* * *
Джон вернулся в купе десять минут спустя. Он остановился перед другом, и тот медленно поднял голову, вопросительно посмотрел на него. Шерлок казался сейчас невероятно невинным и юным — особенно с мокрыми, широко раскрытыми серебристыми глазами и выражением лица, от которого у Джона едва не разорвалось сердце. Он ощутил жгучую боль, словно кто-то проткнул ему грудь ножом. — Мне жаль, — мягко произнес Джон и сел за столик, чтобы быть с Шерлоком на одном уровне. Шерлок ничего не ответил. И уже больше не смотрел на Джона. Его взгляд уперся в ниточку, выбившуюся из темной обивки — ниточку, которую он рассеянно поправлял длинными, фарфорово-белыми пальцами. Поезд все продолжал пересекать сельские пригороды; пролетающий за окном мир отбрасывал солнечные лучи на бледное лицо Шерлока. Крошечные пятна света на мгновение окрашивали его безучастное выражение и затем снова гасли. — Ты в порядке? — наконец спросил Джон, и друг, не поднимая глаз, отрицательно покачал головой. — Шерлок, посмотри на меня, — голос Джона стал тверже, не оставляя места для спора. В нем заговорил доктор, опасавшийся, что друг может войти в некое состояние шока. Шерлок послушался знакомого тона: неуверенно поднял подбородок, ресницы перестали скрывать светлую радужку — и встретился с Джоном глазами. Тот силой заставил себя не отводить взгляда — в глазах Шерлока было столько противоречивых эмоций, что это почти пугало. Глаза цвета ртути казались одновременно пустыми и полными, мертвыми и живыми. Они выражали одновременно вину, страх и раскаяние. Это было самое неприкрытое проявление чувств, какое он видел у Шерлока. Друг словно лишился всякой защиты, как будто кто-то обнажил его до самой души, и Джону ужасно хотелось отвернуться, потому что видеть его таким было очень больно. Впрочем, долго бороться с этим желанием ему не пришлось: Шерлок сам стремительно отвернулся. Яростно заморгал ресницами и несколько раз судорожно вздохнул. Он тоже не мог смотреть на своего соседа. Беспокойство и сострадание в глазах Джона пробирали Шерлока до глубины души, достав там, где он прятался от остального мира. В его сознании всплывали воспоминания о старшем брате: давние, счастливые дни, когда все было просто и он пребывал в абсолютной уверенности, что Майкрофт всегда будет рядом. Постепенно дни теряли свою яркость, становясь уродливее и чернее. Мир внезапно заполонили обидные и болезненные комментарии — и боль. Сколько же боли они причинили друг другу! Это разъедало Шерлока изнутри, уничтожая душу и сердце. Монстр внутри поднял свою уродливую голову. Острые зубы и еще более острые когти рвали его на части. Шерлок попытался от него скрыться — скрыться от правды и тьмы, только и ждавших, чтобы захлестнуть его с головой. Он отвернулся от Джона — от беспокойства и утешения, которые тот так явно желал ему дать. Шерлоку хотелось прогнать Джона — потребовать, чтобы тот оставил его в покое, но сил на это не было. Он и пытаться не стал — просто остался застывшим в неподвижности. Он чувствовал себя разбитой фарфоровой куклой — хватило бы даже легчайшего дуновения ветра, чтобы от него осталась россыпь осколков. — Шерлок? — Джон всерьез забеспокоился, ибо друг по-прежнему оставался в состоянии своей кататонии. "Господи, как же ему помочь?" — подумал доктор. Шерлок имел очень мало опыта обращения с эмоциями, а событий и волнений последних дней с лихвой хватало, чтобы и куда более опытного человека выбить из колеи. Да почти любого. Надо было найти способ до него достучаться — до того, как боль и раскаяние слишком глубоко пустят в него свои корни. — Шерлок, пожалуйста, послушай меня, — нерешительно заговорил Джон. — Я знаю, что тебе больно и ты хочешь побыть один. Никакого ответа — даже кивка или качания головой. Друг по-прежнему сидел абсолютно неподвижно, опустив взгляд, почти полностью отрешенный. — Но я знаю, каково это. Я знаю, что ты чувствуешь, я тоже это испытывал, — Джону с трудом удавалось говорить ровно. — Я просто хочу, чтобы ты знал: ты не один, понимаешь? Очень важно, чтобы ты помнил об этом. Да, я знаю, что сейчас все выглядит скверно, но еще ничего не кончилось. — Мы найдем твоего брата, я обещаю. Если понадобится, мы перевернем всю эту чертову гору, но отыщем его, — пообещал Джон, вкладывая в эти слова всю имеющуюся у него решимость. — Мы найдем Майкрофта, и ты сможешь попросить у него прощения. И тогда пришли слезы. Они покатились сначала из левого глаза Шерлока, потом из правого, и у Джона снова заболела душа. Обхватив себя руками, Шерлок забился в самый угол дорожной койки, а по его щекам катились градом крупные горячие слезы. И доктор не сдержался. Он быстро пересел на постель напротив, одним движением сдернул с ближайшего стула знаменитое пальто и тщательно укутал им друга, пытаясь унять его дрожь и не дать сломаться. Шерлок настолько потерялся в своей голове, что вообще едва мог думать. Эмоции раздирали его на части, и он чувствовал, что теряет себя. Перед глазами танцевали картины из прошлого: вот брат совсем юный, вот постарше — он улыбается, а потом гневно кричит на Шерлока; разные воспоминания смешивались друг с другом, и снова появилась кровь — теперь она вечно его преследовала. Крошечные капли на полу заброшенного склада переливались в свете фонарей темно-алым. Он хотел прекратить это — хотел загнать эту боль внутрь, но не знал, как с ней сражаться. — Шерлок, все хорошо. Не сдерживайся, — успокаивающе произнес где-то над головой теплый голос Джона, и Шерлок сдался, дал волю слезам.* * *
Проводник объявил, что они подъезжают к Хальберштадту, и Джон неохотно решил, что пора будить Шерлока. Жаль, что поездка кончилась — Шерлоку не мешало бы поспать подольше. Бог знает, он в этом очень нуждался. Друг задремал от усталости, как только иссякли слезы, и с тех пор даже не шевельнулся. Как, впрочем, и сам Джон. — Мы приехали, — сообщил он, когда Шерлок вопросительно на него посмотрел. — Хорошо, — тот отодвинулся, и сняв наброшенное пальто, надел его как положено. Они поднялись на ноги, направляясь к выходу из купе. Джон взялся за ручку двери, но Шерлок коснулся его, вынуждая обернуться. — Джон, я... — начал он и умолк, не зная, что сказать. — Все нормально, — тот посмотрел на друга, с радостью заметив, что его глаза больше не выражают непереносимую боль. — Это нужно было выплеснуть. Тебе ведь стало немного легче, верно? Сам еще не совсем уверенный, Шерлок кивнул и потом чуть-чуть улыбнулся Джону. Тот кивнул в ответ и вышел из купе. На платформе их ожидал мужчина лет под сорок. Он не держал таблички с именами, но, тем не менее, было очевидно, что он ждал именно Шерлока с Джоном. Джон сразу же его заметил. Говорящих признаков было хоть пруд пруди: и взгляд карих глаз, который быстро сканировал выходящих из поезда пассажиров, и кажущаяся расслабленность, за которой, если приглядеться, скрывалась полная готовность к действию. "Бей или беги". И абрис пистолета под пиджаком — может, и незаметный обычному глазу, но Джон был солдатом. Он знал, как выглядит скрытое под одеждой оружие, и мог обрисовать его даже с закрытыми глазами. Ну и наконец чисто внешние признаки: короткая стрижка, сильная мускулатура и исходящая от него некая стремительность — резкая и смертоносная, поэтично выражаясь, как острый клинок. Будучи бывшим военным, Джон сразу распознал человека, профессионально обученного убивать. Шерлок, должно быть, тоже это заметил, потому что пошел прямо к незнакомцу. Они даже не стали представляться, в этом не было необходимости. Когда Шерлок и Джон приблизились, встречавший их развернулся на каблуках и размеренными шагами отправился к выходу. Друзья без единого слова последовали за ним. На улице их ожидал четырехприводный внедорожник. Номера у машины были немецкие, но торчащий из-под переднего сидения кусок обертки бассетовского² лакричного ассорти выдавал истинное происхождение водителя. Умело лавируя в городском утреннем трафике, тот привез Шерлока с Джоном на какую-то лесопилку. Припарковался около бетонного двухэтажного домика и жестом показал заходить внутрь. Двухуровневая квартира, если можно ее так назвать, оказалась почти пустой. На первом этаже располагались кухня и маленькая гостиная, почти лишенная мебели (не считая пластикового стула в углу), на втором — две спальни и примитивная ванная. — Можете звать меня Томом, — произнес незнакомец, закрывая за гостями дверь. Имя, без сомнения, было ненастоящим. — Приятно познакомиться, — суше обычного ответил Джон. Ему не нравились подобные типы; с его точки зрения, это были практически "ходячие пистолеты". — Полагаю, вас уже обо всем информировали, — с присущей ему "тонкостью" рванул с места в карьер Шерлок. — Антея переслала мне дело вашего брата, — ответил тот, жестом приглашая друзей на маленькую кухню. Шерлок устроился у запыленного окна, а Джон сел на один из двух стульев, стоявших около небольшого деревянного столика. Сам Том остался стоять в дверях, прислонившись к правому косяку. — Мы считаем, что его прячут где-то на горе Гарц, — заявил Шерлок. — Неплохой вариант: вокруг сплошные мили безлюдного леса. И заброшенные бункеры времен второй мировой, — сообщил новый союзник. — Отыскать логово будет непросто. — Они из террористической ячейки, — подал голос Джон. — Schwarze что-то там... — Schwarze Nadel, — подсказал Шерлок. — Да, точно. Вы когда-нибудь о такой слышали? — спросил Джон у Тома. — Думаю, что нет, — ответил агент, шпион или кто там еще. Он с горечью скривил губы. — Но антитеррористические дела — не моя стезя. — А что же тогда ваша? — Управление людским ресурсом, — тот широко ухмыльнулся, и на лице Шерлока на секунду проступила озадаченность. У Джона мелькнула мысль, что он, похоже, единственный, кто видит на лбу Тома невидимую надпись "хладнокровный убийца-наемник". — Но у вас, видимо, есть какие-то связи? Иначе бы Антея вас не прислала, — спросил Джон, переводя разговор в более насущное русло. Кроме всего прочего, ему не хотелось, чтобы Шерлок чересчур углублялся в род занятий их новоиспеченного друга. — Я уже сделал несколько звонков и после обеда кое с кем встречусь. Шерлок вопросительно выгнул бровь, и агент добавил: — Он, возможно, знает кое-кого, который знает кое-кого. Том вскоре отправился встречаться со своим информатором и оставил друзей в одиночестве. Сказать, что пригласивший их сюда человек — скрытный тип, значило не сказать ничего. Он категорически отказывался выдавать хоть какую-то информацию о своих источниках, и Шерлок с Джоном, само собой, не получили приглашения на "вечеринку". Он явно помогал им против своего желания — чтобы это понять, не требовалось быть гением. Сия задача стала помехой его собственной миссии, в чем бы та ни заключалась, и единственной причиной, почему он все-таки это делал, был поступивший из Уайтхолла приказ.* * *
Том вернулся в сумерках и еще более угрюмым, чем раньше. На его правой руке виднелись пятнышки крови, а над левой бровью красовался порез. Он явно побывал в драке, и Джон решил не задумываться, остался ли в живых его противник. — Есть пара следов, — сообщил Том, открывая холодильник и доставая початую пиццу. Он взял себе кусок, но гостям предлагать не стал. — В Госларе и Вернигероде. — Это два маленьких городка недалеко отсюда, — пояснил он, откусив пиццы. — Человек, с которым я говорил, дал мне адрес бара в Госларе, где любят зависать подобные головорезы. Возможно, мы найдем там и ваших. Он откусил еще. — Кроме того, он слышал, что в Вернигероде кое-кто недавно покупал нелегальные химикаты. — Он с жадностью проглотил остаток. — Мы завтра туда отправимся, но не вместе, — сообщил Шерлок. — У нас слишком мало времени, чтобы тратить его впустую. — Мне это не нравится, — сразу возразил Джон. Он категорически не желал выпускать друга из виду и ни на йоту не доверял их новому знакомому; он ни за что не позволит Шерлоку отправиться туда одному. — У нас нет выбора, Джон. — Я могу взять на себя бар, а вы тем временем вдвоем съездите к химику, — предложил Том. — Нет, — жестко сказал Шерлок. — Я возьму химика, а вы вдвоем отправитесь в бар. В голове Джона вспыхнул сигнал тревоги. Внутри все похолодело, и он быстро поднялся на ноги. — На пару слов, — приказал он Шерлоку, и преодолев разделявшие их пару шагов, крепко схватил детектива за лацкан пальто и силой вытащил его на улицу. — Ты свихнулся? — рявкнул он, едва за ними закрылась дверь. — У нас нет выбора, — Шерлок одернул пальто, когда друг наконец его выпустил. — Я совершенно не доверяю этому убийце. — Я тоже. — Шерлок вздохнул. — Вот почему одному из нас лучше остаться с ним. — Я не могу отпустить тебя одного в бар. Лучше сначала втроем поехать к химику, а потом туда. Так будет безопаснее. — Для предосторожностей уже слишком поздно, — вспылил Шерлок. Он отошел на пару шагов, отвернулся и сделал глубокий вдох. Вдалеке, между рядами домов просвечивала гора Гарц — темный лесной массив под угасающими лучами солнца. Шерлок подумал о брате, и весь гнев его испарился. Он тяжело переглотнул и снова повернулся к другу. — Мы не можем тратить на это столько времени, — уже мягче произнес он. — У Майкрофта его почти не осталось. — Шерлок. — Ты знаешь, — прервал он доктора и шагнул к нему. — Ты знаешь, что они с ним делают. Крайне редко так поступая, Шерлок на мгновение перестал сдерживаться: на его лице отразились страх и переживания, а в голосе зазвучали печальные нотки. — Его пытают, пока мы тут сейчас с тобой разговариваем. Я... я не могу этого допустить. Не могу, Джон. Бывший солдат ощутил, что его решимость пошатнулась. — Нет, — с трудом выговорил он, сердцем желая ответить "да". — Он мой брат, Джон. Я должен его спасти. Пожалуйста. Доктор уже давно понял, что он не в состоянии твердо отказать Шерлоку, особенно, если тот говорит "пожалуйста" и смотрит таким взглядом, будто кто-то пнул его маленького котенка. Он тяжело вдохнул и против здравого смысла сдался.