Бессмертная надежда

Бокуто, на широких крыльях облетевший полмира, посоветовал в первую очередь навестить два граничащих города. Эпир и Ревель — это столицы разных госудраств, которые разделены лишь глухим лесом. Некогда они принадлежали одной стране, но в ходе долгой и кровопролитной войны Ревель был отдан в знак заключённого перемирия. И теперь эти столицы стоят рядом как олицетворение доверия двух союзных государств. И пусть короли кичатся этим подвигом, а по всему миру об этих городах слагают легенды, Нишиноя уверен в том, что это всё отвратительная показуха. Правители, распластавшись на мягких кроватях в своих роскошных королевских покоях, только и думают о том, чтобы забрать себе лишний клочок земли, и плевать они хотели на доверие и многовековой союз. В конце концов, он уверен: человеческая сущность заключается в алчности и подлости. Они направились в Эпир, где пробудили Куроо Тетсуро. Высокого вампира с забавной прической и застывшей на губах широкой улыбкой. Он показался довольно простым и совсем не пугающим. Хотя Кагеяма помнил, а Хината отчетливо чувствовал безумную силу, скрытую в нем. — Где Кенма? — первый вопрос, слетевший с губ Куроо после пробуждения. Хината, опустошенный ритуалом пробуждения, закатил глаза и недовольно выдохнул. — Как зовут тебя, о, мой спаситель? — кривляясь, начал он, намекая на то, какие слова хотел бы услышать для начала. — А, вот как, Хината Шоё! Спасибо тебе, Хината Шоё, за то, что потратил кучу сил на нестабильное заклинание и вытащил меня из лап бесконечного сна! Ты такой потрясающий и невероятно сильный! — он чересчур хорошо играл интонациями, выделяя каждое слово, но под конец выдохся и обессиленного уселся на холодный камень. Куроо посмотрел на него равнодушно. На его лице вновь появилась улыбка, но какая-то нервная и напряженная. Он весь вытянулся в струну и длинным шагом сократил до Шоё расстояние. — Где. Кенма? — повторил он вопрос и опустил тяжёлую руку на рыжие волосы, сжимая голову одной лишь ладонью и надавливая на неё. — Его забрал Тсукишима Кей, — холодно произнёс Кагеяма и крепко перехватил чужое запястье, с силой отстраняя руку от головы и ледяным взглядом смиряя Тетсуро. — Не переходите границы, капитан. Он оставил мешок с защитной экипировкой на полу и подхватил опустошенного Хинату, едва сохраняющего сознание, на руки, а затем одним молниеносным движением выскользнул из пещеры. — Не зли его, Куроо, — спокойно произнёс Нишиноя. — В мешке броня от Коуши. Прежде чем выйти, переоденься. Отменная вещь. Теперь можно щеголять под палящим солнцем и совершенно не бояться ожогов. Куроо опустил взгляд на оставленный подарок и подхватил его за тугие веревки. — А принц-то у нас весь в Кейшина, да? — усмехнувшись тихо, проговорил он. — Мощный. — Охо-хо, — вдруг подал голос Бокуто, в один шаг сокращая расстояние до Куроо. Его взгляд нахально блуждал по всему силуэту, изучая, а затем завис на чужих глазах. — Какой-то крутой перец, я смотрю. — Да и ты не промах, — не растерявшись и поймав взгляд желто-карих глаз, ответил Тетсуро, широко улыбнувшись. — Охо-хо? Лев почему-то почувствовал давящее напряжение. Рядом с этими двумя как-то совершенно некомфортно. Он выдохнул устало и потупил взгляд, а затем поспешил удалиться. Они устроили небольшой привал, чтобы дать Хинате отдохнуть и прийти в себя. Кагеяма все это время крепко сжимал его руку, пропуская волны энергии через его тело и старательно восстанавливая его силы. Попутно он отвечал на вопросы Куроо, который без лишних формальностей нагло ими засыпал. Оно и понятно. Когда он засыпал, мир был совершенно иным. Изменилось совершенно всё. Хотя больше всего его, конечно, интересовал Кенма. — Вероятнее всего, Кей собрал их, чтобы отыскать оставшихся фамильяров, а затем и Иттетсу. Если я ничего не путаю, он всё это время занимался финансовым положением нашего народа. Так что быть может совершенно где угодно, — Куроо пожал плечами и перевёл дыхание. — Недальновидный у тебя ученик, Юу, поторопился и ушёл, не дождавшись такого здравого подгона от Коуши. А ведь он там один вампир, будет тормозить всех дневными привалами. Куроо улыбнулся во все зубы и покосился на Нишиною. — Негоже капитану так открыто завидовать, — подмигнув и кивнув задорно, проговорил Юу. — Кей очень ответственный и умный, не думаю, что у них возникнут какие-то проблемы. Бокуто несколько минут сидел молча и незаметно, совершенно не привлекая к себе внимание, а потом резко соскочил с места и вскинул голову к небу. — Я чувствую! — завопил он несдержанно. — Что в этом путешествии встречу кого-то потрясающего! — Ты уже встретил, — перебил Куроо, — меня. — Нет, брат, — с нескрываемым восторгом заявил Бокуто, и глаза его будто засверкали, а сердце пропустило мощный удар от предвкушения. — Кого-то гораздо более потрясающего! — Таких не существует, — фыркнув обиженно, закончил Куроо. Набравшись сил, Хината выступил вперёд, отказавшись от предложения Куроо пройтись пешком. Ему хотелось как можно скорее покончить с этим и на неделю уйти в спячку. Всё-таки эти раздражающие вампиры спали шестьсот лет, сил у них, наверное, не счесть, а Шоё живет-то всего шестнадцать. И он чертовски устал. Бокуто отправился с ним. Кагеяму Тетсуро всё же убедил остаться. В конце концов, вводить в курс дела неосведомленную свиту — это часть его работы. Нишиное очень понравился животный облик Льва. Он так быстро и технично перебирает тяжелыми лапами по земле, и скорость его бега выше всяких похвал, а ещё грива — такая густая и мягкая. Он оседлал его и всю дорогу мирно паразитировал на львиной спине, ловя встречный ветер и наслаждаясь теплотой солнечных лучей. Хината и Бокуто по воздуху добрались гораздо быстрее. Ревельской вампир оказался совершенно равнодушным и холодным парнем. Его кожа была бледнее, чем у всех, кого он видел, взгляд совершенно пустой, и тяга к жизни не ощущалась совершенно. Вообще-то, все вампиры после спячки просыпаются с безумным чувством голода. Но Тсукишима, Нишиноя, Куроо и Ойкава, помимо крови, могут поглощать энергию фамильяров, даже находясь на очень далеком от них расстоянии. Так они ощущают их жизненную силу, и именно с помощью этого заклинания их организм полноценно функционировал на протяжении шести веков. Но у этого парня фамильяра нет. Он измученный, уставший и недовольный. — Акаши Кейджи, — монотонно произнёс он, блуждая холодным взглядом по фигурам присутствующих, будто бы изучая. Хината тоже более внимательно на него посмотрел. Этот Акааши выглядит как тот-самый-вампир из книжек. Почти синяя кожа, синяки под глазами, заострённые уши, отчетливо виднеющееся из-за коротких, чуть кудрявых темных волос, неживой взгляд буквально пробирает холодом, и чёрная накидка с темно-бордовой подкладкой и высоким воротником, поднятым до висков, закреплённая крупной золотой брошью на ключицах, выглядит даже слегка вычурно, но вполне уместно в его образе. Акааши сразу понимает, что Хината фамильяр принца, он не имеет право точить об него зубы, поэтому скоростным рывком сокращает расстояние до Бокуто, хватая его руку и поднимая на уровень своего лица. — Прошу меня простить, — тихо говорит он и широко раскрывает рот, оголяя острые и длинные клыки. В моменте его серо-голубые глаза приобретают красный оттенок и будто загораются. Он прокусывает твёрдую кожаную броню так же легко, как кусок хлеба, и жадно вгрызается в пульсирующую вену. После долгой спячки горячая кровь будоражит сознание, её вкус отличается от той, что он когда-либо пробовал. На худой шее вампира вздувается темно-синяя паутина вен, чужая кровь циркулирует по организму, запуская все заржавевшие механизмы и возобновляя остановившиеся процессы. Акааши едва сдерживает хищные инстинкты и желание наброситься на жертву и сожрать. В голове все мысли теряются в сплошном беспросветном тумане. Хочется больше: опустошить, иссушить, выпить все до последней капли. Хината с открытым ртом наблюдает за тем, как Бокуто морщится и с трудом терпит дискомфорт и болевые ощущения. Он весь напрягся и вытянулся, в его глазах немое восхищение, а на щеках несдержанный румянец. Шоё чувствует неосознанную панику и почему-то очень хочет смеяться. — Спасибо, — неохотно отстранившись, тихо говорит Акааши и вскидывает голову, облизывая втянутые клыки. Он аккуратно проводит по укусу рукой, и он мгновенно затягивается, не оставляя за собой даже намёка на шрам. — Да, ты был прав, — все же не сдержавшись, смеётся Хината. Он и сам сейчас похож на живого мертвеца. Осунувшиеся бледные щёки, синяки под глазами, бесконечный бардак в голове и нестабильные скачки эмоций. — Действительно, потрясающий. Кагеяма заходит в пещеру и моментально впадает в ступор, его взгляд мечется по присутствующим, а мозг совершенно отказывается воспринимать происходящее. Хината, практически катаясь по земле, истерически смеётся, Бокуто едва сдерживает необузданное желание разбить головой каменную стену, а какой-то нелюдимый парень чересчур аристократично вытирает с бледных губ остатки крови. — О, Кейджи! — Куроо заходит следом и тут же обращает внимание на своего друга. — Да ты, я смотрю, поел быстрее всех. Засранец. — Если ты вдруг за шестьсот лет сна поменял свои взгляды и готов поделиться со мной духовной силой Кенмы, — слизывая с большого пальца бусину крови, Акааши поднимает взгляд и улыбается коротко, лишь уголками губ, — то я готов оставить этого странного парня в покое, — он смотрит на Бокуто, который будто бы пытается залезть на стену, и выдыхает устало. — Странного, — повторяет он более громко. Бокуто, будто по сигналу, выпрямляется и отпускает несчастную стену. Его красные щеки горят, а взгляд выражает полную рассеянность. Он опускается на землю и обнимает свои колени. Кажется, будто бы вместе с кровью, Акааши высосал из него и дух. Только сердце, бьющееся слишком громко и быстро, выдаёт в нем жизнь. Лев заскакивает в пещеру после Нишинои, который соизволил слезть с него только при входе. Он трансформируется в человека и медленно отползает к Бокуто, усаживаясь рядом. Чувствует себя обессиленным и безумно уставшим. А ещё жалеет в тысячный раз, что увязался за этой компанией. Все вокруг не имеет совершенно никакого значения, сейчас его греют только мысли об одном очень упрямом и взрывном маге, к которому он обязательно попадёт. После таких страданий точно. — Кейджи! — голос Нишинои громкий, а взгляд радостный. — Ты даже бледнее, чем обычно. — Комплимент в твоём стиле, — всё так же монотонно отвечает Акааши. — Смотри, что есть, — он подхватывает мешок, который валяется где-то в ногах Льва, и протягивает его другу. — Твоё имя нашито. Уверен, Коуши позаботился о твоих предпочтениях и добавил в броню плащ с высокой пелериной. Времена меняются. Мог ли ты представить себе, что когда-нибудь мы сможем ходить по земле днём, не опасаясь солнца? — Нет, — Акааши недоверчиво пялится на мешок и шумно переводит дыхание. — И сейчас не могу. Кагеяма, кажется, только сейчас возвращается в реальность. Он качает головой, отгоняя ступор, и проходит мимо всех, направляясь к Хинате. Аккуратно поднимает его, помогая принять сидячее положение, мягко гладит холодными руками по горячим щекам, а затем аккуратно обнимает. — На сегодня вампиров достаточно, — его тихий тон голоса в момент восстанавливает серьезность. Даже Бокуто, совершенно выпавший из этого мира, обращает внимание на интонацию, а Лев и вовсе испуганно жмётся к стене. — У него жар. Акааши, быстро переодевшись, подошёл к Хинате и наклонился, разглядывая его лицо. Кагеяма лишь покосился недоверчиво, но Куроо поспешил его успокоить: — Кейджи — капитан медицинского отряда, — говорит он спокойно. — Его специализация — лечение и поддержка. Он знает, что делает. Тобио аккуратно посадил Хинату к стене и отошёл недалеко, внимательно наблюдая за манипуляциями вампира. Акааши смотрел на него несколько секунд, даже не трогая, а затем повернулся к Кагеяме. — В каком промежутке он пробуждал вампиров и сколько? — Троих за последние три дня. Капитана Юу позавчера, а вас двоих сегодня, — на лице Тобио всплыло волнение, его растерянный взгляд метался из стороны в сторону, а сердце сжалось болезненно. — Что с ним? Акааши поднялся с места и подошёл к Куроо, в следующую секунду пещеру озарил глухой звук удара. — Совсем спятили?! — он озлобленно посмотрел на своих друзей, и его безэмоциональное лицо вдруг исказила гримаса гнева. — Что, не ваш фамильяр, и ладно? Нишиноя и Куроо стояли молча, будто бы потеряв дар речи. — Если бы разбудили не меня, так и продолжали бы загонять парня, типа не при делах? Вы же знаете прекрасно, что сила магов иссякаемая. Что ей нужно время, чтобы восстановиться. Он же так и вовсе мог её лишиться. Акааши выдохнул и перевёл взгляд на Кагеяму, лицо которого сейчас было чересчур пугающим, а в глазах застыл немой вопрос. — Нет, ты не можешь ему помочь, — равнодушно говорит он и возвращается к Хинате. — У вампиров и магов по своему составу совершенно разная магическая энергия. Для нас она как дополнение, а для них — основа жизни. Конечно, ты можешь восстановить его жизненную энергию и излечить раны, но его магия для тебя недосягаема. В конце концов, ты же знаешь, что мы из разных миров? — он мягко улыбается и треплет Тобио по голове. — Не переживай, он же сын Вивианы, верно? Он справится. Хината не приходил в себя несколько дней. Он спал непробудно, но беспокойно, дышал часто и сбито, постоянно что-то бормотал сквозь сон. Кагеяма и Акааши от него не отходили. Без вечно улыбающегося Шоё и атмосфера помрачнела, и отношения как-то натянулись. Однако стоило ему прийти в себя, всё встало на свои места. Куроо и Юу вымаливали у него прощение на коленях, а он всё понять не мог, что произошло. Но когда ему объяснили, он только заливисто посмеялся. — Ну, двоих ведь я могу за короткие сроки поднять, — улыбается он, задумавшись. В голове он провел бесхитростные подсчёты. — Вот и осталось их всего двое и Король. Я справлюсь. — Перед пробуждением короля тебе придётся хорошенько отдохнуть, — строго говорит Акааши, невозмутимо игнорируя Бокуто с его попытками заговорить.