Новая сотрудница. Новые тайны

Шло время, но отношение к Корниловой никак не изменялось. Коллеги продолжали ее избегать и в качестве напарника предпочитали кого угодно другого. Девушка не могла понять, что происходит и почему все так относятся к ней. Виктория продолжала много и упорно работать, но отношение коллег оставалось прежним, они старалась не обращать на девушку никакого внимания. Даже Майский постепенно стал отдаляться и отстраняться от нее, хотя Вика прекрасно понимала, что майор неровно дышит к ней. Возможно, он поддался общему настрою коллег, а, возможно, действительно случилось что-то такое, о чем девушка не подозревала. Сколько не пыталась капитан поговорить с коллегами — результата это не имело никакого, от нее продолжали отворачиваться, убегать по каким-то неотложным делам или просто прекращать разговор. В какой-то момент Виктория даже хотела написать рапорт на перевод в другое место службы, она даже была готова вернуться в ОВД в Химках, где ее ждали. Но потом она решила, что так дело не пойдет — нужно бороться за свое право быть лучшей и работать здесь. Даже если ее будет ненавидеть весь мир — она продолжит верой и правдой служить в ФЭС. Тем более, что начальство относилось к ней очень хорошо, Круглов в последнее время все чаще и чаще брал девушку в напарники. Да и никаких подстав от коллег тоже не было, если она просила провести экспертизу срочно, то ее проводили срочно, пусть и без видимого желания помочь.

***

Сегодняшнее утро началось для Корниловой с новых проблем. Не успела девушка пересечь порог родной службы, как узнала от сержанта на ресепшене, что ее вызывает полковник. Виктория даже не удивилась этому. Где-то в глубине души девушка надеялась, что рапорт о ее увольнении уже подписан, осталось только завершить пару формальностей. — Черт с ней, — процедила сквозь зубы капитан и направилась к кабинету начальницы. Корнилова постучала и, дождавшись пока Рогозина одобрительно кивнет, вошла в кабинет начальницы. — Да ты присаживайся, — полковник указала на ближайшее кресло. — Разговор у нас будет долгий. Корнилова беспомощно опустилась на стул и приготовилась к самому худшему. Кажется, она уже все прекрасно поняла. Вот только зачем устраивать эту показательную казнь? Вполне можно было обойтись тихим увольнением. — Виктория, я заметила, что у вас проблемы с коллективном, — тем временем начала Рогозина. — Никак нет, товарищ полковник, — сухо ответила девушка. Она понимала, что себя таким образом не спасет уж точно, но хотя бы мнение Рогозиной о ней не ухудшится. Еще не хватало начать жаловаться начальнице. Если уж все плохо, то стоит держаться до конца и не ныть, офицер, как никак. — Брось ты, — полковник поднялась со своего места и села напротив девушки. — Я прекрасно вижу, что отношения с коллегами у тебя не складываются от слова совсем. — Если честно, то вы правы, — вздохнув, ответила Корнилова. — И я не знаю, почему так происходит. Ведь сначала у нас все было нормально, мы дружили, а теперь происходит что-то непонятное. И все это произошло буквально за один день. — То есть у тебя нет никаких предположений на этот счет? — на всякий случай уточнила Рогозина. Виктория ничего не ответила, лишь отрицательно покачала головой. Да и что тут говорить? И так все понятно. — Ты не думаешь, что все это из-за твоего отца? — вопрос начальницы прозвучал, как гром среди ясного неба. Виктория находилась в сильном замешательства и не знала, что ответить на это. — При чем здесь мой отец? — только и смогла выдавить из себя девушка. — Твой отец — Корнилов Еремей Святославович. — И что? Я все равно не понимаю, при чем здесь отец? — При том, что попробуй объясни всем, что ты здесь за заслуги, а не из-за того, что твой папа так захотел и имеет соответствующие связи. Думаю, ты прекрасно знаешь, что «спущенных сверху» сотрудников у нас никто не любит. — Я понимаю, — сглотнув, ответила Корнилова. — Но отец… Он всегда был против того, чтобы я работала в полиции. Мы давно не общались. Нас даже не связывает ничего с ним. Я ушла из дома, едва исполнилось восемнадцать, сразу поступила в школу милиции. Я всего в этой жизни добилась сама, — голос Виктории дрожал. — Так расскажи это всем. Они должны знать правду. — Вы уверены? — на всякий случай спросила Вика. — Уверена, — улыбнувшись, ответила полковник. — А я поговорю с твоим отцом. — Спасибо, — девушка с большим трудом смогла сдержать рвущиеся наружу слезы. Она покинула кабинет начальницы совершенно счастливой. Теперь Корнилова была уверена, что жизнь наладится и заиграет новыми красками.