Всего лишь никчемный хоббит

►•◄       Смауг выводит его из подземелий и неторопливо ведет по холлу. Теперь Бильбо чистый и почти довольный; на нем новые, достаточно свободные, но все же удобные и хорошо сидящие брючки, а еще светлая, чистая, заправленная в них рубашка с подвернутыми до локтя рукавами. На бедре все еще повязка, теперь уже новая, найденная им в куче с чистой одеждой, ведь хоть шрам и есть, но он все же еще совсем новый. Пока что о нем еще нужно заботиться.       Так же, как и о самом себе.       Теперь, когда Смауг ведет себя так странно и по-доброму, Бильбо становится настороженным. Он идет рядом с драконом, позволяет себе засматриваться на замок изнутри при свете дня, но все же прислушивается к любому шороху. Или пытается.       Смауг идет неслышно.       Замок восхищает, и все же хоббит не может сдержаться и погружается в рассматривание невероятных гобеленов полностью. Гобелены, картины, высокие, необъятные окна, длинные гардины с восхитительными узорами…       — Тебе нравится замок?..       — Он чарующий…       Стоит дракону спросить, как Бильбо тут же откликается. Секунду спустя уже и хочет начать корить себя за это, но все же не делает этого. Все, что он видит, действительно восхищает, и кто он такой, чтобы лгать об этом.       А Смауг в который раз удивляет, вдруг начиная рассказывать о замке. Оказывается, тот перешел ему почти сотню лет тому назад просто так. Бывшими его владельцами была целая семья с богатой родословной и горами нажитого золота, но… Их история завершилась довольно печально.       — Их было четверо. Обычные люди, без магии или каких-либо других способностей. Мать, отец и двое близнецов лет по десять, кажется. Мальчик и девочка. — Смауг ведет его не так уж и долго, и в какой-то момент они, наконец, подходят к высоким, массивным дверям. Дракон без усилий распахивает их и чуть склоняется, пропуская его вперед.       Он становится галантным и больше не прячет свою заботу под налетом грубости и черствости. Бильбо сдерживает короткий пораженный вдох, все же входит первым, весь будто бы выпрямляясь от ощущения легкой опеки и такой нежности.       А затем пораженно останавливается. Зал поражает своими широтами, своими высокими потолками, своими окнами и шторами и своей…пустотой. Пространства настолько много, что Бильбо кажется, еще миг и он упадет, потеряв сознание, но неожиданно на его плечи опускаются две мягкие, теплые даже сквозь ткань рубахи ладони. Они возвращают его в реальность, они невесомо сжимают, оглаживают шов, бегущий по плечу, большими пальцами.       Голос Смауга неожиданно кажется взволнованным:       — Все в порядке?       Бильбо вроде бы слышит, но что ответить не знает. Приоткрывает рот, осматривая определенно бальный зал, заглядывая в самые-самые дальние его уголки, затем переводя взгляд на неподалеку стоящий длинный стол. Он расположился поперек, будто ограничитель, отделяющий треть залы от оставшейся части.       Пустота чуть угнетает, но от этого не становится менее восхитительной. Хоббит засматривается на пугающе громадные люстры, ведет глазами по узорным, вылепленным потолкам, отклоняясь назад.       Он очарован красотой и великолепием. Он очарован одной лишь мыслью: вокруг самый настоящий замок.       Запрокинув голову высоко-высоко, слишком высоко, Бильбо неожиданно натыкается на заинтересованный, чуть блестящий весельем, взгляд. А затем тихо-тихо, сквозь пересохшее горло и собственную гордость, шепчет:       — Ты покажешь мне сад?       Дракон, похоже, ожидавший услышать не это, удивленно вздрагивает и в первое мгновение даже слов не находит. Затем с легкой усмешкой говорит:       — Только если ты будешь хорошо есть…       Хоббит понимает, что произошедшие изменения слишком резкие, что они могут не привести ни к чему хорошему, что они могут сделать все только хуже, но… Дракон такой наглый и все же такой красивый, а еще нежный, умный, вроде как изредка добрый. И его замок такой прекрасный, а прожитых годов еще больше. Он скорее всего великолепный собеседник.       Отрицать было бесполезно — Бильбо тоже хотел найти себе друга. Оставалось надеяться лишь на то, что он не спутал намерения Смауга с его очередным желанием охоты и игры.       Встав ровнее, хоббит повел плечами, сбрасывая как чужие ладони, так и собственную детскую невинность, а затем направился к столу. Поравнявшись с ним, Смауг вежливо указал на его место.       Теперь он вел себя иначе. Совершенно и полностью.       Дракон отодвинул для него стул, помог устроиться, налил ему воды в кубок. Все его движения были мягкими, тягучими и это завораживало. Бильбо нарочно смотрел совершенно в другую сторону.       Обустроив его с удобством, Смауг прошел к своему месту. То было ровно напротив хоббита, но настолько далеко от него, что и поверить было сложно, что он, наконец, сможет хоть немного побыть в безопасности.       Стоило ему выпить немного воды, как Маргарет уже внесла им среднего размера пиалы с кашей. Та была теплой, вкусной и, впрочем, ничем не отличалась от той, которую женщина приносила ему, пока Бильбо сидел в темнице. И получалось, что Смауг ел то же, что и он сам. Он не пытался принизить его, заботился о нем.       Подняв взгляд всего раз, хоббит неожиданно понял, что порция дракона даже чуть меньше. А затем случайно наткнулся на его взгляд.       Стало немного жарко, душно, но он все же спокойно начал есть. И почти доел, только вот…       Ступни коснулся самый кончик хвоста дракона. Его взгляд остановился в самом центре пиалы, ложка остановилась на пол пути. В горле пересохло.       — Я хотел бы поговорить с тобой кое о чем…       И этот голос. Этот его голос.       Подняв голову, Бильбо прищурился и не ответил.       Наглый хвост пополз выше, огладил щиколотку, дорвался до голени. Бильбо медленно опустил ложку в так и не опустевшую полностью тарелку, а затем откинулся на высокую, мягкую спинку. Переплел руки на груди.       Больше дракон не произнес ни слова, но все же выражение его лица было самую малость хитрым и еще больше довольным. Его хвост медленно обернулся вокруг ноги хоббита, лениво и все же бесконечно мягко хлопнул того по коленке.       Это определенно возмутительно и просто непозволительно, но все же дракон — хозяин замка. Он силен, могущественен и хранит в своей груди пламя.       А Бильбо уж очень не хочется лишиться ноги в таком раннем возрасте.       Поэтому он сжал бока рубашки, поджал пальцы на ногах, уперся пятками в пол. Он напрягся так, как не напрягался никогда, но все ради того, чтобы не двинуться, не пошевелиться. Только бы не лишиться ноги, только бы набраться сил и выдержать очередную пытку…       — Ты так и не дорассказал мне. — не опуская глаз, не шевелясь, но все же нервно сглатывая. Стараясь сдерживать настороженность, напряженность. Бильбо вздрагивает, когда этот наглый, двуличный, мерзкий хвост ныряет под ткань его штанины. Его кольца скользят по голени, но даже и не царапают. Не сжимают, не режут. Лишь касаются, касаются, касаются… — Что случилось с той семьей?       Смауг чуть удивленно вскидывает бровь, неторопливо доедает и даже вида не подает, что это его хвост разводит анархию и позволяет себе такие непозволительные ласки. И хоббит рад бы подобрать другое слово, хоббит рад бы разозлиться, собраться с силами и подняться из-за стола…       Прикосновение было приятным. Как бы не хотелось этого признавать и как бы не хотелось терять ногу, но все же многое действительно изменилось. Смауг растерял всю свою жестокость, и Бильбо не понимал почему именно так приключилось. Или же просто не хотел понимать.       Он определенно запутался во всем этом. То дракон злой, то добрый, то жестокий, то…нежный.       Если после купания он еще успел удивиться отчего новые брючки были настолько широкими, то теперь удивляться было нечему. Драконий хвост пластинкой на самом его конце прижался к коже колена, соскользнул на внутреннюю сторону и вновь развернулся. У Бильбо волосы на затылке встали дыбом от мысли, что сейчас вновь будет больно. Вначале больно, после омерзительно… Тогда, когда достаточно запугав его, Смауг устроит его на столе, а затем будет медленно вспарывать брюхо, кромсать ручки и ножки.       Видение перед глазами такое четкое и такое пугающее. Его никто не спасет, его никто не пощадит. Его сожрут прямо так, живьем. Им полакомятся, перекрывая вкус каши вкусом его крови и мяса. И он будет чувствовать, будет смотреть в эти бесконечно прекрасные глаза, будет думать, стоило ли оно того… Ведь дракон был таким могущественным и красивым, дракон был таких восхитительным/восхищающим, но дракон все же был диким. И был хищником.       А он, будто забыв об этом, решил, что сможет помочь ему или же спасти, но все же… Смауг дракон. Ему не нужна помощь. И его не от кого спасать. Он сильный, властный и…жестокий.       А Бильбо глупый. Такой глупый, такой невероятно глупый раз все же повелся на те прекрасные крылья, мощную чешуйчатую броню, гибкий хвост и… Всё. Он просто увидел что-то прекрасное и, похоже, обезумел, потерял рассудок, раз уж в итоге оказался тут.       Что ж. Видимо, настало его время расплачиваться. За глупость. И за…за все остальное.       — Что-то не так?..       Неожиданно слышится голос дракона, который, наконец, приводит его в чувство. Бильбо понимает, что его глаза уже наполнились испуганными слезами, и, стараясь не слишком моргать, широко улыбается. Улыбка эта фальшива насквозь, но что поделать?..       Ему нужно оставаться сильным. Он же Тук. Он не должен бояться будь то дракон, смерть или и то, и другое вместе. Будь то нечто прекрасное и волшебное, что он уже успел полюбить.       Да, к чему вранье, он действительно влюблен, но имеет ли это смысл?.. Минута, две и весь пол уже будет залит его кровью. Какое дело кому до тех чувств, что заставляют его сердце биться.       — Ох, нет, все в порядке!.. — губы дрожат, и он был бы намного более рад прямо сейчас оказаться в своей привычной, теплой темнице. Он был бы рад зажаться в теплый уголок, тихо утереть слезы кулачками и обнять себя. Он был бы рад…       Хвост вздрагивает и медленно ускользает. Неторопливо, совсем не зло раскручивается, напоследок мягко мажет по лодыжке. И будто бы извиняется. Будто бы просит прощения за то, что напугал и испортил завтрак.       Бильбо удивленно распахивает глаза, поднимает неверящий взгляд на дракона. Тот неожиданно насупливается, нахмуривается и чуть печально поджимает губы. И больше в глаза не смотрит, вообще никуда не смотрит, кроме своей пиалы. Он не выглядит расстроенным, но…       Выглядит как тот, кто вновь сделал что-то не так и кто также понял свою очередную, которую уже по счету ошибку. Выглядит как тот, кто вновь разочаровался в себе.       Закашлявшись, хоббит опускает голову и наскоро утирает глаза. Вздыхает, начиная догадываться, что происходит, но все же… У него нет полного подтверждения его догадок, но все же Смауг начинает действительно заботиться о нем. От этой мысли сердце вздрагивает, но больше не бьется так больно и напугано. Возможно, еще с самого начала никто есть его и не собирался, но раз так то…       В чем же смысл?.. Неужели дракон пытается найти друга? Или же что-то большее?       Неужели он и правда никогда-никогда не думал о том, чтобы в конце-концов пожрать его, маленького хоббита?.. Если да, если это действительно правда, тогда понятна и забота о его, Бильбо, здоровье, и теплая, — что является большой редкостью в подземельях, — темница, и хорошая, вкусная еда и… И все остальное.       Да, дракон и такой, и сякой. Он грубый, эгоистичный, наглый. Он не видит границ, но на самом деле будто бы и не знает их. Даже так пытается заботиться. Пытается быть мягким и покладистым.       Это заметно. Явно. Видно.       Входит Маргарет, он поднимает голову и смотрит на хозяина замка сухими глазами. В голове роятся стайки невозможных мыслей, но все же хоббит понимает, что мечтать пока что слишком рано. Мечтать он будет позже, когда все, возможно, наладится.       И пока все будет в порядке, он будет держаться. Будет держаться столько, сколько сможет.       Женщина убирает тарелки, выносит им обоим кусочки шоколадного торта. Бильбо теряет дар речи при виде лакомства и еле сдерживает себя, чтобы не наброситься на него сразу же. Смауг неторопливо начинает продолжать свой рассказ.       Выходит так, что в том, втором коридоре на развилке, действительно есть потайная дверь. Кирпич, на который нужно нажать, находиться выше чем может дотянуться Бильбо, и говоря об этом на лице Смауга определенно написано некое облегчение. Не презрение к его, хоббита, росту или слабости, но радость, что он не вышел туда, куда не следовало.       Сразу за этой стеной, внутри которой находился тайный ход, есть небольшая площадка. В большинстве из дней там дует невероятно сильный ветер, который буквально сдувает всех, кто находится на утесе, и… В тот день, когда близнецы неведомо каким образом выбрались туда, тоже дул ветер. Стоило малышам ступить на площадку, как их почти тут же сдуло вниз. Тела так и не были найдены.       После произошедшего их родители начали затухать слишком быстро. Они так и не смогли оправиться от потери, спустя несколько лет тоже бесследно пропали.       Не сложно было догадаться, что с ними случилось. История была до невозможного печальной.       Неожиданно завтрак завершился. Бильбо как раз отложил огрызочек, оставшийся от его яблока, как Смауг поднялся. Вздохнув, он тоже попытался встать, но стул агрессивно заскрипел по полу, и, смутившись, хоббит плюхнулся назад. Щеки предательски загорелись. И он дождался пока подойдет усмехающийся, ехидный дракон, пока отодвинет для него стул.       Тишина между ними появилась неожиданно и как-то слишком резко. Стараясь не вспоминать о том инциденте, что случился за столом, Бильбо вздохнул. Чуть выпрямил спину, неуверенно спрашивая:       — Так… Ты хотел поговорить?..       Чувствуя, что дальнейший разговор не клеится, Бильбо попытался найти еще одну тему, но дракон лишь сказал идти следом за собой. Затем повел его долгими, широкими и прекрасными коридорами.       Тихо вздохнув вновь, хоббит лишь пожал плечами и действительно пошел. Смауг не поторапливал его и шагал достаточно медленно, позволяя рассматривать потолки и стены, рассматривать гобелены, статуи и картины. То тут, то там мелькали рисунки и вышивки других, непохожих на хозяина замка драконов, однако их присутствие вселяло в него лишь легкую печаль. Другие прекрасные, невероятные и великолепные во внушаемом ими страхе драконы были здесь, но на самом деле их и не было. Скорее всего давно уже не было.       Возможно, позже… Возможно, когда-нибудь… Возможно, у него будет шанс расспросить Смауга обо всем, что когда-либо случалось с ним, только вот… Будет ли?.. Сомнительно. Особенно если учесть тот факт, что прямо сейчас они направлялись в сторону «серьезного разговора». Если точнее в сторону библиотеки.       В свете дня та оказалась еще более впечатляющей и обширной. От обилия книг у него кажется даже закружилась голова, но все же не настолько сильно, чтобы потерять сознание. Дракон все еще был здесь, и Бильбо действительно немного побаивался закрывать глаза в его присутствии слишком уж надолго.       — Прошу, присядь, пожалуйста. Это не должно занять много времени.       Бильбо напрягается. Обернувшись, только теперь замечает пару кресел, что стоят друг напротив друга. Между ними небольшой стеклянный столик с извитыми ножками, совсем рядом в небольшой нише в стене камин. Кстати стоит сказать, что стена — ни что иное как большой книжный шкаф. Полки тут, там. Полки везде. Они тянутся до самого потолка, огибают камин и не имеют ни единого свободного места.       Везде одни лишь книги.       Кивнув, хоббит проходит и садится в кресло. Немного ерзает, а затем чуть настороженно поднимает к себе ноги, ставя их на самый краешек и обнимая колени руками. Он готов сесть ровно только лишь встретившись с гневным взглядом дракона, но того не появляется. Смауг заметно нервничает, садится не сразу, создавая волнующую и хоббита тоже заминку.       Усевшись же, он не торопится говорить. Сжимает зубы, шумно вздыхает, откашливается.       Бильбо понимает, что сейчас произойдет что-то судьбоносное. Что-то важное. Он садится чуть глубже, нервно сглатывает. Затем дракон начинает говорить:       — Ты гостишь в моем замке уже довольно давно… — он сомневается. Это заметно и по взгляду, и по нетерпеливым пальцам, что нервно барабанят по подлокотникам. Но все же дракон справляется с собой, не замолкает дольше чем на пару секунд. Правда, тон его меняется. Становится жестче. — И я хочу спросить тебя сейчас кое о чем, но ты все же должен понимать, что по сути твое мнение здесь не будет иметь веса. Ты должен помнить свое место.       Бильбо хмурится. Поджимает губы. Дракон говорит странными, отличающимися друг от друга фразами, вначале теплеет, затем становится грубым. Будто бы хочет сказать, но не знает как обозначить/обличить мысль в слова.       — С этого дня ты переедешь в свои покои. Я не вижу больше смысла держать тебя в подземельях, и я бы хотел, чтобы ты всегда был под рукой. Я также хочу, чтобы ты трапезничал вместе со мной, разговаривал вечерами тут, в библиотеке, и…делил постель.       Бильбо каменеет. В первые несколько секунд он даже не знает, что сказать, а потом лицо заливает краска. Не столько смущенная, сколько возмущенная такой дерзостью.       Да, утро, — если не брать во внимание то, что случилось ночью, — было чудесным. Отодвигая драконье ехидство, он все же был вежлив и послушен. Почти галантен. Он не старался напугать, рассказал о замке, даже провел по нему, но сейчас…       Это было возмутительно. Он не извинился. Он даже не подружился с ним толком, чтобы делать такие наглые, оскорбительные заявления.       Ведь это было не предложение. Если бы дракон хотел предложить, он бы предложил, Бильбо уверен. Такой плут, как Смауг, определенно умел играть словами и очаровать хоть человека, хоть хоббита вряд ли стоило ему большого труда.       Сжав зубы, хоббит поднялся. Вначале медленно спустил ноги на пол, после встал, сжал кулаки. Его голос был тверд, и он смотрел будто бы потерянному, смущенному дракону прямо в глаза.       — Ты — возмутительный нахал, ящерица. Я никуда не перееду, и я не буду больше сидеть с тобой за одним столом. Ты отвратительный, мерзкий и злобный. После всего, что случилось, ты, не сделавший для меня ничего хорошего, требуешь… Требуешь… — буквально задохнувшись от возмущение, он умолк. Жестко сжал губы тонкой нитью.       Дракон подорвался. Позади взметнулся его хвост, но хоббит даже не вздрогнул. Да, он боялся, но и свою гордость, свое достоинство в обиду давать не собирался. Ни сейчас, ни после.       Страх был и будет всегда, теперь это было точно, но все же расслабляться вот так, из-за какого-то ошарашивающего предложения разделить постель… Да, это настораживало, наводило на мысли, но все же не могло сломить его.       Если бы Смауг хотел его убить, убил бы еще вчера. Если бы хотел разделать, разделал бы за завтраком.       Его мотив был в другом, и Бильбо даже догадывался в чем, но все же дракону помогать не собирался. Ровно до того момента, пока не заберет у него все извинения так точно.       — Да, как ты смеешь?! Я дал тебе кров и еду! Я лечил тебя, заботился о тебе, а ты!.. Неблагодарное, жалкое создание! — его громогласный голос отразился от потолков и шкафов с книгами, но хоббит не вздрогнул. Даже заметив хвост, приближающийся к нему, не отшатнулся. Смауг все еще рычал, бесновался. А затем в его глазах появился азартный блеск. — Или может мне взять тебя силой, непокорное никчемное существо?! У меня нет времени, чтобы возиться с тобой! Я уже и так потратил на тебя слишком много, ты!..       — Прекрати!       Он закричал так невероятно громко, что даже хвост Смауга замер, так и не достигнув его бедра или руки. Сам дракон замер тоже. Даже не взирая на все его слова, он все же был разрознен и растерян, через призму злобы проступала настороженная испуганность.       Разозлено и одновременно расстроенно топнув, Бильбо немного болезненно сжал губы. Он всегда, до самого последнего думал, что дракону нужен друг, что ему нужен тот, с кем можно было бы поговорить, поделиться мыслями и проблемами… И он тайно-тайно надеялся стать этим другом, показать глупому ящеру, что не обязательно рычать, да злиться каждое мгновение своей жизни.       И он уж точно не думал, что все, что требуется этому извергу — жалкая подстилка. Только бы было с кем провести ночь, да и ладно.       Это было оскорбительно. Так же, как и все еще не услышать извинений.       — Ты не сделал мне ничего хорошего! Даже если бы я жил на улице на цепи, ничего бы не изменилось! Когда я увидел тебя тогда, под горой, я хотел стать твоим другом! Я увидел невероятного, сказочного дракона с восхитительными крыльями и сильным-сильным хвостом, но знаешь кого я вижу сейчас?! Жалкую ящерицу, которая только и может, что калечить, да раскидываться оскорблениями! — все еще смотря в ярко-желтые глаза, он видел, что причиняет Смаугу боль своими словами. И он не собирался останавливаться. — У тебя восхитительный замок, восхитительная библиотека, о которой такой, как я, — жалкий и слабый хоббит, — может лишь мечтать, но ты все равно зол, жесток, груб! Что с тобой не так, а?! Я и слова тебе грубого не сказал! Хотел спасти гномов, потом хотел подружиться с тобой! А ты сунул меня в подземелья! Гонял, будто кролика, которого собираешься сожрать на ужин! И чего ты требуешь теперь, а? Чтобы я разговаривал с тобой?! Да я с тобой в одном помещении находиться боюсь! Постоянно жду, что еще секунда и ты мне со спины ударишь, сердце вырвешь, а затем сожрешь его! И ты!..       — Я не ем сердца. — напряженно выставил вперед ладонь и будто бы даже не слыша его, Бильбо, слов, Смауг нахмурился. Задумчиво пожевал губу. — Они слишком уж жесткие и…       — Да какая разница! Я говорю не об этом, а о том, что ты даже не извинился передо мной! Мне было больно и больно до сих пор! И мне страшно! — все еще почти что срывая голос, он начал чувствовать, что еще немного и попросту упадет без сил. Все же спал он не слишком уж долго, да и ночка выдалась…так себе. Но все же сдаваться он не собирался. — Мне страшно спать, потому что ты можешь прийти и в любой момент освежевать меня! Мне страшно есть, потому что ты можешь подсыпать мне отравы в пищу! И я не прошу твоего золота, не прошу твой замок или может еще что-то! Я всего лишь хочу нормального, хорошего обращения и извинений, эгоистичная, ты, ящерица!       Вновь топнув ногой, он сделал глубокий вдох, пытаясь отдышаться. Смауг был бел и ошарашен таким напором. Его глаза были широко распахнуты.       Выпрямив уставшие плечи, Бильбо сделал шаг назад и бросил:       — Можешь делать со мной все, что захочешь. Но друзьями нам, похоже, стать не суждено.       Гордо вскинув голову, он развернулся и направился к выходу. Шрам начал поднывать, на глаза вот-вот должны были накатиться слезы. Сжав бока своих брючек, Бильбо поджал дрожащие губы и зажмурился, пытаясь давить всхлипы.       Сзади раздался окрик:       — Не смей поворачиваться ко мне спиной, Бильбо Бэггинс!       Но он не обернулся. Сердце скребло. Дышать было немного трудно. В груди теснилась боль, и он не знал, как ее оттуда выгнать. Дракон был таким прекрасным, но, похоже, им не суждено было сблизиться.       — Остановись! Я приказываю тебе остановиться!       Его голос был зол и разгневан. Но Бильбо все еще шел и не собирался останавливаться. Так больно, как было сейчас, ему не было даже тогда, когда он упал с лестницы. Казалось ничто не способно излечить эту боль.       — Я убью тебя, если ты сейчас же не остановишься! Разделаю и сожру твое сердце, никчемный хоббит!       Это было бесполезно. По его щекам потекли испуганные слезы, но все же он продолжал делать шаг за шагом. Пора было закончить этим. Смауг хотел себе игрушку, но Бильбо не тот, с кем можно играть. С ним можно дружить, его можно…любить, но играть с ним нельзя.       Он не умеет играть без чувств или с тем, кто не является его другом.       Ладонь опустилась на ручку, но не успел он ее повернуть, как в дерево двери врезалась пластина драконьего хвоста. Бильбо услышал треск, затем поднял взгляд и увидел вмятину.       Стало ясно, что дверь ему никто открыть уже не даст. Никто никуда его уже не пустит.       И он закрыл глаза. Он опустил руки, вновь соглашаясь со своим исходом.       А что еще он мог сделать? Дракон же был и сильнее, и умнее, и…       — Я…должен… Извиниться. Перед тобой.       Его спокойные, немного смущенные, немного сложные слова повисли в воздухе. Бильбо и не надеялся, что его план сработает, но все же так и вышло. У дракона, его дракона, все еще было сердце.       У них все еще был шанс на дружбу.       — Я…больше не буду…поступать так с тобой. И я… Я хочу… — все еще стоя с закрытыми глазами, Бильбо услышал тихие-тихие шаги. Дракон не топал, но и не старался быть бесшумным. Он лишь шел, подходил все ближе и ближе, заставляя себя извиниться. — Я хочу, чтобы ты…стал моим другом… И…       — Я не буду делить с тобой постель, ящерица.       Он вдыхает побольше воздуха, затем подает голос. Дракон уже совсем рядом, почти за его спиной, но он лишь вздыхает. Тихо, спокойно и невозможно смиренно говорит:       — Я…понимаю. И я прошу тебя…принять мои извинения. Бильбо.       Хоббит бросает короткую улыбку в пустоту, а затем разворачивается и, на миг приоткрыв глаза, обнимает дракона. Прижимается щекой чуть ниже его груди, чувствует, как он каменеет. Но все же ненадолго. Проходит пара мгновений, а затем Бильбо чувствует, как сильные, теплые руки обнимают его в ответ. ►•◄