Игра на лезвии ножа

"И все же я буду его любить… Завтра и послезавтра… И засыпать в слезах, думая о нем…"

(с) Канаэ Сумида. Пять сантиметров в секунду.

Вечерний бал близился к своему логическому завершению, многие гости уже давно разъехались по домам, поэтому и близняшки Эйдриан, проводив своих родителей и любимого дядю, отправились каждая в свой дортуар в надежде, наконец, отдохнуть после насыщенного и сумбурного дня. Парад лодок в этом году, со слов многих из гостей, был особенно завораживающим, даже королева Виктория, ежегодно наблюдающая за этим событием, одарила юных победителей Синего дортуара благосклонной и светлой улыбкой, что говорило о многом. Леонора, идя по пустующим коридорам общежития синих, чувствовала, как ее сердце переполняет восторг и нежный трепет, свидетельствующий о душевном покое, которого так не хватало шатенке в последнее время. Все студенты уже давно были в своих кроватях, но сестры вновь никак не могли наговориться, обсуждая прошедшую игру и довольно подлые приемы Фантомхайва. «Даже жутко немного…», - пронеслось в голове улыбающейся шатенки, шагающей во мраке опустевшего корпуса Сов. Спать не хотелось, разве что совсем чуть-чуть, но комендантский час наступил давно, поэтому другого выхода, кроме как отдохнуть, нежась в своей кровати, она не видела. Внезапно впереди показался темный силуэт, движущийся ей навстречу, и девушка, заметно перепугавшись, прижалась к стене, чувствуя, как в бешеном темпе стучит сердце, а душа убегает куда-то в район пяток. Она не ожидала, что столкнется с кем-то из учеников, и столь странное, даже фантастическое появление в темном коридоре, ее порядком напугало. Винсент Фантомхайв как раз заметил впереди идущую Леонору и прибавил шаг, собираясь спросить, что она забыла в столь поздний час в этом коридоре, поскольку все студенты уже должны были быть в кроватях, ведь часы пробили отбой еще час назад. Конечно, он понимал, что ему сегодня устраивать ей разнос будет верхом наглости и человеческого падения. Ведь кто, как не он, выкупил победу своей команды довольно нечестным способом, да еще и столь коварно использовал ее сестру, играя с чувствами Дидериха. Но парень знал, что где-то рядом ходит методист, пытающийся загнать учеников в свои кровати, ведь после столь бурного праздника заснуть было ой как непросто. - Лео... - брюнет подошел к девушке, но так и затих, не зная, что надо сказать. Да и вообще стоит ли затевать разговор? Он старался оградить ее от себя, чтобы не терять голову и не поддаваться эмоциям, но с каждым днем замечал, что непроизвольно ищет встречи. Девушка облегченно выдохнула, узнав в таинственном и пугающем силуэте своего префекта, которого, так же как и Криса, предпочитала обходить стороной. - Фантомхайв, как же ты напугал меня, - схватившись одной рукой за сердце, шатенка с трудом натянула улыбку, старательно переводя дух. Благо, ее нелепые фантазии не подтвердились, и встреча с привидением или чем-то в этом роде ей сегодня явно не грозила. - Я думала ты... А, впрочем, это не важно, рада тебя видеть... - улыбка стала чуть шире, а дыхание постепенно выравнивалось, в связи с чем у Леоноры появилась куча вопросов, касательно минувшего матча, которые она планировала задать парню, но лишь одно ее останавливало - страх. Страх первой завести беседу, ведь в памяти еще были свежи воспоминания о том поцелуе, случившимся в ее с Рей день рождения, и это заставляло шатенку смущаться... Винсент невольно напрягся, услышав позади шаги. Резво схватив девушку за руку и зажав ей рот ладонью, он предотвратил почти вырвавшийся наружу крик. До его комнаты было ближе всего, поэтому, преодолев расстояние в жалкие несколько метров, парень затащил шатенку к себе, плотно закрыв за собой дверь, и только после этого выдохнул с каким-то облегчением, опуская ладонь. - Прости, это была вынужденная мера, - брюнет отошел на шаг в сторону, выглядывая в коридор и понимая, что методист уйдет нескоро, поскольку он заглядывал в комнаты студентов, проверяя, как они спят и спят ли вообще. Благо, префекта никто проверять не станет, даже директор. - Боюсь, он уйдет нескоро, так что располагайся, - развязав удушливую удавку галстука, парень бросил ее на спинку кресла, вальяжно махнув рукой. Леонора лишь благодарно кивнула, во второй раз стараясь унять бешенный ритм сердца внутри грудной клетки. Дыхание так же дало сбой, слетая с приоткрытых губ рваными вздохами, выдавая волнение и внутреннее напряжение своей хозяйки с потрохами. Шатенка даже сообразить ничего не успела, как оказалась втянутой в комнату кареглазого префекта, который спас их обоих от праведного гнева методиста. Только сейчас, когда она услышала за дверью шаги своего учителя, осознала, что впуталась в настоящие неприятности, которые бог весть чем могли закончиться. - Мда... Глупо получилось, не стоило мне допоздна задерживаться у сестры. Извини... - Как можно тише сказала девушка, толком не понимая, за что именно она извиняется. Царящий таинственный мрак в комнате создавал особенную атмосферу, наполненную магнетизмом и шелестом листвы за окном. Леонора невольно поймала себя на мысли, что такой красивой ночи она уже давно не видела. Душа вопреки голосу разума была рада находиться с Фантомхайвом в одном помещении, тогда как разум во все горло орал, что стоит сидеть тихо и не высовываться. - То, что ты сделал сегодня для нашего дортуара, было просто волшебно, и, знаешь, я слышала, как кто-то из гостей назвал эту победу «Синим чудом»... - послав разум куда подальше, девушка осторожно переместилась в центр комнаты, опускаясь за письменный стол префекта и стараясь лишний раз не пересекаться с ним взглядами. Винсент удивленно замер, невольно округлив глаза, смотря точно в разноцветные омуты, что во мраке комнаты светились, как глаза дикой и неукротимой кошки. Не этого он ожидал, совсем не этого. Всю игру он почти нарушал правила, балансировал на тонкой грани, а под конец и вовсе сделал все возможное, чтобы впутать в битву ее сестру, чтобы заполучить победу и преданного немецкого пса. Поэтому логично было думать, что девушка его ненавидит, что она хочет, чтобы он исчез из ее жизни, но в этом теплом, полном благодарности и радости голосе не было и намека на презрение и ненависть. - Я удивлен. Да и меня благодарить тебе не за что, вам с сестрой осталось тут провести всего пару недель, и вы уедете домой, не хотелось бы портить тебе оценки по поведению, - до конца расстегнув пиджак, англичанин с шумом опустился в кресло. Леонора невольно охнула, стоило ей только бросить взгляд на белую, будто молоко, обнажающуюся ключицу парня, после чего стремительно отвернулась, понимая, как глупо она среагировала. Лицо обдало диким жаром, словно кровь на щеках превратилась в раскаленное масло, старавшееся спалить бедную девушку изнутри. Сейчас она была благодарна всем богам на свете за то, что в комнате царил спасительный мрак, так удачно скрывающий ее пунцовое лицо, как символ стыда и безнравственности. Страшно было подумать, как именно отреагирует сейчас Фантомхайв, который четко услышал этот предательский томный полувздох, слетевший с ее губ в самый неподходящий момент. «Дура, дура, дура... Как можно было так сглупить?!» - руки шатенки в порыве неловкости сжались в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу на ладонях, отчего девушка стала чувствовать себя еще более неловко. - Прости, просто я... Я... - мысли предательски путались в голове, с неистовой жаждой желая отыскать грамотное оправдание своей странной реакции, но ничего путного на ум не приходило. Поэтому шатенке пришлось вновь развернуться к парню, невинно хлопая ресницами. - Просто... Не делай так больше... Не раздевайся при мне... - почти шепотом закончила девушка, кажется, совсем не осознавая, насколько глубоко себя закопала. - Эм, да я как бы и не раздевался, лишь пиджак расстегнул, - брюнет удивленно всматривался во мрак комнаты, пытаясь увидеть эмоции на скрытом от лунного света лице, но, как ни всматривался, что-либо разглядеть не представлялось возможным. Поэтому Винсент неспешно поднялся со своего места, направляясь к девушке, которая отчего-то вся подобралась и сжалась, когда он достаточно приблизился к ней. - У тебя какая-то странная реакция... Конечно, брюнет прекрасно понимал, что это за реакция, откуда она взялась и почему шатенка себя так ведет, но так приятно было осознавать, что не только он теряет голову, что не только он горит в этом огне, ведь девушка тоже попалась в эти пресловутые сети любви, что тянули на самое дно, в самую темную пропасть. И не дай бог, хоть один из них поддастся этому искушению - погибнут оба. Сейчас они оба балансировали на тонкой грани, и если хоть один из них сделает неверный шаг, то неминуемо потянет за собой второго. Вместо четкого ответа Винсент услышал что-то, отдаленно напоминающее бормотание. Ему казалось, что девушка начала разговаривать сама с собой, она так низко опустила голову, словно в преклонении перед ним в знак покаяния за содеянную глупость. Леонора и сама понимала, что пылкие чувства, так резко вспыхнувшие в ее душе, ни к чему хорошему сейчас не приведут. Стоило прислушаться к остаткам разума и просто уйти в другой конец комнаты, чтобы разорвать этот странный магнетизм между их телами. Однако именно в этот момент ей стало казаться, что парень, стоящий перед ней может исчезнуть, навсегда и безвозвратно. Как же хотелось побыть с ним еще чуть-чуть... Она устала бегать, устала прятать свой влюбленный взгляд, ведь немая любовь оказалась для нее одной из самых страшных пыток на свете! Хотелось кричать, рвать, метать... Шептать: "Я люблю тебя... Так сильно люблю…". Но вместо этого шатенка сдержанно глотала душевные слезы, из последних сил сдерживая порывы сердца. Невыносимо, как же все это невыносимо... - Все хорошо... Я перенервничала, не стоит обращать внимания... - голос девушки стал совсем уж тихим, что говорило о внутренней обреченности, но она смогла улыбнуться парню, хоть и с большим трудом. Ведь видеть его сейчас было очень и очень больно. Винсент понимал, что надо остановиться, что надо оставить девушку в покое, что не надо к ней подходить и мучить ее и себя, но что-то внутри не давало оставить все так, как есть. Это казалось нереальным, невозможным и невыполнимым, парню казалось, что он никогда не простит себе, если сейчас не подойдет и не выяснит, что не так. А толку выяснять? Он и так знает, в чем проблема ее состояния, почему она стоит и едва не роняет слезы, и самым логичным было бы уйти... Но ноги, как назло, намертво приклеились к полу в этой комнате, а взгляд не желал отводиться от этой хрупкой девушки, что смогла посеять целый хаос в его душе. Лишила покоя и открыла новый мир, тот мир, который ему, как цветку, выросшему во мраке, был хуже яда. Он обжигал, но заставлял тянуться, отчего Фантомхайв ощущал себя мотыльком, летящим на огонь во мраке ночи. - Леонора... - брюнет аккуратно приподнял лицо девушки за подбородок, буквально чувствуя, как трещит по швам вся его выдержка, как взгляд карих глаз сверлит розовый бархат губ, с которых до безумия вновь хотелось сорвать поцелуй. - Винсент... - эхом вторила девушка, неосознанно подаваясь навстречу. Теперь их лица разделяли лишь жалкие миллиметры, преодолев которые, они безвозвратно утонут в пучине забвения, сорвутся в пропасть, без всякого шанса за что-то уцепиться. Однако Леоноре пока было за что держаться - мысли о сожалении, которое наступит утром, вот что удерживало ее разум на хрупкой поверхности реальности. Она будет сожалеть об этой ночи, если сейчас сделает то, на что толкало воображение... Нервно вздохнув, шатенка с болью и сожалением заглянула в таинственный блеск карих глаз напротив, надеясь увидеть в них твердый протест, но его там не было... В нем была точно такая же нерешительность, какая сейчас переполняла ее тело. Девушке стало страшно и одновременно приятно. Как же ей стало его жалко... Как же обидно... Винсент Фантомхайв обречен на вечные страдания во тьме, без права на личный выбор любви и собственной жизни. Род его семьи показался девушке проклятым, обреченным на существование безвольными псами темных монархов, из-за которых все его предки никогда не обретут покой... Сколько крови, а сколько судеб уже было поломано, и сколько еще будет их впереди? Леонора не смогла себя более сдерживать, ей как никогда захотелось забрать его боль на себя, подарить хотя бы одно светлое воспоминание, в котором он сможет сделать то, что хочется ему - стать свободным, пусть даже на одну ночь. Резко подавшись вперед, шатенка преодолела последние миллиметры, разделяющие их губы, соединяя души измученным, но терпеливым поцелуем. Винсент сперва опешил, неуверенно моргнув, словно пытался понять - снится ему все это или происходит наяву? Но нет, мягкие губы девушки в самом деле буквально обжигали его собственные, разносили по телу миллионы зарядов тока, от которых рассудок окончательно отключился, а тело потонуло во власти сладкого греха - первой и самой настоящей любви. «Что же ты со мной делаешь?» - слабая искра еще пыталась дорваться до брюнета, образумить его, но руки с трепетом и каким-то жаром скользнули по шее, задевая подушечками неприкрытую кожу, проходясь по ней подобно уголькам, что выжигали свой узор, хрупким острым плечам и спустились на талию, оглаживая плавный прогиб в спине, притягивая ближе, вынуждая встать на пальчики. Обхватив нижнюю губу Эйдриан, парень скользнул по ней самым кончиком языка, словно бы пробуя на вкус. По телу прошелся приятный озноб, как только шатенка ощутила на своих губах тепло чужого языка. Сердце рухнуло в пятки, а руки безвольно обвили тонкую шею парня, прижимаясь максимально близко к возлюбленному. Лицо пылало багряным румянцем, и сейчас Леонора во второй раз поблагодарила ночь за спасительный кров для ее стыда, ведь она каждой клеточкой чувствовала отголоски совести в туманном сознании, пытавшиеся ее остановить. Но как только девушка позволила своим рукам скользнуть вниз по горевшей жаром груди префекта, по его узким и, казалось бы, хрупким плечам, а затем отчаянно вцепиться в них пальцами, сознание замолчало совсем, теряя всякий шанс вытащить шатенку из пучины забвения. Леонора осознала, как безнадежно теряет голову, как смелость, смешавшись со страстью, руководит ее телом, будто марионеткой, заставляя дрожать от желания и неизведанных до этого момента ощущений. В груди воспылал настоящий пожар, от которого она не знала спасения. Поэтому шатенка едва ли не повисла в крепких руках парня, чувствуя, как предательски подкашиваются колени. Она сама не заметила, как углубила их поцелуй, неуверенно, но с трепетом, скользнув в теплый рот своим неискушенным языком, осознавая, что с каждой секундой этот человек распаляет ее все больше, вынуждая чуть слышно стонать и прикрывать глаза в сладкой истоме. Винсенту казалось, что воздух перестал попадать в легкие, став зыбким, тяжелым, но пропитанным какой-то удушающей сладостью. Ладони неспешно, дразня, оглаживали спину, плечи, путались в шоколадных волосах. Ни разу ему не было так хорошо, сердце стучало гулким набатом в ушах, заглушая голос разума, совести. Он понимал, что поступает неправильно, что так не должно быть, что он будет сожалеть об этом поступке всю оставшуюся жизнь, что запятнает этот белоснежный цветок черным грехом позора. Но остановиться было невозможно, и язык парня все настойчивей и более дерзко исследовал маленький ротик девушки, касался неба, скользил по линии зубов, ловко ласкал ее язык, доводя до упомрачительного состояния. А прикосновения хрупких рук Эйдриан-младшей добавляли своего очарования, заставляя мышцы напрягаться от каждого прикосновения, гореть во все больше и больше разжигающемся огне страсти, ведь каждый из них щедро подбрасывал в него поленья. Мир вокруг рассыпался на сотни осколков, сужаясь в узкое кольцо между двумя телами, казалось, реальность плывет, растекается, словно акварель по белоснежному листу художника. Леонора впервые в жизни ощутила такой сильный накал эмоций, что хотелось кричать, метаться из угла в угол, лишь бы дать им скорее свободу. Сейчас ничего не имело значения, ведь судьба подарила им всего одну ночь на наслаждение любовью, так не лучше ли оставить самобичевание на утро? Куда более важно не упускать ни единой секунды на отведенное время для ласк. Поэтому шатенка стала действовать активней, с головой погружаясь в водоворот томительных чувств. Руки стали расстегивать пуговицы школьной рубашки на теле префекта, предательски выскальзывающие из рук, что только сильнее распаляло девушку, вынуждая томно вздыхать при каждой неудачной попытке покончить с ненужной одеждой. Как только она покончила с этим томительным занятием, ее губы стали бесстыдно скользить по его бледной коже, нежно, но страстно припадая к ключицам, которые манили шатенку своей хрупкостью и белизной, утопая в безудержном чувстве любви к этому человеку. Винсент немного опешил, но почти сразу сделал пару уверенных шагов вперед, заставляя девушку отступать, но он преследовал одну цель - точно за спиной шатенки находилась кровать, на которую она и упала, стоило ей упереться ногами в твердую поверхность. Шоколадные волосы почти сразу разметались по сапфировому покрывалу, грудь Леоноры высоко поднималась и опускалась, от каждого неровного вдоха или выдоха, а лунный свет, льющийся в окно, выдавал румянец на ее щеках, делая девушку похожей на мимолетное видение. Казалось, только моргни, и она тут же исчезнет, испарится в предрассветной дымке. Упираясь руками возле головы Эйдриан, брюнет почти незаметно улыбнулся, любуясь открывшейся его взору красотой, он понимал, что больше нет пути назад. И пусть завтра он будет готов удавиться, сегодня ему не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась. Хотелось, чтобы соловей, поющий сейчас в кустах на улице, не стихал, не уступал свое место жаворонку - глашатаю проклятого утра. Тихонечко очертив самыми кончиками пальцев линию скул, коснувшись припухших от поцелуев губ, которые своим цветом сейчас смело могли посоперничать с оттенком спелой вишни, он вновь коснулся их поцелуем, больше не сдерживая себя, того порыва, что дремал глубоко в груди. Девушка отвечала ему с нежностью, с едва сдерживаемым огнем внутри грудной клетки, сама не понимая, что на подсознательном уровне копирует действия одной героини из последних романов своей сестры. Это избавляло ее от страха, ведь проще следовать инструкции нежели совсем растеряться. Она чувствовала, как плавятся губы от соприкосновения с губами Фантомхайва, такими ласковыми и напористыми, что не поддаться соблазну было бы преступлением. Такое счастье осознавать, что ты не единственный, кто страдает от своих чувств. Девушка понимала, что Винсент страдал вместе с ней, что его точно так же разъедала обида за их несуществующее будущее, и это дарило своеобразное облегчение измученной душе. Она любила его всего, целиком, вместе со всеми его недостатками и темной стороной личности, ведь если любишь, то должен принять человека таким, какой он есть. Не обязательно понимать, главное - принять и тянуть его выше, туда, где бы он становился лучше. Леонора задыхалась в его объятиях, руководствуясь одними инстинктами, она прижималась все теснее к нему, желая получить большее чем простые поцелуи, поэтому вновь не заметила, как смело обвила ногами его талию, слегка прикусывая кожу на нижней губе. Фантомхайв, не прекращая поцелуя, ловко, словно умелый фокусник, потянул шелковую полоску галстука, стаскивая его с шеи девушки, развязывая своеобразную удавку. Одной рукой удерживая вес своего тела, чтобы не навалиться на шатенку полностью, он принялся расстегивать ее пиджак, приподнимая, чтобы было удобнее стянуть его с хрупкого тела, ведь так хотелось большего. Хотелось прикоснуться кожей к коже, ощутить гулкий стук сердца о грудную клетку, все тепло пока еще невинного тела. Отбросив пиджак куда-то в сторону таким образом, что он повис на изголовье кровати, брюнет продолжил свои будоражащие кровь и рассудок ласки, доводя девушку буквально до помешательства. Чувственные губы скользнули по щеке, острые зубы слегка прикусили острый подбородок, заставив Лео слегка вскрикнуть от неожиданности. Влажный язык скользнул к кромке уха, задевая по пути все нервные окончания. Девушке было достаточно этой ловкой манипуляции, чтобы изо рта вырвался сдавленный стон, который она не успела остановить рукой, потому оставалось только надеяться на то, что этот звук не услышали за пределами комнаты префекта. Однако эта мысль мелькнула в голове мимолетной искрой, угасая в туманной пелене рассудка так же быстро, как появилась. Леонора понимала, что должна себя сдерживать хотя бы ради приличия, но то, как обращался с ней парень, как ловко и медленно он раздевал ее тело, отбивало всяческое желание сопротивляться или подавлять в себе страсть. К тому же, все ранее известные грани уже давно были стерты, поэтому дрожащими руками шатенка запустила свои пальцы в шелковистые волосы, нежно лаская и перебирая каждую прядку, пока не осознала, что из верхней одежды на ней остался один лишь корсет. Винсент только усмехнулся на это. Она может хоть кричать в голос от удовольствия - ее никто не услышит, как и никто не поможет, если она вдруг решит прекратить, ведь он точно не остановится, теперь это не в его власти. Сдержанно расплетая атласную шнуровку, путаясь в длинной ленте, парень переключился на шею девушки, оставляя влажные дорожки своим языком, выводя непонятный узор и почти сразу стирая его своими пересохшими губами, чтобы нарисовать новый. Он чувствовал, с каким безумием бьется венка под тонкой кожей, как девушка судорожно глотает разряженный воздух, но этого было мало. Чертовски мало! Хрупкое тело Эйдриан металось в изнеможении по синему покрывалу кровати, она не знала, куда можно пристроить свои неугомонные руки, ведь прикрывать ладонями рот было уже бесполезно. Это не поможет. Даже то, что она пыталась судорожно стиснуть зубы, не спасало ее от рвущих тонкую шею стонов, разрывающих ее изнутри. Губы парня казались ей раскаленным железом, словно после каждого прикосновения на коже оставалось клеймо, как символ власти над ее девичьей душой. Леонора невольно поймала себя на мысли, что ей не страшно было расстаться с невинностью, может хоть так убережет себя от нежеланного брака, в который ей придется рано или поздно вступить. Кому захочется спутаться с испорченной, как морально, так и физически девушкой? Уж лучше всю жизнь прожить в одиночестве, исключительно для себя, чем жить с нелюбимым. Именно поэтому сегодняшняя ночь была для нее своего рода спасением, которое она жаждала получить от Фантомхайва. Нервы летели ко всем чертям, и едва Винсент успел снять с ее тела корсет, как девушка тут же принялась за свои брюки, желая, как можно скорее избавиться от одежды. - Ты спасешь меня... - словно в бреду прошептали пересохшие губы, истерзанные сладострастными поцелуями. - Ты слишком прыткая, - подхватив ладонью атласный шнурок корсета, который так удачно лежал почти под рукой, парень вновь повалил девушку на спину. Ему не нравилось, как она себя ведет, даже в постели он предпочитал главенство, руководство игрой, и пусть начало было явно не за ним, Фантомхайв не собирался отступать и хотел вернуть должок в десятикратном размере. Удобно уместив ладони девушки в своих руках, префект так удачно затянул их атласной лентой, которая через секунду оказалась привязана к изголовью кровати. И, если честно, то такой вид ему нравился намного больше, Лео сейчас была заперта и полностью находилась в его власти, пока он стягивал с себя брюки вместе с нижним бельем. Ему хотелось ее дразнить как можно дольше, чтобы она кричала его имя на самом пике наслаждения, которого сегодня достигнет не один раз. Впервые за все время Леонора смогла ощутить легкий сквознячок страха, внезапно проникнувший в ее трепещущее сердце. Она и не знала, что можно чувствовать себя настолько уязвимой в постели с любимым человеком, что можно сходить с ума от собственного бездействия. Атласная лента сковала ее руки подобно наручникам, из которых ей не удастся вырвать хрупкие кисти. На задворках сознания внезапно пробежало чувство мимолетного раздражения, ведь сдаваться Фантомхайву совсем не хотелось, особенно сейчас, когда она осталась совсем обнаженной перед ним. - Фантомхайв, ты... - голос садил заметной обидой за выдернутое из рук главенство, однако Эйдриан-младшая не смогла просто так с этим смириться, пусть даже и словесно задирая префекта. - Слишком властолюбивый... - на шумном выдохе смогла закончить шатенка, отворачивая в сторону голову, чтобы не сгореть от нахлынувшего стыда заживо. Винсент на эти слова ничего не ответил, но открывшийся его взору вид порядком услаждал взгляд, заставлял облизывать губы в некотором чувстве предвкушения. Он хотел ее, но не так быстро, будет большой потерей взять шатенку вот так вот, резко, почти без игры. Игры, от которой она сойдет с ума. К тому же, сейчас она находилась целиком и полностью в его власти и не могла с этим поспорить. Вновь нависнув над Лео, брюнет обхватил губами тонкую ключицу, обтянутую молочно-белой кожей, которая так прекрасно контрастировала с синевой покрывала, слегка прикусывая, оставляя бледно-розовую метку, а за ней еще одну и еще. Ему нравилось слушать стоны, срывающиеся с ее губ - лучшая в мире музыка для его ушей. Хотелось еще и еще, слушать эту мелодию, то едва тихую, состоящую из шумного дыхания, то громкую, граничащую с криками. Добравшись до ложбинки между грудей, Винсент неспешно провел по ней языком. Ответной реакцией со стороны девушки послужил новый неслышимый до этого мгновенья стон, больше похожий на жалобный всхлип, нежели на проявление дикого наслаждения. Да, безусловно, девушке были приятны эти изводящие ласки, однако она желала, чтобы они были куда более быстрыми, страстными. Ведь Винсент уничтожал ее сознание, изводил, мучил в сладостном дурмане, заставляя до режущей боли выкручивать руки и змеей извиваться на покрывале. Она хотела его, здесь и сейчас, причем немедленно. Она хотела коснуться его, так хотела, что ладони горели огнем в бессмысленных мечтах ощутить желанное тело. Краска стыда почти до самых ушей залила ее распаленное лицо, и шатенка прятала его как могла, постоянно крутя головой. - Фан... Том... Хайв... Пре-крати... - почти что умоляли ее дрожащие губы, ведь чувство неловкости и жгучего желания стали невыносимы. Винсент на это тихо хмыкнул, слегка прикусив чувствительный сосок, сжав второе полушарие груди в своей ладони. Кто бы знал, что в этой девушке столько страсти, столько безудержного огня, который рвался наружу, неконтролируемый своей хозяйкой. Страстно, желанно и до умопомрачения жарко. И пусть она просила его прекратить, ее тело буквально подбросило на постели от этой ласки, она просила большего, намного большего. Удобно пристроившись меж широко разведенных ножек, брюнет, не обращая на слова девушки никакого внимания, продолжил свои ласки. Ладони гладили и слегка сжимали сочную упругую грудь, что так легко помещалась в его ладони, язык и губы творили с сосками что-то невероятное, посасывая, теребя, прикусывая. Сердце шатенки грозило ей немедленной остановкой, если Винсент Фантомхайв и дальше продолжит так безжалостно издеваться над ней. Однако Эйдриан сквозь выступающие на глазах слезы наслаждения с трудом верила, что он в скором времени прекратит свои манипуляции. Грани терпения с каждой секундой становились все тоньше, а жар во всем теле обжигал внутренности, отчего метания по кровати только усилились. В порыве сладкого удовольствия Лео совсем потеряла себя, румянец на щеках уже не казался ей чем-то постыдным, а стоны не смущали собственный слух, вот только руки все так же продолжали изворачиваться в попытке отнять у парня главенство. Только в этот момент девушка осознала, что Винсент Фантомхайв рожден для того, чтобы управлять и манипулировать людьми, причем делал он это настолько искусно, что простые смертные сами не заметят, как рано или поздно потянутся к нему, даже осознавая факт контроля над собой. Он был будто дьяволом в овечьей шкуре, что искушал ее этой ночью, и эти мысли заставляли шатенку лишь сильнее тонуть в собственном желании. Брюнет продолжал мучить, с удовольствием отмечая, как мечется от его прикосновений девушка, как она умоляет остановиться и в тоже время молит о большем лишь движениями своего тела. Оставив ладони на груди, парень спустился ниже, целуя плоский живот. Ладонь легла на бедро, властным движением отвела его в сторону, оглаживая внешнюю сторону и медленно подбираясь к самому сокровенному. Он понимал, что его дальнейшие действия убьют ее, а он будет наслаждаться вкусом победы. Второй за этот день. Медленно подобравшись дальше, Винсент коснулся ладонью мокрых складок, чувствуя влагу, которая стекала на ягодицы, вниз, пропитывая покрывало, оставляя на нем темное пятно. Разведя губки в стороны, Фантомхайв скользнул ладонью выше, к клитору, лаская его круговыми движениями. - Не… На... Вижу... - беззлобно выдохнула шатенка, почти в голос выстанывая эти слова. Как же хотелось его придушить, чтобы он прекратил, наконец, свои наглые провокации, ведь он видел, как она бьется, подобно бабочке о стекло, но лишь пуще прежнего продолжал измываться. Колени рефлекторно сдвинулись вместе, однако парень не позволил им сомкнуться, сколько бы девушка не старалась вложить в это действие сил. Оставалось только стонать и шептать себе под нос маловразумительные угрозы, почти на грани ускользающей реальности, чувствуя, как наслаждение дикой волной накрывает ее сознание, уничтожая нервные клетки. Воздуха стало предательски не хватать, легкие разрывало от недостатка кислорода, а стук сердца в ушах заглушал сладкие стоны, беспрерывным потоком слетавшие с пересохших губ. Винсент довольно слушал проклятия в свой адрес, чувствуя, как напрягается тело девушки от каждого жеста, как она тонет и не может сопротивляться его власти, а он лишь продолжал дразнить. Хорошенько смочив палец в смазке, брюнет скользнул им к самому входу, войдя в девушку лишь на одну фалангу, растягивая, давая время привыкнуть к столь необычному ощущению, подготавливая к самому главному шагу, чтобы она испытала как можно меньше боли. Ему не хотелось, чтобы она потом проклинала его, хотя, это явно было самым логичным выходом из ситуации, чтобы она его возненавидела всей душой, чтобы проклинала, но правила джентльмена не давали так поступить. В конце концов, каким бы гадом и мерзавцем не казался Фантомхайв, нарочно причинять боль леди он бы не стал. Большой палец все так же оглаживал клитор девушки, а указательный все быстрее и быстрее двигался внутри, приближая неотвратимый пик удовольствия, который должен был вот-вот накрыть Лео с головой. Что и получилось меньше чем через минуту, девушку буквально подбросило на постели, мышцы внутри стали сокращаться, сильно сжимая его палец, а шатенка буквально сорвала голос от криков, захлебываясь от столь сильных ощущений, которые испытала впервые в своей жизни. Аккуратно убрав руку, брюнет посмотрел на блестящие дорожки и скользнул по одной из них языком, ощущая солоноватый привкус, после чего потянул на себя конец удавки, освобождая руки Эйдриан. Девушка лежала, широко распахнув глаза, чувствуя себя ни живой, ни мертвой, с отпечатком яркой вспышки эмоций на побелевшем лице. То, что сейчас с ней произошло, она запечатлела в своей памяти навечно. Это чувство, что медленным жаром расползается по всему телу, разливаясь в каждой клеточке дикими переливами удовольствия, было неподражаемым! Она никогда не думала, что когда-нибудь сможет ощутить себя настолько довольной, счастливой и до неприличия желанной. Где-то ниже живота пульсировала легкая боль, разносящая дискомфорт в потревоженных тканях, однако это было не так важно на данный момент, ведь перед глазами плясали сотни разноцветных фейерверков, приносящих покой. - Фантомхайв... - девушка не знала, что вообще следует говорить в таких случаях, поэтому лишь туманно потупила глаза, в немой благодарности улыбаясь парню. Винсент поднялся выше, нависая над Эйдриан, чьи глаза были наполнены немой благодарностью и безграничным удовольствием, которое так неожиданно обрушилось на нее. И все-таки, самый красивый образ женщины, когда она всецело отдается страсти, когда ее глаза горят порочным блеском, губы припухли от поцелуев, а щеки покрывает алый румянец. Глаз невозможно оторвать! Вновь удобно пристроившись между стройных ножек, брюнет коснулся губ девушки неизвестно каким по счету поцелуем за этот вечер, скользнув языком внутрь, дразня и лаская. Свободная ладонь пристроилась на упругой груди, сжимая, поднимая желание просто до критической отметки, заставляя выгибаться ему навстречу. Леонора лишь беспомощно простонала сквозь поцелуй, обвивая шею парня дрожащими руками. Покрасневшие кисти болезненно затекли, добавляя легкую ноту садистского наслаждения в коктейль с приторным удовольствием, что вызывало дикий восторг и усиливало блаженство. Теперь, когда ее руки наконец-то получили долгожданную свободу, к шатенке словно вернулись былые силы, зарождаясь в душе жгучей ядреной смесью под названием «месть». Да, она явно хотела отомстить парню за его своеволие, которое опустило ее гордость на несколько планок вниз. Пальцы вцепились в растрепанные волосы префекта, оттягивая их назад, путая, зарываясь, делая все, чтобы причинить ему неудобство. Но в то же время девушка умело совмещала эту боль со сладостью поцелуя, постепенно углубляя и принимаясь ласкать им чужое небо. Брюнет лишь чуть усмехнулся на это, помогая себе рукой, скользя головкой напряженного члена по промежности девушки, собирая и размазывая сочившуюся смазку, которая уже успела создать приличное пятно под бедрами девушки. Он понимал ее желание быть доминантом в этой своеобразной игре, и это было еще одной причиной, почему они оба не могут быть вместе. Два капитана только потопят корабль собственной жизни, тем более, если она тесно связана с теневым миром Британии. Приставив головку члена к самому входу, Винсент чуть надавил, чувствуя, как входит только кончик, не делая дальнейших шагов, пока давая привыкнуть к этому, столь необычному и странному чувству. Тело под ним сразу же изогнулось, а в плечи с пронзительной болью вонзились острые коготки, вспарывая нежную кожу. Леонора чуть сдавленно прошипела от столь непривычного чувства между своих ног, она, конечно, знала, что сперва ощущения будут не самыми приятными, но терпеть болезненный дискомфорт оказалось не так просто. Колени невольно сжали тело парня между собой, как в знак протеста над последующими действиями. Однако девушка лишь чуть слышно усмехнулась, отдавая немой приказ сознанию, чтобы то даже не думало сопротивляться. Она должна перетерпеть эту боль, возможно, эти ощущения смогут хоть как-то заглушить утренние всплески совести, поэтому, чем больнее ей будет, тем меньше времени уйдет на осознание и чувство стыда. Именно поэтому Лео уверенно кивнула головой, давая сигнал к последующим действиям, больными пальцами вцепляясь в изголовье кровати, чтобы не мучить тело парня кровавыми порезами от своих ногтей. Сделав еще несколько движений, чувствуя, как головка упирается в тонкую грань, растянув чуть больше, Фантомхайв чуть отстранился, а затем сделал резкий толчок бедрами, войдя до самого конца, одним махом разорвав тонкую преграду. Эйдриан под ним выгнулась до хруста позвонков, словно пыталась отстраниться и убежать, но ничего не получилось, так как она была плотно прижата его телом к постели, из горла вырвался неудержимый крик, полный боли. Брюнет в свою очередь замер, не делая ни одного лишнего движения, всматриваясь в лицо шатенки под ним, даже искаженное болью оно было прекрасно. Все в Леоноре было прекрасно. Стараясь хоть как-то облегчить ее состояние, парень поймал губами первую каплю слез, собирая влажные дорожки, покрывая щеки и скулы легкими поцелуями. Лицо шатенки пылало огнем и было соленым на вкус от переизбытка нескончаемых потоков, бегущих из зажмуренных глаз. Губы искажала кривая полуулыбка, пропитанная фальшивыми нотами счастья, которое девушка старалась всеми силами показать парню, однако он видел, что сейчас она как никогда далека от подобного светлого чувства. Пальцы до побеления костяшек сжимали изголовье кровати, да так, что под вспотевшими ладонями можно было услышать скрип темного дерева. Алая краска не заливала ее нежных щек, наоборот, теперь оно побелело, подобно восковой свече, будто сознание оставляло свою хозяйку, грозясь отправить ее в спасительный обморок. Но шатенка держалась, она верила, что вскоре эта боль оставит ее, и на смену страданиям придет сладкое блаженство, иначе и быть не может, ведь перед ней Фантомхайв, а значит переживать не было смысла. Она вновь одарила его улыбкой, на этот раз еще более убедительной, стараясь унять бешеный стук сердца в своей груди. - Не тяни... Прошу... Брюнет сомневался, он видел, что ей все еще больно, что она едва терпит, но сделал неуверенный аккуратный толчок бедрами. Едва заметный, чувствуя, как член скользит с легким усилием, что только добавляло его ощущениям остроты. Слишком узко, жарко, что можно сойти с ума лишь от одного осознания, что он сейчас делал. Поцелуи переместились с щек на нежные губы, переплелись языки, пытаясь отвлечь Леонору от боли, что словно бы порвала ее. Будь бы его воля, он бы сделал все, чтобы девушка не морщилась и не шипела от боли, но такова была природа. Она должна перетерпеть это, чтобы потом с головой отдаться страсти, сильным и властным рукам и утонуть в неизведанном до этого наслаждении. Это понимала и сама Леонора, стараясь максимально расслабиться, чтобы не усложнять свое положение. Она не хотела мешать парню, ведь ему, в отличие от нее, было до безумия приятно совершать все эти манипуляции, и было бы эгоистично портить ему момент удовольствия. Поэтому, как бы сильно боль не сковывала ее тело, Эйдриан терпела. Время для нее было лучшим лекарством, чем больше проходило минут томительного ожидания удовольствия, тем быстрее тело привыкало к ощущению мужчины внутри себя. Постепенно темп увеличивался, забирая с собой болезненные вспышки и принося легкое расслабление воспаленному рассудку. Винсент двинулся особенно глубоко, отчего Лео сильнее сомкнула ноги на его пояснице, прогнувшись в спине ему навстречу, стараясь вобрать как можно глубже. Губы приоткрылись, и с них сорвался новый стон удовольствия. Щеки вновь раскраснелись, слезы больше не бежали по щекам, а глаза закатывались от новых, невероятных ощущений. Воздуха вновь было мало, отчего девушка ловила его пересохшими губами, чувствуя, как тонет в удовольствии, не испытываемом ею ранее. Брюнет двигался все сильнее и глубже, входя на всю длину, чувствуя, как мышцы сжимаются вокруг его плоти, отчего даже темнело в глазах. Слышались шлепки, когда два тела соприкасались друг с другом. Но это было еще не все, он хотел, чтобы она кричала его имя на самом пике своего удовольствия, в которое он собирался ее погрузить. И надо сказать, что парень прекрасно справлялся со своими обязанностями, девушка срывала голос, когда при каждой новом толчке стоны удовольствия разрывали грудную клетку, она что-то шептала себе под нос, что-то маловразумительное, где-то за гранью зыбкой реальности. Руки до боли сжимали изголовье кровати, но Лео уже не замечала таких мелочей, сейчас весь центр ее нервной системы был настроен на человеке перед глазами, который с любовью и страстью целовал приоткрытые губы. Внутри закипал настоящий пожар, волны удовольствия становились все ярче, поглощая каждый миллиметр давно отключившегося сознания, острота ощущений становилась невыносимой... Внезапно дыхание шатенки сковало тисками, а спектр эмоций почувствовал приближение чего-то очень приятного, глобального, всепоглощающего, невольно заставляя прогнуться хрупкое тело. Все мышцы в теле напряглись, мелко дрожа, погружая Лео в самую настоящую эйфорию, но и Винсент долго не выдержал. Ощутив, как от оргазма девушки мышцы с силой сжали его член, он сделал еще несколько размашистых толчков и, войдя в нее целиком, впился к губы грубым поцелуем, невольно приглушенно застонав от чувства разрядки, которое было таким острым и ярким, что, казалось, помутился рассудок. С трудом оторвавшись от шатенки, парень слегка перекатился в сторону, чувствуя, как воздух со свистом выходит из легких, как у него кружится голова, а перед глазами скачут цветные пятна. С трудом найдя в себе силы, Фантомхайв притянул к себе Эйдриан-младшую, укладывая ее голову себе на грудь, легко коснувшись губами макушки. Леонора лишь мимолетно улыбнулась, ослабевшими руками притягивая парня ближе к себе, опуская голову на его тяжело вздымающуюся грудь. Тело будто потеряло вес и больше не принадлежало этому миру, ведь такое расслабление и легкость она смогла ощутить впервые в жизни. Блаженство растекалось теплой патокой в обессиленной счастьем душе, рядом с ней лежал парень, которого она до безумия любила, но которого вынуждена будет оставить, как только наступит утро. Однако у них была еще крупица времени, чтобы побыть в объятьях друг друга прежде, чем утонуть в чувстве пустоты и осознании одиночества. Говорить не хотелось, хотелось лишь молча лежать рядом, чувствовать тепло родного тела, стремительно погружаясь в сладкий и спасительный мир Морфея.