Бессмертная надежда

Возвращение Короля и его капитанов всполошило и заставило собраться в главном зале всех, кроме принца и его фамильяра, которые с самого утра спят непробудным сном. Кейшин, помимо своих основных сил и парочки прибившихся к ним оборотней, привел с собой двух вольных магов и двух эльфов. Тенма Удай — негласный глава странствующих волшебников, которые присоединились к эльфам не больше двадцати лет назад. Он относительно молод, родился в этом мире, однако предками его были маги-отшельники, которые в своё время отсоединились от фракции фамильяров и вампирских старейшин. Вольные маги, не участвующие в чистке и не имеющие к ней никакого отношения, разбросаны по всей земле, они хорошо приспособились к людской жизни и ничем себя не выдают, однако Тенма и ещё трое юных волшебников пошли своей дорогой. Яку Мориске — один из них. Удай для него как старший брат, поэтому он извечно следует за ним. Хотя, вероятно, это не единственная причина, по которой он оказался в замке вампиров. Есть ещё Лев, инфантильный донельзя, прямо сейчас со всей своей непосредственностью и детским восторгом разглядывающий высокие стены и богатое убранство замка, и наверняка он бы очень расстроился, если бы Яку не воспользовался таким прекрасным шансом провести время вместе. Тендо Сатору и Киёми Сакуса — два совершенно противоположных эльфа, приближенных к главе ордена. Отчужденный Сакуса, в общем-то, совершенно не планировал ввязываться в какие-то сомнительные авантюры, однако ему пришлось заменить Нацу. Тендо, напротив, всеми конечностями за любое веселье. Особенно, если оно предполагает опасность. Если честно, за шесть сотен лет осознанного транса Кейшин совершенно растерял королевские манеры и строгую хватку. Сейчас он стоит перед собравшимся народом, будто осуждённый преступник, и совсем не понимает, что должен делать. Его сгорбленная спина выпрямляется от крепкого удара. Он поворачивает голову медленно и не может сдержать теплой улыбки. — Если не можешь войти в колею, то передавай свои полномочия сыну и не напрягай свои старые извилины и не менее старые суставы, Твое Величество король всея вампиров Кейшин Укай. Голос Иттетсу такой до боли знакомый и родной, мягкий, будто бархатный. Укай смотрит на него с высоты своего роста и все никак не может оторваться от бездонных глаз. Рука невольно тянется к слегка вьющимся темным волосам. Он ласково гладит их, скользит пальцами по лицу, очерчивая его контур. Едва сдерживает эмоции, рвущиеся наружу, и несвоевременные порывы нежности. Он вряд ли сможет подобрать слова, чтобы описать тоску по этому человеку, проедающую в сердце дыры, с которой он боролся на протяжении долгих столетий. Но прямо сейчас чувствует себя гораздо лучше и увереннее. Так было всегда. Кейшин, несмотря на свою довольно пугающую внешность, на самом деле очень мягкий, и многие решения и поступки давались ему с огромным трудом. Однако Такеда всегда был рядом. Его неоценимая поддержка, добрая улыбка и своевременные подколы постоянно держали на плаву и помогали шаг за шагом идти вперёд. — Итак, прежде чем предаваться нежности и сантиментам, я представлю королю и капитанам наших соратников-оборотней. К слову, они пожаловали к нам своим полным составом, ребята вообще чумовые, — Такеда смеётся в голос и перехватывает холодную ладонь Кейшина, отстраняя её от лица. Он не смотрит на него, старательно избегает зрительного контакта и любой близости, потому что и сам едва сдерживает порывы чувств и накатывающие слёзы. Он ответственный, и во время самостоятельного существования все основные обязанности лежали на его плечах. Как самый старший и наставник для всех, он обязан держать лицо и умело расставлять приоритеты. Слишком много нюансов и вопросов висит в воздухе, сейчас не время разводить сопли — Иттетсу, кажется, понимает это лучше всех. Уж точно лучше, чем Акитеру, который мокрым взглядом смотрит на своего брата, сжимает небрежно кулаки и порывается его обнять. — Да мы вообще отличные! — Бокуто нагло разрывает едва уловимое напряжение, возникшее между всеми собравшимися. — Хотя у нас тоже есть парочка странных экземпляров, — он косится на высокого парня с широкими плечами и суровым взглядом, который только фыркает недовольно и отворачивается. — Я вообще не понимаю, зачем за вами потащился. Бокуто смеётся, хватает его за руку и выталкивает из толпы оборотней ещё одного парня, невысокого, но довольно крупного. — Ушивака, Коурайчик и Бокуто-самый-лучший-на-свете-пацан, — говорит он громко и задорно, забавно выпячивает грудь вперед, хватая парней под руки, и задирает кверху нос, — а вместе мы... — Птичий отряд, — монотонно и без энтузиазма, присущего Бокуто, говорят Коурай и Ушиджима. На их лицах читается явное равнодушие и недовольство. Куроо честно пытается не смеяться, наблюдая эту несуразную картину, но сдержаться не может и громко заливается, скрючиваясь от приступов. — Чумовые, — прерываясь на глухой смех и почти задыхаясь, говорит он, — не то слово. Вы все на подвиды делитесь, что ли? — Ну типа того, — отвечает Бокуто и смотрит на Куроо, язвительно ухмыляясь. — Завидуешь? — Очень. — У нас есть белый мишка-одиночка Аоне... — он указывает на нелюдимую сгорбленную фигуру парня, который молча кланяется и старается не привлекать к себе лишнего внимания, — ...ещё собачий отряд и львиный... — Ты кого собакой назвал, ублюдок пернатый?! — Кьётани, ты же и есть собака, подумаешь, смешанная с енотом, но собака же, не тебе бы возникать! Кьётани хватается за широкий кожаный ворот Бокуто. Его взгляд будто горит, а из глотки доносится утробное рычание. Кажется, он вот-вот оголит свои острые клыки и вцепится в горло оппоненту. — Ого, — подаёт голос Ойкава, — и правда, милый бешеный пёс, занятно, — он слащаво тянет каждое слово, подходит к оборотню ближе и смотрит на него холодным взглядом. Кьётани инстинктивно отпрыгивает и встаёт в защитную стойку. Будь он сейчас в своем зверином обличии, его шерсть точно бы вздыбилась, а пасть раскрылась в угрожающем оскале. На его бритую голову падает женская рука, и он, кажется, только сильнее напрягается. — А ты кто такой будешь? — голос девушки звучит немного низко и чуть грубо. Она улыбается широко и смотрит прямо в глаза Тоору. — Какой-то смазливый бледный вампиренок. Ты, наверное, даже не вкусный. Хотя такую сладкую мордашку грех не сожрать. Ойкаву передёргивает. Он напряжённо улыбается и слегка щурит глаза, отвечая на её нахальный взгляд. — Вы все плебеи, ты ко мне даже приблизиться не сможешь, а если хочешь попробовать, давай, — его тон становится серьезнее, а взгляд холоднее. Несколько долгих минут они в тишине неотрывно борются глазами, но их негласную схватку нарушает мягкий женский голос. — Саеко, прекращай, мы вроде бы сотрудничать собираемся, а не враждовать. Я Алиса, сестрёнка Лёвы, — Алиса нежно смеётся. — И мы в отряде диких кошек, получается? Саеко недовольно фыркает и отходит. — Саеко, Рю, Такетора, Кьётани и, — она смотрит на Алису и медленно опускает взгляд на ее ноги, а потом резко хватает за шкирку маленькую девочку, прицепившуюся к юбке, и поднимает её над полом, — эта мелкая предательница, переметнувшаяся к котам, Акане, — Саеко переводит дыхание и снова растягивает губы в ухмылке. — И нет, мы не псы какие-то позорные, а волки! Все вампиры и маги с удивлением смотрят на происходящее. Кейшин думает, что всё выглядит чересчур комично и мало представляет, как настолько разные по темпераменту существа вообще смогут ужиться и сотрудничать. Оборотни, как оказалось, имеют довольно горячую кровь и даже внутри своей команды соперничают, очевидно, из-за конфликтующей природной принадлежности; вампиры, наоборот, хладнокровные и по большей части неконфликтные существа, а маги просто хорошо приспосабливаются. В зале вновь повисает напряжённая тишина. Кажется, это выступление посеяло негласную неловкость, и почему-то никто не может позволить себе её сгладить. Однако общее внимание привлекает звук шлепающего босого шага по холодному камню. Кагеяма быстро спускается по лестнице и предстаёт перед всеми по пояс голый, в наспех натянутых штанах, весь взъерошенный, бледный, уставший и озлобленный. — Вы долго здесь дурью маяться будете?! — он почти рычит, его голос осевший и низкий, а взгляд ледяной и яростный. — Не забыли, кто вас тут собрал вообще?! Может, проявите хоть каплю благодарности и уважения и дадите ему нормально отдохнуть? Ваши идиотские возгласы слышны на втором этаже через толстые каменные стены! — О, маленький король в неглиже предстал, дорогого стоит, ребята, — Ойкава смотрит на него насмешливо и небрежно улыбается. — Закрой свой рот, брат, я сейчас не в настроении с тобой шутки шутить, — чересчур серьезно и холодно говорит Кагеяма и шумно выдыхает, сжимая кулаки. — Это, кстати, Ойкава Тоору, самый мерзкий тип, которого вы когда-либо встречали, по совместительству капитан дальнебойного отряда, за ним — Ивайзуми Хаджиме, его фамильяр, единственный, кто может его осадить, кстати, — он поочередно указывает пальцем на каждого, про кого рассказывает, делает всё быстро и максимально тихо. — Куроо Тетсуро — капитан стратегического отряда, Кенма Козуме — его фамильяр. Нишиноя Юу — капитан отряда защиты, тот огромный парень с хвостиком — Асахи Азумане — его фамильяр. Шимидзу Киёка — капитан разведывательного отряда. Ячи Хитока — её фамильяр. Тсукишима Кей — очень прогрессивный и тоже крайне раздражающий парень, капитаном стать не успел, ученик капитана Юу. Ямагучи Тадаши — его фамильяр. Акааши Кейджи — капитан отряда поддержки, фамильяра нет. Акитеру Тсукишима — капитан стрелкового отряда. Фамильяра нет. Дайчи Савамура — отряд ближнего боя. Фамильяра нет. Сугавара Коуши — гибрид вампира и мага, в данный момент занимается научными разработками. Укай Кейшин — действующий король, Такеда Иттетсу — его фамильяр, — Тобио шумно переводит дыхание и кладет ладонь себе на грудь. — Кагеяма Тобио, наследник королевского престола. Познакомились? А теперь, — он бегло скользит взглядом по всем присутствующим и останавливает его на глазах Ойкавы. — Расходимся. И чтобы я никого не слышал до завтрашнего утра. Если Шоё проснется от вашего бессмысленного гогота, я познакомлю вас с ещё одним очень неоднозначным персонажем. Кагеяма делает шаг вперёд и, словно в подтверждение угрозы, за его спиной из темной вспышки проявляется темный силуэт огромной летучей мыши. Он медленным шагом поднимается на второй этаж и скрывается за дверью в свои покои. И теперь, кажется, атмосфера и в правду накалилась до предела. В воздухе зависло такое напряжение, что его физически чувствует каждый. Ойкава качает головой и пожимает плечами. — Он вспомнил совершенно все и принял свое прошлое, удивительно, — говорит он с толикой грусти в голосе. — Более того, даже примерился со своей чудовищной сущностью. Что ж, теперь мне ему точно нечего противопоставить. Все же талант и гены всегда превосходят и побеждают. Он усмехается и тяжело выдыхает, удаляется первым, следом уходит Ивайзуми, за ними зал покидают оборотни. Кагеяма в гневе способен напугать даже собственного отца. Его сила подавляющая и безусловная, а взгляд, полный уверенности и колючего холода, говорит лишь о том, что все сказанное вовсе не шутка и не наполненная пафосом игра для запугивания. Нишиноя тихо смеётся, а затем резко запрыгивает на широкую спину своего фамильяра, обнимает его всеми конечностями и целует в шею, зарываясь носом в волосы. — Отличный у нас принц, — шепчет он на ухо едва слышно. — Придётся нам ночью быть потише, — он трётся щекой о темные волосы Асахи, льнет к нему, как котенок, видит, как начинают гореть его уши, и улыбается нежно подобной реакции. — Отнеси меня в нашу комнату. Асахи напрягается весь, краснеет от этих аккуратных ласк, от горячего шёпота, вызывающего мурашки, и послушно уходит в сторону капитанских покоев. — Вас и правда пытаются подвинуть, Король, — беззлобно шутит Дайчи и кланяется, покидая зал вместе с Сугаварой. — Ты видел это, Иттетсу? — все ещё пребывая в состоянии крайнего удивления, как-то неуверенно спрашивает Кейшин. — Он был сейчас такой же пугающий, как его мать. Точь-в-точь. — А ты что ожидал? У него ужасающие гены, — Такеда смеётся и подталкивает остолбеневшего вампира к лестнице. — Тебе тоже не помешает отдохнуть и нормально поесть. Идём. Зал постепенно пустеет. Акитеру все ещё неуверенно мнётся у входа и украдкой поглядывает на своего брата. Их отношения не всегда были такими напряжёнными и холодными, как сейчас. В детстве Кей был жизнерадостным, тянулся к знаниям и бесконечно восхищался старшим братом и его свершениями. Однако со временем рядовая рутина капитана утянула Акитеру слишком глубоко. Они отдалились, прекратили проводить время вместе. А затем и Кей пошел своей дорогой. В нем пробудился ген фамильяра, и слишком рано на его юношеские плечи свалились взрослые обязанности. Бесконечные тренировки и учения, подготовка к получению почетного титула. Всё изменилось. Они оба стали совсем взрослыми, их пути разошлись. Во время чистки на одном из экстренных совещаний, когда был утвержден приказ об усыплении, Акитеру узнал, что выживут только капитаны. Он учинил скандал на этой почве, поругался со всеми, хотел пожертвовать своим местом ради брата, но Кей это совсем не оценил. Разошлись по успальницам они на очень грустной ноте. И теперь Акитеру совсем не знает, как к нему подступиться. — Поговорим? — тихо спрашивает он и разворачивается, выходя на улицу. — Тсукки, иди, — Ямагучи не даёт Тсукишиме даже и слова против сказать. Смотрит на него строгим взглядом, который явно не стерпит протестов. — Это очень оскорбительное ребячество — обижаться на самоотверженность капитана Акитеру в попытке несмотря ни на что тебя защитить. И ты прекрасно знаешь, что твой порыв был детским капризом. Надуманным и очень глупым. Иди к нему немедленно. Тсукишима устало выдыхает и поправляет очки, пару минут смотрит в глаза Ямагучи, а затем отпускает по его лбу мягкий щелбан. — Не веди себя как моя мать, я против инцеста. Он улыбается в своей манере — язвительно, убирает руки в карманы и медленно плетется к выходу, оставляя возмущенного этой иронией Ямагучи одного. На улице прохладно. Уже глубокий вечер, солнце давно за горизонтом. В кустах закрывшихся на ночь роз стрекочут кузнечики, из леса доносится глухое оханье сов и тихое пение ночных птиц. Акитеру одиноко сидит на лавке, его пустой взгляд направлен вперёд, рядом с ним хаотично водят хороводы крупные светлячки. И весь его образ такой отчужденный в вечернем полумраке и холодный, что Кей невольно усмехается. — Сидишь тут один, как одинокий брошенный вампир из книжек. Принцессу ждёшь? — А ты у нас давно в принцессы записался? — с доброй улыбкой спрашивает Акитеру, и взгляд его наконец обретает живой блеск. — Я просто мимо проходил, воздухом подышать вышел, все эти театральные выступления глупых животных и высокомерных вампиров оскомину набили, чувствую себя измотанным, — Кей небрежно опускается рядом с братом и запрокидывает голову к небу, усыпанному мириадами звёзд. — Люди начали придумывать созвездия, ты знал? Зверей на небе ищут и всяких своих богов. Им совсем заняться нечем, — он коротко улыбается и прикрывает на секунду глаза. — О чем ты так глубоко задумался? — Угадаешь с одного раза? — Акитеру косится на расслабленного брата, и отчего-то на сердце становится слишком тепло. — А звёзды прекрасны. Почему бы не дать им названия? — Я с детства не люблю загадки, ты забыл? — Я помню, — Акитеру усмехается, позволяет себе коснуться непослушных светлых волос брата и слегка их растрепать. — А ещё я прекрасно помню то, что у тебя отлично получается их разгадывать. — Я просто умный, — Кей косится на Акитеру, однако не противится его порыву. — Но это скучно. — Мы с тобой так и не обсудили тот конфликт. — Ты уверен, что стоит раскапывать прошлое? Шесть веков прошло. — А ты уверен, что не хочешь это обсудить? — Не уверен, — Кей на выдохе выпрямляется и тут же склоняется, устремляя взгляд вниз. — Ты взбесил меня, что тут непонятного? Как можно так просто раскидываться своей жизнью? Я знаю, конечно, что мозги в нашем тандеме достались мне, но неужели ты правда думал, что оставив меня одного и пожертвовав ради меня собой, сделаешь меня счастливым? — Отрадно слышать от тебя столько слов, — Акитеру беззлобно смеётся и мягко скользит по чужой спине рукой. — Если бы передо мной снова встал такой выбор, я бы долго не думал и отдал бы всё, чтобы у тебя было будущее. Ты мой единственный брат, к тому же младший, разве у меня вообще был выбор? — Говоришь как дряхлый старик, — Кей морщится и выпрямляется, ровняя взгляды. С минуту смотрит в глаза напротив и недвольно качает головой. — Никудышный из тебя старший. Неужели я правда должен это произнести вслух? — он шумно вздыхает и закатывает глаза. — Ты должен не жертвовать собой, позволяя мне выжить, а сделать все, чтобы мы выжили оба. «Единственный брат» действует в обе стороны, не заметил? У меня тоже второго такого идиота нет. Акитеру наблюдает за ровными эмоциями на лице Кея и не может сдержать удивления. Услышать такое от неразговорчивого вампира, который вечно плюётся сарказмом и проявляет, пусть и скудные, но чувства только к Ямагучи, довольно неожиданно. — Ты прав, — смеётся Акитеру и сгребает брата в объятия. — Я идиот, прости. Кей ещё какое-то время сидит, уткнувшись в чужое плечо. Он не обнимает в ответ, но и не противится объятиям. Пусть он сдержанный и холодный, закрытый, далеко не поклонник тактильных взаимодействий, однако теплые эмоции ему не чужды. Да и, в конце концов, Акитеру и правда единственный его брат. Хотя долго находиться в такой смущающей позе все равно тяжело и непривычно. — Ну всё, хватит, — он аккуратно надавливает на плечи и остраняет Акитеру от себя. — Пойдём отсюда, а то будущий великий король нас размажет своей новой игрушкой. Примерзкая штуковина, видел её, кстати, в действии? — Не довелось, — Акитеру выдыхает и вновь откидывается на спинку лавки. — Историю помнишь? Кровожадного деспота Лестата? Это он. — Я даже немного удивлен, — равнодушно произносит Кей и поправляет очки. — Ага, по тебе заметно, — усмехается Акитеру. — Меня это удивило, конечно, но гораздо большее потрясение я испытал, увидев тотема Шоё. Его силу я, к сожалению, лицезрел. — Нашли друг друга, у обоих какие-то странные прихвостни. Что с ним? — Это демон. Корвус. Разрушивший сотни миров. Я знал, что Вивиана — мать Шоё — его одолела и взяла под каблук, и даже видел его в бою, но никогда не ощущал на себе его темную энергию и ярость. Знаешь, это страшно. — И ты собираешься уступить какому-то демону и старому вампиру? — Кей встаёт и наигранно надменно смотрит на брата. — Чтобы не трястись от страха перед этими могущественными монстрами, надо совершенствоваться, брат. Будешь долго копошиться, я оставлю тебя позади и ждать не буду. Спокойной ночи. Акитеру смеётся и прикрывает глаза. Кей для него всегда был удивительным, а сейчас он выглядит совсем взрослым и самодостаточным. Умным, рассудительным, расчётливым. — Я уже давно от тебя отстал, глупый. Добрых снов.