Ошибочно думать, что любовь вырастает из длительной дружбы и настойчивого ухаживания. Любовь – это плод духовной близости, и, если близость не возникает через секунду, она не возникнет ни через года, ни через поколения. Джебран Халиль Джебран
Когда он выходит из машины около указанного места встречи, к нему подбегает Чимин и со всего размаху бьет его по лицу. — Эй, Чимин, ты охуел что-ли? — А ты сам не охуел часом? — Чимин в бешенстве, и это видно. Его ноздри раздуваются, как у быка, а руки сжаты в кулак. — Из-за тебя Чонгук в коме уже две недели! Он мучался без тебя, а теперь он тут, — Пак указывает пальцем на больницу. — Он любит тебя, а ты даже не решил его выслушать! — Что? — от осознания слов, которые сказал Чим у Юнги начинает кружится голова. Он ничего не ел уже почти два дня и мало спал из-за перелёта и сбора вещей. Поэтому его организм не выдерживает такого стресса. И Юнги теряет сознание, падая на асфальт...***
— Доктор, что с ним? — произносит Чимин, после того, как врач вышел из палаты Юнги. — Парню повезло, мы еле его откачали, — произнёс врач, снимая перчатки и вытирая влажный лоб. — А вы собственно, кем ему приходитесь? — Я его друг. — Плохой вы друг, если позволили своему товарищу дойти до первой степени анорексии, — врач укоризненно посмотрел на Пака. — Что? Анорексия? — Чим вообще не понимал происходящее. Он лишь хлопал и глазами открывал в попытке хоть что-то сказать. — Я вас не понимаю. — У пациента Мин Юнги первая степень анорексии, сильное переутомление и недомогание, недостаток витаминов в организме. Это и привело к сердечному приступу. Сердце тоже даёт сбои, особенно если его так изматывать, — пока врач зачитывал диагноз, пока волосы Чимина из пепельно белых превращались в седые с серым оттенком. — Ему очень повезло, что приступ случился у нас, его могли и не реанимировать. Сейчас его состояние не стабильно, организм в сильном стрессе, поэтому не может нормально восстанавливаться. Кстати вы не знаете, что могло довести его здоровье до такого? И мы с вами не встречались раньше? — не услышав ответа на свой вопрос, доктор помахал рукой перед лицом Пака. — А? Да-да... У меня ещё один друг в соседней палате после операции, — услышав это, врач захотел вставить ещё пару "ласковых", но Чим его поспешно перебил. — И нет, я не ужасный друг, просто у этих двоих личная драма... Депрессия и стресс в течение полугода... Вот они и губят себя! — под конец слова Чима были пропитаны горечью и некой злостью на тупость друзей. — Хмм... Ясно, у меня бывали случаи с проблемами здоровья из-за стресса, но ваши друзья бьют все рекорды, — врач улыбнулся, тут ему пришло оповещение о поступлении срочного пациента, и он поспешил откланяться. — Извините... — молодая медсестра похлопала Пака по плечу. — Вы же знакомый пациента из 969 палаты? — Чимин кивнул. — Пациент проснулся, — Пак хлопал глазами, пытаясь переварить полученную информацию. — Пациент Чон Чонгук вышел из комы. Вы не хотите его проведать? — после этих слов Чим, ничего не ответив, рванул в сторону палаты Гука.***
Хосок шёл грустный, он снова расстался с девушкой. Всё те же слова и фразы: — Прости, но думаю нам стоит прекратить отношения. — Хосок! Что? С чего вдруг? Я тебя не понимаю! — девушка в гневе, её маленькие ручки так и стремятся влепить парню пощёчину, но тот вовремя уворачивается. — Мне чего-то не хватает... Я думал, в отношениях с тобой, я это получу, но время идёт, а чего-то так и не хватает. Поэтому пока, Чон разворачивается и уходит. И вот он идёт по парку, думая о третьей по счету за полгода девушке. Он не понимает, в какой момент он устаёт от них, что его не устраивает. По сотни раз, прокручивая последние месяцы, он понимает, что девушки не давали элементарного — уюта. Он сотни раз ходил с ними на разные званые вечера, тусовки, но он никогда не проводил выходные дома за просмотром фильмы, ведь это скучно.. Хосок дарил самые различные подарки, но стоило подарить что-то не дорогое, как те сразу обижались. Он водил их в рестораны, но никогда не ел просто домашней еды. Да, он мог себе это позволить. Родители известные на всю Корею адвокаты, и хоть они очень заняты, о ребёнке они не забывают. Мама каждый день звонит и спрашивает о состоянии сына, отец наставляет в учебе, если появляются проблемы, ведь Хосок решил пойти по стопам родителей. Ему всегда хотелось защищать невинных, вершить правосудие, а конечной целью было стать прокурором. Но несмотря на всё это, он также желал, чтобы, приходя домой его ждал кто-то кто поцелует, спросит как прошёл рабочий день и накормит вкусным ужином. Чтобы во взрослой жизни он получал заботу, которой увы был обделён в детстве, потому что хоть родители и любят, но профессия отнимает много времени. Полностью погруженный в раздумья, он не замечает впереди стоящего промоутера, и врезается в него. "Кто-то" в костюме мишки не удерживается и падает вперёд лицом. — Простите пожалуйста, — Чон опоминается и пытается помочь встать косолапому. — Я задумался и врезался вас, простите, я не хотел, — Хосок кланеется и хочет спросить ничего ли не повредил "мишка", как тут его прерывает до боли знакомый голос. — Хоуп? Ты что тут делаешь здесь? Ты ведь говорил, что у тебя свидание сегодня, — по мягким тонам в голосе Чон сразу понимает кому он принадлежит, Сокджин, никто ,кроме него ,не владеет столь приятным для Хоупа голосом. — Да ,мы расстались сегодня... вот я и возвращаюсь домой, — голос вечно позитивного Хорса отдаёт грустью и отчаянием. Для Джина слышать подобные тональности в голосе старого друга новое. Он хватает его за рукав и тянет в сторону какого-то здания. — Э-эй! Джин, куда ты меня тянешь? — Это мое временное место подработки, я тут альтруизмом занимаюсь, помогаю детям. Это детдом, и они сегодня устраивают фестиваль, вот я и раздаю флаеры, но ,думаю, если меня не будет час, они простят, — Ким огибает здание, находит взглядом лавочку, садясь на неё, снимает голову медведя, которая уже изрядно надоела своей духотой. — Чего стоишь? Садись, рассказывай, что там у тебя произошло. А Хосок садится, садится и, как скороговорку, говорит о том, что произошло, о том, какие мысли его терзают, ведь Джин является его другом ещё со средней школы. Он тот, кому можно рассказать всё, зная, что тебя всегда поддержат. А Сокджин молчит, слушает, думает чем помочь. Он не силён в делах любовных, у самого от силы три девушки в жизни было. Он уже давно хранит в своём сердце сильную симпатию к Хосоку, но губит и пресекает на корню её попытки стать чём-то большим... Он не хочет портить дружбу, потому что, если признаётся, то ему точно не ответят взаимностью, а дружба станет натянутой и вскоре вообще сойдёт на нет. Поэтому всё, что он может сделать, это похлопать друга по спине, сказать, что пусть не парится, что ещё найдёт ту единственную, а потом позже согласится выпить. И как бы всё, как всегда, но видел Бог не его это день, поэтому Джин, забывшись, говорит, то, что станет толчком снежного кома проблем с горы... — Знаешь, Хосок~и, вот знаешь, ты говоришь о том, что сложно найти девушку... А я вот вообще по мальчикам и знаешь, как мне тяжело? Я ведь хочу того же, что и ты: любить и быть любимым, — Джин уже не понимает "зачем" и "почему" сказал это. Но резко расширившиеся глаза Хорса, бегущей строкой говорят, что парень тебе капец!. — Эмм... Джин-хен, думаю мне пора, — Хосок поднимается и уходит, оставляя расстроенного и поникшего Джина сидеть на лавочке и уходить в депрессию. Нет, Хосок не имеет каких-то предрассудков к людям нетрадиционной ориентации, тем более у него четверо знакомых - геи. Но вот почему-то, когда это сказал Джин, в сердце что-то отпустило, а это настораживает. Они давно знакомы и Хоуп никогда не думал, что старший не по девочкам. Чон уходит, думая лишь о том, почему после этой фразы его мир перевернулся...***
— Извините... — молодая медсестра похлопала Пака по плечу. — Вы же знакомый пациента из 969 палаты? — Чимин кивнул. — Пациент проснулся, — Пак хлопал глазами, пытаясь переварить полученную информацию. — Пациент Чон Чонгук вышел из комы. Вы не хотите его проведать? — после этих слов Чим ничего не ответя рванул в сторону палаты Гука. Чимин, как ураган, врывается в палату. Он нёсся с такой скоростью, что частая отдышка и боль в боку заставляют присесть на корточки. Но уже спустя минуту Чимин подходит к кровати больного. — Гукки, наконец-то ты очнулся, — на лице расцветает счастливая улыбка. — Боже, мы так волновались, особенно я. Медсестра сказала, что врач скоро подойдёт. — Чим... — голос Гука севший и грустный. — Он вернулся? — Господи, Чонгук, это не то, что надо спрашивать после двух недель комы, — Пак немного злится, но также он растерян, ведь не знает, надо ли говорить Чону такие вещи сразу после выхода из комы. Размышления Пака прерывает доктор, вошедший в палату. — Ох, неужели это вы? — врач осматривает Чимина с ног до головы. — Тот самый... Кстати вам надо дать согласие на кардиограмму сердца Мин Юнги, мы не можем связаться с родственниками, а вы — единственный его знакомый. Когда врач говорит, глаза Гука расширяются, а Чимин нервно сглатывает. — Как? Юнги в Корее? — Чонгук кричит, срываясь на последнем слове. — Юноша, не кричите вы так. А что, вы тоже его знаете? — врач задаёт вопрос, при этом, продолжая осматривать больного. — Да! Я его... друг, — Чонгук комкает простынь в руках, голос нервно дрожит, а в глазах скапливается влага. — В какой он палате? — Молодой человек, я все понимаю, но вам нужен покой, как физический, так и душевный, — врач ставит какие-то пометки в карте. — Тем более состояние Мин Юнги... — Чимин резко прерывает его кашлем. Чон понимает все без слов, поэтому потихоньку встаёт. — Пациент, что вы делаете? Лягте немедленно! — Мне нужно к Юнги! — Гук настроен решительно, даже несмотря на то что он еле стоит, держась одной рукой за капельницу, а второй за Чима, который подлетел к нему в секунды. — Доктор, я провожу его и присмотрю. Я его знаю, он все равно пойдёт искать... — Чимин умоляюще посмотрел на врача. — Ну хорошо, только смотрите, если станет хуже, тут же сообщите мне, — после этих слов врач удаляется. Пак подхватывает друга, и они медленно двигаются в сторону палаты 921, где спит Мин. Зайдя в палату, Чимин кладет Чона на кровать, благо соседняя кровать не занята, ведь тому сложно ходить, сидеть, даже слова и то даются через силу. Всё-таки кома — это не просто мирно поспать в кроватке, это всегда куча последствий и проблем. — Чм... Чим, один... я хочу побыть с ним наедине, — Гук даже не смотрит в сторону друга, его взгляд прикован к парню, чьи ресницы так мило подрагивают во сне. Видя все это, Чим просто выходит и садится на стул напротив палаты.***
Глаза Гука наполняются слезами. Как же давно он его не видел, скучал. Как же сильно хотел увидеть. И сейчас он готов отдать все, что угодно, чтобы старший проснулся, и они поговорили. Чтобы все ссоры забылись, чтобы не было этих месяцев разлуки. Но единственное, что он делает в этот момент, это: кое-как встает и медленно присаживается на край кровати, чуть привыкнув к странным и болезненным ощущениям в теле, он кладёт голову на подушку рядом с головой Юнги, и сам не замечает, как проваливается в сон.***
Чимин сидит около палаты полтора часа, но Чон так и не выходит, а Тэхён сказал, что уже едет к нему, ибо спать тоже надо. Решая всё-таки зайти, Пак открывает дверь, но потом видит Юнги, который тихо гладит Гука по макушке. Заметив Пака, Мин прикладывает палец к губам. Чим видит в глазах старшего заботу и ту самую любовь, о которой пишут в сказках, поэтому он закрывает дверь и спускается на парковку, где его ждёт уже свой "принц".***
Утро Чонгука начинается с дежавю: Лучи солнца надоедливо лезут в глаза. На его плече опять ощущается тяжесть, а открыв глаза, он видит светлую макушку. Руки непроизвольно тянутся погладить, что он и делает. — Я тебя люблю, — Гук, шокированный услышанным, останавливается и смотрит на копну светлых волос, которые принадлежат все тому же человеку с сиплым голосом, и тому же кто обнимает скрывая от всех невзгод. — Я полный идиот, не выслушал и даже не разобрался, а ты страдал из-за моей ошибки, — Юнги поднимает голову, несмотря Чону в глаза, но замечает шрамы на руке, которой ещё недавно Гук гладил его волосы. Он резко дёргает рукав вниз и смотрит на аккуратные полосы, ополосовающие запястье, он понимает, откуда они, и от этого сердце сжимается, а к глазам предательски подкрадываются слезы. — Я пойму, если ты меня возненавидел и тут только для того, чтобы сказать какая я скотина, но единственное, о чем я тебя прошу: никогда слышишь, никогда не делай себе ничего, ты самый прекрасный, добрый и светлый человек, которого я знаю. Ты достоин жизни намного больше меня. Юнги уже хочет отстраниться и выйти, чтобы Чонгук не видел его в слезах, но тут его резко тянут вниз, а губы накрывают чужие. Поцелуй медленный и тягучий, он раскрывает все секреты и убивает всю ту боль и горечь расставания, что двое влюблённых несли на протяжение долгого времени. — Не смей так говорить, — Чонгук заглядывает в чужие глаза. — Я тебя люблю! И в этот раз никуда не отпущу. Только ты мне нужен, без тебя я умру. Я только твой. Мин Юнги. Навечно.