Бессмертная надежда

В природе зачастую встречаются феномены, которые даже спустя столетия не получается обосновать с научной точки зрения. Все подданные короля, его приближенные – это загадочные существа, и обычный человек едва ли сможет осознать и объяснить их происхождение и классифицировать превосходство. Однако даже для таких необычных созданий есть вещи, которые вводят в ступор. Оборотни не обладают магией. Зато даже в человеческом обличии все показатели тела на порядок выше, чем у людей, эльфов, вампиров и магов. Их превращения, конечно, нельзя назвать чем-то стандартным, но это по-прежнему не магия, а лишь особенности организма. В противовес оборотням, вампиры перенасыщены магией. Она заполняет каждую клеточку тела, циркулирует по венам вместе с кровью и пульсирует в сердце наряду с его ритмом. Это две совершенно разные полярности, параллельные прямые, которые никогда не смогут соприкоснуться. Но, если и получится скрестить эти прямые, одна из них обязательно рассечет другую. — Атсуму и Осаму Мия, — говорит Ивайзуми четко и громко, вчитываясь в корявый почерк Асахи, которым написан рапорт. На протяжении многих веков они вдвоем занимались поисками выживших вампиров и магов, которые могли бы вернуться в новое королевство. Однако поиски оказались весьма неудачными. Как минимум, потому что большинство беженцев попросту испугались повторения прошлого и попрятались в норках, не желая больше иметь ничего общего с Королем и его делами. Однако несколько экземпляров им всё же удалось найти и привлечь на свою сторону. — Братья-близнецы, гибриды. Очень неоднозначный и странный дуэт... Асахи, ты серьезно?! — Ивайзуми демонстративно откладывает истрепанный листок на стол и выпрямляется. — Ваше Высочество, мы нашли этих двоих по нелепой случайности. Но это все совершенно неважно. Потому что их мать была вампиром, а отец оборотнем, и они оба унаследовали способности обоих родителей, которые, впрочем, погибли спустя пять или шесть лет после рождения детей. — Что? — И без того большие глаза Такеды совсем неестественно расширяются. Он беглым взглядом рассматривает дуэт близнецов, а затем переносит свое внимание на Ивайзуми. — Ты в этом уверен? Это не ошибка? — Это не ошибка, — подаёт голос Асахи. — Совершенно точно. Хината хмурится недовольно, потому что, кажется, единственный совершенно не понимает всеобщую озадаченность. — И что с того? Господин Коуши тоже наполовину маг, а наполовину вампир, и Тобио перенял какие-то скрытые способности у матери и вампирскую сущность у отца. А ещё... — он отводит взгляд на секунду и тихо выдыхает. — Я и моя сестра... — Твоя сестра наглядный пример того, как ведут себя в большинстве случаев гены противоположной полярности, если их скрестить, — тихо говорит Сугавара и прикрывает глаза. — Один из них оказывается сильнее и просто уничтожает второй. Таким образом, Нацу переняла только эльфийскую магию и внешние особенности. Мой случай сюда совсем не подходит. В конце концов, я искусственный эксперимент и не самый удачный к тому же. — Коуши прав, — Такеда неуверенно поправляет очки. — Случай принца и Шоё тоже не самый стандартный, но объяснить его можно. В конце концов, у обоих из ваших родителей были магические способности. В очень редких случаях магические гены разной полярности могут ужиться, потому что в основе всё-таки лежит магия, хотя при любом раскладе один будет доминировать. У принца в большей степени преобладают гены отца, а у тебя, Шоё, наоборот — матери. — Не в редких, а в уникальных случаях, правда? И в таких случаях рождаются гении, везучие до одури. Хотя малыш не сильно под это описание подходит, странно, — весело замечает Ойкава, пожимая плечами, и улыбается, холодно и равнодушно взглянув на Кагеяму. — Я ведь тоже мог быть в списке гибридов, но наследие отца пожрало даже малейший намек на наследие матери в самом зародыше, я правильно понимаю? — Да, Тоору, ты все правильно понимаешь, — устало выдыхает Иттетсу и качает головой. — Из союза вампира и оборотня априори не может получиться ребенок. Потому что даже тела несовместимы в таком ключе. Однако, если всё-таки предположить, что такое произошло, вампирская магия на корню заглушит любые попытки гена оборотня пробиться и обосноваться в теле ребенка. Ну или уничтожит его, если начнется борьба за право владения. На секунду в зале повисает тишина, которую, впрочем, спустя пару минут нарушает звонкий голос. — Вот развели-то, — недовольно говорит Атсуму. — Да мутанты мы, самые обыкновенные мутанты. — Вроде того, — устало подтверждает Осаму. — Вы пытаетесь разглядеть смысл там, где его искать не нужно. Исключения из правил существовали, существуют и будут существовать всегда. Некоторые вещи нужно просто принять, а не копаться в дерьме в поисках ответов. Может, эксперименты ещё начнёте над нами проводить? — Я не против, — смеётся Атсуму, — валяйте. — А, да, — Ивайзуми чешет голову и отводит взгляд. — Характеры у них не очень. — Я понял, — коротко говорит Кейшин. — Ваше происхождение не имеет никакого значения. Если у наших научных умов возник исключительно научный интерес, то они его приглушат. Эксперименты ставить над вами никто не собирается до тех пор, пока вы сами не захотите узнать тайну своего рождения. Но на данный момент это все несвоевременно в любом случае. Мы понятия не имеем, сколько у нас осталось времени. И у нас ни единого намека на решение насущной проблемы. — Вообще-то, кое-что есть, — перебивший голос звучит холодно. Шоё узнает его мгновенно и поворачивает голову. В дверях стоит Нацу. Её некогда длинные волосы неровно обрезаны, взгляд уверенно направлен на брата, а в руках, сложенных под грудью, мятая карта. Она делает несколько шагов вперёд и кидает на стол потрёпанный листок. — Глава выполнила вашу просьбу. И просила передать. — Это очень хорошие новости, спасибо, — с неподдельной радостью говорит Кейшин и разворачивает сложенную в несколько раз карту. — Наверное, — недовольно выдыхает Нацу. — Я бы хотела знать, кого вы собираетесь отправить, потому что мне приказано идти тоже. — Отец? — На днях я отправлял клану эльфов весточку с просьбой отыскать бывшее пристанище ведьм... — Я понял. Не нужно никого отправлять, я пойду один. — Там может быть опасно, сын, — устало потирает глаза Кейшин. — Ты не можешь пойти один. Мы ничего не знаем о ведьмах, Тобио, несмотря даже на то, что были в близких отношениях с одной из них. Ровным счётом ни-че-го, понимаешь? — Это неважно. Я справлюсь. Справлялся же как-то сто пятьдесят лет, да? — Тобио... Хината размеренно выдыхает и снова хмурится. Он честно пытается сдерживать свои эмоции, но Кагеяма прямо сейчас так сильно раздражает. В голове не укладывается, как этот вампир может быть настолько самонадеянным и жестоким. Все словно возвращается на круги своя. Даже если он и проявляет несвойственные для себя эмоции, открыто и без лишнего смущения говорит о чувствах, его сердце словно до сих пор закрыто огромным титановым замком, который невозможно ни открыть, ни распилить. Кажется, что сейчас даже хуже стало, ведь, помимо ответственности за свою жизнь, он взвалил себе на плечи обязанности наследника престола. И снова решил тянуть эту ношу в одиночку. Ведь так проще, так привычнее, так удобнее. Шоё довольно сильно бьёт Кагеяму под бок и озлобленно смотрит в его глаза. — Как же ты достал! — Восклицает он несдержанно. — «Пойду один, справлюсь сам, все смогу в одиночку». Такой весь из себя одинокий, преданный народом король. «Никому не доверюсь, никому не откроюсь. А вдруг из-за меня ещё кто-то пострадает», да? Или по-другому: «этот мусор лишь под ногами мешаться будет, я сильный и непобедимый, со мной Лестат и мой эгоцентризм, никто мне не страшен». — Хината нарочито делает голос грубее, лицо суровее, прищуривает глаза и выпрямляет спину для очевидно наигранной статусности; он открыто паясничает, передразнивая манеру Кагеямы, его монотонный, суровый голос и холодный взгляд, интонацией выделяет каждое абсурдное, по его мнению, заявление, и едва не вскипает от этой несусветной глупости, прочно засевшей в чужой голове. Он делает паузу, замирая в комичной позе скорби, а затем шумно выдыхает и запрокидывает голову, его эмоции на лице меняются слишком резко, он и сам едва понимает, что сейчас чувствует. — Малыш... — Ойкава прыскает в кулак и ловит на себе суровый взгляд Кагеямы, который и правда очень схож с тем, что минуту назад показывал Хината. От этого почему-то становится только смешнее. Тоору уже не сдерживает смех и трясется весь, аплодируя. — Ты просто потрясающий. Это было слишком хорошо. Склонившийся над столом Хината резко выпрямляется и глухо бьёт кулаками по деревянной поверхности. Он поднимает взгляд, смотрит на Кагеяму злобно и обиженно. Потому что это действительно невероятно больно – понимать и осознавать, что все пройденные вместе трудности, все невзгоды, печали и радостные моменты, не имеют никакого значения. — Ты что, действительно тупой? Слепой? Оглянись вокруг, все собравшиеся здесь – твои союзники. Ты выполнил свой долг, собрал вокруг себя верных друзей и товарищей. Тебе больше не нужно справляться со всем в одиночку, какого черта, Кагеяма? — Он хватает его за грудки и поднимается на носках, чтобы быть ближе к лицу, смотреть пристальнее, дышать и говорить почти в губы. — Какого черта ты отстраняешься даже от собственного фамильяра? Может, это я идиот и надумал себе лишнего, а на самом деле ты мне до сих пор не доверяешь совсем? Или есть два Тобио, м? Наедине со мной и в окружении королевской свиты — два совершенно разных Тобио. Какой из них настоящий? Ну? Кагеяма перехватывает чужие запястья и слабо их сжимает, заставляя выпустить ворот кафтана из крепкой хватки, чуть давит на плечи Хинаты, чтобы тот опустился на полную стопу. Трясет головой и переводит шумно дыхание. Ему совершенно не нравится это показательное выступление перед всеми. Не нравится, что Хината прав. Он ненавидит то, что прямо сейчас все его слабости были выставлены напоказ, практически высмеяны. Всё, совершенно все происходящее давит и выбивает из равновесия. Но Хината имеет право злиться. Очевидно, на его месте злился бы любой, и Тобио не исключение. Он и сам хочет сейчас разрушить напускное спокойствие, высказать все, что в нем копится и гложет, рассказать в очередной раз о своих чувствах и переживаниях. О том, насколько силён в нем страх потерять недавно обретенное счастье. О том, что ему действительно проще пойти куда угодно одному, чем подвергнуть Хинату хоть малейшей опасности. Но он лишь прикрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов. Потому что теперь он не просто одинокий вампир, не имеющий пристанища, безликий, свободный. Теперь он принц, наследник престола. И этот статус, увы, не может не наложить отпечаток. — Обсудим позже, — спокойно отвечает Кагеяма и внимательно наблюдает за тем, как быстро озлобленное выражение лица Хинаты сменяется опустошенным. — Делайте, что хотите, Ваша Светлость, — выплёвывает он и уходит в противоположный угол. — Я впечатлён представлением, — язвительно заявляет Атсуму. — Здесь, очевидно, полно интересных кадров. Как насчёт того, чтобы мы стали телохранителями этой парочки? Ты как, Осаму? — Мне все равно. — А что? — Он пожимает плечами, — мы же должны доказать свою заинтересованность. По-моему, лучшего способа не придумаешь. — Я вижу тебя насквозь, мутант, — вдруг подаёт голос Ойкава. — Но тебе ничего не светит. Маленький принц тебя загрызет, если хоть один твой взгляд на малыша истолкует неправильно, — он улыбается и уверенно ловит насмешливый взгляд со стороны Атсуму. — И когда я говорю загрызет, я это и имею в виду. Не побрезгует. — Своих издалека видишь? — спрашивает Кагеяма, из последних сил сдерживая самообладание на уровне. — Тебя это тоже касается, брат. — Я не претендую, окстись! Как я могу? — Действительно. — Вы закончили? — голос Кейшина звучит устало и грозно. Он смиряет взглядом каждого по очереди и переводит дыхание. — Хорошо, на этом и решим. Атсуму, Осаму, временно закреплю вас в статусе личной охраны своего сына. Шоё будет вашим куратором. По истечению предстоящей вылазки доложит мне о ваших достижениях и поведении... — Отец... — Тобио, не усложняй. Лучше подумай на досуге, почему к твоему фамильяру у меня доверия больше, чем к тебе. Нацу, — он обращает внимание на явно заскучавшую девушку. — Отправишься вместе с ними, раз этого пожелала глава. На этом всё. Все свободны.

***

Мика была очень умной женщиной и всегда смотрела наперёд. Несмотря на то, что её руки и губы были связаны нерушимым ведьминским заветом, который запрещал вносить правки в ход истории, она всегда умудрялась найти способы донести до своих товарищей важную информацию, хитро обходила запреты, не нарушая их. Её силы и возможности были на вершине, они не поддавались пониманию. Поэтому в одном Кейшин уверен наверняка: они обязательно смогут найти ответы там, где покоится её душа. И только Тобио, в котором течёт её кровь и её силы, сможет справиться с этим заданием. Однако ведьминский лес опасен. И даже после кончины всех его обитателей, он таит в себе множество тайн, загадок и ловушек. В конце концов, это священное место, сокрытое от любопытных глаз. Они отправились на следующее утро. Кажется, в этой собранной команде происходящим однозначно доволен только Атсуму. Этот парень со стороны кажется до безумия простым, однако за задорной улыбкой и блестящим взглядом кроется нечто очень опасное и невероятно коварное. Он явно не будет делать что-то, в чем для него нет личной выгоды. Атсуму расчетлив и хитёр – недаром лис. Никогда не упустит свой шанс и вцепится в глотку, если будет необходимо. И Хината его, действительно, заинтересовал. Неосознанно. Зацепил своей внутренней харизмой, моральной силой, которая видна невооружённым взглядом, окутывая его полуппозрачной, невероятно мощной и давящей аурой. И взглядом: отважным, отверженным – таким, которым он смотрел в глаза опасному хищнику, не пасуя перед ним ни секунды. Хината вообще персонаж интересный, приковывает к себе внимание практически каждого. Он не выглядит сильным или смелым. Он небольшого роста, довольно хилый и несуразный даже, в какой-то степени. Но внутри у него необъятный мир тепла и отваги, в своей слепой самоотверженности и моральной силе он даст фору миллионам созданий, которые сильнее. Потому что родиться с неимоверными способностями и быть на вершине пищевой цепи изначально – слишком легко. Гораздо сложнее всю сознательную жизнь превозмогать, переступать свои слабости и идти к цели на собственных ногах, бороться с сильнейшими, будучи никчёмным и слабым. Такая жизнь закаляет намного сильнее, порождает созданий, подобных Хинате. Внешне безобидных, миловидных и добрых, но способных в клочья разорвать любые преграды на своем пути, не боясь измарать руки или получить глубокие раны. Именно подобный диссонанс вызывает такой бурный интерес к его персоне. В конце концов, Кагеяма и сам попался на этот крючок, заглотил его так глубоко и жадно, что сорваться, кажется, никогда не получится, как ни старайся. Он лучше всех понимает эту негласную тягу окружающих к Шоё, но привыкнуть не может и вряд ли когда-то сможет. Они так и не поговорили. То не было возможности, то желания ворошить этот незакрытый гештальт. Поэтому полпути прошло в довольно неприятной, давящей атмосфере. И даже Атсуму, который не сильно горит желанием считаться с чувствами едва знакомых товарищей, не решался вставить свои пять монет, потому что хмурый Кагеяма со своим максимально ледяным взглядом и совершенно ровным, безэмоциональным выражением лица, выглядит очень опасно. Его ужасная аура и подавляющая сила чувствуется нутром, а инстинкт самосохранения, которого у Атсуму в избытке, голосит о том, что с принцем лучше не шутить. — Постойте, — вдруг тихо говорит Хината и натягивает поводья, заставляя лошадь остановиться, тем самым тормозя и остальных. Он тут же взмахивает рукой, и в пространстве открывается черная воронка, из которой материализуется Корвус в птичьем обличии. В этом мире вряд ли существует кто-то, кто мог бы представлять угрозу для этой команды. Но прямо сейчас внутренняя интуиция Хинаты слишком отчаянно трубит о серьезной опасности. — Что случилось? — подаёт голос Атсуму и ловит на себе неоднозначный взгляд Кагеямы. Кажется, сам того не понимая, он нажил себе очень неприятного врага. — За нами кто-то следит, — по-прежнему тихо и спокойно говорит Шоё. — Два или три... — Это демоны, — монотонно заключает Корвус и опускается на плечо Хинаты. — Я так понимаю, новички не в курсе, но против них у вас ни единого шанса. — Но у нас же ещё должно быть время, почему они здесь? — спрашивает Кагеяма, осматриваясь. — А сколько? — Иронично интересуется Корвус. — Ты не знаешь этого, принц. Чтобы узнать сроки, ты и отправился на родину своей матери, разве не так? На создание демонов необходимо время. Много времени. Земные года, десятилетия, века. Скуам создавал свою армию с нуля. Да и к статусу отца быстро не привыкнешь. Очевидно, он ещё не готов к полноценному нападению, но никто не говорил, что до войны с ним, он оставит нас в покое. Корвус срывается с плеча Хинаты, его черные глаза ярко вспыхивают золотом, а широкие угольные крылья широко раскрываются, собирая под собой ледяной воздух. Он едва уловимой для взгляда стрелой вырывается в сторону и через секунду исчезает из виду. — У этих демонов невысокий ранг, он справится один, — на выдохе говорит Хината, но все же по инерции хватается за кинжал. — Мы в открытом поле, но я никого не вижу и не чувствую за версту, — говорит Нацу и удивлённо смотрит на брата, — насколько они далеко? И как ты их почувствовал? Хината резко соскакивает с лошади и с характерным металлическим лязгом вытаскивает кинжал из ножен. — Потому что они совсем рядом, будьте начеку, — он смотрит на Кагеяму осуждающим взглядом, в котором явно читается упрек: «и что бы ты сейчас делал, будучи один?». Однако тут же его отводит и указывает рукой в сторону, где воздушное пространство пляшет и искажается. При долгом наблюдении глаза привыкают, и вдалеке начинают различаться животные силуэты. Тёмные, как смоль, и невероятно огромные. Два медведя медленно ступают по снегу, оставляя за собой вереницу крупных следов, от их тел дымкой тянется чёрная демоническая аура, а на головах, вместо ушей, закругленные бараньи рога. Они кажутся очень далёкими, но каждый широкий шаг зверя приближает его слишком быстро. — Так, отлично, — задорно говорит Атсуму и спрыгивает с лошади. — Где твоя говорливая птичка, которая должна нас спасти? — Посмотри наверх, — отвечает Хината и запрокидывает голову. На небе, теряясь за густыми облаками, сражается Корвус. Ожесточенно и чересчур серьезно. Это заставляет Шоё испытать страх и неуверенность, но виду он не подаёт. В конце концов, паника сейчас – это самый худший расклад. Оппонент Ворона отдаленно напоминает птицу, но вместо перьев его тело покрыто гладкой и эластичной кожей, раскрытые в полёте крылья – большие и перепончатые, обрамлены твёрдыми заострёнными наростами, клюв тупой, опущенный вниз, и на голове, как и у медведей, вытянутые рога. С каждым взмахом крыльев он словно дымится, испуская черный туман, неприятно глушит тонким ультразвуком, раскрывая клюв, и глаза его горят кроваво-красным. — Предполагаю, что он взял на себя сильнейшего. — Какая разница, сильнейший или слабейший, если мы не сможем даже малейшего урона нанести этим демоническим тушкам? — логично интересуется Осаму, спешиваясь следом. — Поэтому займите оборонительные позиции и постарайтесь не умереть, — холодно отрезает Хината. — Принц вас защитит, — он быстро вырывается вперёд. Медведи, завидев движение, мгновенно ускорились. Кагеяма не успел ничего осознать, его глаза нервозно расширились, упуская из виду Шоё, он крепко сжал кулаки и сухо сглотнул. Внутри всё предательски обвалилось, от беспокойства и непроизвольной ярости он словно побелел весь, белки глаз налились кровью, а радужка привычно блеснула глубоким красным, и тугие синие вены неровными ветвями поползли по бледному лицу и шее. — А он, оказывается, был прав, — язвительно замечает Атсуму и отшатывается назад инстинктивно, когда ловит на себе озлобленный взгляд кровавых глаз. — Ты не доверяешь ему. Нет. Ты не веришь в него, поэтому бесконечно беспокоишься, — Атсуму шумно выдыхает и пустым взглядом смотрит на лицо Кагеямы, который, кажется, в таком состоянии действительно может сожрать любого, не подавившись. — Кто дал тебе право судить поверхностно о тех, кого совсем не знаешь? — рычит Тобио, его клыки угрожающе оголяются, он и правда с трудом себя сдерживает. Правда, старается. Но страх больше. Сильнее, выше. Он окутывает всё нутро, глушит на корню любое доверие. Он боится за Хинату. Боится больше всего на свете. — Так посмотри? — Атсуму кивает вперёд, Кагеяма резко поворачивает голову и завороженно наблюдает за резкими и быстрыми, едва уловимыми движениями Хинаты. Шоё находится в совершенной гармонии со своими духами. Ещё ни один удар демона не прошел через мощный защитный барьер Акваэллы, однако дьявольское пламя Игниса, укреплённое убийственными воздушными потоками Аира, значительно теснит медведей. В данный момент Хината не может нанести смертельный урон, у него нет способности навредить демону, поэтому он уверенно тянет время, давая возможность Корвусу спокойно разобраться с летающим монстром. — Я, конечно, недолго вас знаю, но, принц, заруби себе на носу эту очевидную вещь: он без тебя полноценен, это ты без него разделен пополам. И как только ты осознаешь и примешь это, жить станет гораздо проще. Кагеяма не успевает ничего ответить, земля будто сотрясается, от неестественных колебаний они все непроизвольно отшатываются, едва устояв на ногах. С неба многотонным камнем падает грузное тело, оно хрипит, скрипит, пытаясь перевернуться со спины. Корвус пикирует следом, он впивается острыми, словно наточенные ножи, когтями в плотную кожу оппонента и грубо прижимает его к земле, втаптывает и разрывает на куски. Темная жидкость, горячая, словно кипяток, и вязкая, как нефть, тут же фонтаном брызжет из тела, растекается по снегу, плавит его и окрашивает в густо-черный. Клюв ворона раскрывается неестественно широко, будто увеличивается во множество раз, оголяя восемь рядов бритвенно-острых зубов. Его глаза горят ярко и озлобленно, а с нечеловеческой пасти стекает густая слюна. Корвус мгновенно отгрызает огромную демоническую голову, не давая опомниться, проглатывает целиком и, не мешкая, взмывает ввысь. Добирается до Хинаты через жалкую секунду и опускается рядом, принимая свою настоящую форму. С медведями он расправляется быстро. Они и правда оказались гораздо слабее предыдущей масти. Тщетное сопротивление и попытки противостоять он находит очень забавными, улыбается широко и довольно, превращая смертельный поединок в игру. Поддразнивает низших демонов, только уклоняется и не нападает, а затем, поймав на себе неодобрительный взгляд хозяина, заканчивает одним ударом. Безжалостно разрывает звериные тела и сжирает их по кускам, не оставляя ни малейшего шанса на восстановление. Хината не смотрит за тем, как Корвус подчищает за собой и убирает мусор, потому что это неприятно. Слышать хруст костей и твердых наростов, попадающих в демоническую мясорубку, видеть, как его ближайший соратник упивается кровью своих собратьев и испытывает истинное наслаждение. Всё-таки это его природа. И на протяжении очень долгого времени он не восполнял силы, а лишь тратил. Возможно, именно поэтому первый демон заставил его повозиться. Хината возвращается слегка уставшим, он шепчет заклинание и отзывает волков, смотрит на ошарашенных товарищей и только улыбается кротко. — У нас, определенно, проблемы, — говорит он едва слышно и тут же устремляет взгляд на Кагеяму, который только-только пришел в себя. — Нет, я всё-таки спрошу, — он переводит дыхание и прикрывает глаза на секунду, — и что бы ты сейчас делал, Твое Величество Король-самодур!? Видел? Это самые низшие демоны, и единственное, что я мог – это тянуть время для Корвуса! А что бы смог ты? — Мне тоже есть, что тебе сказать, — слегка осевшим голосом произносит Кагеяма. — Я знаю, что ты хочешь сказать, — Хината выдыхает. — Я пошёл туда, потому что хотел кое-что проверить, но испугался... — Трусишка, да? — Корвус подходит сзади, он проводит длинным языком по ряду зубов, довольно облизывается, щурит глаза и небрежно опускает полусогнутую руку на голову Шоё. — Вообще-то, такие демоны ему по зубам, я об этом позаботился. Но, согласен, внешний видок у них так себе, некрасивые, — он усмехается и треплет Хинату по волосам. — Каким образом? — в один голос спрашивают Кагеяма и Нацу. — Просто я гений, — Корвус пожимает плечами, — возможно, благодаря этому, мы бы смогли снабдить нашу армию оружием против демонов, но Шоё провалил тест, поэтому пока что придется эту мысль отложить. До следующего нападения. Хината недовольно трясет рукой, нервно вырисовывает в воздухе нужную руну и принудительно высылает демона, который тут же растворяется в тёмной вспышке. — Ещё один идиот. — Я правильно понял, что он каким-то образом на тебя повлиял, чтобы ты смог давать отпор демонам? — подаёт голос Осаму, внимательно смотря куда-то в сторону. — Зачаровал мое оружие своей силой, если быть точнее. — А что если мы притащим вашим научным умам демоническую тушку? — он кивает, указывая на почерневший участок поля, от которого исходит темный дым. — Корвус говорил, что тела демонов не разлагаются и не гниют. Возможно, они продолжают хранить в себе остатки силы, чтобы при воскрешении не вкачивать её заново, — Хината недолго думает и возвращается к лошади, технично на неё забираясь. — Хорошая мысль, заберём на обратном пути. Тобио, — он смотрит на Кагеяму через плечо и мягко улыбается. — Я на тебя больше не злюсь. Но очень надеюсь, что ты хоть что-то для себя осознал. Хината едва ощутимо бьёт лошадь в бока и вырывается вперёд. Следом отправляется Атсуму и Осаму. А Кагеяма и Нацу ещё какое-то время молча приходят в себя. Для каждого из них Шоё значит совершенно разное. Тобио всегда верил в то, что он сильный, знал это не понаслышке, но страх перекрывал здравый смысл. Сейчас он все ещё боится и переживает. Но что-то новое он для себя всё-таки открыл. А Нацу взглянула по-новому абсолютно на все. Она увидела отважного и очень способного брата, с мнением которого, кажется, считается не только принц, но и король, и вся его свита. Его уважают, и не просто так. Наверное, где-то в глубине души она уже простила родителей и поняла, почему они сделали ставку на сына, а не дочь, приняла Шоё таким, какой он есть, и даже ощутила восхищение и гордость. Но пока что её личная спесивость не даёт в полной мере всё осознать.