Ни слова о любви

Утро ознаменовалось громким звоном, ввинтившимся в виски. Лараэн зашарил рукой возле себя, собираясь в целях устрашения швырнуть в слугу кинжал, но нащупал только чье-то лицо. На ощупь оно оказалось не менее прекрасно, чем на вид. Слуга судорожно отряхивал от несуществующей пыли металлическую скульптуру у входа, видимо, только что уронив ее на пол. – Прикажи принести сюда его одежду, – Лараэн выразительно ткнул в медленно просыпающегося Ирмелина. Слуга кивнул, стушевался, но не ушел. – Ну что еще? – Ее Высочество принцесса Сартана желает знать, почему вы второе утро пропускаете завтрак. Завтрак… Повелитель, будь неладен этот титул, мысленно застонал. – Завтрак тоже прикажи подать сюда, и забери грязную посуду. С принцессой переговорю сам. Позже. Слуга поклонился и скоро убрался восвояси. – Как думаешь, он принесет завтрак на одну персону или все-таки на две? – сонно вопросил Ирмелин. – Зависит от его умственных способностей. До сих пор жаловаться не приходилось… Ну ты посмотри на это, он пять лет назад собственноручно устанавливал здесь эту махину, а теперь… Ты действительно их всех так шокируешь? Лараэн на крыльях озорства перекатился на своего драгоценного пленника и обхватил его лицо руками. Раны по всему телу схватились и потемнели, беспокоя только когда кожа натягивалась слишком сильно. Самочувствие было прекрасным. Работать не хотелось. – Почему-то при виде голых светлых эльфов твои подданные впадают в ступор. Ничем иным, кроме нашей совершенной красоты, объяснить это не могу, – Ирмелин притянул его в горячий поцелуй. С утра сокровище Лараэна было добрым и миролюбивым. Энергии за ночь скопилось достаточно, и поцелуй грозил перейти в нечто больше, когда руки пошли считать ребра, а бедра впились в бедра. Но приказ, видимо, был воспринят, как срочный, и им помешало несколько служанок, принесших завтрак – все-таки на двоих – и полноценный набор одежды, соответствующей местным представлениям о моде. Лараэн наготы не стеснялся, но немедленно накрыл одеялом Ирмелина, а соответственно и себя. – Если ты настолько совершенен, то нельзя, чтобы тебя кто-то видел. Я могу заревновать. – Не надо меня ревновать, – светлый эльф улыбнулся. – Я только твой. В ответ по груди игриво, по-кошачьи прошлись ногтями. Такими словами стоило разбрасываться очень осторожно – так уж они кружили голову. Дверь тихонько щелкнула, закрываясь. Лараэн позволил себе еще один короткий поцелуй и неторопливо не то вывалился, не то выкатился из постели. – Смотри. Примеришь? – Да... Портной не подвел, одежда села идеально, хотя сшили светлому одежду по меркам здешнего королевства, не такую роскошную и струящуюся, как его родная. В дальнем углу стояло высокое зеркало, отражая ткань, легшую, как вторая кожа. – Повертись… Прекрасно. Все равно что свет, разодетый в тьму и утопленный в ней, чтобы вечно оставаться таким же ярким. Ваша белизна не менее прекрасна, но никогда не выделяла золото твоих глаз так… так. Тебе нравится? – Да, неплохо, – оценил Ирмелин, осмотрев свое отражение. – Твой портной весьма искусен. – Его семья посвятила этому мастерству не один век. К тому же, иногда в нем просыпается талант и чутье. Думаю, когда пришлют весь гардероб, там будет и что-нибудь более привычное для тебя, и что-нибудь неожиданное для нас обоих. Лараэн снова скрылся в гардеробе, переодеваясь в нечто, достойное Повелителя. Увидь это слуги, непременно схватились бы за сердце от такой возмутительной самостоятельности. Завтрак прошел на удивление тихо. Зато после него подобие хрупкого покоя было нарушено вестью от Арвиса, вернее, посланием на обрывке чьей-то манжеты, где бурыми чернилами, очень похожими на кровь, было начертано лишь одно: «Сделал». Напряжение сразу встало вокруг каменными стенами. Сделать пока ничего было нельзя, и нельзя было готовиться к чему-то конкретному: только мобилизоваться и выжидать. Сколько времени шла весточка от Арвиса? Сколько часов осталось, прежде чем та же самая новость достигнет границы и люди дрогнут? Много ли придется ждать, прежде чем об этом прознает Аррейн и потребует немедленного слаженного выступления? Какой ответ он будет ждать, и как скоро поймет, что Повелитель его обманул? Как быстро сделает объявление, как скоро затихнут возмущения, сколько покушений может обвалиться на «пленного Владыку» и как минимизировать потери среди светлого населения, чтобы этот самый «пленный» оставался таким же ласковым и яростным драконом, как в прошедшую ночь? …и, кроме того, в порядке ли сын? Когда вернется? Не попадет ли в засаду? На вопросы не было ответов, были лишь тысячи предположений, бесчисленное количество вариантов развития событий. Все, что мог сделать Лараэн, это обрадовать Ирмелина тем, что все идет по плану (если бы только план на этом моменте не обрывался…), и созвать срочный совет, чтобы подготовить глав уважаемых Домов к грядущему. Что бы это ни было. Ирмелин обрадовался, наградил поцелуем и удалился к себе в комнату, видимо, решил продумать, кого и где повесит. Его оптимизм определенно вселял надежду, но не уверенность в завтрашнем дне. Прямо сейчас, в данный момент, ни от кого из них будущее не зависело. Представители уважаемых Домов на новости отреагировали спокойно. Только что они готовились к войне, сначала освободительной, затем захватнической, а теперь без вопросов и пререканий согласились идти вперед с целью максимально смутной – вроде бы и на ту же войну, на тот же захват, а вроде как и на переворот с минимальными жертвами. Никто не осмелился возразить и даже жестом не высказал недовольство: лишь некоторые покачали головами, изумляясь причудам Повелителя, другие же переглянулись, прикидывая новые перспективы. Все же, кого бы Ирмелин ни вешал или чьи бы головы не рубил, и как бы ему это ни помогало, а здешняя аристократия была из другого теста. В мирное время готовые выпить из Повелителя все соки, при едином упоминании о том, что пора точить клинки, эти, казалось бы, зажравшиеся богачи, вдруг стройнели и выпрямлялись, падали на колени, прикладывая кулак к сердцу, и были готовы идти на смерть. Их благодарность королевской династии нельзя было стереть из памяти, а любовь к оружию – выжечь из крови. До тех пор, пока они не воровали и не вредили казне, а лишь просили, убийство для устрашения было бы просто предательством. Совет длился до вечера. Писались планы на все случаи жизни, слуги носились по дворцу за бумагой и чернилами. После обеда присоединилась Сартана: хотя принц Арвис был официально объявленным наследником, она никогда не отстранялась от государственных дел, часто участвовала в обсуждениях и не встречала в этом никаких препятствий. Вслед за закатом, словно тот был знаком начала всего, пришло, наконец, письмо. Владыка Аррейн писал об удачном моменте и требовал выполнения взятых на себя обязательств. Лараэн проронил несколько слов, за которые светлые эльфы тот час объявили бы ему войну из-за оскорбления их Владыки. – С учетом проработанных версий, у кого-нибудь остались вопросы? – Он дождался отрицательного ответа от каждого, потер виски и продолжил: – В соответствии со всем оговоренным, мы проведем диверсию среди армии светлых и уберем их войска с границ. Страхующая группа убедится в том, чтобы не осталось партизан и люди в свою очередь отступили. На основные действия есть в лучшем случае два дня отсрочки, пока мы «готовим армию» – больше этого срока Владыка ждать не будет. На лучший случай рассчитывать не приходится – в их рядах у него больше ушей, чем у нас. Реагирование должно быть своевременным, действовать будете по обстоятельствам, докладываться мне только с крайней осторожностью. Если нет уверенности в безопасности передачи – передачу не осуществлять. Все было хорошо и красиво, этого не отнять. Только вот общая картина была невеселой – другого короля найдут быстро. Да и манипулировать чужими войсками – задача, несомненно, на словах интересная, но на деле трудная, гораздо проще было бы выступить собственными силами в чистом поле. Если бы только можно было выкосить часть светлых. Но этого делать было нельзя. И все это прекрасно понимали, но не спрашивали – кто-то сам догадался, что за этим стоит, кому-то было все равно, кто-то считал правильным, что собратья не должны погибать почем зря. И все же – с людьми надо было что-то делать. Поступали предложения задействовать тех, кто сейчас успешно проживал в далекой столице, изучая человеческую культуру. Но они не были воинами, и Лараэн мешкал. До этого момента – мешкал, а теперь нужно было решать. – Свяжитесь с нашими агентами, пусть проводят работу по внедрению мыслей, что с темными эльфами лучше дружить. Но аккуратно. – Разрешите выходить на прямой контакт? – При острой необходимости. Несколько эльфов сорвались с места, чтобы выполнить указ. Часы ушли за полночь, бессонные ночи наступили, и ни у кого из присутствующих по этому поводу не оставалось сомнений. – Обсуждение окончено. Выступайте немедленно – лишнего времени у вас нет. Для тех, кто остается, повторяю: ваша задача – создать на границе видимость шевеления для Владыки. Пусть думает, что мы идем на помощь. Ряд уверенных кивков и все поочередно встали, шебурша одеждами и увесистыми кипами бумаг, и стройной рекой утекли из зала советов. Только паж еще стоял в дверях, готовый передать слугам любой приказ, да Сартана о чем-то тихо переговаривалась с советником. Последний вскоре подошел к Повелителю, осторожно тронув его за плечо. Лараэн несдержанно дернулся. В руках у него был измусоленный за несколько часов лист, глаза, покрасневшие от ярости и напряжения, бегали по строчкам в тысячный раз. – Повелитель, вам необходимо ответить на это письмо, иначе это вызовет подозрения. – Знаю! А что не вызовет? Какие слова убедят его в нашей искренности, когда он будет видеть нечто очень подозрительное везде вокруг себя, ты знаешь? – Я бы мог… – Не сомневаюсь в твоем таланте, но этого ублюдка не прошибут красивые сказки и высшая степень этикета. Сартана аккуратно подошла к отцу с другой стороны, накрывая его руку своей, тонкой, изящной, но сильной. – Может быть, привести Его? Он должен хорошо знать своего сына. – Ваше Высочество, при всем уважении, достаточно хорошо, чтобы быть им проданным… Лараэн только раз взглянул в глаза дочери и проигнорировал советника. Тот всегда достойно справлялся со своими обязанностями, просто это был не тот случай. – Приведи. Ирмелин вступил в зал, красивый и улыбающийся. И только Лараэн видел, как велико желание светлого эльфа обрушить дворец всем темным на головы. Спрятанные в рукава мантии пальцы слегка подрагивали. – Лараэн? – небрежно обронил он. Инстинктивно захотелось подхватить своего дракона под локоть, утащить по пустым коридорам, далеко-далеко, и зажать в каком-нибудь углу. Или, по меньшей мере, схватить в охапку и спросить, что случилось. Вместо этого Лараэн предложил ему сесть, протянул замусоленное письмо и полушепотом пояснил: – Извини, что разбудил. Это – письмо от Владыки Аррейна. Вкратце: скоро в его рядах начнутся беспорядки, и к тому времени он должен быть уверен, что мы заняты чем-то другим. Готовим армию. Готовим армию и попутно разбираемся с собственными проблемами. Это не важно – у нас есть несколько вариантов, можно выбрать любой. Но этого мало – что-то должно заставить его поверить, что это не просто слова. Ты жил с ним с его рождения, в конце концов, ты должен знать. От этого зависит, сколько времени будет у моих подданных и успех операции. – Напиши, что он не выполнил условия вашей сделки, покорного пленника ты не получил, так что, пока Владыка Аррейн не придумает, как утихомирить бешеного боевого мага, который уже поджег твой дворец, ты с места не сдвинешься. Могу для достоверности твоего советника прикончить. Или он тебе очень нужен? – Нужен пока. Чем он успел тебе насолить? – Лараэн позволил себе на секунду ухмыльнуться, но быстро вернул лицу пустое деловое выражение. – Ты уверен? – Более чем... Аррейн в курсе моего характера. К тому же, мне любопытно, что он придумает. – Хорошо. Слышал? Формулируй! Нет, постой, я сам. Советник, ринувшийся было к столу, послушно сделал несколько шагов назад. Лараэн сощурился, быстро поднес к губам запястье Ирмелина, не то поцеловал, не то укусил и, прошептав «спасибо», сам вернулся за стол. Перо побежало по бумаге слишком быстро, оставляя кляксы и кое-где разрывая полотно – черновой вариант. Советник за спиной тихонько вздохнул, Сартана откровенно зевнула. Через пятнадцать минут молчания и скрипа, Лараэн вскочил из-за стола, яростно тряся перенапрягшуюся руку. – Можете проверять и править. Советник подошел к столу, косясь на замершего статуей Ирмелина, взял послание. Пробежал его глазами, хмыкнул. – Перепишем набело и отправим. Все отлично, не считая пары запятых. Лараэн бросил взгляд на Ирмелина и, окончательно убедившись, что тот не собирается просматривать результат, кивнул. – Немедленно. Полагаю, на этом собрание можно считать закрытым. По любым новым вопросам обращаться ко мне в любое время дня и ночи. Сартана, иди спать, пожалуйста. – Да-да, – она снова зевнула, заглянула советнику через плечо, собрала свои немногочисленные записи и ушла. Дав знак Ирмелину, Лараэн тоже двинулся в свои покои. В зале советов остался только, собственно, советник, деловито потирающий бороду и переписывающий письмо. В самом деле, какое облегчение, что хотя бы это обязательство не ложилось бременем на плечи Повелителя. Несколько поворотов спустя они оказались в очередном пустом коридоре, и Лараэн остановился. – Тебя что-то напрягает? – Не знаю… Чувство, будто кто-то по краю моей могилы прошелся, – Ирмелин передернул плечами. – Наверное, это все темные тона вокруг навевают тоску. Итак, что нового случилось, что ты даже забыл пообедать? Слова про могилу – нет, чувство, которое стояло за ними – кого угодно заставило бы передернуться. Лараэн мог поклясться, что темные тона тут играли наименьшую роль. В конце концов, хотя бы на верхних этажах днем было светло и комната Ирмелина была светлой отделки. – И поужинать. Теперь каждый день будет случаться что-то новое. Начинаем операцию по спасению твоего народа, как ты выражаешься. Ничего простого в этом нет. Письмо ты уже видел. Мы обсуждали… планы. Пойдешь к себе или останешься у меня? – Пойду с тобой. Ирмелин встряхнул головой, метнулись обычные его две косы, плотные, длинные. Смотря на них, Лараэн не ощутил обычного приступа кровожадности. Наверное, слишком устал. В покоях было темно, и свет никто зажигать не стал. Часы тикали непривычно громко, и казалось, что слышишь каждую, даже самую маленькую шестеренку старого, но верного механизма. Стрелки показывали четыре утра. – Я добился от слуг ужина, так что можешь перекусить, – Ирмелин опустился в кресло. – И ложись спать. – Очень мило с твоей стороны… Лараэн еще что-то пробормотал, посидел над едой в глубокой прострации и так и не смог впихнуть в себя больше пары кусочков мяса и стакана воды. Кровать приняла безвольное тело, но не укачала на волнах снов, и, в конце концов, он просто лежал, пялясь в потолок, чувствуя его отдаление и приближение, и не имея в голове ни одной мысли. – О чем ты так задумался? – Ирмелин все-таки лег рядом, обнял поперек туловища. Стало тепло. – Не знаю. Ни о чем. Обо всем. О том, кто же все-таки ходит по нашим могилам. – Будет война, будут наемные убийцы. И почему ты не хочешь помогать Аррейну, он ведь выполнил твою просьбу? Лараэн нервно рассмеялся. В ночной тишине этот звук показался неестественным. – Мне все равно. Я не просил, он просто предложил, а я согласился. А потом попросил ты. Чтобы войны не было. Чтобы твой народ не умирал. Вот чем я сейчас занимаюсь. Насколько могу. Ха, и ты еще спрашиваешь… Замолчать его заставил поцелуй. – Выражаю вам свою благодарность, мой царственный собрат. Он не ответил, перехватил внезапно сильной рукой за подбородок и снова притянул к губам. Стало тепло, стало горячо, по затылку пошли мурашки. От движения взметнувшаяся коса мазнула по лицу, как кисточка или кошачий хвост. Нет, скорее драконий. Он отпустил и улыбнулся. Глаза закрылись. – Жаль, что не удастся спокойно отпраздновать Две Луны. Но мы постараемся. – А сейчас тебе нужно заснуть. Что-то подсказывает мне, что завтра тебя весьма бесцеремонно разбудят. – Так и будет. Все это было странно: так нежно, мягко и неторопливо, как будто, оторвавшись друг на друге и смешав свою кровь, они сблизились, и установили между собой какое-то доверие, даже понимание. Нечто неосязаемое и тонкое, но именно то, что заставило Лараэна заснуть, ощущая кружащую над головой безмятежность. Хотя бы ненадолго. Снилось что-то легкое и кружевное, светлое и беспечное, хотя сосредоточиться и понять, что именно он видит, не удавалось. Затем вокруг сгустился туман, рассеялся. Лараэн стоял на зеленой поляне, посреди которой как изваяние застыл Ирмелин. Впрочем, не "как"… Это была статуя светлого эльфа. А у ее подножия лежали лепестки роз, знак траура. Сон стал ощутимо давить. Подсознательно Лараэн понимал, что это не реальность, но по телу пополз страх, необоснованный и липкий, похожий на прохладные лапки насекомых, цепляющихся за кожу. Повсюду. Он пытался уйти, но статуя не отдалялась, а деревья не приближались – он был заперт в этой зеленой клетке. Как будто само пространство хотело, чтобы он подошел ближе и прочитал надпись на каменной табличке, лежащей у ног Ирмелина… нет, неправильно было называть этим именем кусок камня. – Пред тобой, странник, Ирмелин Эллэ, золотистая лилия долин, последний из истинных Владык светлоэльфийских земель, отдавший жизнь за свой народ. Склони же голову пред этим изваянием, ибо нет больше в этом мире ярчайшей из звезд, и не устаем мы оплакивать гибель его. «Гибель». Голова взорвалась резкой болью, он упал на колени. – Что за?.. Новый взрыв отозвался в области груди. Он не мог вдохнуть и не мог пошевелиться. Голову и сердце будто сжимали шипастые раскаленные обручи. Зрение помутилось, и, в конце концов, все буквы расплылись, оставляя лишь одно слово. Гибель. В горле засаднило и вырвался жуткий кашель: трава окрасилась кровью. Затем его выдернули с этой поляны, встряхнули за плечи. – Что с тобой? По углам спальни мерцали светильники, успокаивая и рассеивая темноту, в лицо Лараэна с тревогой всматривался Ирмелин. Ни зелени, ни камня вокруг, и на простынях ни единого кровавого пятнышка. И его невыносимо прекрасный светлый эльф с длиннющими косами. Живой. Просто сон. – Предсказатели ведь… ушли вслед за драконами, верно? Никого не осталось. Просто сон. – Верно. Ты за бумагами пересидел, только и всего, – Ирмелин лег обратно, вложил косу в ладонь Лараэну. – Это тебя успокоит. Он усмехнулся, крепче сжимая волосы. – Точно. Как в древних легендах, если я заплутаю, то из любого дурного сна выберусь, пока буду держаться за тебя. Романтично, правда? – Очень. Что тебе такое приснилось? – Секрет, – Лараэн прижал палец к губам, призывая к молчанию. – Чего только не приснится, когда перенапряжешься. – Тогда нам стоит заснуть, – ладонь Ирмелина накрыла глаза темного эльфа. – Да. Выдох. Веки опустились, мазнув ресницами по ладони. Вспышка. Боль. Цепкие лапки сосчитали позвонки. Всего мгновение, но так ярко. Он дернулся, но не открыл глаз. Это был всего лишь сон, в руке лежала путеводная нить. И им обоим действительно следовало поспать. Утром их разбудил сдавленный вскрик слуги, увидевшего на прикроватном столике голову короля людей. И спящего в углу комнаты принца Арвиса, который принес подарок и от усталости задремал прямо на манящем теплотой и мягкостью ковре. Лараэн с минуту неосознанным, тупым взглядом таращился на эту проклятую голову, силясь окончательно проснуться. Тело ломило, причем абсолютно везде, в глаза будто насыпали песка, а голова, которая собственная, родная, была тяжелая, будто налитая свинцом. После ночного кошмара ему удалось все-таки уснуть по-настоящему, но пара часов все равно не могла заменить полноценного сна. Больше всего хотелось либо обратно, спать, либо утонуть в бочке с ледяной водой. В конце концов, он стащил с Ирмелина одеяло, замотался в него за неимением одежды на расстоянии протянутой руки и пересек комнату, садясь напротив сына. Грязная дорожная одежда, безмятежный сон – похоже, он действительно спешил, настолько спешил, что не нашел сил добраться до собственной постели и просто упал здесь, спасибо, что не замертво. Лараэн осторожно потрепал Арвиса по голове и на языке жестов отдал слуге несколько приказов. Тот сглотнул и отправился за помощью. Взгляд упал на Ирмелина, оставленного в постели один на один с мертвой головой. Светлый эльф беззаботнейшим сном спал еще пару минут, затем открыл глаза. – О? – он сел, рассматривая мертвеца. – Какой прелестный подарок... – Нравится? – прошептал Лараэн, поднимаясь и довольно щурясь. – Очень. Иди сюда, покажу, насколько именно нравится. – Ну не при детях же… Тем не менее, он подошел. – Чего там твои дети еще не видели в таком-то возрасте? – поинтересовался Ирмелин. – К тому же, принц спит так, что мы можем это делать рядом с ним… – Тебя не видели, мой дракон. Одеяло соскользнуло с бедер. Ирмелин фыркнул, притянул Лараэна к себе для поцелуя. – Пусть смотрят и учатся. На этот раз все было резче. Чуть шершавый язык, трение, зубы, примеривающиеся к болезненному укусу, предвкушение по всему телу. За спиной раздались шаги слуг, пришедших отнести Арвиса в его покои, и Лараэн повалил Ирмелина обратно на простыни, закрывая его своим телом. Ирмелина слуги совершенно не смутили, он продолжил раздирать темному эльфу спину ногтями, ожесточенно целуя того. Новые царапины ложились поверх старых, срывая корку запекшейся крови и выпуская свежую. Будто вспарывая плоть. В голове снова резким, коротким импульсом прошла боль, призрак былого кошмара – Лараэн отозвался шипением. Никаких проклятых статуй, никаких смертей. Они были оба здесь, оба живы, оба в шаге от того, чтобы спустить друг друга в бесконечную пропасть агонии. Просто так, то ли от скуки, то ли из интереса. И, конечно, от всепоглощающей страсти. Он поцелуями по лицу и подбородку, и ниже, спустился к изгибу шеи, и уже не целовал – вгрызался, пытаясь зубами порвать кожу и слизать каждую каплю крови, как безумное животное. Спаривались они на этой кровати так же безумно, словно желали оставить следы друг на друге, слиться воедино и так замереть до конца времен. Слуги в коридоре опасливо прислушивались к творящемуся в спальне, боясь даже представить, что может происходить за этой дверью. Мельком можно было заметить, что Арвиса в углу уже нет – наверное, вынесли кое-как, не смея поднять глаз. Все вокруг них было в красных брызгах, пятнах, каплях, все было измазано в крови. Кровь будто смыкалась вокруг них, будто заключала в ритуальный круг, из которого нет возврата. И снова смешивалась – вернее, ее смешивали они, так яростно, словно действительно связывали друг друга или… заявляли право. И было больно. В глазах стоял кровавый дождь, а за стенами дворца, среди гор начинался дождь настоящий. Крупные капли падали с неба все быстрее и быстрее, и громче и громче, и этот звук вытеснял все остальное. А затем все стихло, только дождь все усиливался. Ирмелин принялся мягко слизывать кровь Лараэна, лениво и расслабленно. – Не хочу двигаться, – отстраненно заметил он. Тело, измученное этим безумием, отказывалось шевелиться. На часах было около девяти. В данной ситуации, можно сказать, раннее утро. – Не двигайся, – Ирмелин вытянулся рядом, прекрасный и окровавленный. Лараэн замешкался. Выражение на лице стало кислым, как будто он боролся с собой. – Работа. Долг. Что там еще? Спина присохнет к постели… Нет, на самом деле я бы не был против. – Пойдем, надо тебя хотя бы искупать. А потом долг и все прочее... И надо как-то обработать подарок, пока он тут не провонял комнату. – Заспиртовать? Он все-таки встал. Кожа, кажется, тут же натянулась, как мокрая бумага, готовая от малейшего движения разорваться на мелкие вялые кусочки. Идея обработки головы, правда, его воодушевила. Будучи чудаковатым Повелителем, он искренне зажегся мыслью о «заморозке» прекрасного во времени. Разумеется, голову этого человека прекрасной назвать было трудно, но она годилась для экспериментов. – Возможно. Ирмелин поддержал его под руку, затем обнял, что-то зашептав. Стало легче, хотя магия с трудом исцеляла темного эльфа. – Спасибо. Сплавив мертвую голову в чьи-то руки и выяснив, что дворец находится в режиме ожидания, и срочные дела Повелителя не ожидают, они отправились в купальни. Вода была чуть теплая и по-прежнему обволакивающая, а свечи, должно быть, по-прежнему расплывались в глазах Ирмелина в сплошное грязно-желтое пятно. Погружаясь под воду с головой, переводя дыхание и погружаясь вновь, Лараэн думал, что хотел бы понять, как это – видеть настолько плохо. Темные эльфы всегда славились обостренным зрением и глазами, приспосабливающимися под любое освещение. Одна из причин, почему им не составляло труда жить в горах, где солнце бывало очень ярким, и под землей, куда не проникал свет. И одна из причин, почему подобные случаи никогда не встречались Лараэну. Только слепота – поскольку даже самого лучшего зрения можно лишить, вырезав глаза. Кислород вновь закончился, и он вынырнул из темной воды, тяжело дыша. Тело наконец-то перестало ломить после сна, остались лишь отголоски утреннего безумия. Порой весьма ощутимые отголоски, но все же. Если подумать, в прошлый раз, когда они были здесь, когда он получил первые царапины на спине, они заключили первое соглашение. Подобие его. Это было всего пару дней назад – время, ничтожное для эльфа, как две секунды, пшш, сгоревшие в огне. И все-таки сейчас Ирмелин ощущался по-другому. Даже если пробудить паранойю и представить, что все это была лишь игра, все это время… Все равно, даже полный дурак почувствовал бы, что между ними образовалась связь. Ирмелин подал ему полотенце, помог вытереться и остался просушивать волосы, которые даже с помощью магии нуждались в уходе. – Придешь к обеду? – поинтересовался он. Лараэн замер, не застегнув пуговицу и наблюдая за аккуратным уходом за длинными волосами, которые позже превратятся в те самые косы, которые хотелось постоянно держать в руках. Он бы с удовольствием провел больше времени в компании своего сокровища. Пришел бы на обед, а в идеале – вообще не уходил. Но Арвис наверняка, не жалея себя, после полудня выпрыгнет из постели, чтобы сдать подробный отчет, и лучше бы он сделал это в столовой, за тарелкой чего-нибудь сытного и горячего. Да и Сартана всегда нервничала, когда он пренебрегал этой их милой семейной традицией. Пригласить же Ирмелина за семейный стол было заманчивой идеей, но невозможной. По крайней мере пока. – Нет. Нужно будет отобедать с семьей. Отужинать, скорее всего, тоже. – Но хотя бы ночевать явишься? – хмыкнул светлый эльф. – Отметим твой подарок... – Если не будет никаких неожиданностей. Лараэн изобразил подобие примиряющей улыбки. В череду рутины, не связанной с условно-военным положением, ко времени обеда затесалось всего одно мелкое происшествие. Пришел ответ от Владыки Аррейна – очевидно, тот не слишком долго думал о методах воспитания собственного отца. Лараэну прислали антимагический ошейник и плеть, сработанные весьма искусно, дорогие вещицы. Аррейн действительно хотел выполнения договора как можно быстрее, не важно, что бы ему пришлось для этого сделать. Сколько бы глупых поступков он ни совершал, кое-что этот юноша все-таки понимал – нельзя было затевать эту войну в одиночку. Был порыв немедленно найти Ирмелина и спросить, что он думает обо всем этом (откровенно говоря, подразнить его, потому что плеть была добротной и даже сама по себе выглядела соблазнительно). Одна мысль о том, во что это поддразнивание могло превратиться… Лараэн решил перенести это на потом. Его ждал обед. Кроме того, следовало еще разобраться с ошейником. Все это время он вертел его в руках, не в силах оставить в покое. Он слышал про такие разработки у светлых, откровенно говоря, при его дворце проводились аналогичные исследования, и ученые одно время вели с коллегами весьма активную переписку. Но результат, что у тех, что у других… Любые вещицы с такими свойствами были нестабильны или ненадежны: не то чтобы блокировали магию, а лишь вредили ей или носителю. В частности, его разуму. Редкие удачные образцы рассыпались прямо на руках, не выдерживая реальных сил мага, хотя хорошо справлялись с маленькими порциями в лаборатории. Не говоря уже о том, сколько стоило производство таких вещей. Этот ошейник скорее представлял интерес для местных исследователей, чем для Лараэна как средство контроля. Зная обо всех опасностях, он бы с удовольствием надел подобный ошейник на любую мразь, гниющую за решеткой за дело, но точно не на Ирмелина. Арвис к обеду выспался, умылся, причесался и переоделся. И сразу же заинтересовался подарком. – Это кто тебе подарил такую прелесть? Так тонко сплетена... А эти узлы на концах... А оплетка... – Есть, на ком применить? Если подумать, давно не слышал о твоих пассиях, – Лараэн усмехнулся, иронично поиграв бровями, затем посерьезнел. – Пока тебя не было, Владыка потребовал выполнить условия договора. Поскольку планы, мягко говоря, изменились, сейчас мы ведем... сугубо деловую переписку. – О, ну если это, – Арвис кивнул на плеть, – деловая переписка, с нетерпением жду, когда вы перейдете к более близкому общению. При встрече сразу оргия или хотя бы подождете, когда с коней слезете? – Думаю, его ждет медленная расправа. И отнюдь не с моей стороны. Что касается тебя, раз уж ты пренебрегаешь здоровьем и отдыхом, я бы хотел послушать рассказ о твоей миссии. Мы... Кхм. Сегодня утром подарок был весьма красноречивый. – Я знал, что тебе понравится. Как и твоему любовнику, – довольно ухмыльнулся Арвис. – К вопросу о твоем любовнике, – заметила Сартана. – Слуги шепчутся об окровавленных клоках одежды и залитых кровью простынях. Объяснишься? – Думаю, если это не вызывает у тебя понимания, то объяснять будет бесполезно. Это не то, что стоит волнения. Можно сказать, я развлекаюсь. Арвис, я получу сегодня отчет, в конце концов? Лараэн наконец-то соизволил отложить проклятые «подарочки», заставшие его чуть ли не за столом, и взять в руки нож и вилку. Принц принялся отчитываться, не забывая уделять время и еде, которую поглощал с жадностью. Сартана о чем-то размышляла, косясь на плеть и ошейник, в конце концов расплылась в ехидной улыбке, предвещающей громадную пакость. Лараэн тихо понадеялся, что это юное создание, только что невинно вопрошавшее о том, почему покои отца сплошь в крови (отрезать бы слугам языки), не придумает ничего слишком страшного. От греха подальше следовало поскорее передать ошейник исследователям и забыть о нем. Ирмелин и без доказательств поверит и поймет, как Аррейн «дорожит» им, присылая нечто подобное. – Я могу идти? – наконец, спросила Сартана. – Не смею тебя задерживать. Сартана куда-то умчалась. Лараэн посмотрел ей вслед и вздохнул: почему из близнецов, родившихся с разницей в пять минут, получились такие непохожие эльфы? Арвис серьезен и собран, а вот дочь... Он вздохнул. – Временами мне кажется, она будет следующей, кто подожжет этот дворец. – Сартане нечем заняться, вот и все. Может, ее выдать замуж за Аррейна? – Мертвый, он не слишком ее развлечет… – И запретить ей убивать светлых в течение десяти лет. – Скоро это и так произойдет, а вот Аррейна от смерти не спасет. Впрочем, я бы на это посмотрел… Нет, она заколет меня моим же клинком, если стать серьезным хоть на секунду. А потом и тебя, как инициатора. – Хорошо, тогда просто займи ее чем-нибудь, если не хочешь проснуться на пепелище дворца, – Арвис придвинул к себе еще одно блюдо. После тяжелых заданий принц обычно ел, словно рота людских гвардейцев. – Отправил бы на фронт, если бы не этот ее характер. Еда стремительно убывала, обед подходил к концу. Лараэн ел охотно, но без аппетита, не чувствуя ни голода, ни насыщения. Мысли были далеко. Например, стоило теперь выждать, прежде чем отвечать Владыке, но четко рассчитать время, чтобы эта «деловая» переписка действительно превратилась в выигрыш. К следующей ночи эльфы, посланные на границу, должны были начать внедряться в ряды светлых, используя мастерство иллюзии и обмана, присущее только им, темным. Раньше того момента вестей от них ждать не стоило. И все же Лараэн ждал, затаив дыхание. Уже на выходе из столовой, ему вдруг пришла совершенно отвлеченная мысль. Он придержал Арвиса и, удивляясь сам себе, спросил: – Как считаешь, Сартана бы справилась с праздником Двух Лун? Девушки знатных родов нередко уходили в храм, чтобы посвятить себя служению. Это не запрещало им выходить замуж или иметь детей, когда придет время, и не принуждало отрекаться от фамилии – не противоречило интересам семьи и всегда было добровольным решением. Тем не менее, очень распространенным. С раннего детства видя вокруг себя этот стереотип и, вместе с тем, зная, что ее мать никогда не связывалась с религией, Сартана относилась к служительницам Двух Лун с настороженностью и недоверием. Возможно, сейчас был хороший шанс показать ей положительные стороны праздника и храма. В конце концов, Шитс и Литс освещали жизнь каждого, хотел он того или нет. – Если бы легкомыслие из нее выветрилось, то вполне. Она умна и умеет сосредотачиваться на целях, у нее отличная память. И Сартана очень красива, – согласился Арвис. – Но как ее уговорить на это? – Возможно, начать с того, чтобы сосредоточить усилия вокруг организации. Она знает, что сейчас мы в трудном положении, и я бы не отказался, если бы некоторые дела легли на другие плечи. А дальше… – Хорошо, я поговорю с сестрой. Чем-то помочь еще, отец? Может быть, еще… подарков для твоего любовника? – Смотри-ка, ты вошел во вкус? С этим пока лучше подождать. Отдохни как следует. Самое главное ты сделал, за остальное уже взялись другие. Арвис рассмеялся и кивнул. – Тогда я займусь бумагами, чтобы после ужина ты смог уделить время… другим делам. Один вопрос. Этот светлый действительно настолько сумасшедший? – Не более сумасшедший, чем я. Спасибо. Арвис скорчился в шуточном недоумении, Лараэн беспечно пожал плечами, и они разошлись. Медленно, но верно наступила ночь. – Ваш гость вышел в сад на прогулку, – доложил слуга Повелителю, решив, что лучше рассказывать все своевременно. Что ж, по крайней мере, не пришлось бегать по дворцу в поисках этого «гостя».