Подыграй мне.

Твои глаза не видят зла в его глазах Твои глаза совсем не спят Твои глаза опять горят Твои глаза — в них нету дна Утонет он в твоих глазах

Я сидела на диване дома у Вильде, рядом со мной сидела Нура, переписываясь с кем-то в телефоне и иногда раздражённо вздыхая. Сана и Крис должны были совсем скоро прийти с бутылочкой вина. Мы собрались с девочками под предлогом, что давно не говорили по душам и не были в чисто женской компании. У меня было плохое предчувствие, я просто не могла усидеть на месте, мне постоянно хотелось сорваться с этого дивана и бежать в неизвестном направлении, бежать так быстро, как только смогу, бежать ото всех, в том числе и от самой себя, бежать так, чтобы стереть к чёрту толстую подошву своих ботинок, так, чтобы почти выплевывать лёгкие. — Так ты мне расскажешь, что с тобой происходит? — совершенно неожиданно выпаливаю я, и смотрю на Сатре. — О чём ты? — говорит блондинка, смотря по сторонам и проверяя не идет ли Хэлеруд. — Я думаю, ты знаешь. Это из-за того парня? Он один из Пенетраторов, так ведь? — задаю слишком много вопросов, а глаза Нуры расширяются. — Это так очевидно? — Ну ты не хотела идти на их вечеринку вчера и постоянно следила за кем-то, — просто говорю я, прищуриваясь. — Чёрт, я не знаю почему он вообще мне пишет, Виль… В комнату с громким возгласом заходят остальные из нашего автобуса и рассаживаются вокруг нас. Я разрешаю себе додумать и прихожу к выводу, что подруга говорила про Магнуссона. Я не понимаю, какого чёрта ему нужно от Нуры, и мысленно вырываю себе язык, когда вспоминаю свои слова о том, что даже с клише можно построить что-то. С таким, как он — нельзя. Моё подсознание выбрасывает имя: «Крис», и я фыркаю. Конечно, я понимаю, что его нельзя назвать другим, но после того, что было вчера, я увидела в нём кого-то иного. Не такого, как всегда. Вильде протягивает бокал, и Крис наполняет его до краёв, те же манипуляции она проделывает с моим бокалом. — У меня такая новость, обещайте, что не убьете, — сверкает глазами блондинка, отпивая немного. Мы киваем, а я готовлюсь к очередной порции рассказов о поцелуе с кем-то из Пенетраторов. — Может скажешь уже? — говорит Сана, выжидающе смотря на спокойно потягивающую вино Вильде. — Чёрт, это так странно говорить. Вчера, когда вы все ушли, а я пошла искать сумочку, я наткнулась на Шистада, и мы поцеловались. Блять, он целовал меня так, словно хотел трахнуть прямо там, на месте, — пищит Хэлеруд. Я выпадаю прямо там, на том самом диване. Выхожу из себя, хватаю бокал, и опрокидываю в себя. Полностью. Капли текут мимо рта, но мне плевать. До остервенения сжимаю зубы, что слышу, как они скрипят. Выхватываю бутылку из рук Крис, и пью прямо из горлышка, девочки о чём-то говорят, но я больше не хочу слушать эту долбаную болтовню о том, кто с кем поцеловался, и что-то в этом роде, я просто хочу уйти. Я снова хочу бежать. Хочу пробежать весь Осло, сделать несколько кругов и умереть прямо на том асфальте. Может, если бы я поделилась с девочками тем, что происходило между нами с Крисом, всё было бы по-другому? Хотя, на кой чёрт между нами что-то происходило. Ведь ничего не было. Тысячу раз извиняюсь перед подругами и говорю, что должна бежать. Они задают кучу ненужных вопросов, на которые я отмахиваюсь, хватаю пальто и выбегаю прямо из дома Вильде. Глубоко вдыхаю и выдыхаю, накинув ткань на плечи, и начинаю бежать. А чего ты хотела, Эва Мун? Хотела, чтобы он весь вечер просидел с тобой на тех качелях в обнимку и не целовал больше ни одну девушку? Хотела, чтобы он ломал голову над тем, как заполучить тебя? Или чтобы он искал кого-то похожего на тебя? Чтобы он наплевал на всех блондинок и брюнеток, которые вздыхали по нему весь вечер, и пошёл куда угодно, лишь бы с тобой? Ты ведь не так глупа и наивна. Как такой, как Кристофер Шистад смог вскружить мне голову? Ветер бьет прямо в лицо, а я набираю скорость, мне становится тяжело дышать, но я бегу. Не застёгнутое пальто шлейфом, который раздувает ветер тянется прямо за мной, изредка бьется о ноги. Я начинаю думать о том, было ли ему так же приятно целовать её и зачем он сделал это. Крис ведь знал, что Вильде расскажет нам, рано или поздно. Мы ведь все так близки. И до меня доходит абсолютная истина. Ему просто плевать. Заворачиваю на какую-то улицу и понимаю, что была здесь когда-то. Замедляюсь, и падаю на одну из скамеек, которые выстроены точно в ряд. Достаю сигареты, и поджигаю одну, затягиваясь. Я уже не думаю о том, какой же чудесный вкус остается на губах, я думаю лишь о том, что мне просто необходимо это сейчас. Думаю о том, что я полнейшая идиотка, которая позволила Пенетратору слишком много, но даже после всего этого у меня нет причин относится к нему хуже. Ведь мы ничем друг другу не обязаны, то был просто поцелуй в библиотеке, которым он доказал, что я привлекательна, которым он успокоил меня. А поцелуй на качелях был от переизбытка эмоций, которые взяли над нами верх. Все касания и взгляды были лишь забавой для него и для меня. Я хочу думать, что они были забавой для меня. Хочу. Но не могу. Кристофер Шистад — парень для интимных переписок, для поцелуев где-нибудь за углом школы, для совершенно дразнящих и божественных касаний, которые важны только для вас двоих, но для остальных остаются незамеченными, для пьяного веселья и разговоров о чём-то абсолютно бессмысленном. Он совершенно не тот парень для нежных объятий, легких улыбок и невесомых поцелуев куда-то в закрытые веки. Он не тот, с кем можно просто полежать и помолчать, изучая каждую родинку и морщинку на лице. Просто не тот. Сигарета заканчивается, и я уже хочу взять следующую, как до меня доносятся звуки подобные тем, когда кого-то избивают. Прислушиваюсь и совершенно точно слышу драку. Не знаю Бог или сам Дьявол за руку тащит меня на тот звук, но я иду туда, не справившись со своим любопытством. До меня доносятся какие-то фразы, но я не внимаю им, лишь хочу увидеть и помочь тому, кого избивают. Подхожу к пересечению двух улиц и вижу парня, который с жесткостью наносит удары в живот другому. Он что-то кричит, а я снова выпадаю, замечая, что человека избивает Крис. Все вокруг теряет фокус, и только лишь Шистад со сжатыми кулаками, пульсирующей веной на шее и животным взглядом. Лишь его резкие движения и играющие от злости скулы. Я сглатываю и срываюсь с места, когда замечаю, что парень, лежащий на асфальте не двигается. Я кричу что-то непонятное Пенетратору и хватаю его за кисти рук, остервенело отталкивая от еле дышащего тела. Кристофер пару раз ошеломленно моргает и фокусируется на мне, смотря в мои глаза, выворачивая наизнанку, смотрит так, что я хочу упасть прямо здесь. Я готова была увидеть что угодно внутри его шоколадных глаз, жестокость или злость, но не было там никакого зла. Лишь растерянность. Я хватаю его за запястье, и увожу, размышляя над тем, что творю. Заворачиваю к ряду тех замечательных скамеек, и усаживаю его на одну из них, падаю рядом, не слишком близко. Достаю пачку и решаюсь закончить то, что хотела сделать перед тем, как нашла Шистада. Протягиваю ему сигарету, и он берёт её, крутит между пальцами, и рассматривает. Поджигаю свою, а затем и Криса, потому что он находится в абсолютной прострации и отрешенности. Он затягивается, прямо как я, и выдыхает серый клуб дыма. Выдыхает так, словно с его плеч спадает груз, потому что они опускаются, и парень сутулится, делая ещё одну затяжку. Я не знаю, почему сижу рядом с ним. Но мне кажется, что ему это нужно. В данный момент ему это нужно больше всего. Решаю не задавать лишних вопросов и делаю то, что должна. Он ведь был рядом, когда мне было хреново. Смотрю куда-то на небо и думаю о том, который сейчас час. На нем столько звёзд, что я не могу оторвать глаз. И я задумываюсь, что видела все эти звёзды в одних лишь глазах Криса. В них столько галактик сразу. Отрываюсь от неба, и смотрю на Шистада, который в свою очередь без капли смущения рассматривает меня. Я выгляжу скорее всего потрепанной. Волосы запутались от бега, пальто нараспашку, глаза слезились из-за ветра (а может и не из-за него), поэтому скорее всего тушь немного осыпалась, и создавала эффект подведенного нижнего века. Крис протягивает руки ко мне, а я затаиваю дыхание, его пальцы медленно застёгивают каждую пуговицу верхней части моей одежды, они с легкостью поднимают ворот, так, чтобы шея и часть подбородка были полностью закрыты. Парень всё еще молчит, убирая растрёпанные пряди моих волос где-то в районе макушки. Я не знаю, сколько мы смотрим друг другу в глаза перед тем, как я опускаю свои веки и смотрю на его окровавленные костяшки. Сверлю взглядом его руки, пытаясь очистить их от красных потеков и заживить все раны. — Как ты оказалась здесь? — Его бархатный голос так неожиданно разрезает тишину, что я вздрагиваю. — Я просто бежала куда глаза глядят, — невозмутимо говорю я. — И твои глаза глядят в направлении моего дома? — Он что, сейчас издевается надо мной? — Было лучше, когда ты молчал, — фыркаю. — Почему ты оттащила меня от него? — Он всё ещё любопытно рассматривает меня, а я ловлю его глаза, выдерживая абсолютно невыносимый взгляд, пока он первый не прерывает зрительный контакт. — Потому что ты, блядь, чуть не убил его! — кричу я, постепенно закипая. — Не обязательно кричать, пойдем поговорим об этом в доме. — Крис кивает в сторону небольшого, но стильного белого дома, который стоит недалеко от нас. — С какой стати мне идти куда-то с тобой? — щурясь, отвечаю я. — Эва, хочешь поговорить — идём, — устало проговаривает парень, и поднимается. Я мысленно обзываю себя, как только могу, но всё же следую за ним. Мы заходим в дом, который абсолютно стерилен. Он чист до такой степени, что кажется, здесь никто не живёт. В доме даже нет определенного запаха, как обычно бывает. Он просто без души. Я хмурюсь на собственные рассуждения и иду за Крисом в гостиную, парень говорит, что хочет обработать руки, и просит подождать его. Киваю ему и снимаю пальто, кладя на белое кресло. Белый диван, стеклянный журнальный столик, камин и телевизор. Это всё, что я вижу в гостиной. На полочке, которая над камином замечаю фотографии, и подхожу ближе, дабы рассмотреть. Три рамочки, в которых находятся изображения Криса с его семьей. Он очень похож на свою мать. Слышу приглушенные ругательства и иду на голос Пенетратора. Он стоит возле раковины и никак не может обработать вторую руку. Двигаюсь к нему, и выхватываю антисептик с бинтами. Парень вздрагивает от неожиданности. Быстро обрабатываю руку, и резко забинтовываю. — Где же нежность в движениях, Мун? — Шистад, я пришла поговорить, если ты не забыл, — бурчу я и ухожу в гостиную. Сижу в одиночестве добрых минут семь и снова собираюсь идти на его поиски, но Крис заходит с подносом, на котором стоит маленький чайник и две чашки. Я чувствую запах мяты, и мне уже хочется почувствовать теплую кружку в руках, дабы согреть окоченевшие пальцы. Парень разливает чай и протягивает мне. Я больше не могу ждать и молчать. — Ты расскажешь мне, что это было? — Почему тебе всё нужно знать? — стонет он, — Это парень из автобуса, с которым мы в очень напряжённых отношениях. — Yakuza? — Откуда ты только всё знаешь, — бормочет он. — И зачем ты его избивал до такой степени? — Потому что они сделали то же самое с нашим Пенетратором, и мы решили, что неплохо было бы проучить их. — Отыгравшись на одном парне? — Мун, не забивай свою рыжую головушку нашими делами. — Крис отпивает чай и замолкает. — Понравилось целоваться с Вильде? — выпаливаю я и округляю глаза, давясь собственной слюной. — Что? — Шистад так же давится чаем. — Ты слышал. — Мне безумно неловко, но робеть не в моих правилах. — Да с чего ты вообще взяла, что я целовался с ней? — ухмыляется он. — А ты не целовался? — Всё-то тебе расскажи, — хмыкает парень, — даже если целовался, какое твоё дело? Я сжимаю губы в тонкую линию. Ставлю кружку на поднос. — Мы договорили? — Я думаю, нет, — жмёт плечами Крис и так же отставляет кружку. Нехороший знак. — И что ещё? — говорю я абсолютно безжизненно, я вымотана. Шистад подсаживается ближе, и не успеваю я отодвинуться, как его руки зарываются в мои волосы, и наши лица оказываются в опасной близости. Его губы находят мои и впиваются поцелуем. — Что ты делаешь? — говорю я, сжимая губы. — Целуюсь, Эва. Бормочет он и наматывает мои волосы на кулак, запрокидывая голову. Его губы такие пухлые и сладкие. Напоминают ванильное мороженое. Сколько бы ты ни съел, хочется ещё. Обещаю себе, что это наш последний поцелуй. Отвечаю ему, зарываясь в волосы, привычно сжимая в ладонях, вызывая рычание прямо в рот. Парень оттягивает мою нижнюю губу, посасывая её, я закатываю глаза от наслаждения и возвращаюсь к поцелую. Его губы покусывают мочку моего уха и исследуют нежную кожу на шее, изредка сжимая зубы на ней, и это так четко отдается во всех моих нервных окончаниях. Пальцы слегка подрагивают. И его ванильные губы возвращаются к моим, терзая, а затем он отстраняется с мокрым звуком. Он смотрит в мои глаза, а я тяжело дышу. — Боже, какие у тебя чертовски бездонные глаза, Эва, — шепчет он, и его зрачки расширяются до такой степени, что я перестаю видеть излюбленную коричневую радужку. — Мне нужно возвращаться домой, — шепчу я, боясь разрушить тот невидимый шар, который образовался благодаря нашим поцелуям и касаниям. — Тебе вызвать такси? — Пожалуйста, — киваю я, и через секунду всё разрушено. Всё то волшебство, которое было на протяжении всего поцелуя, вся та атмосфера. Я буквально слышу этот звук, словно ваза из чистого хрусталя разбивается на мельчайшие осколки, когда встречается с кафельным полом. Я прощаюсь с Шистадом. К моему удивлению, он кратко целует меня в губы, да и судя по выражению его лица, к его удивлению тоже. Крис стоит на пороге своего дома, пока такси не скрывается за поворотом. Мы быстро доезжаем, я благодарю водителя, расплачиваюсь и захожу в дом. Всё так же тихо и пусто. На часах два часа ночи, а в голове абсолютный беспорядок из невероятно запутанного клубка мыслей. Переодеваюсь в огромную рубашку и без сил падаю на кровать, хоть тело устало, но голова была забита всем, чем только можно. Проверяю телефон и замечаю несколько смс от Нуры, и по одному от остальных девочек, откидываю в сторону и закрываю глаза, мечтая провалиться в сон. Но в ту ночь я так и не уснула, все прокручивая произошедшее в своей голове.