Где бы ты ни прятался

      Сперва она произносит:       — О Боже!..       Затем:       — Заходите скорее!       И, в процессе протискивания всей компании в прихожую:       — Это теперь мода такая, что ли? Зря ты обрился, тебе не идёт.       Мамы такие мамы.       Разглядев при свете электричества, как мы выглядим, она решительно говорит, что ужин подождёт, а пока что пусть каждый выпьет по стакану молока и идёт мыться.       Я намекаю, что это рискует затянуться надолго, но она торжествующе распахивает дверь ванной комнаты на первом этаже, и я вижу, что старенькую ванну на ножках в виде львиных лап сменило устрашающего вида сооружение, больше смахивающее на маленький бассейн.       — Единственное, что я поменяла после его смерти — это поставила новую ванну с джакузи.       Она начинает набирать воду.       — Девочки могут вымыться все вместе. Здесь просторно.       — Тогда мы пойдём в гостевую.       Я беру Криденса за руку и тащу на второй этаж.       — Одежду сложите в мешок, эту гадость надо выкинуть! — доносится снизу.       — Окей, — я ухмыляюсь и начинаю раздеваться прямо в коридоре, однако Криденс проскальзывает в ванную вперёд меня и запирает дверь. — Вот чёрт! Эй, Криденс!       Но там уже вовсю льётся вода. Может быть, ему нужно немного личного пространства? Миссис Грейвз может кого угодно сшибить своим энтузиазмом…       — Полотенца в шкафчике, — без особой надежды говорю я и опускаюсь на пол возле стены.       Через несколько минут слышны быстрые шаги — мать несётся со стопкой одежды.       — Я подыскала для мальчика из твоих старых вещей. А это тебе, — я узнаю вещи, оставленные здесь в последний раз, когда я здесь был дольше, чем пару часов. Семь лет назад.       — Спасибо. Скажи, мама… тебя, похоже, не особо смутило наше появление?       — Меня не так легко смутить… и, потом, меня предупредили. Твой друг.       — Друг?       — Очень симпатичный молодой человек, с таким странным именем… Призрак… нет, Дух. Назвал точный день и час, когда вы явитесь. Так что у меня всё было готово! Я угостила его чаем с пирогом.       — А он… ладно. И, всё-таки, то, что нас шестеро и мы в пижамах…       — За кого ты меня принимаешь? Что я оставлю детей на улице практически голыми?!       Она пихает мне в руки одежду и, оскорблённая, уходит. Но я знаю, что её оскорбления надолго не хватит и, не выдержав, снова ухмыляюсь. Из ванной комнаты в это время появляется Криденс в полотенце.       — Прости, мне надо было… собраться с мыслями…       Но он упорно отводит от меня взгляд, и я не понимаю, почему. Устал? Я поднимаюсь, молча отдаю ему одежду и иду смывать с себя грязь, пыль и Геллерта. Особенно Геллерта.              ***              Позже мы сидим на кухне и едим рис с креветками. Вернее, фамилия Грейвзов и Дакота едят, а остальные более или менее успешно пытаются нам подражать. Даже как-то странно, что кто-то в жизни не ел креветок. Все девочки одеты в одинаковые розовые пижамные рубашки, я вспоминаю, что это был подарок тёти Мег мне на Рождество 1977 года. Я тогда пообещал, что сделаю с ними что-нибудь ужасное — например, подожгу, но мать их куда-то спрятала. Что ж, рубашки дождались своего часа. На девочках они и вправду лучше смотрятся, чем тогда на двадцатилетнем мне.       Мать шутит, учит обращаться с креветками и вообще всячески изображает гостеприимство. А мне как-то мрачно. Как будто меня опускают в холодную воду. Не знаю. Может быть, первая эйфория прошла. Может быть, потому, что мне не нравится быть кому-нибудь обязанным. Тем более собственным родителям. В конце концов, мне скоро тридцать шесть. Или потому, что я чувствую себя вынесенным за обочину привычной жизни — хотя это как раз хорошо… если бы только все наши вещи не остались на «Ферме». И все мои снимки. И фотоаппарат. Я понимаю, что главное было — унести оттуда ноги, и всё-таки…       …или оттого, что Криденс всё так же упорно не смотрит на меня, и даже старается меня не касаться?       Джинсы и футболка семилетней давности сидят на мне слишком в обтяжку. Внезапно я чувствую себя смешным и нелепым. И мне холодно.       Я встаю первым и тут же получаю задание подготовить комнаты для гостей. Дом большой, у нас две гостевые спальни. Я поднимаюсь наверх, открываю двери. Всё в идеальном состоянии. На каждой кровати стопка постельного белья. Я начинаю методично стелить простыни и вдевать подушки в наволочки. Две комнаты с двумя большими кроватями. Девочки могут разместиться попарно. Вообще-то они бы и вчетвером поместились на одной кровати, но это, конечно, теоретически.       Скоро они поднимаются наверх и с восхищением оглядывают обстановку. Ну да. Вряд ли трейлеры Вторых Салемцев могут дать представление о настоящем доме. Откуда Дакота — я пока не знаю, но не думаю, что ей тоже доводилось жить в местах, подобных этому.       — Дом построил мой дед, — объясняю я. — Отец кое-что усовершенствовал по своему вкусу. Но, в целом, идея была создать здесь нечто вроде старинного английского особняка. И непременно с привидениями. Но, к сожалению, ни одно из местных привидений не пожелало здесь жить, — я деланно вздыхаю.       — И тогда вы стали охотиться на них в других местах?       — В точку! Хотя, помнится, в округе тоже было немало любопытных тварей… Вот такие вот дела. Предлагаю вам, принцессы, разделиться попарно и занять эти замечательные кровати.       Я вижу, что они немного робеют. Появившаяся мать подбадривает их. Дакота с Черити идут в Синюю комнату. Модести и Мерси остаются в Бордовой.       — Я ещё постелила внизу, на диване, если что, — говорит мать.       Я оглядываюсь на Криденса. Он только что шутил с Модести, но опять выглядит замкнутым. В моих старых шортах и футболке с Мики-Маусом (это когда у меня была такая футболка? Не помню) он смотрится, как пациент больницы. У меня какое-то неприятное предчувствие, когда я приглашаю его в свою бывшую комнату. К счастью, там был ремонт. Ничего из моих старых вещей, ничего из привычной обстановки. Ну и хорошо. Обои в самолётик я бы не вынес сейчас.              Мне хочется покончить с гнетущим чувством неопределённости, я сажусь на кровать и похлопываю рядом с собой, приглашая сесть и Криденса.       — Что такое? Что случилось?       — Да… ничего…       — Криденс, я же вижу, что что-то происходит. И, по-моему, ещё совсем недавно было всё хорошо…       — Ещё недавно, — как эхо повторяет он.       Я чувствую, что по коже у меня бегут мурашки. Не понимаю. Может быть, я простудился? Я обхватываю себя руками и начинаю немного раскачиваться.       Некоторое время мы молчим. Затем Криденс подаёт голос:       — Почему ты сказал ему, как тебя зовут, а мне так и не сказал?       — Что-о?!       — Он говорил мне про тебя, называя Персивалем. Я не знал, что речь идёт о тебе. Почему ты мне не сказал?       Кажется, я просто не совсем понимаю, о чём речь… или… Криденс говорит о Геллерте?       — Геллерт?       — «Геллерт»?! Вы обращались друг к другу по именам?       Я ощущаю, что начинаю, вроде бы, раскачиваться ещё сильнее, но не могу остановиться.       — Ты что, ревнуешь? — боже мой, что угодно, только не эта фраза… почему я её произношу?.. В комнате темнеет.       — А ты как думаешь?       — Криденс, но это же чушь… это другое…       — Я знаю, ты с ним спал. Я почувствовал…       — Я… я не… я не спал с ним, — в этом я не очень уверен. — Я не помню… Я, правда, помню, как просыпался с Геллертом рядом. Но с-спал ли я с ним?..       — Ты понимаешь, о чём я! — эту фразу Криденс просто выкрикивает, но до сих пор не смотрит на меня.       Я бы хотел ответить ему максимально спокойно, но у меня от холода стучат зубы.       — Д-да, у н-нас был секс, но это в-вовсене т-то, что т-тыд-думаешь… это не зависело от меня…       — Не зависело? — Криденс впервые оборачивается в мою сторону. Его глаза начинают потихоньку становиться белыми. — Грейвз, человек всегда делает выбор…       — Ты не п-понимаешь! — я в отчаянии вскакиваю, но ощутив непонятную слабость, тут же бухаюсь на место. — Он использовал магию!       Чёрт. Это же магия. Это магия. Когда я получал в последний раз дозу?.. Почему я вообще был уверен, что всё закончится так просто?       Я слышу стук хлопнувшей двери и понимаю, что остался совсем один. Куда более один, чем сегодняшним утром.