Бессмертная надежда

      Хината нравится всем. Его заливистый, заразительный смех, тёплая улыбка, добрый взгляд и бесконечно сильное желание самосовершенствоваться. Он притягивает к себе даже самых нелюдимых, цепляет своим рвением, заряжает энергией. Хината – солнце, необходимое и желанное для всех, будь то вампир, оборотень, маг или даже демон, который, в конце концов, осознал его потенциал и принял силу. Кагеяма хмурится, углубляясь в анализ персоны своего фамильяра, и вспоминает, что он понравился даже его привередливому, капризному и чересчур требовательному брату. А ещё этому огромному медведю, Аоне, который общительным не выглядит совершенно, но с Хинатой проводит слишком много времени.      — Чертов Хината, — сжимая кулаки, говорит Тобио, наблюдая за тем, как Шоё задорно тренируется со своими новыми знакомыми. Кагеяма следит за каждым молниеносным движением, улавливает едва различимое имя демона, когда Хината его призывает, наблюдает за тем, как технично он орудует кинжалами, и ревнует. Тобио лучше всех знает, почему Шоё такой притягательный, больше всех знаком с его внутренним миром и чистыми помыслами. Именно поэтому не хочет ни с кем его делить.      Кагеяма поднимается с земли и что-то тихо шепчет. Над его правым плечом моментально зажигается сгусток черной энергии. Вообще-то, книгу матери Тобио нашёл за неделю, а все остальное время потратил на тренировки. Он не хотел мешать Хинате совершенствоваться, но и позволить себе отстать просто не мог. Он впервые сумел заговорить с Лестатом, наладил с ним связь и научился сражаться бок о бок. Лестат и Корвус похожи больше, чем им хотелось бы. Они оба привязаны к своим хозяевам, сильны и у обоих довольно темное прошлое. Они больше не могут существовать полноценно, являясь лишь тенью, защитой, дополнением. А ещё они связаны и знакомы слишком давно. Кагеяма идёт медленно, давая Лестату время. Древний вампир проявляется в форме летучей мыши неестественно огромных размеров. Перепончатые крылья звучно раскрываются, а маленькие глаза горят кроваво-красным. И воздух словно сотрясается. Подавляющая сила селит в сердцах оборотней страх, они инстинктивно оборачиваются и пятятся назад. Хината улыбается маниакально, во взгляде загорается азарт, и атмосфера становится совершенно невыносимой.      — Они чёртовы монстры, — хрипит Танака, возвращая себе человеческий облик.      — Опасные, — соглашается Бокуто.      У них ноги подкашиваются от физически ощутимой внутренней энергии, и сердце колотится от предвкушения и волнения. На беспорядочные потоки силы сбегаются и остальные, воздух будто раскалился, а пустое пространство между небом и землёй исказилось. Даичи смотрит на Кагеяму и не может сдержать неподдельный восторг. Его глаза широко распахнуты, а слова от несознательного страха застряли в глотке. Сугавара только сглатывает и сжимает кулки.      — Что же сейчас будет... — он говорит тихо, с трудом подавляя возникшую панику.      Вокруг Хинаты образовался энергетический вихрь. Мощные потоки струятся вверх, огибая его фигуру. Корвус взглянул на своего оппонента и каркнул громогласно.      — Что ж, Лестат, — говорит он скрипучим голосом. — Надеюсь, ты не забыл нашу историю.      — Я помню, — вкрадчивый голос из уст монстра звучит грозно, пробирает до самых костей. — И в этот раз я возьму реванш.      Дело в том, что Лестат некогда был королем вампиров. Он древнейший. Именно он положил начало всему и, впоследствии, упился своим величием и сошел с ума от вечной жизни. Кейшин восстал против него, недовольный методами правления. Но столь могущественное существо невозможно убить, просто отрубив голову. Пусть этот подвиг и числится на счету нынешнего короля, именно Корвус и Вивиана запечатали его силу в междумирье, оставляя обессиленную оболочку бороздить бесконечные просторы пустоты.      — Не думал я, что появится вампир, способный вызволить тебя и приручить, — Ворон слетает с плеча Шое и широко распахивает черные крылья.  — Вернее будет сказать, правда, что приручил тебя Шоё.      На мгновение потоки силы резко схлопываются и исчезают, чтобы с рывком Хинаты и Кагеямы разгореться с новой силой. Они срываются с места так быстро, что никто из присутствующих больше не может за ними следить. Резкие, отточенные движения в воздухе, лязг острых лезвий и сбитое дыхание. Шоё наступает, его кинжалы уверенно разрезают пространство и доходят до оппонента, но встречаются с мощной обороной Кагеямы.      — Ты и правда стал намного лучше, — сквозь сжатые зубы кряхтит Кагеяма. Его скорость уступает, он несколько раз пропускает атаку, вдоль лба появляется порез. Кровь затекает в глаза, мешает четко оценивать ситуацию. Но он не сдается. Улыбается широко и напряжённо, буквально упивается силой и ловкостью своего фамильяра. Хината отвлекается на чужую рану и тут же оказывается опрокинут на землю. Тобио держит свой меч у его кадыка, одно движение, и он проткнет его насквозь. Шоё усмехается. Его губы что-то беззвучно шепчут, и он тут же пропадает из-под тяжести чужого тела, зависая в воздухе над ним с приставленными с двух сторон к горлу кинжалами. Такой захват смертоносен. Все решает одна секунда и лишнее движение, способное снести голову.      — Все во имя будущего короля, — говорит он на ухо едва слышно. Корвус, вцепившись острыми когтями в твердую шкуру обездвиженного и поверженного на землю Лестата, только подтверждает криком их негласную победу. — Я сильнее, Тобио.      Хината убирает кинжалы в ножны и встаёт напротив Кагеямы, подавая тому руку.      — Это твоя первая победа, мелкий засранец, — он хватает чужую ладонь и рывком поднимается. На его лице улыбка, пожалуй, чересчур довольная, а в темном взгляде неподдельное восхищение. — С этого момента считай поражения.      И кто сказал, что быть соперниками – значит, быть врагами? Эти парни не хотят уступать друг другу, теперь, помимо теплых чувств и необузданной привязанности, в них проснулся дух соперничества. А это значит, что совершенствоваться они собираются всю свою долгую жизнь.

***

     Они пробыли в поселении оборотней ещё несколько недель. Каждый день тренировались, изучали новые техники, пробовали слияние со своими тотемами. В конце концов, они научились частично трансформировать части своего тела в животные конечности, укрепляя, усиляя, ускоряя. Полного превращения, как было в моменты нестабильного колебания силы, пока что не получалось, но хотя бы лошади им теперь не нужны, ведь передвигаться они могут по воздуху. Так гораздо проще и быстрее.      — Крылья – это, конечно, здорово, но будьте аккуратнее, — заботливо говорит Сугавара, мягко поглаживая Хинату по голове. — Мы направимся в наш родной город, а вы приведите туда остальных.      — Конечно, — Хината улыбается и разворачивается, взмахнув рукой. В его взгляде не осталось и тени сомнения. Кажется, он наконец принял себя, своё прошлое и будущее. Теперь он полон уверенности и рвения, и для всех его эмоции столь заразительны, что никому не хочется отставать. — Подготовьте город к возвращению Короля. Скоро он вернётся домой.      Хината выпускает крылья и взмывает в воздух резко. Он никак не может насладиться покоренной гравитацией; летать, бороздя чистое небо и разрубая телом облака, оказалось слишком приятно. Его заливистый смех всё ещё очетливо слышится даже на таком расстоянии. Сугавара улыбается. И на сердце от слов этого парнишки становится невыносимо тепло. Настолько тепло, что даже больно. Даичи аккуратно приобнимает его за плечи.      — Он прав, Коуши, нам пора возвращаться домой.      Сугавара слишком долго находился в одиночестве. О том, что он остался жив, вряд ли кто-то догадывался. В конце концов, он и не вампир, и не маг. Но ему удалось за все время достичь небывалых результатов. Все его разработки, улучшения и крепкий союз с основной силой оборотней в будущем обязательно сыграют огромную роль. Но все это время он чувствовал себя одиноким и брошенным, поэтому сейчас, слыша про дом, Коуши не может сдержать слезы. Его переполняют эмоции, и тоска, разросшаяся в сердце за многие века, отступает.      — Я пойду с вами, – Бокуто обращается к Кагеяме и встречается с равнодушным взглядом. — Не смотри на меня так. Вы неопытные и многого не знаете. Отказ не принимается.      Неподалеку послышался шелест травы и хруст веток. Из-за деревьев показалась крупная львиная морда, окропленная кровью. Зелёные глаза ярко светятся, белоснежная густая грива развевается на ветру, а шаг зверя мягкий, почти невесомый. Он глухо рычит, припадая к земле, и мгновенно перевоплощается.      — Ты же поведешь их туда? — его голос тягучий, мурлыкающий, прищур зелёных глаз хитрый, а на бледном лице широкая улыбка. — Я пойду с вами.      Хината опускается рядом, убирая крылья.      — Вы чего так дол... — его взгляд невольно цепляется за высокую фигуру незнакомца. Где-то в затылке начинает неприятно зудеть, а лицо буквально кривится от подавляющих размеров этого оборотня. — Я не видел тебя, — говорит он едва слышно, обращая на себя внимание.       — Его зовут Лев, — качает головой Бокуто. — И он лев.      — Ты такой мелкий, — вдруг мурлычит Лев, широко улыбаясь, — какой у тебя рост?      Шоё передёргивает. Он прекрасно знает, что не наделён высоким ростом, но так откровенно и нахально в это тыкать — отвратительно.      — Мне только шестнадцать, в отличии от вас всех, я ещё расту!      Бокуто откашливается и смеётся в кулак.      — Ему, вообще-то, тоже.      Хината весь краснеет от недовольства. Улыбка Льва прямо сейчас безумно раздражает. Он резко обнажает кинжалы и встаёт в стойку.      — Давай проверим, поможет ли твой рост в бою.      Лев облизывается и опускается на землю, неотрывно глядя на своего негласного оппонента, но Бокуто тут же хватается за воротник его мантии и силой оттаскивает назад. Кагеяма, в свою очередь, перехватывает разъяренного Хинату.      — У нас нет времени! — в один голос заявляют они. Тобио хмурится и ледяным взглядом смиряет Льва, который инстинктивно вжался в ствол дерева, почувствовав на загривке щекочащие мурашки и неосознанный страх.      — Мы отправляемся, — говорит он спокойно и рывком распахивает черные перепончатые крылья. — Хотите с нами — вперёд. Попробуйте не отстать.     Он улыбается коротко и вызывающе, мгновенно срываясь с места и взмывая стрелой, рассекающей воздух, к облакам. Хината, словив азартную волну, взлетел следом. Через минуту они пропали из виду, затерявшись в небесном тумане. Бокуто выпустил Льва и посмотрел на него насмешливо.      — Ну удачи тебе, не потеряйся, — задорно пропел он, принимая форму птицы и резко отрываясь от земли.      — Меня всегда раздражали птицы, — недовольно пробормотал Лев, сжимая кулаки, которые тут же сменились большими лапами. Трансформация заняла несколько секунд. Он громогласно зарычал, широко раскрывая пасть и оголяя смертоносные клыки, и сорвался с места, набирая невероятно высокую скорость в одно мгновение.       Коуши покачал головой и устало выдохнул, провожая оборотня, слишком быстро скрывшегося в лесной гуще, взглядом.      — Если Лев вернулся, значит, и остальные на подходе. Дождемся их и в путь.

***

    Хината и Кагеяма после передышки направились в Лузиаду — город с потрясающе красивым названием, который слишком часто подвергался набегам и бесчисленное множество раз менял своего правителя. Подобная нестабильность отразилась на нем довольно плачевно. Расположение  города стратегически слишком заманчиво, а вот его удержание в достатке — ноша непосильная. Горожане едва сводят концы с концами, болезни и неудачи следуют за ними по пятам, работы нет, здания рушатся, и стена, отрезающая город от ничейной земли, едва держится. Хината, прибыв на место, почувствовал угнетающие волны темной энергии, куполом накрывшие Лузиаду, словно проклятье.      — Недоброжелательный здесь заточен вампир, — поспешно констатировал он, осматриваясь. Темная нить духовной силы вела его в катакомбы под городом, скрытые от человеческих глаз мощными иллюзиями. Оказавшись внутри, он почувствовал головокружение и подступившую тошноту, опёрся устало на сырую каменную стену и судорожно перевел дыхание.      — Что с ним? — разорвал тишину Лев, наблюдая за обессиленным Хинатой. — Я ничего не чувствую.      — Потому что ты из другого теста, — напомнил ему Бокуто.     — Фамильяры, независимо от принадлежности, очень чувствительны к вампирской энергии, — пояснил равнодушно Тобио, придерживая Хинату, который медленным шагом двигался вперёд. — Здесь великое множество защитных чар, которые вы не чувствуете, но если угодите в них, вряд ли останетесь живы.     — Помолчите, — прохрипел Шоё, выпрямляясь. Витающая в воздухе энергия и разбросанные по всей пещере заклинания буквально высасывали из него все соки. Хината вдруг замер и закрыл глаза. Его тело мгновенно объял вихрь необузданной силы, он шептал заклинание лишь губами и чертил в воздухе неизвестные рунические символы. Через несколько минут ветреные потоки затихли, а в воздухе, ставшем чище и свежее, проявилось голубое свечение, уходящее вперёд указательным лучом. Исчезнувшие иллюзии открыли взору бесчисленные залежи драгоценных камней и минералов. Прозрачные кристаллы, свисающие сверху, едва заметно светились, озаряя путь.     — Ого, — восхищённо завопил Лев. Его голос эхом отскочил от стен, которые будто задрожали, и неприятным гулом осел в голове, вибрируя.       Хината поморщился.     — Он чертовски сильный, — говорит он вскользь, двигаясь по следу своей силы. — И людей просто ненавидит. Очевидно, упадническое состояние города — его рук дело. И все полезные ископаемые он скрыл иллюзиями, чтобы у них и шанса не было на нормальную жизнь. А ещё удивительно, что его сила не дремлет вместе с ним, она словно своей жизнью живёт, исполняя последнее его наказание.     Шоё идёт вперёд. Каждый новый шаг даётся с всё большим трудом. Аура вампира давит, будоражит кровь и заставляет внутри все сжиматься. Он читает очередное заклинание, с трудом перекрывая чужую энергию, и, пройдя очередной узкий и сырой туннель, останавливается в огромной внутренней пещере, пустой и темной, перекрывая путь остальным.     — Отойдите подальше, — его холодный взгляд тут же зависает на уверенных глазах Кагеямы. — Все.     Тобио недовольно хмурится, но послушно выходит, останавливаясь в туннеле. Через секунду воздух в пределах пещеры раскаляется до невероятных температур, горячие ветряные потоки дробят камень, превращая его в пыль, стены трескаются, не выдерживая, и все вокруг трясется и гудит. Корвус возникает за плечом Шоё и недовольно галдит на ухо, пытаясь его остановить. Вампир, спящий в этих стенах, единственный проявляет настолько мощное сопротивление. Его защитные чары невероятно высокого уровня, и в голове Хинаты непроизвольно рисуется какой-то гибрид: великан с суровым и ледяным взглядом, как Тсукишима, со скверным характером, как у Ойкавы, и подавляющей, уничтожающей силой, как у Дайчи. Каменная стена наконец сдается, привычно отсоединяясь по линии человеческого тела и рассыпаясь. Хината открывает глаза и делает шаг навстречу. Сквозь пыльную завесу он не может разглядеть внешность вампира, только касается аккуратно его лба и отходит. В один момент потоки энергии, заполняющие глубокие и длинные подземные ходы и пещеры, собираются в одну сферу и растворяются внутри вампира, открывшего глаза.     Хината невольно пятится назад, слыша глухие шаги и хруст камней. В пыли отражается силуэт, и он кажется неестественно огромных размеров. К горлу мгновенно подкатывает шершавый комок паники и страха. Шоё интуитивно хватается за рукоять кинжала и готовится защищаться. Однако пыль рассеивается, и перед ним предстает...     — Ребенок?! — кричит Хината совершенно несдержанно, чем вызывает отчётливое недовольство. Вампир хмурится и опускает на его голову тяжёлый кулак.       — Мне восемьсот с лишним лет, — его хриплый голос, однако, звучит довольно грозно, вопреки внешнему виду, — меня зовут Нишиноя Юу, и я, вообще-то, единственный капитан, у которого был ученик.     Где-то на просторах земли Тсукишима, который был когда-то под началом этого вампира, наверняка почувствовал, как горят его уши, и чихнул внезапно. Хината поднимает взгляд и с удивлением замечает, что Нишиноя всего на несколько сантиметров выше него. Образ сурового и страшного чудовища моментально разбивается о суровую реальность, и Шоё оседает на землю, обескураженный, почувствовав, как из него буквально выходит дух от этих поворотов. Корвус недовольно каркает и растворяется в воздухе.     — Так вот ты какой, — вдруг начинает Юу и присаживается, рассматривая Хинату с интересом. — Ты же фамильяр Тобио, да? Забавный, — он осматривается внимательно и озадаченно хмыкает. — А где сам Тобио? Ты же не мог прийти сюда один?     Кагеяма выходит из тени. Образ Нишинои он помнит смутно, но его силу и достижения забыть невозможно.     — С возвращением, капитан Юу, — говорит он смиренно и даже склоняется в почтенном жесте. Нишиноя улыбается и поднимается с места, сокращая до него расстояние, а затем треплет темные волосы небрежно.     — О, Тобио, — его взгляд скользит по всему телу, изучая каждый сантиметр. — А ты возмужал! Ну что, а сильнее стал, скажи? Пробьешь мою защиту, ну? Давай же!     — Капитан, — устало говорит Кагеяма и выдыхает шумно. — Я не думаю, что на свете есть хоть кто-то, способный пробить Вашу защиту.     Нишиноя смеётся и слабо бьёт кулаком в чужую грудь.     — А ты все такой же расчётливый и пессимистичный зануда, — он улыбается широко и легонько касается морщинки между бровями Тобио. — И все такой же хму~урый.       — Да, сэр! — чеканит Кагеяма, словно присягу отдает.     Хината с трудом поднимается и наблюдает за сложившейся картиной как-то совершенно без интереса, у него даже взгляд пустеет, словно у дохлой рыбы.     — Интересно, — говорит он сухо, а затем резко разворачивается, — нет, все-таки неинтересно.     Он устало и лениво плетется к выходу. Бокуто и Лев, притаившиеся за каменной стеной, быстро соскакивают и вырываются вперёд. Все-таки вампиры поражают. С этим они согласятся все трое.     На выходе Кагеяма отдает Нишиное защитный костюм. Сугавара подготовил для каждого свой и обязал раздать всем, кого они разбудят или случайно встретят.     — Ого, Коуши просто потрясающий, — натягивая кожаную броню, говорит Юу. Он резко вырывается на свежий воздух, вдыхая полной грудью. Солнце приятно щекочет кожу, не обжигая, не оставляя даже малейших ран, и это ощущение невозможно сравнить ни с чем.     Они ещё какое-то время разговаривают, давая Хинате отдохнуть. Нишиноя с интересом расспрашивает о том, что они успели сделать, какой на дворе год и что за это время поменялось. С неприкрытой ненавистью рассказывает, насколько противны ему люди и с трудом соглашается не возвращать на пещеры защитные чары, а на город — проклятье. Забегая вперёд, спустя некоторое время, жители города все же обнаружат эти сокрытые катакомбы, а беды и болезни отступят, когда Нишиноя Юу покинет эти земли, и с этого дня начнётся возрождение Лузиады.