***
Хината облетел периметр вулкана несколько раз, прежде чем удалось определить местоположение замаскированной пещеры. Вид сверху открывался просто потрясающий. Он увидел, как густая лава встречается с водой, и в бурлящей реакции сдается своему естественному противнику. Почувствовал сосредоточение пугающей магической силы, исходящей из глубоких недр пещеры, и практически смог потрогать волны природной энергии, которые очень схожи с магическими потоками. Вся эта местность буквально кишит разнородными проявлениями силы. И это просто потрясающе. Заставляет сердце колотиться в бешеном ритме невольно, горло пересыхать, а дыхание в восхищении останавливаться. Хината довольно быстро оценил ситуацию и понял, что все пробуждения до этого были слишком лёгкими, и сейчас, пожалуй, ему не обойтись без помощников. Помимо очень сильных иллюзорных и защитных чар, путь к пещере прочно закрыт стекающей по неровным каменным стенам лавой и туманными потоками, поднимающимися с водной глади. Шоё опускается на безопасный уступ, все его тело взмокло, со лба катятся крупные капли пота, он чувствует сумасшедший жар, будто бы горит весь. Садится на одно колено и быстро чертит своим ножом-артефактом две руны, тихо шепчет призывное заклятие и наблюдает за тем, как медленно, тонкими полупрозрачными линиями, в воздухе рисуется волчий силуэт, а после короткой вспышки на землю опускается восемь тяжёлых лап. Его волки сейчас выглядят не так, как в первую встречу. Их полупрозрачные тела объяты стихийной магией, и размеры значительно больше. — Игнис, — кротко подаёт голос Хината, обращая внимание волка, который сплошь покрыт огнем. Его глаза ярко светятся, лапы после себя оставляют выжженные следы, но исходящая огненная мощь никак не отражается на Шоё, который аккуратно и неуверенно касается его морды и мягко ведёт по длине вытянутого носа. Хината до этого момента не знал имена своих зверей, призывные руны и заклинания прочно засели у него в голове, словно он с рождения о них ведал. И сейчас, когда они явились перед ним, имена будто бы мысленно передались. — Акваэлла, — говорит он более уверенно, и к нему мягкой поступью подходит волчица, чьи глубокие глаза светятся как аквамарин, все тело словно речные потоки, а хвост, лапы и кончики ушей покрыты льдом. Шоё свободной рукой мягко касается и ее. Волки льнут к хозяйской ладони, с минуту трутся об нее, словно не опасные стихийные духи, а ласковые котята, а затем исчезают. Их связь с Хинатой безусловна. Ему не нужно ничего говорить и раздавать команды, достаточно просто подумать, и они сделают все, что в их силах. Игнис одним рывком поднимается на вершину вулкана и запрокидывает голову к небу, протяжно завывая. Лава начинает бурлить, из кратера летят раскаленные камни и брызги, словно извергаясь. Хината поднимает голову и видит летящий сверху валун, который точно раздавит, если упадет. Это секундное осознание, потому что падает он с неуловимой скоростью, и противостоять этому природному орудию просто невозможно. Он успевает только зажмуриться, но когда открывает глаза и понимает, что остался жив, улавливает приятную прохладу, обволакивающую тело, и замечает растянутый над ним полукруглый защитный барьер. Прежде чем рассыпаться в пыль, валун остывает под ледяным давлением чар. Акваэлла сидит рядом и внимательно смотрит за тем, как Игнис останавливает вулканические вибрации в зародыше. Через несколько десятков минут, когда лава остановилась полностью, а её остатки скатились вниз, Хината наконец почувствовал, где именно находится вход в пещеру. Снять чары оказалось тоже непросто. Воздух все ещё раскален до предела, и если бы не воздействие магии Акваэллы, Шоё наверняка бы сгорел заживо или задохнулся. Он корпит над снятием барьера долгие минуты, а после проходит в узкий туннель, слышит, как на дне вулкана шипит сдерживаемая Игнисом магма, а от раскаленного камня все ещё исходит жар. Он вновь создаёт себе путеводную нить, которая все же доводит его до усыпальницы Кейшина.***
Когда Хината ушёл, атмосфера в команде накалилась, все молча ждали и наблюдали за тем, как начинается извержение, а затем ручьи лавы резко прекращают вытекать. Кагеяма буквально не мог найти себе места. Да и, честно говоря, ни один из них не мог понять, что происходит, и насколько это опасно для Хинаты. Тобио всё твердил себе, что Шоё справится, что ему нужно доверять, но внутри все переворачивалось с ног на голову, и тревога подступала к горлу и зудела в голове. Время тянулось мучительно долго. Казалось, что минуты — это часы, а часы — недели. Начало темнеть. По всей местности расстелился густой туман, а звёзды сквозь толщу облаков не видно. Кагеяма в этой туманной стене совершенно не знает, как ориентироваться, не может понять, откуда ждать Хинату, но нутром ощущает, что он совсем рядом, что он обязательно найдет верный путь. Чувствует рядом с ним ужасающую мощь, поднимает голову и видит, как вулкан вновь извергается, и потоки лавы стекают по его стенам. Когда в густой дымке он своим зрением замечает два силуэта, бросается несдержанно к тому, который ниже, сбивает Хинату с ног и крепко обнимает, прижимая к себе слишком сильно. — Ты идиот, черт возьми, идиот! — кричит он, скользя рукой по его лицу, мягко зачесывает мокрые волосы назад и целует. Так отчаянно, грубо немного, сминает губы в эмоциональном порыве и отстраняется, смотря прямо в глаза. — Не делай так больше. Никогда. Хината смотрит на него мягко, улыбается нежно и аккуратно треплет темные волосы. Шепчет едва слышно «хорошо» и вновь увлекает в поцелуй. Прямо сейчас для них снова никого и ничего не существует. Кейшин понимающий отец, да и остальные не против дать им время побыть вместе, ведь волнение Кагеямы, смиренно ждущего своего фамильяра, невольно передалось каждому. Его напряжённые кулаки, суровый взгляд, уголки губ, опущенные вниз, и готовность в любой момент сорваться с места и из-под земли достать Хинату. Все прекрасно понимают эти чувства. Однако в первую очередь стоит добраться до дома и наконец заслуженно отдохнуть. — Тобио, — Кейшин говорит аккуратно, его голос неуверенный, неровный. Прямо сейчас он тоже волнуется, ведь не видел сына много веков. — Подойди ко мне. Хината отрывается от желанных губ и легонько бьёт Кагеяму в грудь. — Иди к отцу, идиот, ты должен был сначала поздороваться с ним. Тобио неуверенно встаёт и сжимает кулаки. Поднимает взгляд и всматривается в лицо отца, нервно сглатывает. Дыхание сбивается и учащается, сердце колотится, и по всему телу бегут неконтролируемые мурашки. Прямо сейчас он чувствует себя таким слабым и маленьким, будто только что научился ходить. Делает короткий шаг вперёд и в следующую секунду оказывается в родительских объятиях. Всё внутри сжимается, напряжение отступает дрожью, к горлу подкатывает горький ком. В голове одной длинной картиной пролетают воспоминания о детстве, и все сомнения рассыпаются прахом. Тепло больших отцовских рук, судорожное дыхание на коже и близость. Забытая, далёкая и желанная. Больше ничего не имеет значения, ведь теперь рядом папа, и наконец-то можно сбросить все титулы, отставить предназначения и вспомнить, что значит быть чьим-то ребенком. Кагеяма чувствует, как в глазах скапливаются слёзы, дрожащими руками тянется к спине Кейшина и обнимает крепко, прячет лицо на изгибе его широкого плеча, прижимается и несдержанно плачет. Затем он обязательно будет ругать себя за эту слабость, не захочет говорить о своём эмоциональном порыве и, возможно, больше никогда так не обнимет отца, но сейчас... прямо сейчас это слишком необходимо.***
Путь до дома оказался неблизким и довольно сложным. Всю дорогу Кейшин расспрашивал о состоянии дел, но больше интересовался жизнью сына. Несколько раз ему пришлось извиняться и множество раз удивляться. Например, модифицированным доспехам или возможностям Хинаты. Он лично знал Вивиану и Аарона, любил их всем сердцем и прекрасно знал, засыпая, что никогда больше с ними не встретится. Поэтому то, что их ребенок перенял их способности, стало для него приятной и очень трогательной новостью. По пути они заглянули в сокрытый иллюзиями лесной городок, в котором много веков назад поселились эльфы. В него невозможно попасть тем, кому не дозволено, и даже увидеть не получится. Но оборотни давно заключили союз с эльфами, поэтому у них имеется рассеивающий ключ. В общем-то, Лев для этого и поплёлся в это путешествие. Он знал, что Бокуто поведет вампиров в это место, чтобы Король пообщался с эльфийским народом о союзе. Вместе с эльфами в лесу живёт несколько вольных магов, и в одного из них он по уши влюблен. Лев рассеял небольшой участок иллюзорного барьера, пропуская всех вперёд, а затем закрыл вход изнутри. Перед глазами предстал процветающий городок с деревянными избушками, больше похожими на большие грибы, и домиками на деревьях. На траве резвятся дети, рядом с людьми без лишних проблем ходят животные, и все селение засеяно прекрасными разноцветными цветами. Лев не дожидается остальных, вырывается вперёд. Он знает, где обитает его любимый, ему совершенно не нужно его искать. Находит его в саду с белыми розами и на некоторое время буквально зависает, заглядываясь на его красоту, а потом резко обнимает его со спины и целует в шею. — Я так соскучился, Яку, — шепчет на ухо и ластится, как кот. Они не виделись довольно давно, Лев и правда ужасно истосковался. И Яку соскучился тоже. Вот только активность этого оборотня и прилипчивость он просто терпеть не может. — Лев, — говорит он тихо и спокойно, закрывая книгу, а потом высвобождается из чужих объятий и резко швыряет её в лицо Льва. — Я тебе тысячу раз говорил так не делать, какого черта!? — Прости, — мямлит Лев и оседает на землю, потирая ушибленное место. — Я просто очень соскучился. Яку шумно выдыхает и недовольно фыркает, а потом медленно подходит к оборотню и, опустившись на колени, целует его в лоб и аккуратно обнимает за плечи. — Я тоже. Бокуто повел короля и капитанов в главное здание на переговоры, которые шли довольно долго. Кагеяма и Хината все это время отдыхали в одном из многочисленных садов. В этом месте потрясающая атмосфера, непроизвольно настраивающая на романтический лад. Сидя на деревянной лавке, оплетенной цветущим вьюном, Шое пристально смотрит в глубокие тёмные глаза и чувствует, будто пропадает в них. За это время им редко удавалось остаться вдвоем, а их близость — это вовсе что-то из разряда невозможного. Он ведёт прохладными пальцами по чужому лицу, гладит волосы и улыбается. А Кагеяма только смотрит на него и тает, как свеча под пламенем, от его касаний, от него. Они целуются. Их поцелуй глубокий и долгий. Тобио обнимает крепко, хочет коснуться губами обнаженного тела, исцеловать его вдоль и поперек, почувствовать горячие касания кожи и услышать сбитые вдохи и манящие стоны, слетающие с желанных губ. Он хочет обладать и трогать, целовать и обнимать, хочет. И его сводит с ума то, что прямо сейчас он не может слиться с любимым в единое целое. И Хината в голове прокручивает бесконечное множество постыдных сцен, краснеет от осознания своей испорченности, но ничего не может поделать с этим желанием. Потому что тоже до безумия хочет этого холодного вампира. Их прерывают, не давая даже помечтать о скорой близости. Кейшин возвращается не один. Помимо сопровождающих его капитанов, с ними выходит неземной красоты девушка с темными волосами до плеч, облаченная в белые одежды. На её худых пальцах кольца, на шее несколько подвесок с переливающимися камнями, а на острых, вытянутых ушах множество драгоценных серёжек. Она улыбается и кланяется. Кагеяма подскакивает с места, раскрасневшийся, и резко опускает голову в поклоне. — Это мой сын, Тобио, — говорит Кейшин с улыбкой. — А это Мичимия Юи, глава клана эльфов и наш новый союзник. — Очень приятно, — голос Кагеямы с лёгкой хрипотцой, немного неуверенный. — Взаимно, — Юи улыбается и поворачивается в сторону Кейшина. — Значит, как и договорились, на время я даю вам четверых своих бойцов. Будете вводить их в курс дела, а они, в свою очередь, держать меня в курсе. Хината робко выглядывает из-за лавки и смотрит сквозь всех. Его взгляд стеклянный, а сердце бешено стучит. Он делает несколько шагов вперёд, обходит всех и встаёт напротив высокой девушки с ярко-рыжими волосами. У нее белоснежные кожаные доспехи, большой лук со стрелами за спиной и грозный кинжал, подвешенный на пояс, обрамлённый драгоценными камнями. Волосы собраны в хвост, а внимательный взгляд ответно направлен на Шоё. В момент, когда они друг друга увидели, внутри что-то перевернулось и заныло. Хината, отчётливо увидевший в воспоминаниях Корвуса лицо матери, прямо сейчас видит её перед собой, а эта девушка, которая слишком хорошо помнит своего отца, не может без слез взглянуть на Шоё. — Ты кто? — в один голос спрашивают они и моментом привлекают к себе внимание остальных.