И люблю… Очень сильно.
— Я люблю тебя… больше жизни, — слёзы так и норовили набежать на глаза от этих слов, — больше тебя я буду любить только… — на секунду я замолкла, сохраняя интригу, но он опередил меня: — Наших детей… — закончил он и поцеловал меня один раз в лоб и два раза в живот. Ведь… Их там двое. Я слегка улыбнулась, надеясь, что сильно накручиваю себя, по поводу отчима.Я ошибалась, сильно ошибалась…
Так же, я не знала, что когда буду уезжать, я буду ненавидеть собственную мать и очень захочу навестить отца. Застану я его, конечно, врасплох, но это того стоит. *** Тот день, когда я стану ненавидеть свою мать, а моя ненависть к отчиму возрастет в разы Была уже ночь, поэтому я поспешила лечь спать, поглаживая свой достаточно большой, пятимесячный, живот. Я думала, какими будут Люк и Джеймс, как я буду их воспитывать, буду ли я хорошей матерью, а Нацу хорошим отцом? За размышлениями я не заметила, как заснула.Ох, лучше бы я этого не делала
В комнату зашёл пепельноволосый мужчина. Он с жадностью оглядел тело девушки, прикрытое белой тканью ночнушки и одеялом. Решив не медлить, он стал снимать одежду, разбрасывая её по комнате, создавая беспорядок в комнате. Он делал это бесшумно, чтобы не разбудить девушку. И вот он уже остаётся в одном нижнем бельё и подходит к кровати, на ней, мило посапывая, спит блондинка. Её большой живот не смущает мужчину и он наваливается на блондинку, расставив ноги по обе страны от бедер девушки. Он принялся стаскивать единственную вещь, которая прикрывает блондинку, чем разбудил её. Она удивлённо посмотрела на мужчина, постоянно хмурясь, так как в темноте было плохо видно. В свете луны она увидела его пепельные волосы и уже хотела закричать, как вдруг он заткнул ей рот поцелуем. Она пыталась вырваться и яростно что-то мычала, но он не позволял ей крикнуть так, чтобы хоть кто-нибудь услышал. Слёзы катились по её лицу, но он не останавливался и трогал тело девушки: её грудь, плечи, попу и самое уязвимое место — живот. Она молила всех богов, лишь бы муж, который ушёл вечером на охоту вернулся. Вернулся, чтобы спасти её. Она готова была распрощаться с жизнью и детьми, когда этот хам высунул свой член из трусов и принялся поглаживать его, похабно усмехаясь над лицом заплаканной девушки. Он знал, что она не хочет этого, поэтому и не будет природной смазки, значит ей будет больно, поэтому стал ласкать её там. Сначала пальцами. Один, второй, третий… Ей было противно осознавать, что это все происходит с ней. Ей не нравились его прикосновения, это омерзительно… Но тело само стало вырабатывать смазку, что несомненно обрадовало мужчину, он стал настойчиво вставлять ладонь в лоно девушки, которая и вскрикнуть не могла от страха, который поразило её тело. Он хотел доставить ей максимум отвращения и смотреть на её душевные муки, поэтому и сунул свой мерзкий язык ей в лоно. Она схватила его за волосы и принялась оттаскивать оттуда, но его это не остановило, и он с новой силой стал ласкать промежность блондинки. Девушка хотела воспользоваться тем, что мужчина отвлекся и закричать, но он заткнул её белой, хорошо постиранной, тканью и привязал её руки какой-то веревкой к вершине кровати. Его руки больно ласкали её грудь, вызывая отвратительное чувство. Чувство стыда. Ей было стыдно перед мужем, которому она будет не нужна после этого. Ей было стыдно, потому что… Потому что тело совсем ослабло и не могло оттолкнуть насильника. Её тело поддалось наслаждению и ждало, когда все начнётся, но… Но сама девушка, её чувство разума хотели, чтобы это закончилось. Он готовился войти в девушку, головка члена уже ласкала тайное место девушки и немного вошла, когда… Когда высокий розоволосой парень ворвался в комнату, что-то яростно крича вслед матери привязанной девушки, и оторвал удивленного мужика от жены, парень стал избивать его до полусмерти. Он почти убил его, когда только что отвязанная девушка, спасибо Юкино, обняла его со спины и просила успокоиться. Она что-то шептала ему на ушко, хотя сама уже давно рыдала, потому что знала… Он бросит её после измены, но нет… Он обнял её и ласково сказал: — Прости меня… Я опоздал. Он… Он успел… — он не мог подобрать слов, — я люблю тебя, очень сильно… Никто не узнает об этом. И ты забудь это, как страшный сон. Все хорошо. Все хорошо… — последние слова, сказанные шепотом, растворились в подсознании девушки и её тело податливо упало в сильные руки мужа. *** Люси не просыпалась вот уже два дня. Нацу не находил себе места и постоянно скрывался на мать и отчима жены, который должен понести наказание, но стражники были в пути и скоро должны были приехать сюда. Ехав сюда с женой, Нацу надеялся хорошо провести время и отдохнуть от работы, посему и не взял стражу. Это была его главная ошибка. Теперь его жена подверглась насилию и не приходит в себе вот уже несколько дней. *** Я чувствовала себя очень паршиво после случившегося и очень переживала за детей. За моих маленьких, только бы с ними все было хорошо… Пожалуйста. Я очнулась буквально час назад и все вспомнила. Это был, как кошмарный сон, но это был не сон… Мне так плохо. Отвратное чувство. Ненавижу себя. Неожиданно дверь отворяется и входит Нацу. Он удивлённо смотрит на меня, а после подбегает к кровати и падает на колени, кладя руки и голову на кровать, он стал извиняться передо мной, хотя должна делать это я: — Люси, моя бедная девочка, — говорил он, — прости, прости… Прости, если сможешь. Я не уберег тебя, — он сел рядом со мной на кровать и обнял. Обнял так, словно я сейчас исчезну. Крепко-крепко, но осторожно… Боже, как я люблю его. — Нацу, это я… Я во всем виновата, — плача говорила я, — он почти не успел ничего, но… Но мне было так страшно, так страшно! — я не помню как, но Нацу меня успокоил и поцеловал в лоб, осторожно ложась на кровать со мной. *** Спустя три дня Этого подлеца забрала стража буквально несколько минут назад. Я была безумно рада этому, так как очень переживала из-за его присутствия в доме. Мать плакала и говорила что-то о том, чтобы его отпустили, и он не виноват. Но мой муж — король, его приказ не обсуждается, поэтому этого… этого человека забрали и увезли. Наверно… в темницу. Мама не разговаривала со мной и вообще не произнесла ни слова. Её пустой взгляд пугал, поэтому я решила поговорить и сделала я это на кухне, где застала маму. — Мам, ты как? — осторожно спросила я, прикасаясь к её плечу. Она ничего не ответила лишь яростно посмотрела на меня. — Ты!.. Ты!.. Ты! Это все это! — она кричала навзрыд, а слёзы так и сказывались с её щёк, — он рассказал мне, что все было взаимно, но из-за того, что ты жената, ты решила перевести стрелки на него и обвинить во всем! — он так сказал… Не может быть! — его забрали… Как я теперь буду одна? — плача говорила она. Я молчала, мне нечего была сказать, но тут я взорвалась. — Я? Это все твой муженек — свинья! Он давно положил на меня глаз, а я все время, находясь здесь, боялась его и вот… Мои опасения подтвердились! — я сорвалась, я кричала без умолку, — да и ты не лучше! Бросила меня одну, маленькую девочку… С отцом, который отправил в храм, а после и вовсе… Продал дракону, но я благодарна ему больше, чем тебе, той, которая меня родила. Теперь у меня есть муж, который даже после всего этого не бросил меня и поддерживает, а тебя я ненавижу… И никогда не смогу простить… Но все же люблю тебя, не знаю почему, но люблю… — тихо сказала я. — Ох, что-то мне не хорошо… — взявшись за сердце в области груди, промолвила она — ох, чёрт, больно, как больно, — она не играла, ей действительно было плохо. Я тут же позвала мужа и младшую сестру. У мамы случился сердечных приступ. Слава богу, все обошлось, но Юкино решила забрать мать с собой, и пусть, она там будет работать поваром или ещё кем-то. Хозяева Юкино позволили сделать это, тем более узнав, чья она мать. После этого мы покинули деревню, Сорано, мама, Йоко и Юкино отправились к последней на работу, а первая обещала, что приедет к нам в гости, как только сможет и посмотрит на родившихся племянников. Я только улыбнулась на это, зная, что это непременно случится. И так, маму мы навестили… Остался папа. Хм… Интересно, как он там. Ну что же, папочка… Жди нас! — Нацу, поехали к папе? — мы ехали в карете, когда я спросила это. — Ты серьёзно? — удивлённо расширились у него глаза, — опять? Люси, я не выдержку, если это повторится! Хватит с нас приключений, поехали домой, — вяло сказал он. — Нет, Нацу, я хочу к папе, — я обидчиво нахмурилась. Нацу, увидев мои надутые щечки и губы, тут же рассмеялся. — Хорошо, хочешь к папе — поедем к папе, — он обнял меня одной рукой за плечи и поцеловал в щечку. — Ура, — я легонько поцеловала его в губы. — И все? — удивленно сказал он и страстно поцеловал меня в губы. — Я люблю тебя, — сказали мы одновременно и рассмеялись.Влюбленные такие… влюбленные.