Всего лишь никчемный хоббит

►•◄       — Ну, наклонись же ты, вредная ящерка…       Этих слов хватает, и Смауг чуть вздрагивает, отмирает и, наконец, становится более мягким. Он наклоняется к самому-самому лицу хоббита, замирает.       И заканчивает Бильбо так же, как и начал: сам. Он взволнованно медлит несколько мгновений, после привстает на носочки и касается теплых драконьих губ.       Смауг вздрагивает, распахивает свои невозможные яркие-яркие глаза шире. Только вот хоббит не видит этого. Он зажмурился до ужаса безнадежно, осторожно тыкался в чужие губы своими, немного настороженно задевал их кончиком языка.       Было немного страшно. Если раньше, в прошлый, самый первый, раз, он просто опасался, то теперь уже по-настоящему боялся: а если Смауг оттолкнет, а если наоборот накинется, почему он все еще не двигается, а если ему не нравится, а вдруг… На талию медленно и невероятно осторожно опускается теплая драконья ладонь. Бильбо чувствует это до невероятного отчетливо, потому что он жутко замерз, пока был на улице, и скорее всего его губы тоже невероятно холодные, возможно, поэтому Смауг и не двигается, ведь ему неприятно и…       — Ты совсем ледышка… — чужое теплое дыхание опаляет губы и самую малость проскальзывает в рот, заставляя хоббита вздрогнуть. Обе теплые ладони ложатся на его талию, длинные сильные ноги делают пару шагов, оттесняя маленького Бильбо к стене.       Все это происходит немного быстро, и он не успевает уследить. Сердце набатом стучит в ушах, мешая, а теплые — почти горячие по сравнению с его собственными — губы, наконец, начинают двигаться. Мягко приоткрываются, прихватывают то нижнюю, то верхнюю губку хоббита, посасывают ее. Из движений дракона пропадает медлительность, но и напора там не появляется. Он просто целует его, спокойно и размеренно. Не двигается так, словно Бильбо пугливый дурачок, но и не заставляет быть смелее.       И такой обычный, средний темп… Бильбо нравится. Очень. Он врезается лопатками в стену, но не сильно. Пальцы, держащиеся за лацканы халата, тянутся выше и обнимают лицо Смауга. Глаза открыть нет никаких сил, но веки все же чуть расслабляются, больше не жмурятся пугливо и безнадежно.       Бильбо сам не понимает, как начинает медленно расслабляться весь, от макушки до пят.       На самом деле разница в росте оказывается просто невероятной проблемой, и хоббит даже чуть привстает на носочки, жалея сгорбленную драконью спину. Одновременно и вытягивается вдоль стены, вжимается в нее, и тянется за поцелуем. Отрываться от теплых, мягких губ не хочется вот совсем. Из-за поцелуя по телу разливается тепло, иногда вздрагивают мышцы живота, иногда вздрагивают пальцы, осторожно поглаживающие теплые скулы Смауга. Теплые-теплые ладони забираются под его кафтан, опускаются поверх рубашки, затем большие пальцы мягко-мягко поглаживают бока.       Поцелуй затягивается, но в его легких не так много воздуха, и поэтому вскоре Бильбо немного отстраняется. Он шумно пытается надышаться, пока Смауг выцеловывает его приоткрытые губы. Тихо шепчет:       — Ты…позволишь мне… Ты проведешь эту ночь со мной?..       Бильбо чуть напрягается, вздрагивает, но глаз не открывает. Ни мотнуть, ни кивнуть не может, лишь продолжает большими пальцами гладить щеки дракона. А тот чуть нетерпеливо вздыхает, шепчет вновь:       — Ответь мне «нет», пока я не подхватил тебя на руки и не унес в свои покои… Давай же… Откажи мне… — в его тихом шепоте много безнадежности и волнения. Он, видимо, думает, что все происходящее случайность. Он страдает.       Бильбо сорвано вздыхает, закусывает нижнюю губу и жмурится. Как сильно он доверяет Смаугу?.. Готов ли он пожертвовать этим доверием? Готов ли поставить все, что есть, на свое решение?       Вряд ли, но тем не менее он шепчет:       — Я…хочу…       Дракон вздыхает склоняется, попутно случайно задевая губами холодную щеку, и кажется даже шепчет «Ох, нет…», но Бильбо не может сказать с уверенностью. Он тянет ручками дальше, обнимает сильную, теплую шею и чуть шаловливо запускает продрогшие ладони под ворот халата, а затем и пижамы.       Тепло сильного драконьего тела окружает со всех сторон.       — Я собираюсь подхватить тебя на руки. — шепот опаляет ушную раковину, и Бильбо, будто только сейчас осознав, что они делают, в миг покрывается краской. Смауг заботится о нем, предупреждая о своих действиях заранее, и от этого внутри становится еще теплее/приятнее.       Теплые ладони соскальзывают вначале на бедра, затем на ягодицы и, чуть сжав те, подхватывают хоббита, поднимают его.       — Ох.!.. — чуть удивленный звук вырывается неожиданно, и Бильбо тут же для удобства обнимает ногами теплую талию Смауга. Их лица оказываются почти на одном уровне, но это не важно, потому что глаза хоббит так и не открывает. Немного ерзает, грея ладошки под воротом чужой пижамы и пытаясь удобнее — не так смущающе — устроиться в сильных руках.       — Ты такой легкий… Неужели совсем не кушал в последние дни?..       Смауг говорит мягко и спокойно. Отойдя от стены, он разворачивается в нужную сторону коридора и начинает неслышно идти. Бильбо сглатывает раз за разом, покусывает нижнюю губу, чуть пожевывает ее, даже не зная, отвечать или нет.       Сложно сказать друзья ли они еще. Сложно сказать, кто они теперь вообще друг другу. Смауг ведь только что поцеловал его вновь, а теперь так трепетно и аккуратно несет в свои покои… Это немного напоминает то, что случилось две недели назад, и Бильбо жмурится сильнее, жмется к теплому, сильному дракону, будто бы пытаясь спрятаться в его руках, чтобы больше никогда не чувствовать боли и страха.       — Эй… Я больше не поступлю так. Я больше не… Не сделаю тебе больно, Бильбо. — Смауг чуть склоняется, целует его в волосы, а затем зарывается в кудряшки кончиком носа. Вдыхает. Мягко, нежно бормочет: — От тебя пахнет мылом. Теплом. Легким страхом. И…трепетной влюбленностью.       Волнения чуть успокаиваются, благодаря не только словам, но и спокойному, уверенному тону. Бильбо слабо улыбается, прижимается щекой к собственному локтю, лежащему на плече дракона. Чуть помедлив, он пару раз моргает. Головы не поднимает, но незаметно осматривается, понимает, что они почти уже пришли.       Смауг больше ничего не говорит, но и дойти не торопится. Он неожиданно спокоен и терпелив. Видимо, успел понервничать, пока разбирался с пикси, но все же… Бильбо чуть хмурится, а затем чуть-чуть подается вперед и мягко дует на кожу драконьей шеи. Тут же чувствует, как удерживающие его ладони вздрагивают, чуть сжимаются, но тут же расслабляются. Только Смауг откашливается, будто желая что-то сказать, как Бильбо, расхрабрившись, шепчет сам:       — Могу я… Могу я поцеловать твою…шею?.. — звучит до невозможного глупо, и он вновь жмурится, чувствует, как щеки заливает душный румянец. Но дракон лишь мягко фыркает, отвечая:       — Ты можешь поцеловать мою шею, Бильбо.       Звучит с легкой, но невозможно нежной издевкой, и Бильбо не обижается. Чуть колет сильную спину Смауга короткими ноготками в отместку, а затем подается вперед и осторожно, будто боясь навредить, касается губами теплой кожи. Та оказывается нежной, гладкой и довольно приятной, и хоббит не отказывает себе в удовольствии: он скользит губами вниз, затем вверх, задевает кончиком носа мочку уха, чуть вздыхает, а затем аккуратно целует за ухом. Дракон ощутимо вздрагивает, но не говорит ни единого слова, и хоббит понимает, что ему не неприятно. Что ему, возможно, даже нравится.       Он продолжает мягко, осторожно касаться губами теплой шеи. Вначале еще действует осторожно, но после смелеет. Касается кончиком языка, замирает на одном месте, ощущая немного быстрый пульс под самой-самой кожей.       Бильбо увлекается этим занятием так сильно, что почти не замечает, когда они заходят в покои Смауга. Дверь закрывается негромко, в спальне горит несколько свечей на прикроватных столиках… Он не замечает этого, продолжая губами исследовать мягкую кожу.       Но дракон и не против. Он тих и податлив. Чуть ироничен:       — Кто бы мог подумать, что тихоня Бильбо так любит целовать драконьи шеи… Надо же… — чуть сдвинув руки, Смауг подхватывает его одной, усаживая по большей части на предплечье, а другой осторожно давит на голову, будто бы убирая ее с пути…пламени. Да-да, именно пламени. Стоить Бильбо вспыхнуть от чужих слов, а затем доверчиво прижаться к дракону сильнее, как за его плечом вскидывается пламя. Он ладонями чувствует, как оно вскипает внутри груди Смауга, между его лопатками, и от этого чувства неожиданно в животе все переворачивается. Закусив губу, хоббит оборачивается, когда трещащий звук чуть затихает: оказывается Смауг лишь зажег камин. Да уж.       — Ты мог бы и предупредить. Я…       — Боишься, что я поджарю тебя?.. Я не ем хоббитов, малыш Бильбо. Они, как по мне, слишком милые для этого. — оказавшись нос к носу с Бильбо, Смауг растягивает губы в усмешке, а Бильбо… Он не успевает закрыть глаза и тонет ярко-желтых омутах. Те чуть обжигают, но стоит ему приблизиться еще немного, как они преклоняются перед ним, ластятся, немного затухают.       Проведя согревшимися ладонями по загривку, шее и поднявшись к щекам, Бильбо вновь берет лицо Смауга в ладони и немного уперто шепчет в самые губы:       — Если ты будешь издеваться, я уйду.       Смауг чуть вскидывает брови, начинает отступать к постели и шепчет в ответ:       — Прямо так и уйдешь? Правда?       Бильбо пытается не улыбаться, но уголки губ все же вздрагивают. Вздохнув, он чуть давит на чужие щеки, и губы дракона тут же образуют странную, чуть кривую трубочку. Хоббит говорит:       — Да. Я уйду, и ты даже не посмеешь остановить меня. — он хочет добавить еще что-то, но замолкает наткнувшись на чужой взгляд вновь. В глазах Смауга плещется такое невероятное желание никогда-никогда не потерять его, Бильбо, что в груди чуть вспыхивает боль. И великий/сильный/неудержимый/непокоримый дракон шепчет:       — Не посмею.       Бильбо знает, что может сказать многое, но вместо этого он зарывается пальцами в мягкие волосы и целует его. Прижимается к его губам, стиснув бедрами его бока сильнее, немного привстает, оказывается выше. Ему начинается до невероятного нравиться это: касания губ, эмоции, передаваемые поцелуем, и… Влажный, теплый язык задевает его верхнюю губу, но хоббит лишь безнадежно жмурится.       Он сам не позволяет себе отстраниться, чуть сжимает пряди волос дракона пальцами, а затем приоткрывает губы. Дело не в том, что он хочет угодить или же просто вновь не хочет ругаться… Бильбо просто хочет попробовать. Хочет ощутить что-то новое и хорошее, хочет, чтобы Смауг помог ему ощутить это.       Но дракон не торопится. Он как раз доходит до постели, усаживается на нее, а затем осторожно разворачивается и откидывается на спинку. Бильбо немного меняет положение ног, сгибает их, больше не обнимая талию Смауга. Теперь он сидит на сильных, теплых бедрах, а теплые, сухие ладони медленной лаской поднимаются по его телу вверх. Все происходящее все еще кажется слишком невозможно быстрым и скорым, но все же хоббит старается не отставать. Его ладони тоже касаются щек/скул/шеи/плеч, а губы медленно, чуть более храбро чем раньше, продолжают двигаться.       Смауг, что все еще остается немного удивительным, никуда не торопится. Его ладони касаются бедер, скользят по бокам, затем проходятся по груди. Чувствуя чужие руки на своем теле, Бильбо только сейчас понимает, насколько большие ладони у дракона. Большие и теплые.       Это тепло не только делает приятно, но и успокаивает. Очень и очень успокаивает.       Даже когда кончик чужого влажного языка проскальзывает в его рот, касается кромки зубов и задевает его собственный, Бильбо уже не отшатывается. Он лишь дергается, да тихо-тихо вскрикивает. Вскрик этот больше похож на писк, но Смауг не смеется. Лишь продолжает целовать хоббита, игриво касается кончика его языка своим, потирается о внутреннюю сторону щеки. В горле неожиданно клокочет какой-то странный звук, но Бильбо лишь сглатывает его, жмурится, пережидая этот странный момент.       Мурашки бегут по его коже. Они разбегаются от мест, которые обнимают сильные чужие руки, и это ощущается очень хорошо. Неожиданно оторвавшись от его губ, Смауг целует вначале в угол, после в щеку, скос челюсти, а после, наконец, достигает шеи.       Хоббит судорожно сглатывает, сорвано выдыхает из-за дрожи, пробегающей по плечам. А дракон вздыхает:       — Ты такой чувствительный… Тебе нравится, когда я целую тебя? — его теплые губы касаются все еще прохладной шеи. Хоббит запрокидывает голову, тихо мычит сквозь сжатые губы, а затем приоткрывает их, немного пытаясь отдышаться. Он не уверен в том, что сможет ответить так, чтобы голос не сорвался, и поэтому лишь жмурится раз за разом. — Я вижу, что нравится… Ты все еще весь такой продрогший. Тебе еще холодно?..       Бильбо мотает головой, обводит кончиком языка пересохшие губы, а после чувствует, как Смауг медленно, незаметно стягивает с него кафтан. Благодаря камину и закрытым окнам в комнате становится все теплее, но он не может сказать об этом дракону. Воздуха не хватает.       Смауг не отстраняется. Он откладывает кафтан в сторону, продолжая касаться губами бледной шейки. Его губы целуют медленно, покрывают кожу частыми влажными поцелуями, а затем мягко прихватывают ее. Останавливаются на одном месте, долго-долго не двигаясь.       Бильбо немного непонимающе приоткрывает глаза. Он не знает, отчего дракон больше не двигается, и настораживается. А затем по шее пробегается короткая искорка боли.       — Стой!..       Скомкав в пальцах ткань халата на плече дракона, хоббит уже думает, что его вот-вот съедят, но боль проходит так же быстро как возникает. Смауг мягко зализывает то место, где пронеслась не слишком приятная вспышка, а затем шепчет:       — Все в порядке. Ничего страшного в этом нет. Кожа просто немного покраснела и…       — Ты… Ты укусил?.. — в его голосе немного страха и немного взволнованности, но дракон лишь хмыкает, продолжает целовать. Его шустрые, слишком наглые руки уже медленно вытягивают из брючек рубашку.       — Нет-нет-нет. Я бы никогда не стал этого делать. Это всего лишь метка, малыш Бильбо, никакой крови, никакой ранки. Всего лишь метка…       Бильбо кивает, кивает, закусывает нижнюю губу. Его пальцы еще несколько мгновений держатся за ткань чужого халата, а затем все же расслабляются. Кончиками пальцев он постукивает по плечам дракона, немного неловко тоже начинает раздевать его, проскальзывая ладонями под ткань. Медленно-медленно сдвигая руки, хоббит тянет халат прочь, и Смауг не может оставить этот жест без внимания.       — Ты смелеешь… Мне нравится. — его голос сладкий, тон тягучий, а руки до невозможного горячие. Они — его горячие-горячие руки — проскальзывают под ткань рубашки и обнимают бока. Хоббит вздрагивает, несильно мотает головой, а после неожиданно слышит: — Я не…не наврежу тебе… Веришь?.. Ты веришь мне, Бильбо?..       Бильбо не может ответить сразу, но не потому, что не хочет. Просто потому, что не может. Он легонько скребет пальцами по плечам дракона, подается к его губам, откидывая голову. Кое-как собравшись с силами, бормочет:       — Д-да… Верю… Верю тебе…       Его тело трепещет. По коже пробегаются табуны мурашек, а там, где его касаются руки Смауга, остаются горящие, почти огненные следы. Теперь почти что вся его шея горит, горят бока над самым поясом брючек, горят кончики пальцев, которыми он сам касается дракона… В голове постепенно пустеет. Забываются все их склоки, забываются все страхи и обиды.       Дыхание становится шумным и прерывистым, Бильбо тянется ближе, жмется к теплому драконьему телу. Смауг окончательно вытаскивает подол его рубашки из брючек, скользит ладонями по бокам, ребрам. Его пальцы достают до всего, касаются каждого кусочка кожи, чуть надавливают, делая ласку ощутимее, настойчивее. Рубашка скользит выше, теплые поцелуи переходят на горло.       — Ты такой тихий… Но дышишь так шумно… Тебе нравится, как я касаюсь тебя?.. — Смауг шепчет прямо ему в горло, опаляет горячим дыханием кожу. А Бильбо зажмуривается сильнее, заходится дрожью и только громче выдыхает.       — Я… Д-да… Мне… Ах… — он не удерживает этот странный звук, клокочущий в горле, и вместе с ним румянец вновь заливает щеки. Смауг замирает, отстраняется и, пока Бильбо пытается немного стряхнуть смущение, стягивает его рубашку полностью. Затем быстро, ловко сбрасывает рукава халата, стягивает верх пижамы.       И замирает.       Теплые ладони ложатся на бедра хоббита, а тот только-только приходит в себя, понимает, что почти что голый. Одновременно и хочется, и не хочется обнять себя руками. Но на самом деле он просто не знает куда деть их, эти самые руки.       Подняв чуть смущенный взгляд на дракона, он закусывает губу и шепчет:       — Ты… Ты не будешь торопиться?.. — Бильбо обнимает себя поперек живота, смотрит немного потерянно. Смауг лишь качает головой.       — Нет, не буду… Ты выглядишь взволнованным. Поговори со мной немного, хорошо?.. — его ладони скользят выше. По тонкой ткани брючек для сна, поверх мягких, нежных бедер. На тонких, теплых губах появляется мягкая улыбка, а затем дракон добавляет шепотом: — Я вижу, как по твоей коже бегут мурашки… Ты такой прекрасный в моих руках.       Бильбо чуть смущенно отводит глаза, а затем бормочет еще:       — Я не… Я не уверен, что справлюсь. Я не…не знаю, что делать, и… — он сжимает ладошки в кулаки, опускает их, чуть медлит, прежде чем прикрыть собственный пах и низ живота. — Ты не…укусишь меня?.. Не подумай, что я не доверяю тебе, просто…       — Хэй… Подожди, малыш Бильбо. — Смауг чуть качает головой, затем склоняется, задевает губами щеку хоббита, привлекая его внимание. Тот тут же дергается, сжимает кулачки сильнее, но ничего не говорит. Румянец спускается по бледной шее. — Я не буду кусать тебя. И есть тебя тоже не буду. Мне больше двух сотен лет, и я обещаю тебе, что больно не будет. Я…       Бильбо смотрит как-то чуть радостно взволнованно, хотя все еще немного неловко. И он не дает дракону договорить, просто подается вперед, к нему на встречу, обнимает его шею, прижимается к его груди, кожей к коже. Теплые, сильные ладони скользят по его пояснице, спине, затем оглаживают его лопатки.       — Ты повел себя очень плохо. Ты… Очень и очень плохая ящерка. — Бильбо закусывает губу, понимая, что ему лучше бы не болтать лишнего, но в голове так пусто, да к тому же… Смауг неожиданно тихо фыркает и посмеивается. Затем осторожно целует хоббита в плечо. И тот будто бы смелеет от этого, продолжая: — Но я… Я очень и очень скучал по тебе. Я…действительно влюблен в тебя, и, думаю, что могу доверять тебе. Я ведь…могу?..       Парочка ноток неуверенности все же пробиваются в самом конце, но дракон никак не реагирует. Вновь целует Бильбо в плечо, оглаживает ладонями его спинку, а затем шепчет:       — Я больше не буду вести себя, как очень и очень плохая ящерка. Я тебе не наврежу. Больше не наврежу. Только… — опустив руки ниже, Смауг обнимает небольшие, мягкие ягодицы, а затем тянет таз Бильбо ближе, почти что впритык. Хоббит тут же жмурится, чувствуя что-то твердое внизу живота дракона, но не отскакивает. Вздыхает. — Назови меня…по имени…       Голос Смауга опускается до смущенного шепота, и они оба замирают. Бильбо сглатывает, чуть улыбается и трется кончиком носа о теплую кожу драконьей шеи. Он знает, как закончится эта ночь, знает, что завтра утром или же днем проснется в этой постели рядом с этой глупой ящеркой, и… Это больше не пугает так сильно. Теперь он будто бы, наконец, видит всего Смауга целиком. Видит все его черты, все его скрытые или же нет стороны.       И он больше не боится.       Отстранившись, Бильбо чуть смущенно, осторожно улыбается, затем заглядывает в ярко-желтые глаза. Те больше не печально тусклые, но и не горящие ярким пламенем… Они спокойные. Они мягкие-мягкие. Нежные и тягучие, как расплавленное золото. Подняв ручки к драконьему лицу, он обнимает его ладонями, а затем бормочет:       — Я верю, что ты не навредишь мне… Смауг.       И Бильбо вновь подается вперед, чтобы поцеловать его. ►•◄