Поэтика космических явлений

Ни сотни, ни тысячи нам не нужны. Нас изменяет другое. И если это все же происходит, мы опять все путаем. Мы снова все усложняем, ведь не бывает все просто, не бывает иначе. У нас в голове. Пока родителей нет, Сантана предлагает ночевать у нее, и я соглашаюсь. Я ухожу, пока никого из вас дома нет. Но, главное, нет тебя. У нее вкус карамели и мятного чая, который я не люблю. Но только не на ее губах. Только не у нее на губах я буду о чем-то жалеть. Все было плохо, все было дерьмовей, чем когда-либо. Что могло обещать это лето? Не больше, чем все предыдущие. Может быть, даже меньше. Может, намного меньше. Но не тогда, когда ты, Тана, так близко. Когда ты - повсюду. Везде. И, о, если б и в моих снах тебе тоже было место. Но нет, ты не сон, ты не он. Ты реальная, реальная, реальная. Сладкая. Ты не та реальность, которую хочешь покинуть. От которой бежишь. - Я люблю тебя, - шепчешь и целуешь, - люблю, люблю, люблю, - целуешь. И я тебя люблю, если б не сны. Если б не сны, в которых я лишь... ненавижу. Мы привыкли разделять чувства по категориям, по классам, а я... никогда не был силен в этих научных штуках. Дело ведь не в том, что любовь, или дружба, или ненависть предполагают, дело в том, к чему они обязывают. Быть вместе, ближе, чем позволено и пьянеть, или же бежать, пока не хватает воздуха, пока твои легкие не сгорают, задевая и ребра, и сердце! Ты, словно свеча, плавишься от того, в чем тебя поглощает. И в такие моменты, когда ты в очередной раз умираешь, когда ты снова повержен - всем сразу! - как это можно назвать чем-то одним? Ты - мое все сразу. И ты у меня такая не единственная. Прости. Ты сильнее меня. Рассказываешь, что сделала Берри. Что вырвалась в первую линию вместо нее, и пела, и кричала, наконец. Громче, чем когда-либо. Тебя слушали, за тобой наблюдали. Наблюдали за тем, как ты вырвалась из своей собственной комы. А я себя в свою загнал. Я в нее провалился. Упал. Не больно, на удивление. Потому что много раз до этого мне было больнее. Люди радуются боли, это значит, что они еще живы. Иногда такая боль вызывает привыкание. И вот твоя собственная жизнь уже становится привычкой. Процесс приобретает закономерность, и ты не видишь конца. Но ты помнишь начало. Помнишь истоки. Я все еще слышу тебя, когда подхожу к дому. Я слышу, что ты меня любишь. И вижу свет в его окне. И я тоже люблю тебя, Тана. Но еще больше я ненавижу то чувство, к которому возвращаюсь. Рано или поздно. Я падаю.