Гламурная чикса

В это время года лыжный курорт Вейл выглядел по-настоящему зимним: глубокие сугробы, белые снега, на проводах и ветках величественных кедров — иней. В воздухе носилась изморозь, и ветерок, подхватывая её, едва уловимо звенел хрустальным переливом. Температура здесь держалась ниже нуля, но была достаточно мягкой и комфортной. И такие пейзажи расстилались вокруг, какие бывали, наверное, только в сказках. Сказать по-правде, я не собиралась сюда приезжать: одно лишь название этого места давалось мне с болью. Ведь в своё время меня приглашал в него Джаред, и я намеревалась посетить его именно с ним. Но после того самого вечера показа он не давал о себе знать, а я так и не отважилась с ним связаться. Не потому, что чувствовала себя виноватой, — уж я-то знала, что это не так, — а потому, что была потрясена выходкой мистера мага, напрочь выбившей меня из колеи. Именно по этой причине на банкет к Дэкстеру я тогда не вернулась. Натомест попросила шофёра отвезти меня домой, а там упала на кровать и зарылась под одеяло, стараясь спрятаться от навалившихся проблем. И так пролежала почти целые сутки, пока каким-то образом в моём доме не появился Дюрден. Вытащив из постели, он хорошенько меня встряхнул, заставил умыться и одеться, а затем запихнул в машину и привёз сюда. Дабы я отдохнула от праведных трудов вместе с сотрудниками его фирмы. И вот в то время, как эти самые сотрудники поехали кататься на лыжах, мы с Дэкстером и Дениз сидели в альтанке, расположенной в начале горных спусков. Время было вечерним, и уже садящееся солнце скользило по стенам беседки прощальным лучом. Да и тот с каждой минутой становился всё более тусклым и стремительно опадал на пол, где вместо столика в центре был установлен сферический камин-мангал. Задорное пламя, выплясывавшее в его топке, являлось не только дополнительным источником света, но и даровало тепло. Тогда как меня изнутри всю знобило. Нет, чувствовала себя я нормально, но эмоции во мне всё ещё бурлили. И, рассказывая Дэкстеру о выходке мистера мага, я выплёскивала их наружу: — Это крайне нечестно! Это неслыханно дерзко! Это невероятно подло, наконец! — И в какой-то мере коварно, — задумчиво сдвинув брови, соглашался со мной тот. — Но, чёрт возьми, очень умно! — Ты хотел сказать "низко"? Сначала заманил к себе... — Вообще-то, пригласил, — поправил Дэкстер. — Согласен: несколько своеобразно, но довольно культурно. — ... а потом одурачил! — В целом, преподал хороший урок. — Что? — напрочь сбитая столку, я метнула в него заряд красноречивого недоумения. — Ты поступила очень неосмотрительно, подписав какие-то бланки на фирме "Lee". — Но девушка на ней мне сказала, что это — для отчётности. Простая формальность. — И ты поверила? Эйвер, глупая, как ты могла на это повестись? Одно из ключевых правил настоящего дельца гласит: "Всегда читай, что подписываешь, и не подписывай, чего не читаешь". — Но я же не знала о сговоре за моей спиной. Я ничего не подозревала. — Правильно. Значит, эти ребята справились со своей ролью на все сто. Но именно так и попадают в ловушки доверчивые несмышлёхи. Я опустила голову и тяжело вздохнула. Дэкстер был прав: я попалась на крючок изворотливого злодея, который всеми силами пытался меня заполучить. И его стремление это сделать было вполне объяснимо — каждый владелец намеревался обзавестись ведущим специалистом. И в какой-то степени было очень лестным, поскольку именно меня он им и считал. Но то, ка́к он это сделал, вызывало во мне лавину протеста. — Дэкстер, — услышала я тихий голос мисс Янгер, — пожалуйста, не надо жевать Эйвер. Ей и так сейчас нелегко. — Ты права, Дениз, — согласился он. — Толку от этих моралей? Куда важнее решить, что же дальше-то предпринять. — А что тут решать? — подняла голову я. — По-моему, всё очевидно: этот человек не может заставить меня работать на него против моей воли. — Эйвер, но по документам — тем самым, что ты подписала, — твоё согласие у него есть, — орудовал Дюрден неопровержимым аргументом. — Оно добыто незаконно! И, если он будет на нём настаивать, я обращусь в суд! — О! Не знаю почему, но Дэкстер неподдельно удивился, как если бы такая возможность не приходила ему на ум. С минуту он молча пялился на меня, словно гадая, правильно ли всё расслышал, затем с недоумением взглянул на Дениз и вновь повернулся ко мне: — Считаешь, это хорошая идея? — А ты — нет? Ты призываешь меня смириться? Подтереть сопли, подогнуть плечи и делать всё, как его балахонское магичество повелит? Дэкстер слегка улыбнулся — как бы мимоходом, но тепло — и, присев у мангала, помешал в его полости угли. — И чего ты так взъелась на этого человека? — спросил при этом. — Чего? — изумлённо возмутилась в ответ я. — Да ты бы слышал, что́ он мне говорил! — Грубил? — меня подхлестнул тёмный прищур. — Пошлил? Отпускал непристойные шутки? — Нет, что ты! — Возможно, давал волю рукам? Позволял себе лишнее что-то? — Да нет же. В этом плане от вёл себя благопристойно. Но, как оказалось, по́дличать можно и с учтивостью на лице. — Лично я не стал бы расценивать это так, — возразил Дэкстер, подсаживаясь обратно на скамью. — Он просто дал тебе возможность ещё раз подумать. — Мне не о чем думать. Я уже всё решила: я не хочу работать на него! И если он заупрямится, я буду бороться! Я говорила негромко, но уверенно-смело, донося до ведома Дэкстера серьёзность своих намерений. И он в них не сомневался — я видела по глазам. Одаривая меня серьёзным осознанным взглядом, он затем перевёл его на мангал и о чём-то задумался, глядя на пламя. — Конечно, Эйв, ты имеешь на это право и можешь данное соглашение опротестовать в суде, но тебе будет трудно что-либо довести: у тебя нет ни свидетелей, ни доказательств. А кроме того, крайне нежелательно начинать карьеру со скандала: это создаст тебе дурную славу и оттолкнёт клиентов. Да, это было разумно и веско — всё, что он говорил. Но я не могла с этим смириться — какая-то сила внутри меня ощетинивалась, как ёж, напрочь отметая такую возможность. И только одна мысль теснила мой мозг: ловушка, в которую я угодила, на сей раз оказалась очень серьёзной. — Выходит, мистер маг припёр меня к стенке? — шепнула я под нос. — Чёрт забирай! Он не имел права поступать так! — Вообще-то, имел. Короткая фраза тоже была сказана как бы вскользь, однако выдалась такой неожиданно-громогласной, что мы даже переглянулись с Дениз. И отреагировали почти в один голос: — Что? — То есть как? — Видите ли, дорогие мои, во всей этой истории есть один немаловажный нюанс, о котором вы не знаете. Дело в том, что этот человек спонсировал твою коллекцию, Эйвер. Такого я не ждала ещё больше, поэтому уставилась на Дэкса, как на инопланетного пришельца. А с губ лишь слетело: — Чего? — Ну, помнишь, в начале затеи мы говорили о финансировании? — Помню. Ты тогда сказал, что возьмёшь это на себя. — Вот я и взял. Но так как свободных денег у меня не оказалось, — все они были в обороте, и, к тому же, на мою коллекцию тоже требовалась добрая часть, — мне довелось ссудить нужную сумму. — У этого человека? — Да, именно у него. Он достаточно обеспечен и не раз выручал меня в трудную минуту. — Наверное, под варварские проценты? — не без яда предположила я. — Вовсе без них. И без каких-либо условий и оговорок. Я уже открыла было рот, дабы возразить, что обычно так не бывает, но в этот самый момент отозвалась моя память. Неожиданно встрепенувшись, она напомнила мне давешний разговор с Джулией Темпл, в котором та обронила дерзкую фразу: "При таком-то спонсорстве нечего бояться!" Тогда это высказывание осталось непо́нятым мной, а вот сейчас обретало совсем другую трактовку. — О, Боже! — слетело поражённое с моих губ. — Так этот человек и есть мой тайный покровитель? — Можно и так сказать. Он болеет за тебя с самого начала. — Болеет? — я даже недоверчиво ухмыльнулась. — Так, что даже решил поработить? — Он просто дорожит тобой настолько, что боится потерять. Вот и придумывает всякие уловки. — Угу, — не без поддевки мурлыкнула я. — К примеру, купить коллекцию у самого себя. — Ну, почему же у себя? — Потому что, как выяснилось, она была сшита на его деньги. — Ну, и что? Эйвер, он ссудил тебе только их. И претендовать может лишь на них и ни на что другое. А всё, что куплено или создано на них, — это уже не его собственность. И он не имеет на это права. Ну, слава Богу! Хоть в этом я была защищена. Хотя, признаться, чувствовала себя совсем незащищённой. Ведь господин маг был хитрее и ловчее меня и мог выкинуть какой-нибудь финт в любую минуту. Причём неожиданный и негаданный, как ветер. — И всё же он непредсказуемый человек, — пробубнила я под нос, затем переведя взгляд на Дюрдена. — Почему ты мне сразу всего не рассказал? — А что бы это изменило? — Ну... я бы хоть поучтивее себя с ним вела. И не дерзила. — А ты что, до этого дошла? — И даже послала его к чёрту. С минуту модельер таращился на меня, очевидно, гадая, все ли у меня дома. И поражение, сквозившее в глазах, свидетельствовало, что он в этом здорово сомневался. Затем он перевёл их на Дениз, нервно сглотнул и опять обратился ко мне: — А он что? — А он... меня поцеловал. До этого и так большие глаза Дюрдена округлились ещё больше, и в них даже проскочила мысль, что у мистера мага, по всей вероятности, дома вообще не было никого. Причём никогда, независимо от сезона и времени суток. — Что сделал? — переспросил он, видимо, сомневаясь, что правильно понял. — Поцеловал? Это что, новый уровень отношений — ты его посылаешь, а он воспринимает это как призыв? — он вдруг исполнился озорства и метнул ироничный взор в сторону мисс Янгер. — Дениз, а ты часом не хочешь послать меня куда подальше? — Это был просто традиционный поцелуй, — возразила я, заметив, как Дениз смущённо улыбнулась. — Поздравительный. С Новым годом. — Ах, вот как? Надеюсь, после этого ты не отвесила ему оплеуху? — Нет. Это было бы слишком. К тому же он... целуется так... фантастично. Мать честная! Что я говорю? Я в самом деле озвучила это? Да я сошла с ума! Как пить дать! Мои собеседники тоже, видимо, так решили, потому как как-то настороженно переглянулись между собой. Хотя наряду с этим в глазах их горело доброе участие и лукавство. — О-о! — протянул Дэкс. — Вижу, этот мистер маг — тот ещё проходимец: знает, как завоёвывать женщин. — Он меня не завоевал! — отчего-то одна только мысль об этом мне невероятно претила. — Как и сказала, я не собираюсь иметь с ним никаких дел! — Эйвер, но и обращаться в суд не в твоих интересах. — Но должен же быть какой-нибудь выход? Ведь не бывает неразрешимых проблем! — Ты права, — выдохнул Дэкстер уже спокойней, — выход есть всегда. Найти компромисс — в данной ситуации будет самым разумным. Конечно, придётся пойти на какие-то жертвы, на что-то, возможно, согласиться; зато ты сможешь решить эту проблему мирным путём. Сделав глубокий вдох, я поднялась и, облокотившись о перила, выглянула за пределы беседки. Недобрые чувства распирали меня, ведь если бы не этот мистер маг, не было бы у меня никакой проблемы. Но Дэкстер был прав: раз уж я попалась к нему на крючок, то не могла сорваться без боли. — Скажи, Эйв, — вёл дальше Дюрден, — этот человек назначал тебе новую встречу? — Нет. Даже не заикался. — Ага. Значит, он оставил за собой право выбирать место и время. — Думаешь? — Это очевидно. Скорее всего он нагрянет тогда, когда сам посчитает нужным. Ещё лучше. Оторвавшись от перил, я оглянулась на друзей, проронив: — Не нравится мне всё это. — Что поделать, Эйв, не всегда можно всё держать под контролем. Но ты успокойся. Расслабься и отдыхай. Пока ты здесь, эта встреча не состоится. А когда мы вернёмся в Лос-Анджелес, я, пожалуй, сам с ним сойдусь. — А ты сможешь? — в моём голосе отразилась по-детски доверчивая надежда. — Конечно. Я с ним поговорю и выясню, чего он хочет. А потом мы наметим дальнейший план действий. Идёт? Хотела бы я посмотреть на того, кто на моём месте удумал бы упираться. Хоть я и не любила перекладывать свои проблемы на других, но данная переделка загнала меня в такой глухой угол, выбраться из которого в одиночку я не могла. И в этот момент я, признаться, испытала огромное облегчение — ощущение рядом находящегося дружеского плеча даровало защищённость и поддержку. А такое пособничество со стороны модельера лишний раз возвеличило его в моих глазах. — Спасибо, Дэкс, — шепнула я, услыхав, как Дениз вполголоса добавила: — Я знала, что ты не оставишь Эйвер. Её глаза с благодарностью смотрели на него, в них горело уважение и одобрительная мягкость. И я словно очнулась, только сейчас заметив то, что так или иначе от меня ускользало: в их отношениях что-то изменилось, стало совсем другим — намного теплее, намного ближе. — А вы..., — мой неуверенный голос опередила радостная улыбка, — говорите друг другу "ты"? — Угу, — кивнула Дениз, на что Дэкс добавил: — А всё — благодаря твоему показу. — Как так? — Видишь ли, когда я на нём увидал Дениз в том самом платье, то растерял все слова и вразумительно мог только ты́кать и хмыкать. — Не слушай его! — засмеялась она. — Просто мистер Дюрден... то есть Дэкстер тогда кое-что мне сказал. И это само собой всё решило. — Правда? — я обвела их заинтригованным взглядом. — А что же он сказал? Повторить этого Дениз не решилась и потому умолкла, стыдливо опуская глаза. И это засвидетельствовало, что всё сказанное Дюрденом было не только личным, но и очень ценным для неё. Зато он сам решил, что это не такая уж и тайна и что он может в неё меня посвятить. — Я сказал, что в моей сокровищнице не хватает похожего на Дениз изумруда и что без этого моё счастье не может быть полным. — Так и сказал? — Так и сказал. Причём местоимение "ты" вырвалось у меня тогда непроизвольно и с тех пор надёжно укоренилось в обращении к ней. И, как ни странно, Дениз ответила мне тем же. Как ни странно? Да нет же, всё именно так и должно было произойти! Просто время пришло перейти этим двоим на новый уровень отношений — более доверительных и близких, — и теперь ничто этому не могло помешать. — А потом был банкет, — продолжила Дениз, — и мистер Дю... то есть Дэкстер предложил мне встречаться, — она как-то застенчиво-несмело взглянула на меня. — Так что теперь, Эйв, мы пара. Правда? Вот это новость! Широченная улыбка выросла на моём лице, указывая на то, что такой поворот событий был чрезвычайно приятен. Да и могло ли быть иначе, тогда как за этих двоих я всегда болела душой — вместе с ними печалилась, вместе с ними радовалась, вместе с ними ждала того часа, когда история их отношений выйдет на новый, более ровный рубеж. И вот, наконец, это свершилось. Так разве могло это не растрогать меня? — Я за вас рада! — шепнула я от всего сердца. — Хоть у кого-то всё хорошо. — Эй, — Дениз переполнилась по-детски искренним сочувствием, — не отчаивайся, Эйвер. У тебя тоже всё наладится. — Вот увидишь, — поддакнул Дюрден. — И всех этих мистеров магов мы непременно укротим. Я и не сомневалась. Ведь если он обещал поддержку, то... Вот только коварным мистером магом не исчерпывались мои неудачи, и существовала куда бо́льшая, помочь исправить которую не мог никто: Джаред. Но говорить об этом я не стала. Во-первых, это была болезненная для меня тема; а во-вторых, опадающие на землю первые сумерки — ещё вкрадчивые, едва заметные — и пламя в камине беседки создавали интимную обстановку, и, видя, как Дениз припадала к плечу Дэкса, державшего её за руку, я понимала, что эти двое охотнее остались бы наедине. И испытывать их терпение мне не хотелось. — Ты прав, — выдохнула я. — Отложим проблемы. Ведь мы приехали сюда отдыхать. Поэтому, — и я поднялась, — пойду пройдусь на лыжах. — Сейчас? — удивились они в один голос. — Почему нет? Все наши катаются, и мне захотелось. — Все наши уже съезжаются потихоньку, — заметил Дэкс. — Потому как начинает темнеть. — Ещё рано, — возразила на то я. — Пока это случится, я успею прокатиться. И насладиться окружающей красотой. — И всё же это лучше делать днём, Эйв, — поддержала Дюрдена Дениз. — Непременно. Завтра потрачу на это весь день. Но сегодня совершить вечерний моцион тоже необходимо. Так что не скучайте. Скоро вернусь. Видя, что переубедить меня не удастся, ребята оставили эту затею, и Дэкстер, махнув мне рукой, назидательно проронил: — Не задерживайся. И будь осторожна. — Хорошо. Я выскочила из беседки и побежала к павильону, в котором смотрители базы выдавали лыжи напрокат. Сказать по правде, каталась я на них слабо, — а как ещё могла кататься особа, видевшая снег, в основном, только в холодильнике? И, глядя, как умело скользят по склонам другие, я лишь задавалась вопросом, где они могли этому научиться? Быть может, у них холодильники намного больше моего? Хотя, конечно же, дело было не только в отсутствии снега в нашем регионе. Многие из тех, кто приехал из наших мест, порой вытворяли такие выкрутасы, увидеть которые можно было только в кино. А Гейл и вовсе демонстрировал такое умение, которое походило на профессиональный фристайл. Я же в этом была не сильна, поэтому выбрала трассу для начинающих — без крутых поворотов и с несложным пологим спуском. Зафиксировав лыжи, поправила капюшон красного лыжного костюма и, нахлобучив на нос очки, слегка оттолкнулась палками. На своём маршруте я была не одна — впереди катались и другие неумехи, — и это не только придавало энтузиазма, но и ослабляло внутреннее напряжение. Оказывается, кататься не умела не только я, и это нисколько не выглядело постыдным. Напротив, эти люди преподносили своё неумение как некую фишку, как особенность, присущую только им. Словом, очень скоро я поняла, что мне нечего стыдиться, и переключилась непосредственно на сам процесс катания. А он, надо признаться, увлекал. Особенно, если учесть, что у меня не так уж и плохо получалось. Если поначалу мои движения были скованы и зажаты, то с каждой минутой они всё более расслаблялись. Скольжения удавались сами собой, и я обретала уверенности и свободы. Настолько, что перестала контролировать каждый свой шаг и позволила себе немного отвлечься. В данном случае — на окружающие пейзажи. Сказать, что они были восхитительными — ничего не сказать. Мимо меня проплывали заснеженные ели — гордые, величавые, загадочно-молчаливые. Сквозь прорехи их ветвей проглядывали отблески уходящего солнца и, приглушенные вечерней мглой, опадали на красующиеся на обочинах сугробы. Вдалеке, где-то внизу, у подножия витиевато переплетающихся склонов, виднелось что-то вроде деревушки — рассыпавшиеся по простору коттеджи, в окнах которых уже зажигался свет. Далёкие, усыпанные снегом, они походили на сказочные избушки и казались таинственно-загадочными, как в кино. Безмолвие, окутывавшее их, невероятно умиротворяло, а струящийся из дымоходов дымок указывал на наличие жизни. И от этого на душе становилось так уютно-тепло, что я на миг сомкнула ресницы, стараясь запечатлеть в памяти этот момент. И вдруг... Вдруг какая-то девица в жёлто-сером комбинезоне, вылетевшая сзади, подрезала меня — так нагло и резко, что я, не удержавшись, шлёпнулась наземь, проехавшись по инерции парочку метров. — Эй! — возмущения по той же инерции так и посыпались из меня. — Куда несёшься, как чумная? Не видишь, что здесь катаются люди? — Люди катаются на спусках для профессионалов, — остановилась нахалка, скаля зубы. — А здесь жалко тужатся желторотики. Что-то в её дерзкой улыбке выдалось мне знакомым. К тому же её слова были не менее дерзки, отчего мне даже захотелось её пристукнуть. Огреть по хребту лыжной палкой и зарыть по уши в снег. Но всё-таки я сдержалась, хотя в сердцах сдёрнула с себя очки, парировав в ответ с запалом: — Уж лучше тужиться, никому не мешая, чем нападать на всех переходной диареей! Такое сравнение ей не польстило, и, демонстрируя своё недовольство, она тоже смахнула с лица очки. — Это я-то диарея? — Санса?! Не знаю, кто из нас поразился больше — то ли она из-за столь неодобрительного сравнения, то ли я, не ожидавшая увидеть её, — да только несколько мгновений мы молча сверлили друг друга глазами. Я её — ошеломлённо, она меня — вызывающе-зло. — Да, это я, — проронила она при этом. — А чего ты так удивилась? — Откуда ты здесь взялась? — А что, думаешь, только ты зажигаешь в Вейле? Так ведь он открыт для посещений и доступен для всех. — Ты что, шпионишь за мной? — Больно надо! — возмутилась она. — Ты не представляешь для меня интереса, потому как больше не являешься конкуренткой. Меня пригласили здесь отдохнуть! Надо же, какое совпадение! Неужели из всех курортов в Штатах был только Вейл? — С чем тебя и поздравляю! — буркнула я, поднимаясь. — О, да, поздравить меня есть с чем, — так и заискрила ехидством младшая Карбрей. — Особенно, если учесть, кто́ меня пригласил. Не хочешь узнать, кто это? — Мне всё равно. Я сочувствую ему, кем бы он ни был. — Мне кажется, посочувствовать останется именно тебе. Особенно когда я назову имя этого голубоглазого красавца. Я уже собиралась оттолкнуться палками и уехать прочь, но вдруг словосочетание "голубоглазый красавец" остановило меня. И я бросила резкий взгляд на Сансу. — Что? — Да, это Джаред! — улыбнулась она, словно сообщала самую приятную новость на свете. — Красавчик Джаред Лето! Кто?! — Ты что, на морозе перемёрзла? Он не мог тебя пригласить! В моём голосе отражался стойкий скепсис, приукрашенный уверенностью, что этого никак не могло быть. Однако юную чиксу это нисколько не смутило. Она улыбнулась с эдакой ехидцей, с которой затем произнесла: — Может, и не мог. Но пригласил же! Вообще, этот Новый год полон чудес. — Какой Новый год? При чём он? — Ну, как же? Всё случилось ещё перед Новым годом. Сразу же, как ты выдворила меня с показа. Признаться, я была зла на тебя, как дьяволица, а теперь вижу, что должна благодарить. Не знаю, что ты там сотворила, но едва я вернулась домой, как мне позвонил Джаред. Он был чем-то рассержен и угнетён, но сказал, что, если моё приглашение в силе, то он согласен встретить со мной Новый год. Конечно же, оно было в силе — я ведь так долго к этому шла. И вижу, что не прогадала, заручившись твоей поддержкой. — Врёшь! Он не мог тебе позвонить! — Это ты так считаешь. А вот и его, и моя память прекрасно помнит этот звонок. И не только его, последовавшую за ним ночь — тоже. Праздничную, сказочную, волшебную. После которой он пригласил меня сюда. Сказал, что всё равно собирался приехать, так не отправляться же на отдых одному. — Неправда! Ты гонишь пургу! Ты наглая лгунья! В ответ она с самым невозмутимым видом красноречиво развела руками, пожав при этом плечом: — Думай, как хочешь. Исход событий не зависит от того, веришь ты или нет. Главное — что я своего добилась. И даже получила бонус в виде поездки в Вейл. Ну, как бы вам понравилось такое? Я так и затряслась от нахлынувшей злобы, борясь с объявшим меня искушением зацедить этой лгунье лыжами по зубам. Но всё же здравомыслие меня удержало, подсказывая, что тем самым я выставлю себя в глупом свете. — Тебе просто хочется, чтобы так было, — как можно спокойнее проронила я. — Вот ты и выдаёшь желаемое за действительное. — Не веришь? — юная Карбрей неоднозначно улыбнулась — ехидно, коварно, с оттенком личного превосходства, — и вдруг указала мне за спину: — Тогда взгляни вот туда. Как думаешь, что за парень стоит на вершине? Я оглянулась. На холме действительно стоял мужчина — стройный, подтянутый, облачённый в синюю куртку, — который, судя по всему, за нами наблюдал. Спортивная чёрная шапка на голове, такой же шарф на шее с крупными белыми буквами на концах... Да, силуэтом он походил на Джареда. Но я не желала с этим соглашаться. — Не знаю! — почти огрызнулась в ответ. — Ну, как же ты Джареда-то не признала? Да, это он, — Санса демонстративно помахала ему рукой. — И догадайся, кого он поджидает. Нет, этого быть не могло! Я не хотела в это верить, но... мужчина махнул ей в ответ! Причём так незамедлительно-быстро, словно уведомляя, что этот знак внимания принадлежал именно ей. Я подняла на наглую мисс Карбрей тяжёлый и предупредительно гневный взгляд. — Это ещё ничего не значит! — Можешь и дальше заблуждаться. Ты просто не хочешь признать, что в этом я тебя обошла. Но посмотри на себя, Эйвер: ты тащишься по детской дорожке, а я, как прорайдер, беру крутые виражи. А ведь мужчины любят опытных женщин, с которыми не сложно, а не заби́ченных принципами, вроде тебя. Но, знаешь, что я скажу? Оставайся на своём уровне для горнопляжников — мне это на руку. И помни: тебе до меня никогда не дорасти. С этими словами она отцепила лыжи от ботинок и, закинув их на плечо, покарабкалась вверх с такой прытью, как если бы боялась, что я её догоню. А я стояла, как вкопанная, не в силах пошевелиться, и видела в её действиях стремление выставить себя напоказ. Ведь для подъёма куда разумнее было воспользоваться подъёмником, но она предпочла это сделать пешком. Не потому, что так было быстрее, а чтобы я увидала, что Джаред её поджидал. Я видела, как он подал ей руку, вытаскивая на вершину, как отобрал лыжи, как затем присел возле неё, видимо, по её просьбе оглядывая ей ногу... Интересно, понял ли он, с кем она говорила? И, главное, о чём? Я отвернулась. Какая мерзость! Причём не знаю, кто бо́льшая — она или он. Ведь позиция Сансы была мне понятна — она стремилась заполучить Джареда, чего, собственно, и добилась, — а вот его... Его вызвала во мне подобие шока, отчего первое время мне даже было трудно дышать. И несколько мгновений я судорожно хватала ртом воздух, ощущая, как нехватка кислорода давящей болью засела в груди. Скукожилось сердце, душа перевернулась, а колючая обида приоткрыла шлюзы, предназначенные для сдерживания слёз. И те хлынули из меня потоком — диким, непроизвольным, затопляющим всё пространство. Желая создать им преграду, я нахлобучила очки обратно на нос и, оттолкнувшись палками, вновь заскользила по снегу. Хотелось избавиться от того, что я услыхала, укрыться от обрушившейся на меня правды, убежать от самой себя. Хотелось спрятаться где-то под елью, зарыться в глубоком сугробе и реветь, реветь, реветь... Вот только что́ бы это изменило? Ведь всё уже случилось и Джаред предал меня. Конечно, скорее всего — мне в отместку. Из чувства обиды. Чтоб насолить. И пусть это было до ужаса инфантильно, но сейчас я испытывала отнюдь не детскую боль. Мимо меня прошмыгнул лыжник — быстро, уверенно, не колеблясь, — свернул влево, где, как я знала, был переход на более сложный спуск. А я тащилась, как гусеница, на своём маршруте — одна-одинёшенька, потому как все остальные с него давно сошли. Туда, где было трудней, но интересней. Туда, куда не решались заглядывать слабаки. И, как дала понять Санса, такие неудачники, как я. Меня подстегнуло какое-то мерзкое чувство, сотканное из уязвлённости и желания доказать обратное, и, поддавшись ему, я тоже сменила направление. Резко повернула влево, прошла поворот, ощутила, что склон стал круче, а лыжи — наращивать темп. Но не придала этому значения, потому как моё внимание, было занято совсем другим. И всё-таки как некрасиво поступил Джаред! Как подло. Как несправедливо. Ведь я пошла на определённые жертвы, дабы не допустить его связи с Сансой, а он, получается, всё это перечеркнул. Необдуманно, одним махом, всего лишь из желания продемонстрировать свою гордость. Да ещё и в Вейл эти чиксу притащил! Тогда как приехать с ним должна была я — та, кого он уверял в своей симпатии когда-то. Я окончательно задохнулась, а слёзы напрочь затуманили взор. Что-то наступивший год не задался у меня изначально. Сначала — выходка мага, теперь — эта канитель. И зачем только я сюда припёрлась? Мало мне других проблем? А трасса между тем усложнилась, начала вилять, устраивать повороты, хитрые переходы, заносы на них. Скорость достигла предела, в ушах посвистывал ветер, и в какой-то момент я осознала, что надо бы остановиться. Но почему-то уже не могла. Дорожка под ногами изогнулась, резко отпрянула вправо, и я, летящая на всех парах, не вписалась в поворот. Пошла по самому большому его радиусу, вылетела за пределы накатанного спуска и, не удержавшись, кубарем покатилась в обрыв. Холод в лицо, грохот, удары и столб снежной пыли, поднимающейся за мной. Дикий страх прошиб всю мою сущность, с губ невольно сорвался крик, а перед глазами мелькнули всё те же ели, на которые я теперь летела плашмя. А затем что-то так резко меня толкнуло, что я не только умолкла, но и перестала дышать... А пришла в себя я от дикого холода, прожигавшего щеку. Разомкнув глаза, обнаружила, что лежу под разложистой елью, на которую, видимо, налетела с размаху, а осыпавшийся с её ветвей снег залепил мне лицо. И он подкрашивался брызгами крови. Меня напугала эта картина, и, сорвавшись с места, я отпрянула от неё. Но пронзившая боль тут же меня осадила, породив болезненное: — Ой! На минуту мне вновь стало дурно, в глазах зарябило, в ушах послышался шум. И я судорожно сообразила, что не могу идти. Вот так покаталась на лыжах! Покорительница крутых трюков! Как же мне теперь вернуться назад? А сумерки между тем заметно сгустились и теперь стояли вокруг меня плотной стеной. Ещё немного — и они перейдут в ночную темень, подсвечиваемую светом уже зажигающихся на небе звёзд. Неужели здесь, средь заснеженных спусков, мне предстояло остаться ночевать? Я дотяну до утра? Не замёрзну? Неожиданно позади меня на темнеющем снегу блеснула яркая полоска, и, оглянувшись, я увидела избушку. Небольшая, но аккуратная и приятная глазу, она притаилась среди сугробов и зазывно манила тёплым светом, льющимся из окна. И, понимая, что она единственное моё спасение, я собралась с силами и поползла к ней. Ещё ни одна дистанция не была для меня такой сложной. Боль пронизывала всё тело, голова кружилась, дыхание сбивалось, и я то и дело останавливалась и сплёвывала на снег кровь. Но расстояние всё-таки сокращалось, хотя, как мне казалось, очень уж незаметно. Наконец я достигла крыльца, с горем пополам преодолела несколько ступеней и, приподняв дрожащую руку, постучала в деревянную дверь. Некоторое время она не шевелилась, и я уже засомневалась, что дождусь, пока её отопрут. Но вот щёлкнул замок, послышался шорох, и на порог вышли ноги, обутые в мужские ботинки. Я попыталась поднять голову, но не сумела — тело онемело, а всё вокруг качалось и отчего-то скатывалось во тьму. — Пожалуйста, помогите! — лишь успела я промямлить, прежде чем сознание отключилось, а свет в глазах неумолимо померк...