рос с Кенмой, а Корвус спал внутри. Он просыпался, когда Хината был на грани, и помогал, однако всё ещё безынициативно. Потому что этот малец совершенно никчёмный, по сравнению с Вивианой, и совершенно ему неинтересен. Хината открыл глаза днём. Почему-то он чувствовал себя просто отвратительно. Будто бы всё, что видел во сне, пережил на собственной шкуре. И сейчас, вспоминая реки крови и ковры из бездыханных мёртвых тел, он чувствовал лишь шершавый ком в горле и подкатывающую тошноту. Он бахвалился, что выдержит любую правду, поймёт и примет, но такое чудовищное прошлое своего «покровителя» и помощника, кажется, принять просто невозможно. — Ты… – на выдохе произнёс Хината и потёр отёкшие глаза. – Любил мою мать? Разве ты можешь вообще испытывать подобные чувства? Не смеши! Ворон слетает со спинки кровати и садится на пол. Хинату ослепляет яркая вспышка, и тут же над ним водружается вытянутая фигура демона. Корвус наклоняется и смотрит прямо в глаза хозяину пристально и долго, будто бы пытаясь вызвать страх, но получает лишь уверенный ответный взгляд. — Во-первых, кто-то говорил, что готов принять всю правду, не напомнишь, кто же это? – он отстраняется и садится на стул, скрещивая ноги и снимая чёрную маску со лба. –Во-вторых, видишь эту маску? Её сделала твоя мать и подарила мне. Спросишь, для чего? – несколько мгновений подождав и не получив ответной реакции, Корвус только устало выдохнул, но его глаза тут же злобно сверкнули золотом. – Ну же, Шоё, спроси! — И для чего же? – с явным отсутствием энтузиазма, все же поинтересовался Хината. Губы Вороны растянулись в широкой и неприятной улыбке, а глаза тут же пожелтели. — Чтобы сдерживать моё демоническое нутро, жаждущее разрушений и крови. И знаешь, я ведь даже могу её разломать. Разбить вдребезги и отказаться от тебя, я все могу, – он смеётся хрипло и громко. – Ну же, Шоё, спроси: «а почему, многоуважаемый Корвус, ты не сломаешь её?», ну же, спроси! Хината недовольно и устало закатывает глаза. — И почему? — Да потому что, – вмиг став серьёзным, Корвус аккуратно вернул маску на место и вновь навис над Хинатой. – Потому что она дала мне шанс искупить свои грехи, дала мне волю и решила проверить, смогу ли я, будучи не на поводке, имея полную свободу, не сорваться. Она поверила в меня. И я нарушу её волю и её желание с удовольствием, но только в том случае, если хоть один мерзкий ублюдок поставит под сомнения мои чувства к ней, усёк? Даже тебя, её дитя, так на неё похожее, я не пожалею, потому что она, мои к ней чувства и её доверие – лишь это сдерживает меня до сих пор. Корвус поднялся и уперся в потолок, тут же меняя облик на птичий. — Маленькие у вас, людишек, потолки, – более высоким голосом говорит Ворон и вновь опускается на спинку кровати. — Это вы, демоны, слишком гигантские, – открестился Шоё. Корвус молчал, но Хината мог поклясться, что эта чёртова птица прямо сейчас смеётся во весь голос, только голосовые связки ворона не могут этот смех передать. — Ты же понял, да? – вдруг спокойно спрашивает Корвус. – Что последним действием Аарон передал тебе свою эльфийскую силу. Очень мощную. Стихийных волков. — Они целенаправленно передали все свои силы мне, чтобы умереть? Зачем вообще это всё? Почему они посчитали, что мир во всём мире и спасение человечества важнее, чем счастье и целостность нашей семьи!? — Не поверишь, но я тоже очень долгое время задавался этим вопросом. И не мог простить тебя, мелкого и никчёмного придурка, что именно ты забрал её жизнь, именно тебя, слабого и вечно ревущего, она оставила мне в наследство, но потом, – Корвус словно задумался и тяжело выдохнул. – Потом я понял, что она уже умирала, а он не хотел, чтобы она умерла в таких условиях, да ещё и одна. Это всё стечение обстоятельств. Ты же понимаешь, что ничто не бессмертно? И, в конце концов, срок годности есть у всего. Вивиана жила очень долго. Она застала самого первого мага. Называла его дедушкой. Видела его смерть. Видела, как меняются основоположники, как её брат создаёт фамильяров, прошла чистку. И даже смогла выносить тебя. Внешне маги не стареют, а вот внутренние органы, а главное, их реликвия – изнашиваются. Аарон был моложе, но тоже уже был близок к званию старика. Мне жаль тебя. Твои родители были потрясающими, а ты не сумел с ними даже пообщаться. Однако, Шоё, прекрати лицемерить, – слегка клюнув Хинату в лоб, недовольно проговорил Корвус. – Не сложись всё так, как сложилось, ты бы не познакомился со своим любимым идиотским принцем. Ты не одинок, – он бы улыбнулся, но у него, увы, клюв. – На худой конец, к сожалению, я с тобой повязан до конца твоих дней, так что я буду рядом всегда. А вот Хината улыбнуться смог. Причём несдержанно и довольно. Он прикрыл глаза и перевёл шумно дыхание. — Как же, – говорит он тихо. – Когда меня на костре жгли, ты почему-то бездействовал. — Опять же все вопросы к твоему вампиру. Он настолько сильно разозлился и настолько сильно сам с собой конфликтовал, пытаясь решить, помогать или нет, что перекрыл мне буквально все выходы и входы своей давящей аурой, – Корвус дёрнулся, вспоминая то ощущение беспомощности, и посмотрел в сторону. – Я должен был поблагодарить твою мать ещё и за это. Не останови она меня тогда, я бы добрался до вампиров. И с той своей неопытностью и льющейся через край силой, которая мне была почти неподвластна, я бы там и остался. Мёртвый и высохший. Вампиры куда более опасные создания, чем демоны, потому что в них очень неплохо совмещена и магия, и демоническое начало, и даже какие-то природные потоки энергии. А в некоторых ещё и звери… Хината вдруг громко засмеялся, понимая, о ком идёт речь, и мягко растрепал вороньи перья. Кагеяма и правда страшный и опасный. Но только не для Шоё.