***
Наступил день вылета, и Чимин ещё никогда так быстро не собирался: недолго думая, он натянул на себя тёмно-синюю футболку в белую полоску и красные брендовые шорты. Пак всегда был медлительным, но когда на горизонте замаячила такая мотивация, как встреча с Чонгуком вне танцевального зала, даже минутное промедление казалось преступлением пред законом. Чимину нестерпимо хотелось узнать Чона лучше. Может даже, оторваться с ним на вечеринке? В общем, сделать что-то, не связанное с практиками у него дома. Да, они очень хорошо общались, но всегда лишь на тему артистов, танцоров, выступлений и рутин. Казалось, Чонгука только это в Чимине и интересовало, а Пак вдруг застеснялся начать разговор о чём-то другом. Он как-то терял всё своё остроумие и красноречие в присутствии Чона, молча слушая то, что тот ему рассказывал, и лишь светил глупой, влюблённой улыбкой. Так что Чимин был готов просто расцеловать Техёна за предоставленную возможность. Нет, он на самом деле так и сделал, как только подъехал к приватному аэропорту и увидел на взлётной полосе Кима в голубой гавайской рубашке, болтающего с кем-то, вероятно, с пилотом их небольшого самолёта. Техён, заметив Пака, собрался было с улыбкой махнуть тому рукой, как Чимин без задней мысли налетел на него с объятиями, со всей силой своих бицепсов сжимая худого Кима, будто тюбик зубной пасты. Пилот коротко глянул в их сторону, но через секунду уже скрылся в джете, справедливо решив, что происходящее – не его дело. Когда Техён недовольно закряхтел, Чимин решил добить друга издевательским, мокрым поцелуем в щёку, отчего тот весь сморщился, откидывая голову назад и из вредности пытаясь избежать чмока. Взорвавшись смехом, Пак наконец-то отпустил Кима, покровительственно хлопнув его по щеке. — Спасибо, солнце, за приглашение! — мурлыкнул Чимин, в его глазах чуть ли не скакали маленькие дьяволята. — Кх... Твою ж!.. Никак не могу понять: ангел ты, Чимин-и, или сам чёрт во плоти! — Техён размял сжатые до этого Паком плечи. — Для тебя, сладкий, я могу быть, кем захочешь... — утрированно-слащаво пропел Пак, разрываясь внутри от смеха, пока наблюдал за тем, как лицо Кима кривится от отвращения из-за дешёвой и пошлой фразочки. Ну, Чимин же должен был как-то отомстить за розыгрыш, верно? Отошедший от медвежьих объятий Чимина, Техён уже открыл рот, явно с желанием блеснуть какой-то остротой, подхватывая игривое настроение, как вдруг рядом раздался привлекающий их внимание кашель. Парни мигом обернулись, встречаясь взглядами со стоящим в паре метров от них Чонгуком, который придерживал одной рукой лямку небольшого рюкзака, закинутого себе на плечо. Он смотрел на них своими огромными, как чёрные оливки, глазами, в то время как вокруг него буквально сгущалась атмосфера неловкости. Чёрт, Чимин сильно надеялся, что Чон не услышал его слова, сказанные Киму минуту назад, иначе неловко будет не только Чонгуку. — Привет, Чонгук-а! — мигом сломал тонкую стену отчуждения Техён, тут же подскочив к Чону, чтобы приобнять его вокруг плеча и потрясти за него. — Рад, что ты пришёл! Спасибо за то, что одолжил свой самолёт – это сэкономило мне кучу времени... и денег, — без стыда и совести усмехнулся Ким. — Ну что, давайте на борт? Чем раньше прилетим – тем лучше! — Ага... Да без проблем, обращайся. Тебе спасибо, что пригласил, — благодарно кивнул Чонгук, а затем повернулся к Чимину и подарил ему свою потрясающую заячью лыбу, которая стала тому уже настолько родной, что болело сердце. — Привет, Чимин-и хён! — Привет! — и ему расплылись в ответной улыбке с таким очевидным обожанием, что Техён аж закатил глаза и, спрятавшись за спину Чона, показал Паку характерный жест тошноты. Чимин, естественно, его проигнорировал, спешно развернувшись и первым поднимаясь на борт, как оказалось, бизнес-джета Чонов. Он и не знал, что Чонгук был настолько щедрым по отношению к своим совсем лишь недавним друзьям, чтобы отдавать им в распоряжение такую собственность. Ещё одна монетка в копилку его безукоризненности. Салон самолёта был выдержан в цвете глубокого кобальта, успокаивающем и расслабляющем, со вставками из красного дерева, необычно сочетающимися с синим тоном. Чимин уже не раз замечал, насколько ему привлекателен стиль, предпочитаемый семьёй Чонов – что в дизайне их дома, что, теперь, в джете для небольших перелётов. Хотя, возможно, ему просто нравилось всё, что было связано с Чонгуком. — Кстати, а что это за вечеринка, напомни? — поинтересовался Пак, уже занимая комфортное сидение напротив Техёна; Чонгук же выбрал место справа от него, через коридорчик для прохода. — Ну наконец-то ты спросил! — смешно вскинул руками Ким, отчего Чонгук рядом тихо прыснул. Всё, что касалось Чона, Чимин замечал на раз-два, время от времени улавливая его поведение, реакцию, мимику, жесты... Отвлекал его лишь Техён, каждый раз словно пробуждая от приятного сновидения: — Короче, мы хотим выйти на рынок Японии, так что делаем пробную вечеринку у бассейна в отеле. Моя задача – для начала заинтересовать золотую молодёжь, а отец с матерью потом займутся их предками в более престижной обстановке. Чимин поражался тому, как Техён мог резко стать деловитым, когда говорил о работе, не меняя при этом своего развязного и весёлого тона. Хотел бы он быть таким же! Но Пак, выполняя поручения родителей, сразу же становился слишком серьёзным и напряжённым, а ещё жутко ответственным, даже слишком. Техён, в отличие от друга, получал наслаждение от того, чем занимался, найдя и для себя выгоду в бизнесе своей семьи. Чимин завидовал ему белой завистью. — Я слышал, что на Окинаве ещё холодно купаться... Значит, бассейн будет просто для красоты? — тем временем подал голос Чонгук, обращаясь к Киму. — О, не волнуйся, Гук-и, бассейн с подогревом, поэтому по поверхности будет плыть вот такой вот крутой пар, — Техён развёл руками, часто шевеля пальцами. — А ещё будет достаточно жарко из-за обогревателей, встроенных в искусственные камни. Тема вечеринки – тропическая и экзотическая. Представим, что мы находимся в пасти японского дракона! — Ты имел в виду китайского? — влез Чимин, но Ким отмахнулся: — Неважно. Значит не в пасти дракона, а в жерле вулкана! В общем, будет много фаер-шоу, огненных декораций и напитков, как и пламенных поцелуев от танцовщиц, — вдруг с подвохом закончил Техён и тут же глянул на Чонгука, но тот лишь сделал удивлённое "о" розовых губ и вскинул брови. — Круто! Жду не дождусь! — воскликнул Чон, нетерпеливо постучав ладонями по своим крупным бёдрам, а затем резко обернулся к Паку. — А ты, Чимин-и хён? Не ожидая того, что к нему так внезапно обратятся, Чимин аж на месте подскочил, хватаясь за ткань своих красных шорт. — А... д-да, — невнятно ответил он, заливаясь краской и всей кожей ощущая, как Техёну безумно захотелось ударить ладонью себе по лбу, но тот сдержался. Чимин и сам не понимал, почему иногда стеснялся перед Чоном, будто девственник во время секса, а иногда, наоборот, готов был развратно станцевать для него стриптиз, если бы тот только об этом попросил. Эти резкие перепады в поведении кружили Паку голову до упаду. Скорее всего, Чимин просто поддавался настроению. Завести его было очень легко, а если он заводился – то затыкал совесть и отпускал свои животные желания на волю. И уже потом, после того, как он удовлетворял свою жажду, возвращался здравый рассудок и выговаривал ему за доступность или легкомысленное поведение. Но это уже случалось потом. Летели они около полутора-двух часов, попивая шампанское и, не без помощи Техёна, болтая без умолку о всякой всячине. Они с Чонгуком вновь стали бурно обсуждать какую-то игру, и на этот раз Чимин не захотел оставаться в стороне. Когда он высказал свой интерес, Чон тут же переключился на него, возбуждённо предложив: — Чимин-и! Мы должны как-нибудь сыграть вместе с тобой! У меня дома есть приставка с очками виртуальной реальности, в следующий раз как придёшь – давай рубанёмся? — Конечно, если научишь, как, — закивал головой Пак, любуясь распалённым лишь самой идеей донсеном. Милашка! Тот заулыбался, а затем поднялся с места, отставив бокал, бросив, что воспользуется уборной. Чимин угукнул и проводил его неравнодушным взглядом, как какой-то сталкер, до того самого момента, пока за Чоном окончательно не закрылась дверь. Сладко вздохнув, Пак повернулся обратно и встретился взглядом с недовольным Техёном. — Что?.. — не мог не отреагировать на такое явное неодобрение Чимин, хмурясь. — Он только что назвал тебя "Чимин-и". — Ну... да?.. — И опустил "хён", — шепотом объяснил свою мысль Ким, склонив голову набок. — О... точно, — моргнул Пак, только сейчас об этом задумавшись. А ведь и правда, Чонгук уже не впервые так панибратски к нему обратился, но зато впервые не наедине. — И?.. Хочешь сказать, что ты ему это позволяешь? — изогнул бровь Техён. — ...Да?.. — с вопросительной интонацией виновато закусил губу Чимин, на что Ким уже в который раз закатил глаза и отмахнулся от Пака. — Ладно, как хочешь, просто непривычно тебя видеть настолько непохожим на самого себя. Да ты такого не позволял даже тем, с кем встречался! Только близким друзьям! — Ну, потому что Чонгук – далеко не какой-то перепих на ночь. Я хочу с ним... большего... наверное, — отвёл взгляд Чимин к иллюминатору, уставившись на пышные, словно сахарная вата, облака. — Я знаю, Чимин-и, но... ты уж слишком очевиден. Ты же так хорошо раньше умел играть! Поиграй с ним немного, перестань уже на него смотреть таким... раздолбанным взглядом. — Раздолбанным?.. — удивился Пак, тут же вернув своё внимание к Киму. — Ага, как будто ты готов вот прямо здесь и сейчас встать ради него на колени и сделать всё, что он тебе прикажет, — еле слышно объяснился Техён. Так, чтобы Чон, не дай бог, не уловил ни слова. — Хотя... я бы посмотрел. — Йа! Перестань! — скрыл лицо за ладонью красный, как рак, Чимин. — ...Да ну? Я, правда, так выгляжу?.. — Ещё хуже. Я ещё смягчил, — на серьёзной ноте подтвердил опасения Пака Ким. Чимин снова посмотрел в окно, взволнованно продолжая терзать нижнюю губу зубами. Дерьмо, а ведь Техён чертовски прав. Во что он превратился? В розовую лужицу, залитую карамелью и украшенную взбитыми сливками. А был горьким шоколадом с острым перчиком, чёрт возьми! Но Чонгук казался таким невинным... Особенно сегодня, одетый в белые майку и шорты, с ослепительной белозубой улыбкой, весь такой светящийся и недоступный своей идеальностью... Чимин чувствовал себя каким-то демоном-искусителем по сравнению с наивной чистотой образа Чона. Когда Чонгук вернулся из уборной, Пак вёл себя намного сдержанней, за что заслужил обеспокоенный взгляд со стороны Чона. Тот искусно уловил смену в своём хёне, который уже не так спешил втиснуться в их с Техёном разговор, как раньше. Так продолжалось до самого прилёта и затянулось аж до их приезда в отель к обеду. После того, как всем троим раздали ключи от номеров, и им пора было расходиться, чтобы оставить вещи и отдохнуть перед вечеринкой, Чонгук подался было к Чимину, видимо, намереваясь что-то сказать, но затем передумал и, повесив голову, направился к своей комнате с каким-то жутко подавленным видом. Пак страдал от одного только разочарованного выражения лица донсена, тогда как Техён на это показал ему большой палец, мол, "молодец, хорошо им вертишь!". Чимин до сих пор не решил, ещё тогда, со случая в оперном, хотелось ли ему убить Кима или залюбить до смерти. Однако если Чонгук будет и дальше таким расстроенным из-за притворства Пака, навязанного ему Техёном, то Чимин был всё же склонен к убийству. Потому что он хотел видеть на лице младшего лишь его улыбку, словно солнце, озаряющую светом Землю. В такой момент Пак мечтал поцеловать его в уголок губ, услышать рядом с ухом низкое, но ещё мальчишеское хихиканье, ощутить большие ладони Чона на своей талии, прижимающие к себе, окунуться в его запах – тот самый, который он почувствовал, когда они впервые обнялись в танцевальном зале. Чимин так по нему скучал, ни разу с того самого момента не приближаясь настолько близко к донсену. Но нет, Техён придумал эту игру в кошки-мышки, и Пак не знал, почему его послушался. Возможно, в его словах всё-таки был резон, и Чимин слишком очевидно сох по Чонгуку?.. Не зря ведь кредо Сокджина хёна – похитителя мужских и женских сердец, – "не влюбляйся первым"? Именно благодаря ему он и смог проверить намерения Намджуна хёна, а не бездумно падать в его объятия, верно? Но, с другой стороны, если бы он ответил Намджуну хёну сразу же, ещё тогда, в гей-баре, они бы не потратили целый год на одинокую жизнь порознь, когда сейчас в друг друге души не чаяли и пытались уличить любую свободную минутку, чтобы побыть вместе. Так в чём же истина? Что будет правильным выбором? Хотя, если совсем уж задуматься, то не факт ещё, что Чонгук будет готов к отношениям с мужчиной. Да и вообще, захочет ли он их... Абсолютно и бесповоротно запутавшись в собственных бесконечных сомнениях, Чимин раздражённо бросил сумку на кровать и пошёл умыться холодной водой. Хватит с него этих философствований и взвешиваний "за" и "против"! Будет как будет. Он просто хорошо проведёт время на этом острове и по возможности сблизится с Чонгуком, оставаясь при этом самим собой. А захочется подразниться – подразнится. Да, он не святоша, и пора показать Чону все свои стороны, ведь если Чимин планирует быть с ним вместе или хотя бы близко дружить, то притворство определённо этому не поспособствует. Приняв решение, воодушевлённый Пак бодрым шагом вышел из номера, готовый оторваться на вечеринке Техёна. Именно такие мероприятия и освобождали его голову от всяческих ненужных мыслей, которые только всё усложняли. Чимин же любил, когда всё было просто и понятно.***
Кимы явно выложились на все сто ради демонстрации своих возможностей японским клиентам. Этот пятизвёздочный отель и так кричал в лицо своим посетителям о шике, а теперь ещё и огромный внутренний двор с бассейном в форме цветка сакуры был украшен всевозможными аксессуарами и декорациями, создавая завораживающий образ, как Техён и говорил, подножия вулкана в тропическом лесу. Фуршетные столы разделялись на одних поваров, которые подавали сочащееся соком мясо с пылу с жару, и других, нарезающих лежащие в глубоком блюде такие разноцветные фрукты, как солнечная маракуйя, причудливый драконий фрукт, обманчиво колючий рамбутан, вязнущий во рту ананас и тающее во рту манго. Бармены со скоростью света разливали фирменный напиток тусовки – горящий холодным пламенем зелёный абсент в бокале для мартини с долькой лимона, который был в руках уже у каждого посетителя. Полуголые и сурово выглядящие, но отнюдь не лишённые сексуальности фаерщики и фаерщицы извивались в танце с огнём на безопасном от гостей расстоянии, в то время как живая музыка, льющаяся из инструментов профессиональных музыкантов у барной стойки, задавала им нужный настрой. Чимин и забыл, насколько Техён был достоин называться королём вечеринок. Самого Кима Пак заметил рядом с одним из поваров, что-то обсуждающего с насупленными бровями. Дождавшись, пока друг освободится, он подошёл к нему с восхищённой улыбкой: — Ну ты даёшь, Техён-а! Аж сам себя переплюнул! — Могу, умею, практикую! — сверкнул зубами Ким, приобнимая за талию Чимина и уложив голову ему на плечо. — Но ещё и устал. Слава богу, пока что все возникшие проблемы решил, можно передохнуть, — утомлённо выдохнул Техён. Пока Пак собирался в номере и маялся дурью, Ким наверняка за секунду закинул вещи и помчался курировать организацию вечеринки. Каким бы Техён ни был балагуром, а работал он ответственно и выкладывался по максимуму, гордо неся на плечах репутацию своей семьи. Чимин ласково погладил его по макушке, словно получившего пятёрку ребёнка, как вдруг по его спине пробежались тревожные мурашки. Он дёрнулся и инстинктивно оглянулся, чтобы увидеть вновь подошедшего к ним со спины непонятно откуда взявшегося Чонгука. Как у него получается так незаметно подкрадываться?! Широко распахнув глаза от неожиданности, Чимин отнял руку от головы Кима, чтобы слабо махнуть ему в приветствии. — Потрясающая вечеринка, Техён-и хён, — признался подошедший Чонгук, дав и Техёну о себе знать. Тот удивлённо обернулся и тут же одарил младшего широкой улыбкой: — Спасибо! Я прям из кожи вон лез! — активно зажестикулировал Ким, а затем внезапно задумался. — Кстати... У Чимина на разговорном японский, а ты-то как, Гук-и? Прости, я что-то как-то не подумал о языковом барьере в твоём случае. — Не проблема, я свободно на нём говорю. Японский – не английский, — вздохнул Чон, потерев ладонью правой руки левую. — С ним у меня проблемы, но я стараюсь его выучить. Знание языков – условие отца. — О... ясно, — задумчиво опустил уголки губ вниз Техён, а затем, будто спохватившись, отстранился от Пака и энергично выпалил: — Ну ладно, у меня ещё дела-дела! Куча дел! Я побежал, не скучайте, ребятки. Развлекайтесь, зацените фаер-шоу! — и он, подмигнув, вернулся к фуршетным столам, резко начиная какой-то разговор с не ожидавшим этого поваром, вытаращившемся на него большими от волнения глазами. Чимин проводил его благодарным взглядом, заодно посочувствовав попавшему под руку Техёна повару, а затем осторожно вернулся к Чонгуку. Вокруг них было ещё не так уж много гостей. Обычно все подтягивались к вечеру, а сейчас солнце только садилось, окрашивая всё вокруг в жгуче-оранжевый цвет. Нереальный, сказочный. Как и Чон рядом с ним, пробравшийся в самую глубину сердца Чимина и с удобством там разместившийся, явно не собираясь никуда уходить. Взяв себя в руки, Пак сделал шаг ближе к Чону, отчего тот, как по команде, моментально уставился на своего хёна: — Так... ты изучаешь языки? — Немного. Английский, японский, испанский, китайский... это входит в стандарт моего обучения на дому. — Ого, — изумился Чимин, помяв себе заднюю часть шеи. — От меня никогда ничего подобного не требовали, а японский я выучил только из-за Техёна. Мы решили вместе с ним заниматься, чтобы было веселее, — светло улыбнулся он, вспоминая, как Ким любил ныть, но затыкался, потому что Чимин напоминал ему: это была изначально его идея, совсем не Пака. — Вы очень близки с Техён-и хёном, — вдруг невпопад заметил Чонгук, глядя прямо в глаза Паку откровенно пронизывающим насквозь взглядом. — О... да, мы знаем друг друга не так уж и давно, но он быстро стал моим лучшим другом, — закивал Чимин, облизав губы. — У вас, кстати, оказывается, тоже много общего, — сделал ремарку он с какой-то очень скрытной, но ревностью в голосе, всё-таки пробившейся через маску "дружбы". Пак даже сам не понял, каким тоном произнёс эту фразу. Чон растерянно моргнул. — Пожалуй, да... — задумался тот, уперев руки в бока. — Но мне больше нравится проводить время с тобой, Чимин. Ого. Паку казалось, что он сейчас задохнётся. Или театрально схватится за сердце и упадёт в обморок, покатится по плитке прямо в бассейн, а потом выплывет из воды спиной вверх. Мать вашу, что он имел в виду?! С чего вдруг решил это сказать? Неужели еле ощутимая обидка, которую Чимин безответственно позволил себе в интонации, была замечена? Однако Пак слукавил бы, если бы не признался себе, как неправильно приятно ему стало на душе от слов Чонгука, как ему хотелось задрать нос и похвастаться всем вокруг, что Чону интересней с ним. Ну, разве в Чимине не жил маленький испорченный ребёнок? Уняв бешено заколотившееся сердце, Пак вдруг вспомнил слова Техёна, и подозрительно прищурил глаза, в защитной реакции от таких откровений со стороны Чонгука переспросив с укором: — "Чимин"? А куда же делось "хён"? Он всё же не смог не отметить то, как Чон слегка раскрепостился с их первого разговора в оперном. Да, теперь он явно больше доверял Чимину и подпускал его к себе ближе, а, бывало, сам делал целеустремлённые шаги навстречу. Но вот чего Пак точно не ожидал, так это того, что Чонгук, вместо того, чтобы смутиться и залебезить извинения в ответ на претензию своего хёна, вдруг лишь широко улыбнётся, демонстрируя ровный ряд зубов. Просто улыбнётся без зазрения совести, даже и не собираясь оправдываться, из-за чего Чимин отчего-то сам смутился и добавил, заикаясь: — Ч-чего ты лыбишься, йа? Я твой хён, между прочим! Пак изо всех сил хотел казаться суровым и грозным, сводя брови к переносице и слегка выпятив губы, попутно вскидывая подбородок из-за роста собеседника. Но, как видно, на Чона это произвело не слишком большое впечатление, и понятно, почему. Не потому, что Пак не мог быть опасным в гневе, совсем нет. Просто сам Чимин вдруг понял, что просто-напросто не может серьёзно злиться на младшего. Ему самому аж захотелось скривиться от своего наигранного гнева. — Пойдём посмотрим на фаер-шоу? — снова ни к селу ни к городу предложил Чонгук и, не дожидаясь ответа, зашагал в сторону набережной, где проводилось представление. — Не отставай, Чимин-и! — махнул он рукой напоследок, подзывая старшего, с ребяческой вредностью опять не прибегнув к уважительной форме. Пак, в абсолютном шоке и неверии постоял ещё пару секунд, а затем побежал за Чонгуком, попутно пригрозив: "называй меня хёном, мелкий!" якобы сердитым тоном. Вот только внутри словно царствовала долгожданная весна после промозглой и пустынной зимы. Чимин уже как должное принимал поражение за поражением, простосердечно и подсознательно играя в односторонние поддавки. Он упоминал то, что вёл себя, как самый последний мазохист? Грех не повторить, потому что, пропади оно всё пропадом, но Пак оказался, наверное, самым конченным из всех них на свете. И он был согласен на это. Фаер-шоу и правда было захватывающим: языки пламени расцветали вокруг фаерщиков смертельными узорами, отражаясь в карих глазах Чонгука и Чимина, в немом благоговении стоящих рядом друг с другом. Артисты окружили себя жаром и грациозно выполняли акробатические трюки и перевороты, искусно лавируя между яркими вспышками огня и извергая их же своим дыханием. Представление было настолько динамичным, что зрители не успели и глазом моргнуть, как танцоры уже ушли на перерыв, чтобы охладиться и попить воды. Но не успела толпа разойтись, как, откуда ни возьмись, выскочила зажигательная анимационная команда, продолжая развлекать искушенную публику. Техён предсказал поведение своих гостей с точностью секундомера. — Комбанва*, дорогие гости! Меня зовут Минву, и сегодня я буду отрываться с вами по полной! — завопил на чистом японском в микрофон, прикреплённый у его рта, главный аниматор с тяжёлым подбородком и впечатляющим телом, одетый в красную рубашку с белыми пальмами. — Как вам фаер-шоу, зажигательно, правда? Но что-то тут слишком уж стало жарко! Как насчёт того, чтобы охладиться? Мы с вами находимся на Окинаве, это же Тихий Океан! А что можно делать на Окинаве?.. Правильно, заниматься сёрфингом! И, благодаря нашим чудесным организаторам из Кореи, заниматься сёрфингом мы можем даже в такую не слишком пригодную для этого погоду, как сегодня! Встречайте, искусственная волна для сёрфинга прямо позади вас! — торжественно закончил ведущий и рукой указал прямо напротив себя, за зрителей. Те с любопытством развернулись, наблюдая за тем, как рядом с бассейном несколько рабочих дёрнули огромный пласт ткани, в темноте вечера маскирующий среди растительности, как оказалось, огромное голубоватое устройство квадратной формы под двадцать метров в длину. Освещённый резко включённым светом прожекторов, направленных в его сторону, симулятор волны оказался с выпуклостями и горками, напоминающими какой-то аттракцион в аквапарке, переходящий прямо в бассейн. — Высота подъёма достигает аж двух метров! Потрясающе, правда? В один заход могут насладиться развлечением два человека, так что подберите себе подходящую пару и готовьтесь намокнуть! — аниматор лихо подмигнул дамам. — Однако не всё так просто! — поспешил вновь вернуть к себе внимание ведущий, хотя это и нелегко было сделать, так как люди уже пытливо наблюдали за тем, как запускают установку. — Для некоторых это будет впервые, так как насчёт небольшой тренировки?.. Сюрпризы не заканчиваются, встречайте искусственную сёрферную доску! Двое его помощников вынесли горизонтальные доски на постаменте размером с человека и поставили их позади главного аниматора, так же проворно скрываясь. — Есть ли среди нас смельчаки, готовые попробовать себя в симуляторе сёрфинга? Вот вы, вы, молодой господин, — резко выпалил мужчина, просканировав взглядом публику и обращаясь к не ожидавшему этого Чону. — Вижу, вы находитесь в прекрасной форме! Как думаете, смогли бы вы усмирить волну и прокатиться на ней? — он хитро прищурил глаза и добавил: — Если преуспеете, можем даже сразиться! Приз будет достоен ваших усилий, уверяю! Все зрители, как по команде, обернулись к Чонгуку, с интересом в глазах ожидая, примет тот вызов или нет. Минву довольно усмехнулся, предвкушая отличное представление. Они думали, что раз фаерщики ушли, то веселье закончилось? А вот и нет, оно только начиналось. Хлеба и зрелищ! — Вау, Чонгук-и, а попробуй, звучит очень круто! — с сияющими от восторга глазами шепнул стоящий рядом Чимин, не переставая до этого коротко реагировать с изумлённым "о" на все слова аниматора, будто наивное дитё. Потрясающе! Он совсем не ожидал, что Техён настолько выложится! Видно, их семье действительно нужен зажиточный рынок Японии. А сам Тэ, хитрец такой, припас своим друзьям сюрприз и даже ни одним словом не обмолвился! Вот же засранец любимый! Чимин уже мысленно готовил возмущённую, а заодно и похвальную речь для своего лучшего друга. Чон же в это время глянул сверху вниз на излучающего экстаз Пака, будто тот был иным человеком, сравнивая это поведение со сдержанным вариантом, продемонстрированным ранее в самолёте. Долго не думая, Чонгук размял плечи и шагнул вперёд, напоследок бросив своему хёну: — Тогда, если выиграю, на волне прокатимся вместе. — Замётано! — расплылся в улыбке Чимин. Он и сам жуть как хотел заценить устройство, так что "наказание" Чонгука было ему лишь в радость. Да и, по правде говоря, если Чон проиграет — а это было возможно, учитывая фигуру настоящего бодибилдера ведущего: тот выглядел более матёрым рядом с подошедшим к нему Чонгуком, хоть и уступал тому в росте — Пак, в качестве утешения, всё равно предложит ему прокатиться вместе, так уж и быть. Поощрит младшего за приложенные усилия и решимость. Хотя, была бы у Чимина возможность, он бы поощрял Чона бесконечно... Кхм. Сложив руки на груди, Пак слегка опустил веки и стал следить за тем, как Чонгук, скинув вьетнамки, ногой осторожно коснулся искусственной доски. Казалось бы, что здесь может быть такого особенного? Но и тут Чимин успел зависнуть на чётко проглядывающих сухожилиях под светлой кожей пальцев ног Чонгука, слегка выпирающих, когда он большими ступнями становился на подушечки плюсны. Было в этом... что-то до дрожи пробирающе чувствительное. Или Пак совсем уже сбрендил? — Как тебя зовут, смельчак? — радостно поинтересовался Минву, потирая ладонями. — Чонгук, дэсу**, — представился Чон, отвлекаясь от тренажёра. — О-о-о, кореец, прямо как ваш почтённый ведущий, — коротко поклонился публике аниматор и вернул своё внимание к собеседнику. — Чонгук-ши, повторяй за мной, первый раз будет пробный, чтобы ты понял, что нужно делать. Чон кивнул, сосредотачиваясь. — Сначала сядь сверху на доску, а затем становись на колени, вот так, — Минву ловко менял позиции, явно не первый раз этим занимаясь, но, чёрт возьми, Чимин бы бессовестно соврал, если бы сказал, что Чонгук от него отставал. Чон, в итоге, под удивлённые вздохи зрителей, встал на обе ноги, расставляя, как и ведущий, руки по сторонам, чтобы балансировать на покачивающейся доске. — Совсем неплохо, Чонгук-ши, совсем неплохо! — Минву был явно потрясён способностями гостя, одобрительно опустив уголки губ вниз и покивав головой. — Он определённо заслужил бурных аплодисментов, не правда ли? — развёл руками в ожидании аниматор, на что публика тут же, словно очнувшись ото сна, отреагировала и звонко захлопала в ладоши. Чонгук смущённо почесал нос, опуская голову и прикрываясь упавшей на глаза чёлкой, рассматривая свои пальцы на ногах. С лица Чимина же улыбка просто не спадала, будто приклеена суперклеем навечно. Пак не знал, чувствовал ли он гордость за Чона как за младшенького или как за парня, от которого у него по утрам было мокро в трусах. Ему то хотелось утробно выкрикнуть: "Да! Это мой любимый донсен!", то хотелось схватить Чонгука и замотать его в полотенце, скрывая от лишних глаз, чтобы спрятать у себя в номере и сделать только своим. — А теперь покачивайся из стороны в сторону, чтобы почувствовать себя более комфортно на доске, — инструктировал в это время Минву младшего и, явно выбрав себе любимчика из гостей сегодняшней вечеринки, не переставал кивать головой в одобрении, заодно постоянно заводя толпу своим обаянием, чтобы те поддержали Чонгука улюлюканьем. Будто подхватив общую атмосферу веселья, музыканты перешли на ритмическую музыку в южном стиле, под которую сразу неосознанно захотелось танцевать – вечеринка шла на "ура", привлекая всё больше и больше людей, раньше лишь стоящих в сторонке и решающих, стоит присоединяться или нет. Техён где-то пропадал, но наверняка был осведомлён об успехе. Накачавшись вдоволь на доске и чувствуя себя на ней, будто рыба в воде, Чонгук наконец-то сообщил ведущему, что готов к вызову. Тот предвкушающе улыбнулся и, объявляя о поединке не на жизнь, а на смерть, побудил зрителей взорваться возбуждёнными криками. Чимин прыснул, не стесняясь, выставив большой палец Чону, пропихнувшись чуть ли не в самый первый ряд зрителей, чтобы громче всех кричать имя своего донсена. Чонгук, заметив подбадривание Чимина, которое тот совсем не скрывал, снова скованно прикусил нижнюю губу и отвёл взгляд, попрыгав на месте. Однако Пак не упустил еле заметный румянец на его щеках. — Состязание будет заключаться в выдержке и скорости! Кто из нас первый сдастся, тот проиграл! Чонгук-ши, смотри и запоминай комбинацию, которую мы будем делать, можешь даже попробовать пару раз. Минву явно увлёкся, воспринимая гостя, и правда, как своего соперника. Но если бы гость действительно не мог этого сделать, он бы даже и не подталкивал его к таким сложным физическим упражнениям. Этот же мальчишка просто оказался каким-то монстром, и Минву чувствовал, что с его участием может выйти годное шоу. Убедившись, что Чонгук готов изучить последовательность движений, аниматор выполнил упор лёжа на доске, сопровождая всё, что бы он ни делал, словами, чтобы не давать паузе повиснуть в воздухе: — Сначала мы представим, что ложимся на воду, балансируя на доске, затем нужно немного погрести, — он с забавным видом выполнял то, о чём говорил, заслужив раскат смешков, пробежавшихся через всю толпу, в которой ухмыляющийся Пак не был исключением. — Увидев приближающуюся волну, упирайся ладонями и вскакивай на ноги. Она твоя, Чонгук-ши, лови её! — Минву вновь вызвал смех у зрителей, делая вид, будто ловит каких-то летающих насекомых. — Айщ, Чонгук-ши, не словил, не словил, падай обратно на грудь, — покачал головой мужчина и снова принял упор лёжа, а потом опять встал на ноги: — О, вот ещё одна! Лови-лови-лови! Ах, нет, не успел, ц-ц. Чон и Пак уже сами хохотали вовсю, с разницей лишь в том, что Чонгук продолжал следовать за ведущим, идеально выполняя все его задания, как бы трудно ему ни было. Ему всегда нравилось заниматься спортом, а с таким позитивным настроением всё становилось в разы лучше. Освоив комбинацию упражнения, он, глубоко выдохнув и в последний раз краем глаза глянув в сторону Чимина, наконец-то окончательно согласился на вызов "кто выполнит десять раз первым". Атмосфера накалилась, зрители притихли, и, только прозвучал записанный звук гонга, как Чонгук и Минву тут же легли на грудь, а затем, сильно оттолкнувшись руками, вновь вскочили на ноги, в спешке повторяя это упражнение раз за разом. Чимин уже чуть ли не впритык стоял к Чону, во всё горло с одной половиной толпы ведя его счёт, пока вторая следила за аниматором, в унисон проговаривая цифры. Они шли нога в ногу, пока Минву вдруг чуть дольше не пролежал на доске, тогда как Чонгук уже стоял на ногах. Заметив, что его начали опережать, мужчина, отвлёкшись, переборщил с силой, с которой оттолкнулся. Потеряв равновесие на секунду – мало, но достаточно – он сошёл с доски, приземляясь на плитку стопами. Публика взорвалась криками, увидев ошибку Минву, и тут же зашумела одобрительными возгласами, поздравляя распластавшегося на доске Чона с победой. Чимин не выдержал и налетел на уставшего донсена, собственнически обнимая его вокруг спины, попутно сжимая ткань слегка взмокшей белой футболки и всё повторяя "Чонгук-и, ты смог! Ты смог!". Аниматор же, продолжая играть свою роль, драматично упал на колени и деланно вознёс руки к небесам, принимая поражение. От этого обречённого вида люди вновь рассмеялись, как и Чонгук, который всё пытался восстановить дыхание, однако не переставал красоваться своей широкой улыбкой на пару с Паком. — Ах, молодая кровь! Где мои юношеские годы! — запричитал ведущий, вызвав новую волну смеха. Встав с колен, Минву развернулся к Чону и демонстративно похлопал ему, получая молчаливые ответные аплодисменты от вежливого донсена. — Сегодня этот молодой господин – звезда вечеринки! Прошу любить и жаловать, господин Чонгук! — указал он открытыми ладонями на Чона, на которого сразу же устремились десятки любопытных взоров, как на настоящую знаменитость. — И в подарок смелому господину Чонгуку – личный столик с эксклюзивными блюдами из морепродуктов и рыбы! Омары, устрицы, крабы, и главный король Японии – голубой тунец! — Ва-а! — выпалил на это Чимин, игриво закусывая нижнюю губу. Он донельзя гордился своим Чонгуком, пока тот сходил с доски, чтобы сесть прямо на землю рядом и отдохнуть от нагрузки. — А наш вечер не заканчивается, и впереди вас ждут новые конкурсы! — аниматор, не останавливаясь ни на секунду, продолжал и дальше развлекать зрителей. Он удерживал их интерес, распалённый после состязания, пока его команда убирала тренажёры и приглашала гостей опробовать симулятор волн, на котором можно было кататься, даже просто лежа грудью, на настоящих досках. Когда внимание к Чонгуку немного поубавилось, тот наконец-то спокойно выдохнул: он явно не любил столько интереса к своей персоне от незнакомых ему людей, как бы ни должен был к этому привыкнуть из-за должности своего отца. И это совершенно не укрылось от зоркого глаза Пака. Тот присел на корточки рядом с ним, всё не унимаясь в своём восхищении: — Чонгук-и, как тебе это удалось? Я просто в шоке! Ты был так крут! Это что, был не первый твой раз на подобном тренажёре?! — не мог никак остановиться Чимин, неосознанно всё приближаясь и приближаясь к Чону лицом, между ними оставалось лишь с пару дюжин сантиметров. — Да нет, это был первый... Я наверное просто... не люблю проигрывать? — робко признался Чонгук, поджимая губы так, что они пропали из виду. — Айщ, я не могу! Ты просто какой-то мой золотой донсен! — радостно заулыбался Пак, не выдержав и растрепав Чону причёску в покровительственном жесте. — Точно, мой ми-и-илый золотой донсен! — умилительно добавил он, с извращённым наслаждением наблюдая за тем, как заливается краской собеседник. — Йа, хён, перестань, — перехватил руку Чимина Чонгук за запястье и оторвал от своей головы, но не выпустил из захвата. — О, так я уже хён? — одарил Пак Чона лисьим взглядом сузившихся глаз, не без искры хитринки. Чонгук в ответ промолчал, облизав губы, пока смотрел на Чимина с долей укора, будто это не он совсем был виновен в том, что не обращался к старшему с должным уважением. Но Пак, как обычно, легко поддавался манипуляциям Чона, так что в итоге от всего сердца вздохнул и мечтательно улёгся щекой на ладонь, локтём упираясь о колено. Он смотрел на младшего с такой неприкрытой любовью во взгляде, что мог бы уже просто признаться – слишком очевидно. — Ладно-ладно... Только сегодня и только ради тебя, я прощу тебе всё. Заслужил. Чимин готов был треснуть себя по губам из-за вырвавшегося "только ради тебя". Но Чонгук, похоже, не слишком заострил на этом своё внимание, еле сдерживая удовлетворённую улыбку, чуть выпятив губы и сжав их вместе. Отчего-то через секунду между ними застыла тишина, ведь после фразы Чимина они замолчали, просто пялясь друг на друга. Пак наблюдал, лаская взглядом лицо собеседника и возвращаясь к его глазам, пытаясь в них что-то прочесть. Музыка на фоне словно вводила в какой-то транс, звуча в унисон с биением сердца. А капелька пота, которая скользила от виска до острых скул Чона, околдовывала Чимина, будто покачивающиеся часы гипнотизёра, зависнув на подбородке донсена и упрашивая словить себя языком. Чонгук совершенно точно был какой-то мужской сиреной, рождённой в этом мире исключительно для Чимина и никого больше. Его красота, необычная, но до одури притягательная, вызывала в Паке странные эмоции, какую-то дикую смесь глубочайшего поклонения и одновременно оглушающего желания запятнать его, пометить, забрать себе и никому не отдавать. Его завлекало и утягивало, как в водовороте, особенно то, как сам Чон не прерывал зрительного контакта, также откровенно рассматривая Пака. Тот лишь мечтал, чтобы с тем же посылом, как он видит Чона: с обожанием, с трепетом, с тягой. — Чонгук-и... — прохрипел Чимин, опуская веки и из-под ресниц уже сминая губы младшего взглядом. — М? — приподнял брови Чонгук в ответ. — Ты такой молодец... Такой потрясающий, просто не нарадуюсь... Зрачки Пака неминуемо расширялись, завораживая. Он и сам не понял, как переключился в свой режим "хищника", который просыпался в нём тогда, когда Чимин позволял себе быть соблазнительным. Не раз замечавший подобные выбросы феромонов, да и сам однажды став их жертвой, Техён как-то поделился, что в такие моменты Пак будто испускал некие флюиды сексуальности – магнит, притягивающий к нему людей. Мало того, Чимину была присуща ещё одна "удочка". Как Ким её называл – терапия похвалой. Пак чистосердечно заваливал свои цели бесстыдными, но правдивыми комплиментами, безошибочно отыскивая положительные качества человека, и так же тонко ощущая их комплексы и беспокойства. Техён называл Чимина гуру эмпатии. Ей он часто привлекал всех своих ухажёров, располагая к себе. И сейчас всё это вместе как-то само собой проснулось в Паке, спровоцированное желанием сделать Чонгуку приятно. — Я так тобой горжусь, — голос Чимина сочился вязким мёдом, будто только-только выдавленным из сот, а взгляд стал мутноватый, поблёскивая от света ярких ламп вокруг. — Х-хён... — Чонгук ощутимо сглотнул, приоткрывая рот, а после пробубнил: — Не стоит, в этом не было чего-то такого уж выдающегося... — Почему, Чонгук-и? Не принижай себя, ты такой талантливый, выиграл потрясающий ужин, — Чимин протянул руку и невесомо поправил пальцами взмокшую от пота чёлку на лбу вздрогнувшего Чона. — Не бойся быть самоуверенным... — Пак во время себя заткнул, чуть не добавив "малыш", которое уж точно бы перешло все возможные черты. Но он не мог не насладиться тем, как Чонгук явно завис, пусть и с лёгким смятением и замешательством во взгляде. — Я не бою... — Ты слишком строг к себе, — перебил бормотание Чона Чимин и, поколебавшись пару секунд, всё-таки позволил себе пробежаться кончиками пальцев по шраму на щеке парня. Его кожа была такой мягкой! — Расслабься, насладись тем, что у тебя получилось. Ты это заслуживаешь, хорошо? — М-хм, — угукнул Чонгук, словно находясь под наркотиком, потерявшись в ласке, которой окутал его Пак. — Умница, — поощрительно улыбнулся Чимин и аж выдохнул. Опасно, опасно, опасно, опасно, опасно... Пора с этим заканчивать. — Ну что, хочешь ещё прокатиться на волне вместе со мной? Ты выиграл, так что я своё слово сдержу. — Д-да... Хорошо, — часто заморгал Чонгук, будто трезвея. Пак поднялся первым и, дожидаясь, пока Чон тоже встанет на ноги, посмотрел на него слегка отрешённым взглядом. Ну, и зачем он сам себя мучает, подступаясь настолько близко? Хотя это так того стоило... Внимание Чонгука было намертво приковано к нему с такой неискушённой открытостью и таким безграничным доверием в глазах, что Чимин еле сдержал себя от поцелуя. Нужно было скорее отвлечься, и искупаться в бассейне было далеко не худшей идеей – вода бы его как следует остудила. Пока они общались, очередь желающих прокатиться явно уменьшилась – большинство людей скопилось рядом с баром, где ведущий уже проводил следующий конкурс, связанный с выпивкой. Поэтому подошедшим к аттракциону Чону с Паком не пришлось долго ждать. Они тут же взяли сёрфборды и встали рядом друг с другом на возвышение устройства, готовые прыгнуть животом на доску и пробно проехаться на волне. Поток воды быстро струился по поверхности устройства, обещая увлекательное развлечение. — Чимин-и хён, на счёт "три"! — с задором выкрикнул Чонгук, уже полностью поглощённый забавой, зачарованности от томления Пака как не бывало. Вдохновившись радостью донсена, Чимин тоже лучезарно улыбнулся и приготовился, уложив ладони по бокам доски и наклонившись. Только Чон досчитал до трёх, как они сразу же прыгнули вниз, Пак даже взвизгнул в эмоциях, уже искренне сияя улыбкой до ушей. И плевать на высококлассные шорты, на футболку из дорогой ткани – зря он, что ли, взял с собой сменную одежду? Тем более, когда рядом звучал переливистей, чем любой ручеёк, смех Чонгука, от которого щемило сердце, ничего больше не имело значения. Они за пару секунд съехали вниз, через порожек падая с головой прямо в бассейн с паром. Вынырнув, парни быстро нашли друг друга взглядом, протерев глаза, и тут же обменялись счастливыми улыбками, не требующих лишних слов. Пока промокший насквозь Чимин задержался, пытаясь удачно уложить растрёпанные из-за спуска влажные волосы назад, Чон, не теряя ни минуты, как и не заморачиваясь своим внешним видом, уже закинул доску на поверхность из воды. Мощным рывком он подтянулся о край бассейна сильными руками, чтобы снова подняться на симулятор волны и прокатиться, не дожидаясь неторопливого хёна. Чимин же не был против: ему больше нравилось наблюдать за Чонгуком, что бы тот ни делал. Поэтому, всё пропуская пряди между пальцев уже больше в привычке, чем в потребности, он задрал голову и замер в ожидании. На этот раз Чон решил съехать по-настоящему, стоя на доске. — Осторожней, Чонгук-и! — заботливо крикнул Пак, с кошачьей улыбкой следя за тем, как Чонгук, ловко балансируя на борде, успешно съезжает вниз к своему хёну, расставив руки вверх в победном жесте. Зажмурившись, Чимин прикрылся руками от брызг от падения Чона, а затем повторил, когда тот вынырнул: — Ну точно, мой золотой донсен! Чон же, вместо того, чтобы совсем уж раскраснеться от чрезмерной похвалы, как раньше, лишь чуток помялся. Хоть в общем он и вёл теперь себя более свободно, всё же долго не продержался и, исподлобья в смущении глянув на старшего, быстро повернулся к нему спиной, направляясь к суше. Чимин же от этой реакции превратился в плавленный сыр, не меньше. Он лениво, с негой, растекающейся по всему телу, последовал за младшим, лаская взглядом его фигуру. На этот раз они вместе вышли из воды, поправляя промокшую насквозь одежду. — А ты не хочешь попробовать, Чимин-и? — вдруг поинтересовался Чонгук, предлагая хёну прокатиться на своих двоих, а не на животе. — Хм, не знаю, получится ли у меня так же хорошо, как у тебя, Чонгук-и. У меня хоть и сильные ноги, но вот с равновесием не очень, — рассмеялся Пак, с усилием отводя взгляд от просвечивающейся насквозь белой майки Чона, которая плотно облегала контуры его торса, дразняще то приоткрывая вид на его пресс, то скрывая его складками ткани. Ну, а как выглядели мышцы спины его донсена, когда он вновь подтягивался из воды, находясь прямо перед лицом Чимина, Пак и вовсе промолчит. Слюнопускательно. Сейчас же его особенно сильно отвлекал тёмный сосок на мускулистой груди прямо перед глазами Чимина, торчащий от прохлады вечернего воздуха после тёплой воды бассейна. Возбуждение прокатилось по телу Пака от одной только мысли о том, чтобы обхватить ладонями младшего за талию и припасть языком к ореолу, лизнув его прямо через майку. Чимин вздрогнул от мурашек по коже, как можно сильнее стараясь абстрагироваться от своих внезапных желаний. Вот только сам Чонгук сделал всё только хуже. Он вдруг наклонился и откровенно, без доли сомнения, шлёпнул Чимина по верхней части ноги, белеющей из-под скомканных красных шорт. — Это точно, что сильные! Всё будет хорошо, хён! Пойдём-пойдём, будет весело, — настаивал Чон, сам того не понимая уже стоя чуть ли не вплотную к Паку и даже немного прогибая его своим энтузиазмом. — Х-хорошо, — под напором тут же согласился Чимин, пытаясь справиться с уничтожающим его на мелкие кусочки ощущением того, как горит нога от касания донсена, будто ладони Чонгука обернулись раскалёнными углями. С совершенно пустой головой от того, что только сделал Чон, Пак поднялся с ним на начало аттракциона и на автомате встал на сёрфборд. Он настолько выпал из реальности от касания младшего, что даже не заметил, как удачно съехал вниз, правильно расположив вес своего тела. Лишь когда спуск закончился, и он по уши оказался в воде, Чимин очнулся, выплывая на поверхность. Но не успел он даже и глотка кислорода вдохнуть, как внезапно был зажат в крепчайших объятиях Чонгука. — Получилось, Чимин-и! — Чон слегка отстранил от себя окаменевшего Пака, но всё ещё был с ним лицом к лицу и держал его за руки. — Ну, правда же, круто?! — Ага, — кивнул шокированный Чимин, во время ответа думая не совсем о самом аттракционе. Он не знал, от чего именно его сердцу стало дурнее всего: от длинных пальцев, приятно сжимающих его бицепсы, от твёрдой груди, которая лишь секунду назад прижималась к его собственной, или от по-детски жизнерадостного выражения лица Чонгука, ищущего ответа в глазах или мимике Пака с упорством детектива, расследующего сложное дело. — Я же говорил! Ты должен больше мне доверять, — Чон, не церемонясь, потянул Чимина за собой, как свою любимую игрушку, к бордюру бассейна. Дойдя до него, он вдруг развернулся к старшему. Аккуратно подхватив его под талию, словно хрустальную чашу, Чонгук вдруг одним махом вытащил ойкнувшего и растерявшегося Пака из воды, будто тот и не весил ничего. Как пёрышко, хотя Чимин прекрасно знал, какую цифру показывают его весы в тренажёрном зале, когда он на них становится. Далеко не маленькую, которую Пак упорно пытается уменьшить с того самого момента, как заметил, что повара их ресторанов явно его перекормили за красивую мордашку в детстве. Несмотря на все эти килограммы Чимина, Чон, сильно не напрягаясь, усадил своего хёна на облицовочную плитку бассейна, так, чтобы тот мог свесить ноги в воду, в то время как бордюр упирался под его колени. — Было так весело! Спасибо, Чимин-и, — вновь обезоруживающе заулыбался Чонгук, от краёв его глаз разошлись милые морщинки к вискам, а верхние зубы чуть сильнее показались из-за губ. Чимин сидел обалдевший в конец, в то время как Чонгук стоял ещё в воде между его расставленных ног и смотрел на него снизу вверх, как домашний щенок, который наконец-то дождался своего хозяина с работы. Он спит? Это сон? Пак сейчас поедет крышей. — Хотел бы я ещё покататься, но безумно интересно попробовать японского тунца! Айщ, что же делать... — Чон в раздумьях с невозможной естественностью в своём поведении постучал ладонями по поджарым икрам Пака, словно ничего особенного в этом не было, а его хён умирал внутри от блаженства. — Чимин-и, давай всё же переоденемся уже в номерах и встретимся у бара? Чувствую, уже проголодался, — вопросительно склонил Чонгук в итоге голову, терпеливо ожидая ответа. — Конечно, — спустя тяжёлую паузу сипло ответил Пак, с усердием сглотнув вязкую слюну. На его щеках уже цвёл румянец от того, как Чонгук перестал хлопать по его ногам, а просто водил ладонью вверх-вниз по изгибам накачанных икр. Чимин не любил материться, но блять... Что за интимные ласки?! — Отлично! — тут же отпрянул Чон и сам выскочил из бассейна, а потом подал руку Паку, чтобы помочь ему встать. Определённо пребывая не в своём уме, Чимин лишь безотказно делал всё, что Чонгук ему предлагал, через минуту уже послушно топая за ним ко входу в отель и даже не пытаясь заняться самокопанием. Когда они оказались внутри на развилке коридора, Чон умилительно махнул Паку на прощание и напомнил, что будет ждать его у бара. Чимин же тупо постоял ещё с пару секунд, а затем, каким-то удивительным способом наконец-то сообразил, где его номер. Успешно захлопнув за собой двери, Пак ракетой с разбегу прыгнул на кровать, зарываясь носом в свежую постель и издав странный звук, похожий на скулёж. Плевать! Уже на всё плевать, он признается сегодня Чонгуку, осторожно, но правильно, потому что он просто так уже больше не может. Чимин думал, что он терпелив, но куда там! Если Чон и дальше будет себе подобное позволять, привязываясь к Паку всё больше и больше, то у Чимина просто в какой-то момент позорно встанет, а это будет ещё более неловко, чем искренний разговор по душам. К тому же, он уже больше не мог терпеть эту тянущую боль в сердце от запрета даже при одном лишь присутствии Чона, когда тот сам к нему лез. Чонгук должен был что-то чувствовать к Паку. Он просто должен был, безразличный человек не стал бы с такой заботой и бережностью ласкать его ноги, крутить и вертеть Чимином, как ему заблагорассудится, словно они парочка на медовом месяце, смотреть таким преданным взглядом, будто Пак – его Вселенная. — Айщ-щ... Глупый, глупый Чимин... Что же ты с собой сделал, — отчаянно выдохнул в постель Чимин, уже чувствуя, как его тело вновь безвозвратно расплывается в ранее упомянутую розовую лужицу, подслащённую всем, чем только возможно. Когда же кровать под ним уже совсем неприятно намокла от стекающей с одежды воды, Пак наконец-то встал и собрался было уже принять горячий душ, подхватив сменные брюки и кофту из сумки, как в дверь постучали. Удивлённо моргнув, Чимин заглянул в глазок, а затем, шаловливо усмехнувшись, открыл двери: — Ну здравствуйте, господин "я–поставлю–на–своей–вечеринке–симулятор–волны–для–сёрфинга–но–никому-об-этом-не–скажу"! Вот только игривость и шутливость Пака тут же пресеклась его интуицией, когда он ощутил в стоящем напротив него Техёне серьёзность вместо привычного озорства. Губы Кима непривычно слегка изогнулись вниз, между бровями темнела морщинка, а пальцы то и дело норовили дотронуться до лица в глубокой задумчивости или поправить рубашку. Моментально уловив не слишком лёгкое, а определённо нервное настроение друга, Чимин молча пропустил его из коридора внутрь своего номера, в напряжении ожидая, что же он скажет и когда объяснится. Техён, под ничего не понимающим взглядом Пака, стал ходить кругами по его номеру, а затем вздохнул и упал на кресло, закинув ногу на ногу. — Техён-а, вот ты только всё усложняешь своим видом. Заканчивай этот театр одного актёра и говори, что случилось, — нахмурился Чимин, взглядом сверля в друге дырку. — Вижу же, что что-то не так. — Чимин... Я видел вас в бассейне, — медленно начал Ким, как строгий родитель глянув на слегка покрасневшего Пака. — Ты и правда в него втюрился по самые яйца... Да уж, Чимин подавал тогда не лучший пример сдержанности и отстранённости в присутствии Чонгука, что правда, то правда. Но сейчас это уже не имело никакого значения, ведь Пак решил признаться. И да, он влюбился, впервые в жизни настолько сильно и преданно. Разве это так уж плохо? — Ну, и? Да, я знаю, что ты не одобряешь мою "помешанность" на Чоне, но Техён-а, я решился. Я скажу ему о своих чувствах сегодня, в этом нет ничего постыдного, мои намерения чисты... ну, почти. Пак смущённо отвёл взгляд, вспоминая все те разы, когда думал о Чонгуке с такой жаждой, словно изголодавшийся о сочном стэйке. Но он был твёрдо убеждён, что это всё от большой любви. Чимин даже готов был ничего не предпринимать и удерживать их отношения в рамках платонизма, только бы Чон просто сказал ему "да" и стал его. Только его любимым золотым донсеном, которого он мог бы обнять, ласкать тогда, когда ему захочется, не думая об этом лишний раз и не переживая за то, как это воспримет младший и что о нём подумает. — Что?.. О нет, Чимин-и... — с какой-то долей разочарования спохватился Ким, поразив Чимина своей категоричностью. — Техён-а, это моё решение, и ты не вправе мне указывать, — рассерженно обиделся Пак. Он надеялся на поддержку, пусть и такого рискованного выбора, а не на осуждение со стороны своего лучшего друга. — Нет, Чимин-и, прости, я просто... Я только что общался кое с кем. Случайно столкнулся, и м-мы разговорились... И... — Техён лишь мимолётно облизал губы, но Пак слишком хорошо его знал, чтобы не уловить этот знак вранья. — Забудь о Чонгуке, правда, я тебе как лучший друг говорю. Не позволяй себе ещё сильнее влюбляться. Отступи, пока ещё не слишком поздно. — Да в чём дело?! Говори прямым текстом! — сорвался в конце концов Пак, не находя в подобных головоломках ничего стоящего. Чимин никогда не видел столько беспокойства и жалости в глазах Кима. Ни после разрывов Пака со своими любовниками, ни когда у них самих друг с другом ничего не вышло, ни когда Чимин заявил, что больше не хочет искать себе партнёров. На всё это Техён реагировал намного спокойней, чем сейчас, обещая другу, что всё успеется и придёт в нужное время с нужным человеком. Но вот, когда оно пришло, Ким вдруг упёрся ногами и руками, да ещё и явно что-то не договаривал. И Чимину нужно было знать, почему. Техён в ответ устало потёр пальцами глаза, выдерживая паузу, будто не желая говорить то, что должен, кружа вокруг да около. — Чимин-и, послушай, не стоило всё же тебе обращать внимание на того, в ком ты не уверен. — А в ком я когда-либо был уверен? — парировал Пак, поджимая губы. — Нет, ты не понял... Раньше ты хотя бы выбирал только тех, кто оказывали тебе хоть какие-то, но открытые и прямолинейные знаки внимания. Ты знал, что они готовы к отношениям с мужчинами. — Техён. Говори. Прямым. Текстом, — терял терпение Чимин, до белых костяшек сжимая кулаки. Пак любил Кима всем сердцем, но он не был святым и его было нетрудно вывести из себя. Если это снова была какая-то неудачная шутка, то Чимин был готов не разговаривать с другом с неделю, дабы проучить его. Нечего его разыгрывать на такие темы! Особенно, когда Пак и так в шатком состоянии! — Он помолвлен, Чимин-а, — словно побитый щенок глянул на друга Техён омутами больших глаз. — Прости?.. Пак аж задержал дыхание, будто его ударили под дых. Помолвлен. Он застрял на этом слове, словно его зажали в тиски. Не шевельнулся и на сантиметр, время вокруг как будто застыло. Тело окоченело. Помолвлен. Чимин в заторможенном отрицании медленно качнул головой. — Что за чушь, ему же только девятнадцать... Он ещё совсем мальчишка, ты его видел? И откуда ты это знаешь? С кем ты мог случайно встретиться здесь, на Окинаве, кто обладает такой информацией, а, Техён-а? Знаешь ли, ты тоже не умеешь врать. По крайней мере, точно не мне, — скороговоркой выдал Пак всё, что было у него в голове, всё ещё игнорируя запретное слово, надоедливо крутящееся на его языке после того, как Ким его озвучил. Помолвлен... Его Чонгук, его милый, наивный и такой ненарочно знойный золотой донсен, который так на него смотрел. Как такое возможно?.. — Ащ-щ... — цыкнул Техён, неохотно признаваясь с низко опущенной головой: — Ладно... Ты слишком хорошо меня знаешь, Чимин-и, да и лгать тебе я не люблю. Не встречал я никого, я... В общем, я вроде как... решил проверить Чона? Узнать о нём как можно больше? — виновато покусал губы Ким, наконец-то подняв взгляд на потрясённого Чимина. — Ты... что? Ты следил за ним?! — Не-не-не... Ну, почти нет, — Техён стал перебирать пальцами, словно нашкодивший школьник, стоящий теперь в углу, тараторя оправдания: — Просто... Посуди сам, Чимин-и. Чонгук-и решил тебя сам пробить по базам, чтобы узнать о тебе всё, лишь только один раз увидев. Меня это капец как насторожило. А потом ты ещё ходил с влюблённым взглядом, не замечая ничего вокруг себя, и я просто не мог ему позволить быть каким-то... опасным или странным парнем со связями. Я должен был убедиться, что ты опять не обожжёшься, понимаешь? Прости, что полез... Ах, вот оно что. Что ж, Техён всегда был немного курицей-наседкой Чимина, и тому обычно это чертовски нравилось. Он любил заботу. А сейчас всё лишь просто достигло своего пика: что чувства Пака, что интерес Чонгука, что подозрения Кима и его защита, направленная на близких друзей. Чимин тут же смягчился, спрятав иголки. На самом деле, он и правда словно жил в розовых очках всё это время, так что был рад, что за его плечом находился такой человек, как Техён. Пак с благодарностью посмотрел на Кима, а затем встал на колени, подползая к нему и душевно положив руку ему на ногу. — Нет, не извиняйся, Тэ. Это я погорячился, прости. Я понимаю, ты просто волновался за меня, и я это сильно ценю. Правда, спасибо. — Ты не злишься?.. — удивился Ким, заметно расслабившись. — Фух, как гора с плеч... Прости, прости, что раньше не сказал тебе, до того как... ты совсем уже... — он промолчал, но они оба с горечью поняли, о чём шла речь. — Я просто сам лишь недавно узнал. До этого всё, что о нём было известно, не вызывало никаких подозрений, и я уже почти готов был его признать, но... Буквально только что решал вопрос с тортом, как вдруг мне позвонил мой детектив и рассказал о помолвке. Вновь это слово. Резало тупым ножом, глубоко и терзая каждую нервную клетку. Чимин отвернулся к окну во всю стену, напряжённо вглядываясь в темноту моря. Почему? Как же так?.. — Он недавно помолвлен. На своё совершеннолетие, на самом деле. Прямо в день рождения. Если честно, я слабо уже слушал, что ещё говорил детектив, слишком был... шокирован... Вроде как тот говорил, если я правильно уловил, что она дочь какой-то большой шишки... Не помню уже, правда, кого. Дырявая башка! Я могу ему перезвонить, если нужно... — всё никак не мог замолчать Ким, его словно прорвало. — Нет, не надо, — отрезал Чимин, до этого спокойно выслушав Техёна с непроницаемым лицом. — Хватит. Ты и так многое для меня сделал, спасибо за всё, Техён-и. Знай, я сделал бы для тебя тоже самое. Спасибо. — Не стоит, Чимин-и, вообще не стоит. Я так жалею, что мне пришлось это тебе рассказать, но... это лучше, чем видеть, как вы... резвитесь вместе, счастливые донельзя, и при этом знать, что ты к нему испытываешь, и что он испытывает к тебе... — Техён тяжело выдохнул, прикрывая веки. — Восхищение своим хёном? Судя по его СМС-кам, он и правда от тебя в восторге и души в тебе не чает, постоянно мне пишет, какой ты крутой, как с тобой интересно, как он рад, что я вас познакомил. Только мы начинаем переписываться, твоё имя обязательно мелькает в его сообщениях. Ты для него - образец для подражания, это точно. Но... большее? Я не знаю, Чимин-и, я не знаю, и не хотел тебя обламывать. Но факты говорят сами за себя. У него есть невеста, и свадьба запланирована на лето. Это всё, что мне известно, но этого достаточно. Чимин понимающе и скупо кивнул, все его мышцы будто превратились в сталь, тяжёлую и непробиваемую. Он толком и не мог сказать, от чего именно ему вдруг так стало холодно, и по какой причине он покрылся гусиной кожей: от того, что с него до сих пор накапывала лужица воды, или от пустоты в сердце? Но глупо было отрицать, что Техён прав. Даже слишком прав. Этого и правда было более, чем достаточно.