Гламурная чикса

Облачённая в белую блузку и чёрную юбку, я сидела в выставочном центре марки "Brioni" на Родео Драйв. Здесь, в его демонстрационном зале, с минуты на минуту должен был начаться показ. Сначала — Дэкса, а затем — мой. А пока... А пока я решила уединиться, дабы отвлечься от кутерьмы, что творилась, и перевести дух. С самого утра всё вокруг меня кипело и бурлило. Я попала в такой поток событий, который смахивал на осаду стратегически важного объекта. И, тогда как домохозяйки по домам крошили салатики к праздничному застолью, я со своей командой готовилась к решающему штурму. Заинтересованных в данном наступлении было немало, и это я осознала ближе к вечеру, когда сбежавшиеся на него ротозеи до отказа заполнили зал. И, тогда как они шумели в ожидании его начала, я, сидя в этой комнатушке, пыталась унять нервную дрожь. Впрочем, подобное состояние в последнее время стало для меня чем-то привычным. Попав в переделку, устроенную Джулией Темпл, я пережила что-то вроде своеобразного шока и все последующие дни пыталась восстановить утраченное равновесие. Но это удавалось слабо — осознание неумолимо надвигающегося показа держало меня на нервах и не позволяло расслабиться ни на минуту. Ведь за этот короткий период я должна была реанимировать повреждённые платья и, собственно, подготовить свой показ. К счастью, от последнего меня освободил Дэкстер, взявший все организационные вопросы на себя. Обладая опытом и талантом, он решал их быстро, со знанием дела и, навскидку, как будто шутя. К тому же ему помогала его команда — заядлая, дружная, слаженная, — которой любое дело было плечу. Она работала с высокой отдачей, решала проблемы с несомненным профессионализмом, не чуралась экспериментов, не боялась идти на компромиссы. И это сказывалось на результатах: основная подготовка в общей сложности завершилась за полный рабочий день, а затем лишь дополнялись детали. Немалую роль в этом сыграла Дениз — наконец-то у меня была возможность увидеть её в деле, — и я отчётливо осознала, почему Дэкстер так ею дорожил. Рассудительная, целеустремлённая, дальновидная, именно она руководила всем процессом — улаживала разногласия, решала основные вопросы, следила за перемещением предметов декора, намечала сроки выполнения дел. Словом, полностью осуществляла контроль и оказывала поддержку. И только действительно серьёзные проблемы переадресовывала Дюрдену, таким образом принимая основной удар на себя. И при этом ещё и ухитрялась интересоваться моими делами — частенько наведывалась ко мне в мастерскую, поддерживала мою команду, которая всё ещё помогала мне, и наблюдала за починкой платьев. А она, надо заметить, проходила по-разному. В зависимости от степени повреждения наряды восстанавливались неравномерно — какой быстрее, какой нет, — но каждый требовал времени, внимания и усилий. А последний из них — то самое платье цвета айвори — о вовсе на целых два дня застопорил процесс. Ведь оно, если помните, больше всех пострадало от краски — его верхнюю, гипюровую, часть даже пришлось удалить, — и её стойкие упрямые пятна кое-где всё-таки просочились на слоновую кость. А так как они были не выводимыми, избавиться от них можно было единственным способом: с тканью. Благо, юбка на платье была длинной и пышной, что позволяло смело её уреза́ть. Но в результате таких действий она утратила свою пышность, и платье, соответственно, изменило фасон. Теперь оно было приталенного силуэта, с длинной, но уже узкой юбкой, которую спереди украшал асимметричный разрез. В целом — очень нежно и элегантно. Но, глядя на это платье, я не испытывала прежнего удовлетворения — гармония моего восприятия была нарушена, и мне не удавалось её восстановить. — Ну, что тебе не нравится, Эйвер? — спросила однажды Дениз, в очередной раз заглянув ко мне. — Не знаю. Мне не хватает чего-то. Некоторой завершённости образа, что ли. — У тебя просто сохранились ассоциации с прежним фасоном, и это даёт о себе знать. — О, да, — согласилась я, — мне нравился контраст, создаваемый слоновой костью и чёрным цветом. А кроме того, верхнее платье имело такой красивый купонный подол. Очень удачное сочетание с пышной нижней юбкой. — Такое платье ты сошьёшь в следующий раз, — с заметной долей решительности проронила мисс Янгер, давая понять, что сейчас не время для сожалений. — А пока у тебя есть возможность создать что-то другое. Что-то изысканное и благородное. — Да, — слегка даже покивала я, поглядывая на висящее на манекене платье. — Этот наряд действительно благородного оттенка, вот только мне в нём всё-таки чего-то не хватает. — Это замкнутый круг, — улыбнулась Дениз, на что я лишь пожала плечами: — Ну, что поделать? Мне так и хочется дополнить его какой-нибудь отделкой или украсить чем-нибудь. Стразами, например. — Стразами? — Ну, или кристаллами Сваровски. — Ого! Но тогда это будет уже дорогостоящая вещь, а ты ведь к доступности стремишься, — она задумчиво сощурила на платье глаза. — Хотя..., — и вдруг встрепенулась. — Мне кажется, я могу тебе с этим помочь! — С кристаллами Сваровски? — Нет. У меня есть идея получше. Отдай это платье мне, и я верну его перед показом. — Зачем? — Вот перед показом и увидишь. — Но до него осталось всего два дня, — лепетала я оторопело. — Мне этого хватит. — Ты... хочешь его изменить? — Только дополнить. И, как тебе и хочется, чуток украсить. — Но..., — всё-таки я была сбита с толку. — Это не делается бескорыстно. Даже Джулия за труды, которых не совершала, требовала от меня оплаты. А ты и так для меня сделала слишком много. — Я не Джулия, Эйв, — посмотрела она на меня серьёзно. — И потом, всё сделанное мною всё равно пошло насмарку — платья-то пришлось перешивать. Так позволь помочь хотя бы с этим. В определённом смысле, в этом и таится моя награда. — То есть? Честно говоря, я не понимала, о чём она толкует. И, видя это, Дениз улыбнулась. — Видишь ли, Эйвер, когда-то я тоже хотела выпустить свою коллекцию. — Да, я слышала. Дэкстер рассказывал мне. — Тогда, должно быть, он упоминал, что я долго не отваживалась на это, потому что не являюсь напористой и разбитной. Но он уговорил выпустить совместный проект — это-де не так страшно. И я решилась — создала несколько моделей для весеннего показа. Но, как ты знаешь, благодаря стараниям Джулии продемонстрировать их так и не смогла. И во мне засела твёрдая убеждённость, что я никогда этого не совершу. Знаешь, так бывает: что-то срабатывает на психологическом уровне — и человек не может переступить определённый барьер. А ты показываешь мне, что это возможно. На твоём примере я учусь. И мне очень важно, чтобы ты одержала победу. Потому что она — я себе дала слово — станет для меня новым стартом. Поэтому моя помощь не совсем бескорыстна. Ведь я заинтересована в ней сама. Это признание меня поразило. И я непроизвольно вспомнила нашу первую встречу. Кабинет Дэкса, казалось бы, мимолётное знакомство, учтивое обхождение, заинтересованность в глазах. Тогда я ещё гадала, почему эта девушка так уважительно ко мне обращалась. А оказалось, я служила олицетворением смелости и решительности — тех качеств, которых в какой-то степени ей недоставало. И она наблюдала за мной, изучая, как и в каких обстоятельствах я себя поведу. Беспокоилась, сопереживала и даже помогала чем могла. Потому что таким образом прокладывала путь, которым собиралась пройти сама. Это стало для меня своего рода открытием — до тех пор я не предполагала, что придаю ей уверенности и сил. И, конечно же, отдала ей платье, хоть и осознавала, что иду на определённый риск. Но он себя оправдал. Когда Дениз вернула наряд, — а это случилось всего пару часиков назад, — я лишь застыла в восхищении. И в очередной раз подумала, что эта девушка обладала великим талантом превращать обычные вещи в шедевр. С помощью вышивки она создала на платье потрясающий визуальный эффект — украсила его лиф вышитым цветочным принтом, а на юбке пустила его лишь вдоль разреза, соблюдая чувство меры. При этом фольгированная нить, которую она применила, отдавала слабым мерцанием, придавая ощущения нарядного торжества. Это было изысканно и очень утончённо. И, глядя на это платье, я не сомневалась, что оно достойно завершит мой показ. — Ты почему сидишь здесь в одиночестве? — коснулось моего уха, и, оглянувшись на дверь, я увидела в проёме Дэкса. — Да вот..., — что я могла ответить? — Забежала на минутку. — Забежала на минуту — и застряла на полчаса? — он подошёл ближе, пристально в меня вгляделся — долго, разгадывающе, серьёзно, — а затем ущипнул за кончик носа. — У тебя всё готово? — Да. Правда, я ещё не видела своих моделей... — Не видела? — Нет. Все эти дни, как ты знаешь, я занималась починкой платьев, а над девушками шефствовала Дениз. — Ну, если — Дениз, значит всё в порядке. Какое исчерпывающее объяснение одной фразой! Я даже улыбнулась, заслышав его. Всего несколько слов, а как много они говорили о том, насколько же Дэкстер ей доверял. — Кстати, — продолжал между тем он, — я хотел сказать, что ты выглядишь просто прекрасно. — Ты находишь? — Что за вопрос? Белый верх и чёрный низ — это классика, которая никогда не выйдет из моды. А чёрное колье в аристократическом стиле с брошью-подвеской, — он даже тронул её пальцем, — делает твой образ полностью завершённым. — Могу я расценивать это как комплимент? — я лукаво прищурилась на него. — Разумеется. Хотя, если уж совсем честно, одета ты слегка официально. — Ты же говорил, что тебе нравится. — Я и не отрицаю. Но выглядишь ты очень уж по-деловому. Всем своим видом ты словно подчёркиваешь, что показ для тебя — прежде всего работа. Тогда как в идеале он должен быть праздником, Эйв. — Чего? — я озадачилась с оттенком лёгкого возмущения. — Те, кто сидят в зале, в первую очередь пришли на праздник моды, а не на деловую встречу. Пусть даже с тобой. Признаться, я не ожидала такого и, напрочь ошарашенная, ткнула пальцем Дэкстеру в грудь: — Но ты-то ведь тоже в классическом костюме. — Да, — он даже взялся за полы пиджака и раздвинул их в стороны, демонстрируя белую рубашку. — Но у меня это праздничный вариант. То ребячество, с которым он повертелся из стороны в сторону, то озорство, с которым подтянул галстук-бабочку, та доля иронии, которая звучала в словах, засвидетельствовала, что он просто шутил. А я, сбитая с толку, не заметила этого. И я невольно рассмеялась — прыснула со смеху, уткнувшись лицом ему в грудь, — заметив, как он сделал то же самое. — Не слушай меня, Эйвер, — негромко проговорил он. — Я сейчас плету тебе всякую несуразицу с одной целью: дабы отвлечь от волнений. На самом деле ты одета полностью в тему. Просто я помню тебя в платье от "Brioni"... Ну, почти от "Brioni" . Ты тогда сразила меня наповал. Ведь ты очень красивая девушка, Эйвер. И тебе очень идут платья. — Эй! — слегка отстранившись, я обдала его тёплым лукавством. — Ты что, сейчас меня клеишь? — Нет. Я продолжаю заговаривать твоё волнение. И заодно развеивать своё. — Ты тоже волнуешься? — хотя почему я так удивляюсь? Да, у Дэкса — практика и опыт, но ведь он живой человек. — Немного. — Тогда, — я даже придвинулась ближе, — позволь мне тоже отвлечь тебя от мыслей и поблагодарить. — За что? — За всё. Ты сделал для меня очень много, и... — Ай, — даже отмахнулся он, — оставь. — Нет, послушай. Я говорю не только о том, что ты предоставил мне грандиозную возможность и всё для её осуществления. Ты дал мне намного больше: показал разницу между бездушной работой и работой для души, между деспотичным начальником-самодуром и добрым наставником, готовым помочь, между затравленными подчинёнными, отбывающими тяжёлую повинность, и сплочённым коллективом, стремящимся быть дружной семьёй. Всё это мне было нужно, чтобы превратиться из робота в человека и начать мыслить как человек. И, как человека, меня переполняет настоящая эйфория от того, что удалось посотрудничать с самим Дэксом Дюрденом. — А кто это такой? — он непонимающе сдвинул брови, затем одаривая меня улыбкой. — Брось, Эйв. Ты сотрудничала с обычным прохвостом, ничем не возвеличивающимся над тобой. И, кстати, наше сотрудничество ещё не закончено — у меня есть основания верить, что твой сегодняшний старт его продлит. Только мы перейдём в статус бизнес-партнёров. Ого! Ничего себе, куда он хватил! — Ты мне предвещаешь будущее? — я улыбнулась. — Я тебе этого желаю. — И я тоже! — раздалось сзади. — И я! Мы, как по команде, оглянулись, охватив удивлёнными взглядами братьев Лето, застывших в дверях. Одетые с иголочки, в моих рубашках, — а Джаред ещё и в моём костюме, — они выглядели очень стильно и, казалось, так и расточали присущий им шарм. — Ага, — оживился Дэкстер, — а вот и группа поддержки! — и далее прищурился с озорством. — Я так понимаю, вы меня пришли поддержать? — Обойдёшься! — братья ступили ближе. — Ты человек привычный. А вот Эйвер — нет. — Я так и знал: от вас дождёшься! — Дюрден переполнился театральной обиды, которая тут же приняла ироничный окрас.— А я-то думал, мы друзья! — Мы-то друзья, — подойдя, Джаред меня приобнял. — Но с этой девушкой мы нечто бо́льшее. Для меня эта мысль выдалась столь непривычной, что её преподнесение слегка испугало. И я вскинула на Джареда ошарашенный взгляд, гадая, с чего он решил её вдруг озвучить. Я для него не просто друг? Нечто большее? Нечто важнее? Хотя... Конечно же, да. Ведь он мне в этом искренне признавался. И я не сказала категоричного "нет". Напротив, эту мысль поощрила. Меня вдруг затопила радость от того, что мной, как я считала, каменным сухарём, интересовался кто-то. Тем более — человек, который нравился мне. И я могла позволить себе ответить взаимностью — отныне ничто мне в этом не мешало. Правда, о подвохе вечеринки для двоих я ему ещё не рассказала, однако совесть моя была чиста. Потому как я её не допустила. Так может, не так уж и плохо, что Джаред говорил о нас друзьям? Я слегка улыбнулась — застенчиво, даже стесняясь — и, подняв голову, несмело взглянула на них. Заинтересованные глаза, улыбчивые мордашки. Они были явно рады это услышать. А Дэкстер даже поднял руки, словно сдаваясь, и по-доброму проронил: — О-у! Тогда вопрос снимается. Я рад за тебя, чувак. Чувак лишь улыбнулся, скользнул по мне тёплым взглядом, безмолвно уведомляя, что он сам за себя рад, и опять повернулся к другу. — Стало быть, Дэкс, пророчишь Эйвер удачу? — Да. Она её заслужила. Ведь она вкалывала, как лошадь, а всякий труд должен вознаграждаться. — Ну, это смотря какой труд, — хохотнул Шеннон. — О чём ты? — К примеру, о Джулии Темпл. Она ведь тоже "трудилась", не помня себя. — Ну, ты сравнил! — выдохнул Дэкстер. — То, что она сотворила, вряд ли может именоваться трудом. И, кстати, она получила по заслугам: обвинена в умышленной порче имущества фирмы и вскоре предстанет перед судом. — И я догадываюсь, какой вердикт он вынесет, — заметил Джаред. — Я тоже, — подкинул Шенн. — Это очевидно, — согласился Дюрден. — Ей светят принудительные работы с ограничением рода занятий и без права заниматься деятельностью в нашей среде. И хочет она того или нет, а ей придётся вернуть стоимость двух испорченных коллекций. — Двух? — вырвалось у меня. — Почему двух? Она же испортила только одну. — Она бы испортила и вторую, если бы её не перехитрили. А это не в её пользу. — Уж не думаешь ли ты её пожалеть? — в карих глазах старшего Лето, обращённых на меня, вновь блеснула ирония. — Нет, что ты. Она знала, на что шла. Благо, её план не удался. Так пусть теперь получает сполна. Такое моё высказывание вызвало у парней одобрение — они даже закивали, соглашаясь. А Дэкстер и вовсе ткнул в меня пальцем, давая понять, что я выразила его мысль. А потом взглянул на часы и встрепенулся: — Так, ребятки, с вами хорошо, но мне пора бежать. С минуты на минуту начнётся мой показ. — Удачи, дружище! — Спасибо. Пожав парням руки, он подмигнул мне и, уже уходя, напомнил: — Не забудь, Эйв: у тебя — два часа. И скрылся в коридоре. Проводив его взглядом, Шеннон повернулся ко мне. — А почему именно два? — За это время Дэкстер проведёт свой показ и передаст эстафету мне. — Так у тебя ещё куча времени! Даже можно успеть покататься по Родео Драйв. — Точно! — иронично ухмыльнулся Джаред. — Особенно на твоей машине! Меня озадачила ирония в его словах, заставившая инстинктивно заподозрить подвох. Но, так как я не знала её причины, разгадать не могла. И лишь по-доброму спросила у Шенна? — Ты её всё-таки купил? — Э-эм... нет. И теперь кое-кто, — он стрельнул глазами в брата, — меня этим подкалывает. — И вовсе не этим, — возразил тот самый кое-кто. — А тем, сколько шумихи ты наделал этим процессом и как кичился предстоящей покупкой. — Так я действительно собирался её купить. — А что ж не купил? — взяло меня любопытство. — Я вдруг подумал, что машина мне не так уж и нужна. Что чаще всего я всё равно — на байке. И что, если я её всё же куплю, она будет больше стоять в гараже, чем ездить. Так какой смысл её покупать? — А что же ты забегался тогда? — не унимался Джаред. — Просто сглупил. Поддался какому-то влиянию, подстёгнутому выуженной в пироге машинкой, — это-де хороший знак, который непременно принесёт удачу. А потом вдруг прозрел и понял, что я осёл: всё это лишь мираж, в который я верю. Я сам исполняю его, а потом припишу заслугу провидению — это, мол, содействие высших сил. И я решил доказать самому себе, что это не так. Мне попалась машинка? Фигушки, я её не куплю! Та горячность, с которой он говорил, — скрытая, сдерживаемая усилием воли, — свидетельствовала о твёрдой уверенности в своих словах. И, глядя на Шенна во все глаза, я ощутила, что улыбаюсь. Улыбаюсь его искренности, его смелости признать ошибку, его умению её осознать. — Шенн, это очень правильное решение, — проронила от всего сердца. — Ты находишь? — Конечно. На твоём месте я тоже поступила бы именно так. Ведь наши поступки отражают наши убеждения. И не беда, если кто-то с этим не согласен. Я стрельнула в Джареда взглядом, полным озорства, безмолвно подтверждая, что именно его и имела в виду. Но добрая ирония на его лице свидетельствовала о том, что он-то с этим полностью соглашался, но подразнить брата был очень даже не прочь. — Дело не в согласии, — не отступал он от своей роли, — а в том, что нам очень уж хотелось прокатиться на твоём авто. — Могу покатать вас только на байке. Хоть прямо сейчас. — Нет, сейчас не получится, — я вдруг представила, как с причёской и макияжем промчалась бы на ревущем байке по Родео Драйв. — Сейчас мне и так адреналина хватает — я вся дрожу. Ведь всё-таки у меня — первый в жизни показ. — И я уверен, что не последний, — уже перестал дурачиться младший Лето. — Поэтому не нужно дрожать. Большинство людей, сидящих в зале, уже слышали о тебе. — Ещё бы! — я поняла значение этой фразы. — Ведь какие-то два известных музыканта назойливо рекламировали меня. — Мы? — как заправские прохвосты, они переглянулись, округляя глаза. — Шенн, ты что-то подобное делал? — Нет. А ты? — Тоже, — а потом — снова ко мне: — Ты ничего не путаешь, Эйвер? Походу, ты говоришь не о нас. — Я говорю о тех людях, которые на предновогодних мероприятиях щеголяли в моих нарядах — красовались на публике, встречались с журналистами, давали интервью. И при этом рекламировали моё имя, не боясь, что это может подорвать их имидж. — Имидж? — Джаред с напускным непониманием сдвинул брови. — А это ещё кто такой? Почему не знаю? — И кто эти лопухи, о которых ты говоришь? — поддержал его Шенн. — Эйв, покажи этих кретинов! Я их мигом байком перееду. А то, знаешь ли, взяли моду...! Он не закончил: раздавшийся в коридоре топот — быстрый и возбуждённый — прервал его на полуслове. И, инстинктивно оглянувшись, я уставилась на дверной проём. Буквально ворвавшаяся в него Финелла, завидев именитых гостей, на миг оторопела, хотя волнение на её мордашке подтверждало то, что я определила ещё по шагам: что-то пошло не по плану. — Финн, — слетело с моих губ, — что случилось? — Эйвер, там...! — Что? — Там — Санса! — Кто-о?! На какую-то секунду я лишилась дара речи, тщетно силясь понять, почему Бреддок со мной так шутит. Однако её ошарашенный вид разубеждал меня в этом, запутывая ещё больше. — Откуда она здесь? — проговорила я чисто машинально. — Не знаю. Я вошла в гардеробную надеть финальное платье, а там — она! Она? Эта бесстыдница из числа малолеток? Её что, прислала Азур? Привезли инопланетяне? Приволок леший? Во мне шевельнулась какая-то злобная сила, растворяющая недоумение и наполняющая воинственностью. И она была такой сильной, что я не могла ей противостоять. В мгновенье ока перешла из растерянности в решимость и сильнее сжала ладонь Джареда в своей руке. — Сейчас всё выясним! — заявила и направилась на выход, потащив парней за собой. В гримёрке, где одевались модели, в этот час было людно и шумно. Находящиеся в ней девушки во всю готовились к показу: кто-то исчезал в гардеробной, дабы переодеться, кто-то, уже выйдя из неё, критично оглядывал себя в зеркало, кто-то подсаживался в кресло к стилистам — в том числе и к мужчинам, — чтобы сделать причёску и макияж. Тут ещё господствовал оживлённый хаос, поэтому на входящих никто внимания не обращал. Зато малолетнюю Карбрей я заметила сразу. Стоя в дальнем углу в лучах зажжённой лампы, она беседовала с какой-то девицей, держа в руках... то самое платье цвета айвори. И при этом восхищённо скалила зубы, демонстрируя мерцающую вышивку на юбке и прикладывая наряд к себе. Она что, собиралась его примерить? — Санса? — подошла ближе я, заметив, как мой голос заставил её вздрогнуть. — Что ты делаешь здесь? Она обернулась, скользнула по мне оголтелым взглядом, затем — по Финелле, по братьям Лето и вдруг улыбнулась — хищно, недобро, с оттенком нервной язвительности. — Как что? Участвую в показе. В котором демонстрирую вот это платье. Что делает? Мне будто воздух на миг перекрыли, отчего я моргнула несколько раз. Оказывается, она не только хотела его примерить, но и собиралась демонстрировать другим! — Это? — слетало с моего языка поражённо. — Почему именно это? Какой дурак тебе его дал? — Девушка, которая тут за всё отвечает. Дениз, кажется. Она сказала, что я буду показ завершать. Ещё лучше! Да что же это такое?! — Почему именно ты? — выпалила я так категорично, что некоторые модели даже оглянулись на меня. — Ты... Да как ты вообще сюда попала? — Что значит "как"? — бестия не собиралась сдаваться, что засвидетельствовали её горящие воинственностью глаза. — По отбору. Ты же сама учредила кастинг девушек-не моделей, а потом ещё обязала мою подругу его вести. Я ощутила, что задыхаюсь, и, отступив на шаг, поднесла к лицу руку. Невероятно! Что я только что услыхала? Это действительность? Не сон? Джулия Темпл и Санса Карбрей — подруги? Давным-давно знающие друг друга? Ведущие какие-то общие дела? Я вдруг мысленно перенеслась в день своего первого пребывания на фирме Дэкса, и память напомнила сказанные Джулией слова: "Моя подруга обшивается у этой модистки". Так вот кого она имела в виду! И вот по какому каналу Санса вела за мной слежку — глупая Джулия доносила на меня! А я-то, слепая, ещё удивлялась! Как же я раньше не догадалась, что к чему? — Эйвер, что с тобой? — ощутила я на плече тёплую руку Джареда. — Ты в порядке? — Да, всё хорошо. Просто... это невероятно. — Что именно? Я не ответила. Натомест опять повернулась к Сансе, впиваясь в глаза. — Так значит, ты и Джулия Темпл — подруги? И она, стало быть, позвала тебя на показ? — Ну да. — А эти девушки, — повела я взглядом по гримёрке, — пришли с тобой? — Не все. Но некоторые — да, из числа моих знакомых. Знакомых? Я даже догадывалась, каких. И это не только было мне не по нраву, но и вызывало протест — настолько сильный, что я ни секунды не колебалась. Решительно выступила на средину и, хлопнув в ладоши, громко произнесла: — Попрошу минуту внимания! В помещении стало тихо, присутствующие с интересом уставились на меня. Отворившаяся дверь выпустила несколько человек из гардеробной, приводя мою аудиторию в полный сбор. — Моё имя Эйвери Линфорд, и я автор коллекции, которую вы собираетесь представлять. И я прошу поднять руку тех из вас, кто является интернет-моделью. Несколько мгновений ничего не происходило — девушки то пялились на меня, то с опаской переглядывались между собой, недоумевая о причине такой просьбы. Видя, что им нужен толчок, я вперила взгляд в юную Карбрей. — Санса? Понимая, что припёрта к стенке, та, хоть и нехотя, всё же подняла пятерню. И это подействовало: девушки осмелели и некоторые повторили тот же жест. — Спасибо. Все, кто поднял руку, можете быть свободны. Я не нуждаюсь в ваших услугах. Остальные продолжайте сбор. Глаза юной чиксы в этот момент нужно было только видеть. Они стали похожи на смертоносные торпеды, готовые вот-вот сигануть из гнезда. И, едва я вернулась, как она накрыла меня возмущением: — Ты...! Да как ты смеешь?! — Санса, я не обязана отчитываться пред тобой. — О-о! Кем ты себя возомнила? — Только тем, кем я на самом деле являюсь: автором данного проекта. Который имеет право диктовать условия. А я не хочу, чтобы мои наряды демонстрировали девушки, продающие себя в сети. В моём понимании они оскверняют созданный мною продукт. — Это я? — взвизгнула она. — Я оскверняю твои платья?! — И ты тоже. Но я этого не допущу. Поэтому верни наряд Финелле и уходи. Ты не будешь ни участвовать в показе, ни, тем более, его завершать! Мои слова отдавали металлом, во взгляде горела железная непреклонность, уведомлявшая чиксу, что я не шучу. К тому же Финелла не стала мешкать и тут же унесла финальное платье, чем ещё больше разозлила её. И она превратилась в кипящую магму, сжавшуюся под давлением неприязни, и, прорвавшись наружу, с новой силой обрушилась на меня: — Ты подколодная змеюка, Эйвери Линфорд! Подлая грымза, без конца подкладывающая свинью! Тебя тупо бесит, что у других есть нечто бо́льшее, чем просто работа, потому что у тебя у самой ничего другого в жизни нет! Ну, надо же, какие умные мысли! Высказывания мамочки. Наверняка. — Можешь не тратить силы на словесный пыл, Санса, — реагировала я спокойно. — Просто уходи. — Да тебе завидно, что я намного моложе! — не унималась она. — Что интересна мужчинам, что на меня есть спрос! — Ещё скажи тому, что ты общедоступна, — я даже ухмыльнулась. — Или, другими словами, что ты женщина для всех. — Я не общедоступна! — завопила Карбрей. — Ты наговорщица! Да тебя просто жаба душит из-за того, что Джаред согласился провести новогоднюю ночь со мной! Вот ты и бесишься, как завистливая хрычовка! Её слова, слетавшие с губ язвительно и дерзко, в одночасье подстегнули мой усталый мозг. И я испытала чувство сродни плевку в лицо. Не от того, что они были правдивы, — видит Бог, это было не так, — а потому, что отчётливо осознала, что стоявший рядом мужчина ничего об этом не знал. И его реакция оказалась мгновенной: переполнившись удивлением, он прострелил резким взглядом меня. — Что? — Да-да, — не утихала плутовка. — Ты ведь согласился на новогоднюю вечеринку? Как думаешь, с кем? — Что-о?! — Джаред, — шепнула я, понимая, что надвигается буря, — не слушай её. — Как это "не слушай"? — всё же заткнуть Сансу было невозможно. — Почему это "не слушай"? Напротив, очень даже слушай! Ты имеешь право знать! Да, это моя вечеринка! И Эйвер должна была тебя на неё завлечь. — Молчи, идиотка! — Она получила такое задание от мамки и обязалась выполнить его. — Джаред, пожалуйста, — я даже вцепилась ему в руку, понимая, что информация уже достигла его ушей. — Нет, подожди, — он слегка отстранился, вновь поворачиваясь к Сансе. — Дальше что? — А дальше она принялась за его выполнение — взяла в агентстве отпуск, с тобой встречалась без конца. Пускалась на разные хитрости и в результате добилась согласия. И, очевидно, поэтому на меня взъелась. Ведь с ней бы ты, поди, не решился провести эту ночь. Ну, что бы вы сказали на это? Лично я — ничего. Потому что была потрясена подобным нахрапом. Потому что не могла примириться с такой дерзкой ложью, хоть и осознавала, что в ней была огромная доля правды. Потому как в мыслях никогда так далеко не заходила и ничего подобного от Джареда не ждала. А он опустил голову и задумался на минуту, а потом повернулся ко мне и заглянул прямо в глаза — долго, пронзительно, глубо́ко, с тайной грустью и завуалированным укором. И у меня не было сил выдерживать этот взгляд. — Джаред, прошу тебя, не верь ей. Всё было совсем не так. — Как это "не так"? — возмутилась дочь тыквы. — Уж не хочешь ли ты сказать, что Джаред никакого согласия не давал? — Давал, — он медленно перевёл глаза на неё. — Но вот сейчас передумал. Ты последний человек на Земле, Санса, с которым я хотел бы встретить Новый год. — А как же...? — И самое умное, что ты можешь сделать, это просто уйти. — Но, Джаред, ты же ведь согласился! — Убирайся! Если не хочешь быть вышвырнутой охраной. — Не волнуйся, братишка, — отозвался до сих пор хмуро молчавший Шеннон, бросивший в сторону чиксы грозный взгляд. — Она уйдёт. Я прослежу за этим. Лето-младший лишь кивнул, молча взял меня за руку и направился к двери. А в коридоре вдруг отпустил и, остановившись напротив, буквально пригвоздил меня взглядом к стене. — Скажи мне, — тихо спросил, — это правда? — Джаред, послушай... — Одно короткое слово, Эйвер: да или нет? Миссис Карбрей действительно наняла тебя, чтобы ты купила меня для Сансы? — Господи! Что ты такое говоришь? Звучит так... ужасно и мерзко. — Не важно, как это звучит. Важно, что ты сделала это. — Но я не сделала! То есть... сделала... То есть... Пожалуйста, Джаред, позволь мне всё объяснить! — Не нужно. Мне только что всё доходчиво объяснили. И я уловил основную суть. И мне достаточно того, что ты её не отрицаешь. Он опустил глаза, а затем развернулся и неторопливо пошёл прочь. И глядя ему во след, я вдруг уловила, что панически боюсь его отпустить. — Джаред, прошу тебя, не уходи! Куда ты? — Знаешь, Эйв, а ведь я тебе верил, — он на мгновение приостановился. — Верил, что ты действительно изменилась, что работа больше тобой не руководит. Но, кажется, я ошибся: ты так и осталась закоренелым дельцом. Слова, как отзвук хлыста, стегавшего по сердцу. От его ударов внутри у меня разливалась едкая боль. Но от пронзавшего меня взгляда, до краёв переполненного искренним огорчением, было намного больней. И, выдерживая эту пытку, я понимала одно: я обидела этого человека, уязвила в его лучших чувствах, зацепила какую-то часть души. — Послушай, Джаред, ты всё не так понял. — Конечно, — он так недоверчиво ухмыльнулся, что это было обидным уже для меня. — Я и не ждал другого ответа. Обычно именно так и говорят. — Но я не лгу! Почему ты не веришь? Видит Бог, я не покупала тебя! И вовсе не стремилась получить твоё согласие на вечеринку! И даже, если помнишь, пыталась отговорить. Но ты меня не послушал. Ты всё равно согласился! — Да! — он опять проутюжил меня таким взглядом, что я непроизвольно прилипла к стене. — Да, я согласился! А знаешь, почему? Потому что был уверен, что ты зовёшь на вечеринку к себе! Как ты там говорила — особа, знающая, что по гостям я не хожу, и потому боящаяся отказа? Кто как не ты подходила под это описание? И ради тебя я готов был сделать исключение! Ради тебя одной! — он пронзил меня синевой неприкрытой внутренней боли и добавил так тихо, что в моих жилах даже застыла кровь: — Но я, походу, ошибся. У тебя ко всему в жизни действительно всего лишь деловой подход. И он ушёл. Я слышала, как его шаги растворились в коридоре, спустились по лестнице, стихли в фойе. Как хлопнула входная дверь, как от крыльца затем отъехала машина... Не имея сил держаться на ногах, я сползла по стенке и с диким отчаянием осознала, что попала сразу во все ловушки, которые, к тому же, расставила сама. Ведь мне нужно было сознаться во всём Джареду с самого начала, мне стоило сразу порвать с коварной Карбрей. Мне, наконец, следовало быть осторожной и не акцентировать внимание на том, что я делец. А теперь кто мне поверит? Джаред-то уж точно нет! Я уронила голову на колени и всё в том же отчаянии закрыла глаза. И в этот момент, как никогда, захотела прибить подлую Сансу. Расстрелять, зарубить, зарезать, подорвать динамитом, растерзать на куски... И даже ловила себя на мысли, что меня бы, пожалуй, оправдал любой суд.