Всего лишь никчемный хоббит

►•◄       Оказывается камни, что на потолке, не имеют трещин. Ни больших, ни маленьких. Бильбо не знает, как долго уже изучает их взглядом в свете полуденного солнца, но он успевает изучить все мельчайшие шероховатости и неровности.       Камни действительно не имеют трещин, потому что являются слитными, однородными кусками природного гранита. Неожиданно становится интересно, как же возводили весь этот замок и кто же таскал все эти булыжники. Может это был сам Смауг?.. Жил ли он все это время здесь или же просто занял чей-то дом?..       Хоббит вздыхает и все же, наконец, медленно усаживается чуть иначе, удобнее. Он проснулся еще давным-давно и вот до сих пор сидит. Изредка поглядывает на ногу, будто проверяя на месте ли она.       На его бедре повязка, а под ней шрам. Ни порез, ни рана, лишь шрам. Похоже, дракон вновь позаботился о нем и дал какую-то лечебную настойку. И это уже не удивляет. Кажется будто бы уже ничто не может его удивить.       В коридоре раздаются шаги. Не далеко, но и не близко. Сразу становится понятно, что это Смауг и что он нарочно топает.       Дверь в темницу открыта нараспашку.       Она открыта нараспашку с того момента, как хоббит проснулся, но все же он до сих пор сидит. Не бежит сломя голову как можно дальше, не несется к своему спасению… Он устало сидит, привалившись к теплой стене из полноценных булыжников, и ждет своего приговора.       То, что произошло вчера… Бильбо не знает, какое мог бы дать этому название. Игры уже определенно кончились. Вчера они со Смаугом будто бы пересекли невидимую черту. Или же ее пересек именно Смауг.       Спорно. Это все походило на сумасшествие.       Смысл, который был в этой гонке, все же оставался очевиден — охота. Голодный дикий зверь и он сам в качестве добычи. Бег по коридорам, падения, подъемы… То, что произошло у входа в темницу — бессмыслица. Сколько бы он не думал над этим с того момента как проснулся, хоббит так и не смог найти объяснения поведению дракона.       Тот будто бы увидел в нем невероятную храбрость, но… Бильбо оказался за миг до смерти, согласился принять ее гордо и достойно.       Так и в чем же был весь смысл?! Он не знал. Хоть и сидел тут уже довольно долго, то разглядывая потолок, то с сомнением косясь на дверь, Бильбо Беггинс так и не смог найти стоящего ответа на свой же вопрос. Все, на что он теперь надеялся — Смауг и его добродушие, его согласие ответить на бесчисленное количество вопросов.       И в пору бы обидеться, в пору бы разозлиться, ведь дракон и такой, и сякой, и… Глупый и одинокий. Пытающийся, видимо, найти равного себе по характеру. Да-да, это все оправдания, безнадежные и натерпевшиеся, но все же Бильбо не злился. Бильбо всего лишь собирался отыграться.       Шаги раздавались все ближе и ближе, но хоббит не стал подниматься. Вытянул пострадавшую, но уже исцеленную ногу вперед, сложил руки на заметно уменьшившемся животике.       Ему не то чтобы было неинтересно, что на этот раз придумал дракон, он просто устал. Не мог думать ни о чем, кроме как о собственной зудящей, пощипывающей коже. Или же о желании съесть чего-нибудь сладенького, будь то яблочко или виноград.       О настоящих сладостях он и мечтать не смел больше. Так же, как и о вкусном, мятном или травяном чае.       Сидя как раз напротив двери, Бильбо сразу же заметил, как только Смауг остановился напротив входа. В этот раз он был не в своем привычном наряде, а лишь в длинных, темных хлопковых брюках, да заправленной в них светлой рубашке. Поверх был накинул темно-бордовый легкий жилет.       — Уже проснулся… Как прошла ночь?.. — его голос был до неожиданности спокоен и даже немного весел. Лицо само по себе будто бы выражало чуть большую мягкость, чем обычно.       Но Бильбо даже бровью на это не повел. Он не верил и даже не собирался начинать верить в хорошее отношение со стороны дракона. Он все еще ждал извинений.       Да, Смауг был заносчивым и яростным диким зверем, но хоббиту не было до этого дела. Слова извинений он заслужил и, как бы там ни было, все же собирался услышать их. Да, хоть бы ценой собственной жизни, раз уж в последнее время этот товар настолько обесценился.       В первые несколько секунд Бильбо смолчал и лишь вскинул брови. Конечно, у него этот жест был не таким грациозным, как у дракона, но он все же был хоббитом. Неповоротливым, медлительным…       Смауг впервые стушевался. Не отшатнулся, но все же его лицо приобрело такое несколько потерянное выражение. Будто бы он правда думал, что Бильбо кинется к нему на шею с благодарностями за «жизнь» и невероятно влюбленными глазами. Будто бы он и вправду за две сотни лет так и не научился разбираться если не в людях, то хотя бы в существах разумных.       Тишина заполнила собой все. Он сам все еще не собирался говорить ни слова, а дракон так и стоял, пораженный и напряженный. Будто бы окаменевший от шока, будто бы шок поразил каждую мельчайшую часть его тела.       В факелах в коридоре шелестело пламя. Бильбо устал сидеть просто так и поэтому лег. Он старался делать это неторопливо и изредка морщился так, будто бы у него все еще болит бедро. Он вначале аккуратно опустился на бок, затем перевернулся на спину, после отвернулся к стене.       Смауга хватило ненадолго. Все же его нетерпеливость была знакома хоббиту уже давным-давно, и теперь она лишь вновь подтвердила свое существование. В какой-то степени ему было стыдно, ведь он манипулировал, он принудительно, хоть и тонко-тонко заставлял Смауга делать так, как нужно было именно ему самому, но…       Смауг манипулировал им не меньше. И в какой-то степени это было честно. Не менее совестно, но хотя бы правильно.       — Как твоя нога?..       Он попробовал вновь и его голос был полон сомнений, но все же Бильбо не среагировал. Он так долго бегал, так долго боялся, так долго мучился… И теперь он собирался молчать. Молчать так долго, как только возможно было.       И было тихо. После заданного вопроса тишина вновь разлилась по комнате и заполнила ее, а затем… Его волос коснулись осторожные пальцы.       Смауг как и всегда подошел неслышно. Иногда, когда Бильбо начинал думать о нем, — именно о драконе, а не о его поступках, — он все же осознавал: очень часто складывалось ощущение, что Смауг невесомый. Ведь каким еще он должен быть, если ходит, не касаясь стопами пола?..       Но даже придумывая такие небылицы, хоббит все же никогда не отходил от действительности. А в действительности дракон был сильным, скорее всего далеко не легким, но все же невероятно диким. Диким, натренированным охотником.       И вот в какой-то момент тишины этот охотник оказался непозволительно близко. Его пальцы коснулись прядок Бильбо.       Они не зарылись в них, но и не схватили в кулак, поворачивая его голову. Они коснулись пряди, блестящей от засохшего пота и чернющей от грязи, а затем нежно растерли ее в пальцах.       Бильбо ощутил, как ему на шею сыпятся темные крошки.       Однако, сомнений, в отличие от запаха застарелого пота, в нем не было: в каждом движении Смауга была нежность. Нежности было так много, слишком много, но даже таким Бильбо было не сломить. Он давным-давно отучился от нежности, и дело было не только в затяжном, жестоком походе. Он все еще молчал.       Затем послышался вздох.       Чужой, не громкий, не ироничный и не злой голос произнес:       — Я набрал тебе ванну. И я хочу, чтобы ты позавтракал со мной.       Живот хоббита предательски заурчал.       Да, в тоне дракона больше не было той надменности и презрения, но все же он так и не извинился. Он был рядом, не разворачивал его насильно, не тащил за собой волоком, но… Так просто сдаваться Бильбо не собирался.       Он медленно качнул головой, освобождаясь от почти неощутимого прикосновения. Затем медленно сел. На самом деле бедро не ныло, но внутри все чувства были перемешаны. Они были разрозненны, из-за них он был заторможенным.       Поднявшись, он отряхнул невидимые пылинки с грязной, изорванной одежды и посмотрел Смаугу в глаза. Казалось, прямо сейчас в нем уже не осталось ни страха, ни чувств. Всю боль, которую дракон уже мог ему причинить, он ему причинил.       Он сломал его, словно игрушку. Затем вылечил. Он гонял его по замку, словно маленького зайца по лесу. Затем запер в клетке. Он выпустил его дальше/дольше/труднее. Затем вернул назад.       Он почти разделал его, живого.       Затем залечил вновь.       Если в начале это еще казалось ему, Бильбо, злой, глупой шуткой, то теперь он понял, что это была проверка. Серьезная, обстоятельная и напряженная/настороженная/важная.       И можно ли теперь сказать, что он справился? Или впереди его ждет еще что-то, еще какие-то испытания?       Кто знает.       Хотя нет. Смауг знает.       И он, дракон, уже приоткрывает рот, хочет, судя по хитрому выражению лица, все же съязвить, но Бильбо отрезает:       — Чего еще мне ждать?       Эта наглость, эта дерзость, эта резкость… Все это не его. И он приобретать этого не хотел. Он хотел лишь читать, пить чай, когда-нибудь встретить свою любовь… Зачем же тогда ввязался в путешествие? Зачем вообще начал это все?       Возможно, потому что внутри всегда была эта жилка, это желание приключений, это желание… Страданий? Вряд ли. Уж точно нет.       Смауг теряет дар речи. Просто застывает с приоткрытым ртом. И все.       Бильбо поджимает губы. Они стоят друг напротив друга, он ниже дракона на две головы. И колени уж не трясутся, и руки тоже не сжимаются в кулаки. Бильбо просто стоит и ждет. Левая лопатка начинает зудеть сильнее.       Поджав губы, он не отвечает, все же отворачивается и делает шаг к двери. Смауг делает шаг к двери.       Бросает резко, но все же невесомо и не зло:       — Иди за мной.       Он не собирался извиняться. Теперь это стало ясно четко и объективно. Однако, Бильбо был бы не Бильбо, если бы отказался отстаивать себя и свою гордость. Время шуток и для него тоже закончилось.       Было ясно, что дракон не хотел его убивать, но в то же время все эти догонялки… Они были пустой тратой времени. А у него, Бильбо, не было впереди в запасе десятка жизней или нескольких сотен лет. И он тоже мог бы показать, что умеет быть ведущим. Что не позволит трепать себя, словно куклу.       Правда, в тот момент он все же пошел за Смаугом. Тело зудело до ужаса, казалось в волосах уже и вошки завелись… Он был бы не самим собой, если бы погнушался воспользоваться так любезно предложенной ванной. Даже не смотря на то, что извинения им так и не были услышаны, все же он собирался вымыться. Затем, возможно, позавтракать.       Был шанс того, что Смауг утопит его. Или отравит.       Однако, идя за драконом вслед по коридору, хоббит все же старался не думать об этом. Вчера его не убили, так почему же должны убить сейчас?..       Хотя все же поведение Смауга — та еще загадка. Вот прямо сейчас Бильбо думает, что чуть-чуть разгадал его, но уже миг спустя понимает, что вновь ошибся. И дело не в том, что дракон сложный или неправильный. Дело в том, что он слишком уж тайный, да многогранный. Слишком живой.       Они проходят не так уж и много, Смауг останавливается у одной из дверей с затертой, тусклой табличкой, а затем открывает ее. В факелах покачивается яркое пламя, но все же не такое яркое, как солнце снаружи, на улице. Стоит двери открыться, Бильбо тут же окатывает паром, он покрывается капельками воды.       Кожа будто бы откликается на близость ванной, начинает зудеть сильнее. Дракон пропускает его вперед и чуть шутливо склоняет голову. Хоббит и соврал бы, но этот жест все же отдается в его груди теплом.       Он ведь не злодей. Он ведь не мстительный и не злобный.       Он отходчивый. Он влюбленный.       Он проходит внутрь, пытается осмотреться, но ничего не выходит. Хлопает дверь, затем дракон подает голос.       — Один момент.       Бильбо слышит, как он с шумом втягивает воздух, а затем тот потоком впивается в его спину. Хоббит дергается, пытаясь устоять на ногах, чуть отклоняется вперед. В итоге, он все же остается стоять, а весь пар сбивается к противоположной стене.       Купальня предстает перед ним во всем своем великолепии. То тут, то там на стенах поблескивают небольшие факелы, разбавляя сумерки и направляя даже сквозь пар.       В самом центре овальный бассейн, что упирается краями в три стены, а сбоку, в паре шагов от него, длинная лавка. В самой ее середине кучка одежды и пушистое, скорее всего необъятное, полотенце.       Хоббит уже делает шаг в сторону лавки, но замирает. Оборачивается к дракону. Тот стоит у входа, оперевшись спиной на дверь, и смотрит на него так проницательно и цепко. Взгляда не отводит, встречаясь с ним глазами.       Даже и вопроса задавать не нужно: уходить Смауг не собирается.       Это, конечно же, неудобно, да к тому же в голову Бильбо прокрадываются глупые подозрения на счет его здесь нахождения, однако, он пока что не собирается цепляться за них. Он идет в сторону лавки. Румянец не заставляет себя долго ждать и опаляет его перепачканные, грязные щеки, но все же хоббит держит оборону. Его шаги тверды, его руки…трясутся.       Пальцы подрагивают, когда он тянется к кафтану. Под ним еще рубаха, затем брючки, белье… Он снимает кафтан очень и очень медленно. Откладывает его как можно дальше от стопки чистых вещей и буквально чувствует взгляд Смауга. Все еще чувствует. Тот изучает его вновь, словно диковинную зверушку, но теперь иначе. Теперь он изучает его тело.       Да, Бильбо знает, что до мерок дракона ему еще расти и расти, но даже и так, со своим ростом… Он неказист. Он знает об этом.       Начинает казаться, что это — очередная издевка и очередная пытка. Теперь жестокий ящер пытается унизить его внешность.       Что ж, если ему так хочется позабавиться, пусть делает, что хочет. Расправившись с завязками брючек, хоббит стягивает их, осторожно снимает повязку с бедра и распрямляет плечи. Даже под рубахой ему заметно, насколько сильно исчезло его любимое пузико, но все же он старается не слишком расстраиваться из-за этого. Он старается не думать о невероятно красивом профиле дракона, который в разы привлекательнее его самого.       Пар наплывает. Медленно он преодолевает весь бассейн, затем наползает ближе к хоббиту.       Насколько бы храбрым не был Бильбо, он все же медлит, надеясь, что пар достигнет его быстрее и тогда дракон не… Под напором легкого потока воздуха пар пугливо отползает назад. Поток этот не смердит драконьей пастью, однако, хоббит прекрасно понимает, что спрятаться ему никто не позволит.       Медленно-медленно он стягивает рубаху и борется с желанием повести плечами. Взгляд Смауга кажется настолько ощутимым и настолько…мягким, что быть такого просто не может. Бильбо не может его так чувствовать. Не мог, не может, и не…       Только если это не очередное выступление с использованием этой загадочной драконьей магии. Он ощущает, как взгляд ведет меж лопаток, как щекочет бок, как скользит по пояснице и… Лицо Бильбо заливает краска. Удушливая, жаркая, но дело не в паре, заполняющем комнату.       То, что делает Смауг, возмутительно и просто невероятно. Буквально сорвав с себя бельишко, хоббит подхватывает полотенце и, стараясь не прижимать его к себе, грязному, рывком разворачивает. Выставляет так, чтобы дракон не смог увидеть ни его тела, ни его лица, а сам пятится к бассейну.       Уши, кажется, пылают тоже. Он весь пылает, весь вспыхивает. И…дрожит. Мелко, возмущенно и ошарашенно.       От входа раздается смешок. А следом и голос, не ироничный или презрительный, но такой мягкий, по-отечески насмешливый:       — Долго не сиди, голова закружится.       Он говорит, но все же не уходит. Нарочно громко топая, подходит к скамье, усаживается. Та чуть поскрипывает, пока дракон располагается с наибольшим удобством, и скрип этот будто бы отдается где-то внутри головы хоббита.       Бильбо понимает, что эта перемена, — не слишком уж резкая или ненормальная, но все же неожиданно-напрягающая, — настораживает. Он ведь замечает ее сразу. Он, привыкший к ухмылкам уничижения и пугающим оскалам, видит, что дракон больше не стремится напугать его. Не стремится принизить его достоинства, не стремится унизить его возможности.       Кажется, даже его намерения меняются.       Пар вновь наползает на бассейн, и в этот раз дракон уже не прибивает его к стене. Отложив полотенце на край ванной, Бильбо присаживается, а затем соскальзывает в воду. Тут же закусывает губу, лишь бы сдержать блаженный стон, но все же не сдерживает довольного мычания. Пугливо опускается в расплавленный шелк по самые глаза и отплывает. Ноги достают до дна с легкостью, а ведь это могло бы стать огромной проблемой, ведь плавать он совсем не умеет. Только если на бочках, но это уже немного другое…       Так вот он отплывает, нежится в воде недолго, тут же начиная прямо так, руками, соскребать с себя грязь, но все же смотрит на дракона. Еще миг и тот тоже должен будет погрузиться в пар, что уже заполнил всю комнату, но все же у Бильбо есть этот миг и он видит… Видит…       Вначале ему кажется, что это иллюзия или обманка, но потом он понимает — так и есть. На губах Смауга довольная, нежная улыбка. Его глаза прикрыты, его поза спокойна и расслаблена.       Пар скрывает его фигурку полностью, а хоббит тихо-тихо вздыхает. Часть его лица все еще находится под водой, и поэтому на поверхности появляются пузырики. Они лезут в нос, щекочут, и он, все же не удержавшись, выныривает. Становится ровно и понимает, что вода достает ему как раз до середины груди. Все остальное тело скрыто/спрятано под ней, а значит можно не волноваться. До поры, до времени. Пока ему не придется выходить.       Однако, об этом думать пока что рано, поэтому он и не думает. Он старается отрешиться от всего и просто расслабиться. Он надеется, что наглому дракону не взбредет в голову забраться к нему в ванну.       Неторопливо возвращаясь назад, Бильбо кое-как на ощупь находит замеченную ранее мочалку и довольно большой кусок мыла, а затем подхватив все это медленно бредет к противоположному краю этой невероятно большой ванной. По всему ее краю тянутся бортики, но все же ему не хочется оставаться рядом со Смаугом, и поэтому он остается на противоположной стороне.       Все еще изредка кажется, что тот или другой кусочек кожи раз за разом ловит на себе ощутимый взгляд дракона, но хоббит пытается не думать и об этом тоже. Его лицо и так пылает, так куда уж сильнее?..       Что ж. Зато он, наконец, вымывается. Вначале мылит лицо и голову, массирует кончиками пальцев кожу в основании волос, скребет ее ногтями. Он промывает все это трижды, хотя обычно ему хватает и одного раза, но все же… Как долго он не мылся?.. Нет, правда, если не считать купания в озере, то последний раз был, кажется, еще дома, в Шире.       Мысль о том, что он ходил грязным так долго ужасает, но процесс мытья привносит в него спокойствия. Он скребет себя не слишком мягкой мочалкой жестко и без жалости. Он не хочет оставлять на себе и крупицу грязи.       Проходит достаточно много времени, когда он, наконец, прикрывает глаза и ныряет под воду. Он теперь совсем чистенький, кожа по всему телу чуть пощипывает и почти что скрипит, но все же эта легкая боль приятна. Медленно-медленно разгребая воду руками, он плывет под водой назад. На самом деле назвать плаванием это сложно, ведь его ноги все еще ступают по дну, что выложено мелкой, разноцветной плиткой.       Однако, он неторопливо «плывет». Чуть улыбается, достигая нужного края ванны, а когда выныривает… Почти валится назад, в воду. Отшатывается.       Смауг сидит на корточках на краю, невесомо касается кончиками пальцев воды, но смотрит лишь на него. На Бильбо.       В его глазах эта веселая хитринка, легкий прищур… Между ними совсем немного, сделай хоббит еще два небольших шага и оказался бы нос к носу с драконом. По коже бегут мурашки.       Он все еще укрыт водой по самые плечи, но колени неожиданно сводит вместе. Переплетает руки на груди.       Дракон смотрит так, будто бы знает все его тайны и секреты, и в тот момент, самый неудобный момент, Бильбо понимает, что это Смауг перевязывал ему бедро. Смауг принес его в подземелья, Смауг приносил его в те покои и Смауг…       Хоббит вновь вспыхивает, теперь уже до самых корней волос. От мысли о том, что эта ящерица могла бесстыдно рассматривать его, безвольного и бессознательного, ладони сжимаются в кулаки. Челюсти стискиваются.       Будь он одет и не настолько слаб, он бы дракона ударил. Не испугался бы, не стал бы ждать.       Это все же было намного более возмутительно, чем все предыдущие игры, которые устраивал Смауг. Намного более возмутительно и…стыдно.       — Уже вымылся?..       Нежная насмешка в голосе. Слишком нежная, по его, Бильбо, мнению, слишком отличается от всего того, что было ранее.       Сжав зубы сильнее, хоббит уже хочет смолчать, но понимает, что на коленях у дракона лежит его полотенце. Ситуация кажется безвыходной.       — Ты не сможешь молчать вечно, Бильбо.       Собственное имя режет по слуху, и заставляет все же отшатнуться. Вода плещется вокруг него, дернувшегося слишком резко, оглаживает затылок.       Значит, теперь Смауг будет делать вид, что все в порядке?.. Или может это очередная ловушка?       Глубоко вдохнув, он прикрывает глаза и пытается собрать себя, пытается взять себя в руки. Смауг смотрит на него, разглядывает выражение его лица, но хоббиту и дела до этого нет. По крайней мере, он заставляет себя поверить в собственную силу и концентрируется на потребности выбраться из ванной, а затем и одеться.       Поэтому он открывает глаза и говорит:       — Я хочу выйти.       Смауг кивает, выпрямляется и делает шаг назад. Перекидывает полотенце через предплечье.       — Конечно, выходи.       Выражение его лица такое невинное и безобидное, что хоббит борется с желанием зарычать или же сорваться на крик. Опустив обе руки, он гордо, медленно выпрямляется и стискивает зубы. Взгляд дракона тут же соскальзывает ниже, на подбородок, шею, плечи…       Бильбо стискивает руки в кулаки и раздраженно говорит:       — Мои глаза выше. Положи полотенце, отойди и отвернись.       Дракон замирает, вскидывает брови, в этот раз не одну, сразу две, а потом мягко усмехается. Чуть качнув головой, чуть склонив ее, будто бы преклоняясь перед храбростью и напором Бильбо, он медленно говорит:       — Неужто ты стесняешься, Бильбо?.. — его рука медленно перехватывает полотенце, а затем он приседает, опуская его на пол. Все это время он не отводит взгляда от глаз хоббита. Ни на мгновение. Ни на секунду. Он шепчет тихо, но шепот этот отдается в голове Бильбо криком: — Видимо, тебе есть что мне показать, раз ты так усердно прячешь это…       Тот момент, когда лицо начинает заливать краска, кажется ему настолько привычным, что Бильбо уже и не замечает этого. Зато чувствует, как сердце сбивается.       Собственная реакция пугает и ошарашивает. Но дракон уже выпрямляется и отворачивается. Действительно отворачивается.       Это чуть удивляет, но времени на то, чтобы удивляться у Бильбо нет. Он осторожно, неслышно подходит к бортику, забирается на него и быстро-быстро подбегает к полотенцу. Камни пола теплые и сухие, он добирается слишком быстро, а затем…       Смауг не оборачивается. Не дергается, отбирая у него полотенце. Не пытается подглядеть.       Хоббит подхватывает полотенце и тут же заворачивается полностью. Даже немного ткани остается, чтобы накинуть на влажные волосы сзади.       Уже отходя, он бросает взгляд назад, на дракона и видит, что у того даже глаза закрыты. Это вновь удивляет. Послушание, неожиданное, но беспрекословное, поражает хоббита до глубины души. ►•◄