Гламурная чикса

На крутом заснеженном спуске поднялась настоящая вьюга. Зловещий ветер поднимал с земли белую пыль, насыщал её носящейся в воздухе влагой, затем стряхивал с небес новые снежинки и, смешав всё в адском коктейле, с силой бросал мне в лицо. На ходу замерзавшие крупицы больно били меня по глазам, ударяли по скулам, кусали кожу, а затем осыпа́лись под ноги, расскальзывая и без того обледенелый склон. Но я карабкалась по нему что было сил, стремясь догнать ушедшего вперёд Джареда. Но настичь его никак не могла. Держа за руку облачённую в жёлто-серый лыжный комбинезон Сансу, он ушёл далеко вперёд, и сквозь беснующиеся снежинки я видела лишь его удаляющийся силуэт. А мне так хотелось, чтобы он остановился. Мне так хотелось, чтобы он задержался. Мне было крайне необходимо, чтобы сейчас, в эту минуту, когда меня так враждебно хлестала метель, он находился рядом. Заслонял бы от холода, спасал бы от боли, держал бы за руку... Меня, а не эту глупую чиксу! Но они поднимались всё выше и выше, а я... А я бежала вслед за ними, почти ничего не видя, падала, сползала с обледенелых подъёмов, хваталась за уступы, царапала руки в кровь... Но догнать их не удавалось. — Джаред, подожди! Мой отчаянный крик эхом прокатился по склону, отдаваясь переливами в видневшихся на горизонте горах. А он даже не оглянулся. Как будто не слышал. — Да постой же, Джаред! Зато меня услыхала Санса. Отпустив его руку, она приостановилась, а затем подошла ко мне ближе и едко произнесла: — Ну, и чего кричишь? Ты не нужна ему, Эйвер! Он бы тебя не оставил, будь это так. — Он мой парень. — Как видишь, уже нет. Он предпочитает опытных женщин, с которыми можно кататься по профессиональным горкам. А тебе нужно — в ясельки, на горшок. Поэтому не смей за ним таскаться. Отныне место рядом с ним только моё! И, пронзив меня хищным взглядом, она, словно фурия, полетела обратно. В один присест догнала его, снова взяла за руку и, нарочно дразня меня, прижалась к плечу. Я задохнулась от возмущения и обиды и, вскочив на ноги, вновь попыталась их догнать. Но снова упала, заскользила по склону и, сорвавшись с него, полетела в обрыв — туда, где на дне природного мини-каньона рос старый раскидистый кедр. Зацепилась за бугор, покатилась кубарем к его подножию, с предельной силой налетела на дерево и... И распахнула глаза. Взгляд мой упёрся в кремовый потолок, скользнул по дощатым стенам, зацепился за занавешенное окно — и удивился. Где я? Никакой вьюги, никакого кедра, никакого ветра, бьющего в лицо. Напротив, мягкая удобная кровать и незнакомая комната, манящая уютом. Высунув из-под одеяла нос, я слегка приподнялась на локтях и позволила себе оглядеться. В спальне царил полумрак, невзирая на то, что по её дальним углам горело несколько светильников сразу. Однако все они были переведены в минимальный режим и, выполняя функцию ночников, освещали пространство довольно тускло. Зато зажжённый камин, расположенный слева от меня, расточал его значительно ярче; и его азартные блики, выплясывавшие по стенам и полу, навевали ауру завораживающего покоя. Но я поддаться ему не могла. Во-первых, этот дом был мне незнакомым, как и его обитатель, и кого увижу здесь, я абсолютно не знала. Всё, что я помнила, — это мужские ботинки, вышедшие на крыльцо; всё, что понимала, — что хозяином дома был мужчина. И это, признаться, напрягало, потому что — и это было во-вторых, — я была раздета. Нет, не полностью, не до нага, но мой лыжный костюм — аккуратно сложенный и очищенный от снега — покоился возле камина на пуфе. На мне же оставалось нижнее бельё и поддетый мной под тот самый костюм тоненький блейзер. — Здесь есть кто-нибудь? — спросила я в сторону открытой двери. Никто не ответил. Быть может, не слышал? Крепко спал? Или же за дровишками вышел? Как бы там ни было, а повторить вопрос громче я не могла: в горле у меня пересохло, во рту всё ещё чувствовался привкус крови, и потому наружу вырывался лишь сбивчивый шёпот. На тумбочке у кровати стоял предусмотрительно оставленный кем-то стакан с водой, и, схватив, я тут же его осушила. Ощутила, как живительная влага остудила внутренний пыл, отчего мне стало значительно легче, и, решив себя не терзать, снова откинулась на подушку. Наверно, следовало дождаться утра — так и культурнее и умнее. А то ночь на дворе, а я, попав в чужой дом, ещё и претендовала на повышенное внимание. Глубоко вздохнув, я сомкнула ресницы и прислушалась. Тихо. Только — потрескивание поленьев в камине да дыхание ветра за окном. А ещё — гулкая боль, бродившая эхом по телу. Рождаясь где-то на лице, она скатывалась к плечу и, скользя по руке, перемещалась к бедру под наложенную на него давящую повязку. Но куда противнее у меня болело в груди — давило, жгло огнём, мешало дышать. И отнюдь не от удара. Это было связано с умом — стоило ему лишь коснуться информации, выложенной Сансой, как на меня накатывала болезненная волна. Я пыталась от неё защититься — укрывалась одеялом, отгораживалась мнимой стеной, — но предательская память вырисовывала картинки, доставляющие мне дикую боль: знакомство с Джаредом в его холле, в котором я вылезла из контрабаса, нечаянная случайность, по которой он чуть меня не сбил, разговор за чашечкой чая на его кухне, показ, пошив костюма, вечер на террасе у костра, катание на "Skyslide", ночёвку в его доме... Я даже закрылась руками. Как же он мог это всё позабыть? Как же решился променять на пустоголовую Сансу, с которой его не связывало абсолютно ничего? А может быть, я ошибалась? Возможно, теперь-то их и связывало что-то? Хотя бы то, к чему она так стремилась? То, чего никогда не было у нас, — близость? Бесстыжая чикса быстро смекнула, что это даст ей очень сильный козырь, благодаря которому она сумеет меня победить. Тогда как я не придавала этому значения. Тогда как я больше ценила эмоциональную привязанность, чем бездушный физический контакт. Я снова открыла глаза и смахнула катящиеся по щекам слёзы. Толку о чём-то жалеть, если всё уже случилось? Всё, что мне оставалось теперь, это смириться с произошедшим и постараться всё позабыть: Джареда, ту самую привязанность, возродившую во мне светлые чувства, надежды, сбыться которым было не суждено. С головой уйти в пошив одежды — он никогда меня не подводил — и пересмотреть своё отношение к предложению человека-мага. Ведь, кажется, он был прав: в этом мире нет места чувствам. Возможно, он не ошибается и в остальном? Моего слуха коснулся нарастающий с улицы шум, похожий на рокот мотоцикла. Блеснув в окно яркой полоской света, облизавшей сумрачные стены спальни, он остановился и заглушил мотор. И я удивилась: мотоцикл? По снегу? Кто-то не боялся свернуть себе шею? Хлопнула входная дверь, в дом ступили чьи-то шаги, и моё ухо уловило тихие мужские голоса: — Она в спальне, док, — говорил один. — Прошу за мной. — Одну минуту, — заупрямился другой. — Сначала мне нужно помыть и согреть руки — они у меня озябли. Не то моё прикосновение к больному может стать для него шоком. — Да, конечно. Ванная вот там. Шаги разделились. Одни удалились куда-то в глубь дома, скрывшись затем за какой-то дверью, а другие — вкрадчивые и осторожные — стали приближаться. Прошли по коридору, подступили к спальне, и в её тёмном проёме показался чей-то силуэт. Чем-то он мне выдался знакомым, но зафиксировать на этом внимание я не успела, потому как он переступил порог, вышел к свету, и... Я даже приподнялась на постели, чувствуя, как всплеск поражённого возмущения превратился во мне в адскую смесь. — Джаред?...Ты-ы?! — выдохнула я потрясённо обладателю взволнованно глядящих на меня голубых глазищ. — Да, это я, Эйв. Как ты? Вижу, ты уже пришла в себя. Сейчас я не была уверена в этом. Но если и так, то лучше бы этого не случалось, потому что я, кажется, повредилась умом. — Откуда ты здесь взялся? Он даже удивился — красноречиво взлетевшие его брови не оставили сомнений на этот счёт. А затем даже сдвинул плечом, расстёгивая чёрно-красную куртку. — Я снимаю этот дом. Снимает? Ну, конечно! Нетрудно догадаться, зачем. — С Сансой? Я даже задохнулась от такой мысли, теперь уже возмущённо покосившись на дверь. Быть может, она была там, всего лишь за стенкой? Злорадствовала в мой адрес или же храпела, как трубочист? Возможно, слышала, как я очнулась, но не отважилась подойти? И, может, — меня даже затрясло мелкой дрожью — раздела меня тоже она? — С Сансой? — дерзостник Лето теперь уже непонимающе вскинул бровь. — С какой ещё Сансой? — С Сансой Карбрей. С той самой, пустоголовой. Хотя это ещё спорный вопрос, у кого из вас снег вместо мозгов. Джаред опять удивился, донося до моего ведома, что подобного изречения вовсе не ждал. Причём сделал это так натурально, что кровь во мне забурлила, возмущаясь, и пустилась по венам в галоп. — Чего? — только и выдал он с лёгкой ошарашенностью. Я уже не могла такого стерпеть. Мало того, что припёрся сюда с этой дурой, так ещё и невинность изображает?! — Ничего! — в сердцах я даже сорвалась с постели. — Проверка слуха! — Стой! Куда ты? — меня схватили его крепкие руки. — Тебе нужно лежать! — Может и нужно, но не в этом доме! Пусть здесь разлёживается Санса! — Да какая Санса? О чём ты? С какого перепугу ей здесь лежать? — Пусти меня! Не смей трогать! — Не дури, Эйв! — он крепко удерживал меня. — Сейчас же вернись на место! — И не подумаю! Меня от тебя тошнит! — Тебя тошнит, скорее всего, от удара. Поэтому успокойся и приляг. И позволь осмотреть себя доктору. — Какому ещё доктору? — скорее огрызнулась я, чем удивилась. — Вот этому. Он кивнул на дверь, в проёме которой показался входящий в комнату мужчина — худощавый, подтянутый, ростом с Джареда и чем-то даже похожий на него. Но не это привлекло моё внимание. В глаза мне прежде всего бросилось его одеяние: спортивная чёрная шапка, синяя куртка, чёрный шарф с крупными белыми буквами на концах... Мой мозг так резко отреагировал на это, что я остолбенела, уставившись на посетителя с полнейшим изумлением на лице. А он, видя такую реакцию, лишь улыбнулся, заинтересованно оглядывая меня с головы до ног. — Вижу, для находящейся в отключке вы выглядите довольно неплохо, — промымрил. — Надеюсь, вы не привидение увидели, мисс? Наверное, будь это правдой, я удивилась бы куда меньше. Но всё оказалось намного серьёзней, намного сильней. И накрывшая догадка поразила меня настолько, что поначалу я могла лишь нечленораздельно мычать: — А... я... не... — Что-что? — улыбнулся мужчина, ставя на столик свой кейс. Я не нашлась что ответить. Только смотрела, как он раздевался, — снимал с себя куртку, шапку и шарф. — Эйвер, — услышала я над ухом шёпот Лето, — прошу тебя, вернись в кровать. — Что? — я ещё туго соображала. — Этот человек — доктор. Я специально привёз его с базы, чтобы он тебя осмотрел. — Доктор? — Да, — развернулся ко мне мужчина. — Коннор Сайлз к вашим услугам. Сейчас на базе отдыха я несу свою вахту, поэтому оказываю помощь всем, кто в ней нуждается. — И Сансе тоже? — непроизвольно вырвалось у меня. — Кому? — труженик медицины от усилия даже сморщил лоб. — Не знаю, кто это, но если ей требовалась помощь, то наверняка. Не знал кто это? Ну, как же? А впрочем, неужели был на свете счастливец, который эту наушницу не знал? — Доктор, — промямлила я, позволяя Джареду усадить себя на постель, — а вы были сегодня на закате на спусках? — Конечно. В это время дежурства я обычно провожу обход — обхожу вверенную мне территорию и проверяю, все ли вернулись и никто ли себе ничего не сломал. — А с вами была девушка в жёлто-сером комбинезоне? — Ах, эта! — он ответил так незамедлительно-быстро, что я поняла: он её запомнил. — Ещё бы! Прицепилась, едва я пришёл на участок, и почти не давала проходу — то ей то, то ей сё. Причём, знаете, была так назойлива, словно муха. Я даже заподозрил с её стороны хитрый план — мне показалось, что она демонстрировала кому-то якобы существующую между нами связь. О, нет, мистер Сайлз, вам не показалось! Это действительно было так. И даже более того: этот кто́-то повёлся. По глупости распустил уши и поверил во всю эту ложь. Но говорить об этом я, конечно, не стала. Натомест перевела взгляд на Джареда и спросила машинально и чисто для себя: — А ты в это время там не был? — Я в это время был на базе и оформлял на съём этого дома соответствующий документ. Я ведь всего несколько часов как приехал. Узнал, что ты здесь, и прилетел. Ах, вот как? Я ощутила, как сердце забилось сильнее, отчего кровь, курсировавшая по венам, прилила́ к щекам. Джаред не врал? Всё на самом деле так было? Он прилетел сюда из-за меня? — Зачем? — ляпнул мой язык, воспользовавшись тем, что разум замялся. — Чтобы научить тебя кататься на лыжах, — синева его взгляда обдала меня тёплой иронией. — Кажется, у тебя с этим проблемы. Вообще-то, проблемы у меня были с головой. Причём куда бо́льшие. Ведь надо же было так бездумно повестись на развод наглой Сансы. Где были мои мозги? Как я могла? Ведь я прекрасно знала ей цену. Я должна была понимать, что после всей канители у неё остался на меня зуб. Змеиный зуб, полный яда, которым при малейшей возможности она непременно укусит меня. И пусть её укус был не смертельным, всё же причинил мне боль и привёл к определённым последствиям — я чуть не свернула шею. Ту самую шею, на которой держалась пустая голова. — Причём большие, — согласилась я, отвечая ему тем же. — Вот видишь. Поэтому ложись, и пусть Коннор тебя осмотрит. Я не стала упираться. Позволила уложить себя в кровать и подставила доктору для осмотра. Он не длился долго. Мистер Сайлз оказался достаточно сведущ, поэтому без труда определил, что серьёзно я не пострадала. Были только ушибы, рассечённая губа да большая ссадина на бедре, по которой пришёлся удар веткой. Рассказывая о мерах безопасности при катании на лыжах, он перемежал их интересными случаями из практики, одновременно обрабатывая мне раны, — лихо, умело, со скоростью профессионала. А затем укрыл одеялом, предписал полный покой и, пожелав доброй ночи, удалился — выскользнул в коридор, прихватив свой кейс и куртку. — Мне нужно отвезти его: он сам не доберётся, — сказал мне Джаред, также одеваясь. — Ведь ночь на дворе, а здесь всё-таки глушь. — Да, конечно, — я понимающе кивнула. — Ты не боишься остаться одна? — А стоит? — Нет. Здесь очень спокойно. Я проверял, — он вдруг переполнился доброй иронией, с которой заглянул мне в глаза. — А кроме того, пока меня не будет рядом, тошнота тебе не грозит. Это было сказано так безобидно, без какого-либо упрёка или даже намёка на него. Однако мне вдруг стало стыдно — настолько, что я виновато потупила взор. — Тошнота уже миновала, — пролепетала. — Этот доктор способен творить чудеса. — Какой замечательный доктор. Тогда тем более нужно его отвезти. Я — скоро. Он подоткнул под меня одеяло и, шутя щёлкнув по носу, направился к двери. Но уже почти в проёме я окликнула его: — Джаред, — я подождала, пока он оглянулся. — Это ты меня раздел? — Да. Прости меня, Эйв, но больше некому было. А запихивать тебя в постель в лыжном костюме было как-то не с руки. Да, конечно. Я лишь кивнула, показывая, что с этим согласна, тогда как язык очень тихо и чуть пристыженно спросил: — А зачем ты приехал? Я имею в виду сюда, в Вейл. Отсутствие удивления на его лице засвидетельствовало, что мой вопрос он не только понял, но и воспринял, как надлежит. С минуту помолчал, опустив глаза, а когда снова их поднял, очень серьёзно взглянул на меня. — Хотел побыть здесь с тобой. Ведь я приглашал тебя сюда, если помнишь. И этой поездки, признаться, очень ждал. Но пока под Новый год замешкался с делами, Дэкстер меня опередил — взял и увёз тебя вместе со всеми. За что при встрече я непременно вздую его. — Не надо, — я даже улыбнулась, заступаясь за Дэкса. — Он же сделал доброе дело. — Доброе? Да, наверное. Но он лишил такой возможности меня — именно я должен был его провернуть. Но я решил не сдаваться и полетел следом. А утром намеревался выловить тебя на базе и привезти сюда. Чтоб вместе походить на лыжах, погулять по Вейлу, полюбоваться его красо́тами и поваляться в снегу. Словом, чтоб провести с тобой этот отпуск и, наконец, разрулить ситуацию, сложившуюся вокруг нас. Все эти недомолвки мне здорово надоели, и я хотел бы всё выяснить раз и навсегда. Да, это нужно. С этим я тоже была согласна. И сама желала этого всей душой. Ведь всяческие недопонимания отравляли наши отношения, точно так же, как и у Дэкстера с Дениз. Неужели они никогда и ни у кого не развиваются гладко? Обязательно всегда что-то мешает им? — И пусть из-за твоего состояния покататься на лыжах нам, возможно, и не удастся, — продолжал между тем Джаред, — зато ты уже здесь. А это бо́льше, чем я ожидал. Он не лукавил — радость, горящая в глубине его глаз, свидетельствовала, что именно так всё и было. И он бы хотел мне сказать что-то ещё, — всё те же глаза об этом твердили, — да только ему мешало присутствие посторонних в доме и создавшийся между нами барьер. За его спиной послышались шаги, и из-за плеча затем показалась физиономия уже одетого мистера Сайлза. — Ну, что, едем? — спросил у Джареда он. — Да, конечно, — и, уже уходя, Лето даже ткнул в меня пальцем. — А ты закрывай глазки и спи. Поговорим утром. Он растворился в проёме, и вскоре их с доктором шаги переместились за порог. Я слышала, как за окошком поскрипывал под их ногами снег, как затем снова завёлся мотор того самого транспорта, по звуку похожего на мотоцикл, как отдалился от дома, затерялся где-то в ночи... Я откинулась на подушки, ощущая невероятное облегчение от мысли, что самую главную проблему нам наконец-то удалось сдвинуть с мёртвой точки: Джаред решил объявиться. Причём этот поступок с его стороны не был спонтанным — он давно о нём помышлял. И если бы я не удрала сюда с Дэксом, он бы всё равно меня привёз. Как и хотел. Как и намеревался. Как и выстраивал в воображении, дабы помириться со мной. А я-то, глупая, боялась. А я-то решила, что недоразумение с поручением миссис Карбрей способно нас разлучить. Но я недооценила Джареда. Я выпустила из виду, что он был взрослым серьёзным мужчиной, а не инфантилом-юнцом. И то, что он не пустил ситуацию на самотёк, а жаждал в ней разобраться, это отчётливо подтверждало. Глядя в потолок, я заметила, что улыбаюсь. И всё-таки человек-маг явно ошибся, сказав, что от меня сбежал парень. Не знаю, по чему он это определил, но это далеко от правды. Поэтому пусть забросит свой шар предсказаний — он врёт. Выбросит на помойку или поставит где-то на полку и стирает с него пыль. Ведь больше ни на что другое он попросту не годится. И если бы я смогла его сейчас увидеть, то непременно донесла бы до него эту мысль. Повернувшись на бок, я укрылась по самые уши. Ощутила, как по усталым нервам покатилось благодатное тепло, и представила, какое лицо было бы у этого человека — удивлённое, изумлённое и, возможно, даже недоверчивое. Ведь он-то был более чем уверен, что победил меня морально, что информация, которую он раздобыл обо мне где-то, поколеблет мой дух. И тем самым сделает меня лёгкой добычей в своих расчётливых планах. Но он остался с носом. Он не учёл, что мой парень настолько надёжен, что любое разногласие с ним можно утрясти. И пока он со мной, я чувствую себя защищённой, как будто облачённой в доспехи, ограждающие от посягательств извне. Спрятав лицо в одеяле, я сомкнула ресницы. И всё-таки здорово, что я поехала кататься на лыжах, — это привело меня в эту избушку. И пусть я измяла бока и избороздила склон носом, всё же узнала, что Санса мне лгала. А это заговаривало всякую боль и залечивало раны. Одна только мысль об этом убаюкивала моё восприятие, и, утопая в сладкой неге, оно растворялось в полутьме. Вдруг тишину комнаты нарушил телефонный звонок, отчего я, погружающаяся в дремоту, даже встрепенулась. Ну, и ночка! Повальная нервотрёпка! Закончится ли она когда-нибудь? Стянув с тумбочки предусмотрительно выложенный Джаредом мой мобильный, я поднесла его к уху. — Алло? — Ну, что? — услыхала в трубке приторно-слащавый голос. — Как тебе спится одной? — Санса? — меня поразила её неслыханная дерзость. — Какого дьявола ты мне звонишь? — Хочу пожелать тебе доброй ночи, — она так и чеканила каждое слово, подкрашивая его манерным издевательством. — Одной. В холодной постели. — Ну, не такая уж она и холодная, — улыбнулась я. — Мне здесь тепло. — Не теплее, чем мне, — и она понизила голос до интригующего шёпота. — Ведь Джаред, оказывается, такой горячий мужчина! Вот что бы вы сказали этой свистунье? Она хотела меня уверить, что... — А он что, с тобой рядом? — уточнила я на удивление очень спокойно. — Ну, да. А как же иначе? — Тогда передай ему трубку: я хочу в этом убедиться. — Ещё чего?! — даже возмутилась она. — Мне всё равно, веришь ты или не веришь. Главное — что правду знаю я. А кроме того, Джаред очень устал — догадайся, от чего, — и уже спит. И будить его ради тебя я не стану. Если бы на минуту я и могла предположить, что эта ехидна говорила правду, — Джаред ведь уехал куда-то на базу, — то последняя фраза развеяла бы всяческие сомнения. Ведь я отлично знала Сансу: она ни за что бы не упустила возможности покичиться предо мной своим завоеванием — пусть даже сексуального характера. О, особенно им! И коль уж она отнекивалась, то только потому, что врала, как сивый мерин. — Знаешь, Санса, может, Джаред и горячий мужчина, но только не с тобой. — А с кем? С тобой? — дерзнула в ответ нахалка. — Нет, — не стала обманывать я. — Пока нет — мы с ним ещё не были близки. Но наши отношения развиваются, а значит, всё у нас впереди. — Врёшь! Ваши отношения закончились! Он сам мне сказал! Да ну? А вот мне всего несколько минут назад он говорил совсем другое. — Когда? — недоверчивость так и сквозила в моём вопросе. — Сегодня вечером. Когда ты видела нас на спуске. Вот ведь лисица — применяла хитрый ход, заручаясь поддержкой мощного аргумента. И неважно, что он был фальшивым, — она удачно подтасовывала его под себя. — Да, на спуске я видела тебя с мужчиной. Но это был вовсе не Джаред. — Здрасьте, пожалуйста! — возмущённая претензия так и ударила мне в ухо. — Как это не Джаред? А кто? — Доктор. — Какой ещё доктор? — Коннор Сайлз. Доктор, дежурящий на базе. Тот самый, которому ты весь вечер пудрила мозги, придумывая всякого рода недомогания. — Неправда! Ничего я не придумывала! — выпалила она. — Тот самый, который чисто из вежливости не мог тебя куда-то послать, хотя сотню раз намеревался. — Ты наговорщица! Ты всё лжёшь! — Тот самый, который в следующий раз всё же грозился скрутить тебя в бараний рог и надеть смирительную рубашку. — Клевета! Грязный поклёп! Он всего-навсего попросил больше не тревожить его без причины! Клевета? Да, конечно. Но ещё и хитрый стратегический ход, применённый мной, чтобы вывести из себя эту лгунью. Чтобы, утратив контроль, она проболталась об истинном ходе событий. И тем самым выдала себя. Что, собственно, и случилось. Санса это заметила и сама, потому как в тот же миг резко умолкла, видимо, честя меня по чём ни зря, — только тяжёлое сопение слышалось в трубке. Затем оно приутихло, уступая место неуверенно-сконфуженному: — То есть... я хотела сказать... — Можешь не утруждаться, — а вот моё спокойствие, напротив, подчёркивало яркость победительно тона. — Всё, что ты хотела сказать, я поняла. И всё, что не хотела, — тоже. Поэтому оставь нас с Джаредом в покое — мы тебе не по зубам. И никогда не звони мне больше. Не давая возможности ей препираться, — хотя она, по всей вероятности, досадуя на себя за то, что спалилась, даже не пыталась этого сделать, — я отключилась. Улыбаясь под нос, отложила телефон обратно на тумбочку и, скользнув взглядом по пустому стакану, вдруг ощутила, что хочу пить. Что все эти звонки и лживые склоки измотали меня, и организм настойчиво требовал пополнения влаги. Отбросив одеяло, я неспешно поднялась и, прихватив тот самый стакан, отправилась на поиски кухни. Что-то мне подсказывало, что там-то уж точно найдётся вода. Небольшой коридор привёл меня к соседней спальне, дверь в которую была приоткрыта. Движимая любопытством, я заглянула внутрь, а затем зажгла свет и слегка осмотрелась. Такие же кремовые стены, дарующие ощущение тепла, высокий потолок, интерьер — уютный и в стиле минимализма. У глухой стены — заправленная кровать, на ней — впопыхах оставленная дорожная сумка, из которой было извлечено несколько вещей, тут же брошенных рядом. Всё это указывало на то, что, во-первых, Джаред мне не врал: он действительно только заселился в домик. Во-вторых, что в этой комнате обосновался именно он, а в третьих, что что-то отвлекло его от разбора поклажи. И этим чем-то было моё вторжение в дом. Я подошла к кровати и оглядела покоившиеся на ней вещи. Какие-то бумаги, записная книжка, маленький коробок, бритвенные принадлежности, небольшой свёрток, пара рубашек... И вдруг я оторопела, на миг почти перестав дышать. За всем этим на средине кровати покоился... магический шар предсказаний. Тот самый шар, внутри которого под елью, казалось, насмехался надо мной снеговик, а мимо него проносилась запряжённая в сани лошадь. И мне даже чудилось, что она ехидно так ржала, донося до моего ведома, что загадочный мистер маг и на этот раз меня объегорил.