Вспять

Когда от костра потянуло не только запахом, собственно, самого костра, но еще и ароматом жареного мяса, Октавия больше не смогла оставаться в стороне. Она пыталась выстирать куртку, но поняла, что это бесполезно, дырки слишком большие, через них давно уже проглядывала ее нижняя майка, так что спасать ее – гиблое дело. С какой-то завистью девушка посмотрела на укутанного в три слоя одежды землянина, вот уж кто точно не страдал от наступающих холодов. В итоге, Октавии ничего не оставалось, кроме как подойти к костру и начать греть замерзшие плечи (с волос прилично капало, а на прохладном воздухе быстро сохнуть они не желали), руки и лицо. Казалось, мужчине все равно на состояние своей, если можно так выразиться, пленницы, но правда вскрылась через пару минут. Землянин провертел мясо на костром и вновь закопался в свой мешок, который, по всей видимости, был бездонным, как сумочка у девочки из прошлого мира – Гермионы Грейнджер. Сама Октавия никогда не читала этих книг, но брат как-то рассказал ей историю о школе магии, трех друзьях-чародеях и их приключениях. Было забавно слушать про подобное. Магия? Ну да, как же. Девушка фыркнула, а потом и вовсе тихо рассмеялась себе под нос. Если бы она была волшебницей, было бы круто. Но она не могла даже пожарить себе зайца и за нее это делал незнакомый мужик, с которым она не могла даже поговорить. «Блеск, Октавия, ты отлично справляешься!» – немного самобичевания никогда не бывает лишним. В это время землянин оторвался от «сумочки Гермионы» и бросил чем-то в свою сопровождающую. Когда ей удалось разобрать спутанный, прилетевший в нее клубок, оказалось, что все это – одежда: плотные штаны из темной кожи с выдавленным на ней незамысловатым узором, рубаха из теплой ткани, шерстяное подобие свитера и… куртка, нет, опять же, подобие куртки. И поверх всего этого девушка положила отыскавшееся в этой же куче тряпья полотенце. Точнее, отрез ткани, называя даже про себя его полотенцем девушка оказала честь несчастному обрывку. Лишь пристальный взгляд землянина отвлек ее от созерцания своих «обнов». И этот взгляд явно говорил ей переодеться, собственно, Октавия и сама хотела этого, лишь бы перестать дрожать от холода, как перепуганный зверек. Она пыталась сохранить хотя бы внешнюю иллюзию спокойствия. – Эм… Спасибо. Я переоденусь вон там, ты ведь помнишь, что я обещала быть послушной и из-за ноги далеко не убегу? Ну и от жареного зайца тоже тяжело отказаться, – девушка протараторила все это пулеметной очередью, сама не понимая, чего так смутилась. Вон, перед компанией горе-друзей с легкостью разоблачилась и в воду полезла (дура!), а тут мнется. Ну да ладно, он кивнул и ладно, так что Октавия медленно похромала в сторону высоких кустов, чувствуя напряжения землянина. Тот готов был кинуться за ней в любой момент. От этого становилось одновременно и страшнее, и спокойнее. Хотя бы один человек точно ее не бросит в данный момент. Конечно, в лагере был Беллами и Кларк, и еще пара человек, которых можно назвать друзьями, но… не было человека, которому бы она полностью доверилась. Даже брату. Землянину она не доверяла тем более, но именно сейчас, по всей видимости, у него были планы на нее и убийства девушки явно частью плана не было. А значит, он будет оберегать ее. По крайней мере, она будет убеждать себя в этом, пока нога не выздоровеет. Прошлая одежда словно прилипла к ней и не хотела сниматься, если только вместе с кожей, так что девушке пришлось пойти на отчаянный шаг и искупаться. Точнее, попеременно опускать части тела в неглубокий ручей, а потом уже намокшую одежду с себя стаскивать, обтираться и быстро надевать новую. Она была еще теплой, так как сумка лежала прямо рядом с костром, и Октавия быстро согрелась. Как же приятно было в чистой одежде! Она даже еще пахла чем-то… чем-то травянистым. Что неудивительно, из чего еще земляне могил сделать стиральное средство? Только из того, что растет вокруг. В любом случае, девушке стало тепло, голову она обмотала во все то же полотенце, уже правда влажное, но лучше уж так, чем никак, после чего вернулась к костру. – Ну как, я выгляжу как землянка? – так как ручей был достаточно узким, нормально свое отражение в нем она увидеть не могла, вот и решила спросить мнение эксперта. Чувствовала она себя точно одной из дикарей, которые бегают по лесам. И только сейчас она поняла, что вообще-то этим «дикарям» и теплее, и сытнее, нежели цивилизованным космическим подросткам. Землянин в свою очередь видел весьма специфическую картину: бледная, не столько от ранения, сколько от условий обитания на «Ковчеге» Октавия вся стала черно-белой. Темные, налившиеся водой волосы торчали из-под белой ткани, белое же лицо контрастировало с черной курткой и вообще всей остальной одеждой. – Ну же, скажи, «да» или «нет»? – каждое слово она сопроводила небольшой пантомимой, все равно он должен понять хотя бы такую малость. В ответ он поманил ее двумя пальцами, и когда ОКтавия на свой страх и риск подошла ближе и склонилась над землянином, тот, зачерпнув у края костра пепел, провел по две широкие полосы под глазами девушки и до линии подбородка. А потом… – Вот ведь гад, чего лыбишься? А мужчина действительно улыбнулся. Боевая раскраска на этой космической девчонке смотрелась так странно, что невольно смешила. Но все же воин внутри землянина говорил: «Из этого может выйти толк». Девушка все же подошла к воде и вгляделась в отражение своего лица. Ей вроде как… шло? Она казалась немного старше и воинственнее, чем была на самом деле, и это не так уж и плохо. И вообще её сердце вроде как начало… трепетать? Какое-то смутное ощущение правильности происходящего. Словно отражение в воде это и есть настоящая Октавия: воин и женщина. А не бесполезный подросток, проживший всю жизнь под знаменем «лишний ребенок». Когда она обернулась, землянин даже не постарался спрятать свой взгляд, смотря прямо на нее. Он явно был доволен. Даже достал какую-то кожаную книжульку, типа записной книжки, и небольшой уголек. Но перед тем как начать что-то делать (писать? рисовать?), мужчина проверил мясо и снял его с самодельного вертела, умело разрезая его на кусочки и укладывая на большой лист какого-то растения. Получилось как раз две своеобразные тарелки с едой, одну из которых землянин отдал Октавии. Та накинулась на еду с таким энтузиазмом, что казалось, даже не почувствовала вкуса или температуры пищи. За этим она не заметила, что землянин, закинув в рот небольшой кусочек мяса, отсел чуть подальше и взял обратно в руки уголь и свой блокнот, принимаясь за рисование. И его пристальные взгляды помогали до деталей перенести портрет девушки с небес на бумагу: выбившиеся непослушные прядки, яркие глаза, отражающие пламя костра и сами горящие не хуже пламени, красивый изгиб губ, созданных для улыбки, худое тело, уже сейчас не лишенное грации молодой хищной кошки. Он рисовал ее, забыв о времени и пространстве, о собственном голоде и мире, что продолжал жить вокруг них. Наконец, Октавия отвлеклась от мяса (только когда ее не осталось на листе) и взглянула на провожатого. Взгляды скрестились, но не как шпаги в бою двух фехтовальщиков, а как две уже давно мертвых звезды, и их слияние происходит многие миллионы лет, чтобы в итоге создать огромную черную дыру. Дыхание девушки сперло где-то в горле, и глаза самовольно наполнились слезами. Она плакала, сама не понимая почему, но так горько ей не было никогда, сердце буквально разрывалось на части. Тогда мужчина отложил блокнот и, не вставая, передвинулся совсем близко к Октавии, стирая ее слезы, отчего на щеках появились черные разводы от нарисованных пеплом линий и его испачканных углем пальцев. – Да, – тихие всхлипы перекрылись хрипловатым мужским голосом, ладони землянина остались на влажных щеках, согревая их и давая ощущение какой-то наполненности. Словно вместо черной дыры они, две давно мертвые звезды, вопреки всем законам физики, образовали новую галактику и новую жизнь. – Да, ты будешь принадлежать этой земле. Тебе больше не будет одиноко, Октавия. Я обещаю.