Дредноут по имени Никки

Где-то в юго-восточной части Индийского океана Тонкая, гибкая фигурка скользила по воде. И хоть на море царил полнейший штиль, девушку качало так, словно она пробивалась сквозь семибалльный шторм. Двигалась она неторопливо, часто запиналась - сказывались сильная кровопотеря и постшоковое болевое состояние. В конце концов, девушка окончательно остановилась. Тонкая игла шприц-инъектора легко проникла через плотную многослойную вязь экзомышц компенсационной псевдоплоти варсьюта и сверхпрочную кожу Девы Флота, и доставила к повреждённому участку содержимое ампулы. - Letzte. Oh Scheiße!..[1], - прошипела девушка и выпустила из ослабевших пальцев похожую на пистолетную рукоятку. Шприц-инъектор, не сопротивляясь гравитации, с тихим плеском, почти без брызг, ушёл в воду. Впрочем, особого смысла дорожить простым пластиковым прибором у неё не было - запасы регельных[2] ампул кончились, и в радиусе ближайшей тысячи миль ей вряд ли светит разжиться чем-либо подобным. Как ни хотелось плюнуть на всё и сесть прямо на воду, девушка запредельным волевым усилием всё же преодолела сопротивление уставшего тела. Слишком опасная ситуация, слишком шаткое положение. Если присядет хоть на пару минут, подняться уже не сможет, и не будет сил противостоять желанию лечь и, забив на всё, просто уснуть. С трудом удерживаясь на ногах, она попыталась осмотреть себя. Лучше бы, конечно, этого не делала… Самая серьёзная травма - перелом лучевой и локтевой костей левой руки. И даже непонятно, хорошо ли в данной ситуации, что он закрытый. С одной стороны, нет воздействия внешней среды, богатой на агрессивные элементы, на открытую рану. Значит, сепсис и прочие “радости” сомнительного качества ей не грозят. С другой стороны, опухшая конечность не позволяет, несмотря на весь уровень самоконтроля, по эталону Имперской шкалы занимающий полную платину, прощупать повреждение и хотя бы приблизительно узнать состояние кости и наличие обломков. Да, не лучшая идея, конечно, принимать на локтевой щиток зубастую пасть совсем молодого эсминца-примитива, но, опять же, пусть лучше рука, чем шея, до которой тот, не выстави она руку, имел все шансы добраться. Вся надежда на регель. Умная субстанция, по идее, сейчас должна собирать мелкие осколки в более крупные структуры, их - в ещё более крупные, и так до тех пор, пока не появится возможность собрать кости по нанесённым на них маркерам. То же самое и с кровеносными сосудами, связками, мышцами, промежуточной тканью… Эх, ей бы сейчас ещё пару ампул, и вопрос не стоил бы и выеденного яйца. Но - ампул больше нет, а регеля хватит только ровно на то, чтобы создать первичное стяжение между осколками, что, конечно, гораздо лучше перелома, но не в пример хуже полноценного исцеления. И действовать такой рукой придётся очень и очень осторожно. Ладно, бывало и хуже. Пусть хуже - не в этой жизни, а в той, но много ли это меняет, если теперь и она, и Дух Корабля - единое и неразделимое целое? Правильно, не меняет ровным счётом ничего. Хмыкнув, девушка наклонилась и, ловко орудуя уцелевшей рукой, вынув аварийные заглушки из пазов, принялась скручивать болты левого голенного щитка. Правые щитки, равно как и половина нагрудника с фильтром очистки воды, отсутствовали, а на их месте бугрилась шрамами и щерилась прорехами опалённая, иссечённая псевдоплоть варсьюта, тщетно пытающаяся затянуть пробоины в своём контуре и, соответственно, позволить медицинской плёнке наконец-то накрыть множественные неглубокие осколочные раны и ожоги. Ничего, броня выполнила своё предназначение, спасла её жизнь, а дальше уж она как-нибудь сама справится. Главное, болты не выронить. Долгих полчаса спустя, хваля собственную запасливость, благодаря которой малый поясной контейнер когда-то давно прочно и надёжно врос в поясное крепление доспеха, девушка закончила затягивать последнюю гайку на самодельном не то лубке, не то манжете. Ещё несколько секунд ушло на то, чтобы отправить отвёртку и лишние болты в контейнер. Отшуршав пластиком, защитная оболочка питательного батончика упала в воду, а крепкие белые зубки с силой впились в неподатливую, прессованную массу брикета спецпайка. На флягу девушка даже не смотрела, и без того знала, что тоника в ней от силы на пять-шесть глотков. Увы, и до ближайшей суши, где можно было бы воспользоваться хоть утренним туманом, хоть ночными испарениями, и сконденсировать на том же материале гидрокомбеза хотя бы кружку питьевой воды, в любом направлении не меньше доброй тысячи миль. Пожалуй, надо было всё же выловить тушку примитива, и использовать его кровь как НЗ. Да, вредно, да, портится быстро даже в охлаждающем внутреннем слое термофляги, но - там хотя бы есть минимальный запас полезных веществ, способствующих регенерации. Расправившись с батончиком, девушка обратила внимание на крепление. Пошевелила пальцами, покрутила кистью. Приемлемо. Моторика не на высоте, конечно, но жить можно. И, похоже, перелом не сильно повредил связки, жилы, нервы, кровеносные сосуды и мышцы, иначе орала бы она сейчас благим матом, катаясь по воде, несмотря на всю чудовищную усталость. В целом, конечно, идеальным был бы вариант приживить пластинки брони, вкрутив их прямо в кости, благо, с болевым шоком она бы худо-бедно, но справилась. Однако, вслепую, не имея достаточно устойчивой твёрдой поверхности, на которой можно было бы заняться самопочинкой такого уровня сложности, - дело тухлое. Девушка запросила опрос боевых систем варсьюта, заранее приготовившись к совершенно неутешительным результатам. Впрочем, всё оказалось не так уж плохо. Да, утеряны выносные пилоны ГК, торпедные аппараты, крепившиеся на голенные и бедренные слоты доспеха справа, слизало с брони близким подрывом снаряда, наплечные турели повреждены осколками… Зато - ГЭУ, пусть и с чиханием, но - тянет почти двадцать процентов от номинала. Маршевый двигатель ещё выдаёт треть от мощи, цел левый маневровый. ТА левого борта живы. Набедренный слот никуда не делся, а вот голенной придётся перенести на слот щитка, укрывающего сломанную руку. Да, если придётся отбиваться, вибрацией отдачи кости снова сместит, но - другого варианта всё равно нет. Рапира и дага целы. Сохранился любимый тесак. И исправен старый добрый РШ-12 мод 5, штурмовой револьвер с заменяемым модулем лентопротяжной подачи боезапаса. В наруче жив синтезатор БАВ[3], а в уцелевших элементах доспеха всё ещё нормально функционируют системы подачи двух контейнерных оружейных погребов. В поясе цел спидлодер, с ним же, в специальных креплениях, два уже снаряжённых сменных барабана и три десятка патронов. Если прайм-особи не попрут - вполне можно отбиться и унести ноги.

***

Над плечом взорвался снаряд, начисто слизав с доспеха и турель, и сам наплечник. К счастью, массив оружейного модуля до конца выполнил свою задачу: даже будучи полностью выведенным из строя, он прикрыл от осколков шлем и голову девушки. А она с тяжёлой тоской вдруг поняла: не отобьётся. И пусть прайм-особь, авианосец, осталась без фамильяра, а от всей её стаи уцелели пара примитив-эсминцев и контуженная подводная лодка - справиться с ними ей не удастся. Да, прайм без своего “демона” долго не протянет, но и сейчас она очень и очень серьёзный противник. Прочная система подачи снарядов перебита, ствол револьвера деформирован… Торпедные аппараты пусты, рука - переломана вновь, рапира ушла ко дну, а вместе с ней откушенная почти по самую гарду дага. Плохой расклад. Расклад мертвеца, если уж быть совсем честной хотя бы с собой. Что ж… Остаётся последнее: умереть с честью. Девушка прикинула траекторию своего будущего движения: резкий рывок вперёд, сблизиться с праймом, подвернуться к ней маневровым, а если удастся, то и вовсе маршевым, и тут же сбросить ограничители ГЭУ, выводя механизм на максимум производительности. Рванёт мгновенно. И мощно. Остатки варсьюта и её плоть - ведь хоть несколько-то костей уцелеют при взрыве? - послужат дополнительными поражающими элементами, благо, поле Девы Флота, дающее ей её способности, развеется не в момент смерти, а какое-то время ещё будет держаться на ошмётках тела и доспеха. По волосам на затылке пробежала дрожь - словно ледяной сквозняк пронёсся по разгорячённой, покрытой потом и кровью коже. И мир обрёл странную контрастность и запредельную чёткость. Она совершенно безразличным взглядом смотрела на север, откуда двигалось облако летательных аппаратов Глубинных. Судя по отметкам на внутреннем радаре - минимум две прайм-особи класса авианосец. Значит, и стая тел на шестьдесят. У неё нет шансов. Короткая команда варсьюту на прогрев маршевого. Пять процентов от номинала, но на короткий рывок хватит. Справа качнулся воздух, загустел, обретая полупрозрачную плоть. И за ним ещё раз. И ещё. И слева, и позади. Пока уцелевшие после стычки Глубинные перестраивались в атакующий ордер, девушка успела бросить короткий взгляд по сторонам. Значит, легенды канмусу не лгут. Значит, и вправду - когда смерть неминуема, приходят они... Практически плечом к плечу рядом с ней стоит бывший корветтен-капитан… Спутать его с кем-то другим просто невозможно - память корабля в таком никогда не ошибается. На призрачном мужчине форма капитана-цур-зее. За ним - старпом. Слева - навигатор и радист. И другие моряки и офицеры - уступом от неё, и она - во главе клина. И сзади выдвигаются бойцы десантной группы, оттесняя явившихся первыми духов во вторые ряды. Лица их суровы и светлы. И она понимает, что и её лицо сейчас так же разглаживается, теряет хмурость и выражение едва сдерживаемой боли. И на душе становится легко и светло. Умирать - не страшно. Капитан-цур-зее, коснувшись прозрачными пальцами её плеча, кивает и что-то говорит. Она не слышит слов, произнесённых духом, но понимает смысл неуслышанного: - Wir sind mit dir, “Schwanen des Ostens”[4]. Натужно переключаются каналы питания - под деформированной бронёй поворотным механизмам, частично выскочившим из пазов и потерявшим юстировку, сложно замкнуться в новую сеть каналов. Но - не невозможно. Ещё жалкий десяток секунд, и уцелевшие “артерии” варсьюта заполнятся остатками БАВ, а синтезатор с принудительно снятыми ограничителями начнёт нагонять свежую смесь в отсеки ГЭУ. Авиазвенья летят быстро, очень быстро. Праймы, похоже, чувствуют, что она на пределе, и не хотят делиться вкусной добычей с авианосцем, потерявшим фамильяра. - Scheiße! - скрипит зубами девушка, понимая, что уже не успеет накачать варсьют БАВ под завязку… А полупрозрачный радист, протиснувшись сквозь ряд таких же призрачных десантников, с ошалевшим взглядом одной рукой пытается сдёрнуть старинные наушники, а другой - ухватить девушку за несуществующий лацкан. Отчаявшись, он встаёт перед ней - и, вытянув руку, ладонью машет на десять часов - на два часа западнее направления, откуда движутся праймы-авианосцы. Подкрепление?.. Вряд ли. И времени уже нет. Два удара сердца. Кивок капитана-цур-зее. И, захлёбываясь от избытка энергии, сердце варсьюта выходит на форсажный режим… ...чтобы тут же, натужно икнув экстренным сбросом через распахнувшиеся на полную энергоотводы, замолкнуть. И не сразу девушка замечает, что доспех функционирует на одних лишь только аварийных источниках питания, а ГЭУ молчит. И ей требуется ещё некоторое время, чтобы рассмотреть сквозь слёзы обиды, как вокруг неё серебрится сам воздух, и мощные туши матёрых, сильно отожравшихся примитив-эсминцев бессильно клацают зубастыми пастями в попытках пробиться сквозь барьер. И не враз до неё доходит, что собственный сонар сигнализирует о том, что дно стремительно поднимается. И, улыбнувшись, капитан-цур-зее, кивнув, как равному, растворяется - последним из духов, как и положено капитану корабля. Сегодня их помощь не потребовалась. А вокруг уже кипит вода, бьётся белыми бурунами, и от избыточного количества пузырьков воздуха плотность воды становится ниже, и девушка почти мгновенно проваливается в волны сначала по колено, а потом и вовсе - с головой… ...Чтобы, даже не успев осознать случившегося, вновь вдохнуть пропитанный солью воздух - и обнаружить себя на стремительно сохнущей палубе огромного корабля. Настоящего корабля. Чужого корабля. И ненавязчиво загорается узор на корпусе, сначала белый - стремительно меняющий цвет на фиолетовый, от него - к пурпурному и сиреневому - и вновь возвращающийся в фиолетовую зону спектра. Сигил Туманного флота. А авиазвенья, безуспешно опустошив боезапас в серебрящиеся гексагоны защитного поля, возвращаются к праймам - а те, словно передумав, разом забирают восточнее, по широкой дуге минуя и корабль, и почти что мёртвую от усталости канмусу. И на девушку наваливается усталость. Запредельная, нечеловеческая усталость. Нервно хихикнув, она пытается подняться на ноги - и, не удержав равновесия, падает на палубу. И боли она уже не чувствует: к этому моменту разум её крепко и надёжно спит.

***

Она резко открыла глаза. Вот только не было ничего, гулкая пустота Небытия, а вот - над головой ровные декоративные панели деревянной обшивки. И сильно пахнет лимонами. И глаза слезятся - в помещении очень ярко, хотя источники света визуально не определяются. А голова утопает в мягкой, толстенной подушке. И неизвестная ткань простыни ласкает лёгкой прохладой обнажённое тело. Она правой рукой ощупывает волосы, удивляясь их чистоте и воздушности: последний раз они такими были месяца три назад, как раз перед тем, как она вышла в рейд. Поднимает левую руку и непонимающе смотрит на совершенно здоровую конечность: нет ни одутловатости тканей, ни болезненных ощущений в переломанных костях, ни тремора, характерного для постэффекта использования регеля. А память, до того хранившая равнодушное молчание, вдруг услужливо вываливает на неё ворох последних событий, и, коротко вскрикнув, девушка резко садится на постели. И, не в силах сдержать удивление, рассматривает и своё ложе, и само помещение. Кровать, растущая прямо из стены, и размерами занимающая едва ли не половину просторной… каюты? На смотровые окна опущены бронезаслонки, а на узких подоконниках стройными рядами возвышаются кадки с лимонными деревьями. Два кресла, разделённые пустым столиком. И десятки картин в простых рамках не то из светлого матового металла, не то из пластика: море спокойное и море, объятое штормом, небеса с причудливо переплетёнными облаками, дикий пляж, чья узкая полоска белого песка с одной стороны упирается в пальмы, а с другой - медленно и неторопливо уходит под изумрудно-прозрачную воду; горы - низкий кряж, затянутый зеленью, и, словно в противовес ему - величественная громада одинокой горы, почти на треть укрытой древними, нетронутыми снегами… Разная техника, разные методы - от простого карандашного эскиза до гиперреализма. Но во всём чувствуется рука одного и того же талантливого художника. Что-то неуловимое, необъяснимое словами - столь же не поддающееся идентификации и стандартизации, как, например, та же способность канмусу чувствовать друг друга даже на суше - без вспомогательных средств связи и усилителей варсьюта. В каюте тепло и уютно. И телу - легко и хорошо, словно она выспалась разом за все три месяца рейда. Предательски заурчал пустой желудок, и девушка со странной смесью сомнения и плотоядной алчности посмотрела на плоды лимонного дерева. - Я бы на твоём месте всё же дождалась нормальной пищи, - и, одновременно с внезапно прозвучавшим голосом, её ноздрей коснулся аромат настоящего кофе, заставив не столько вздрогнуть от неожиданности, сколь жалобно прижать руки к недовольно взрыкивающему от голода животу. Она обернулась, с трудом узнавая обладательницу голоса. Высокая светловолосая девушка приветственно кивнула: - Давно не виделись, Эмден. - И я рада вновь видеть тебя… - девушка замялась, не зная, как теперь обращаться к её спасительнице - при прошлой встрече она недвусмысленно намекнула, что старое имя умерло вместе с ней-прежней. - Зови меня Агата, - уголки губ на всегда серьёзном лице чуть дрогнули, обозначив улыбку. - Красивое имя, - улыбнулась девушка. - Мне нравится. Хозяйка корабля кивнула в сторону стола, и дважды уговаривать гостью не пришлось: та, совершенно игнорируя свою наготу, с ногами забралась в кресло и, едва только Агата поставила поднос с пузатым кофейником и большими чашками, тут же схватилась за питьё. После четвёртой чашки Эмден, наконец-то, смогла отдышаться и чуть притупить чувство голода. - Это неожиданно… - задумчиво пробормотала Дева Флота, сжимая в ладонях толстостенную посуду. - Что? - Во-первых, неожиданно встретить тебя тут. Во-вторых - кофе и растения… - Ерунда, - отмахнулась Агата. - Ты предложила опыт, и это было интересно и, действительно, бесценно. И полезно во всех смыслах. Эмден слегка зарделась: не каждый день тебя хвалит Туманница. Тем более - Туманница с таким прошлым боевым опытом. - Я рада, что смогла быть для тебя полезной. Тихо раскрылись створки в, казалось бы, монолитной стене, и, весело перебирая восемью лапками, в каюту вкатился приземистый дроид. Добравшись до девушек, он активировал манипуляторы и, освободив от захватов огромный поднос, накрытый крышкой, водрузил его на столешницу. - Тебе необходимо поесть, - тоном, не терпящим возражений, констатировала Агата и, придвинув поднос к гостье, сняла с него крышку. - Я тебя люблю! - пискнула Эмден, подтягивая к себе сразу три блюда, исходящих ароматным паром и сумасшедшими запахами настоящей пищи.

***

- Вынуждена признать, что Имперские верфи далеко продвинулись в методике создания и конструирования мобильных доспехов, - Агата, сладко зевнув, стрельнула взглядом на почти задремавшую с блаженным выражением лица Эмден. - Это да… Кстати, ты мой варсьют не выбросила? Тонкие, изящные брови девушки поползли вверх: - Эмден, напомни, когда я была такой неадекватной, что могла выбросить внешний корпус союзника? - Агата, не сердись, - примирительно подняла руки Дева Флота. - Просто лично мне хватило бы одного взгляда на ту гору металла и композитов, чтобы понять, что ремонтировать там просто нечего. И утилизировала бы как можно скорее. Высокая блондинка, фыркнув, лишь откинулась на шезлонг, подставляя обнажённое безупречное тело ласковым лучам утреннего солнца. - В подсобном помещении лежит, за твоей каютой, - не открывая глаз, сказала Агата. - Тогда - у меня для тебя сюрприз небольшой, наверное, - оживилась Эмден и, взглядом извинившись за забывчивость, очень споро отправилась по названному адресу. - Вот, - осторожно, словно боясь сломать, вернувшаяся канмусу положила на столик неприметный цилиндрик резервного хранилища данных. - Что там? - светлая бровь Агаты немного приподнялась, символизируя некоторую заинтересованность. - Координаты ушедших Тумана, - серьёзным тоном сказала Эмден. Блондинку практически подкинуло на шезлонге. Тонкие длинные пальцы схватили накопитель, а в глазах на несколько секунд вспыхнули тёмно-красные звёздочки, - Дева Флота была вполне в курсе, что Туманнице не требуются устройства считывания, чтобы получить доступ к данным в хранилище, а потому и не удивлялась. - Я бы и ядра попыталась вытащить, будь рядом кто-нибудь из ГПС[5]... - Не продолжай, Эмден, - улыбнулась - по-настоящему! - Агата. - Я прекрасно знаю, как вам, надводникам, тяжело переносить погружения. Знаю. Но не понимаю. Эмден грустно кивнула: - Вряд ли я доживу до того светлого момента, когда появятся доспехи, способные работать в обеих средах для всех, без исключения, Дев Флота… - Ты собралась так рано прекратить своё функционирование?.. Как говорят люди - умереть? - Я, можно сказать, перед твоим появлением буквально уже проводила себя в последний путь… - Но море-то ты увидела, - подмигнула Туманница, демонстрируя, что опыт ею усвоен с максимальной пользой. - Море - да. Любви - нет. - Тебе настолько необходима эта простая химическая реакция, что без неё своё функционирование считаешь несовершенным?.. Незавершённым?.. Эмден отмахнулась: - Не обращай внимания, это сугубо человеческое… Да и стресс вот ещё… Дева Флота легла обратно в шезлонг. - Но… Химия - это одно. А тут - совсем другое… Понимаешь, Агата, есть ведь вещи, которые рациональными путями не то, что объяснить - даже близко к порогу понимания не дадут приблизиться. И вот это вот чувство - из той же серии. Когда логика говорит - это простая химия и гормоны, чуть покипит и отпустит, а душа твердит - биологические реакции тут ни при чём. - Не понимаю, - задумчиво вздохнула Туманница. - Вот этим, - она постучала пальцем себя по лбу, - не понимаю. А здесь, - узкая кисть легла между грудей, - здесь есть ответы, но нет ключей для их дешифровки. Они долгое время молчали, каждая - о своём. Могучий, совершенный корпус корабля Тумана игнорировал качку, плавно и незаметно доворачиваясь так, чтобы солнце постоянно бросало свои лучи на девушек, разместившихся на его палубе, строго по прямой. На некотором отдалении от него кружил дикий примитив-эсминец, ввиду неразвитости мозга не способный ещё понять, что настолько огромная масса вкусного металла ему никогда не достанется. Зубы клацали о пустоту, но пустота - не пускала его дальше, ровной сферой оградив реликт Тумана от любых посягательств извне. - Эмден… - в тишине, разбавляемой лишь плеском волн, бьющихся о борт, голос Туманницы прозвучал совершенно внезапно. Впрочем, канмусу даже не вздрогнула - настолько глубоко ушла она в свои мысли. - Эмден?.. - Да, Агата? Ментальная модель корабля смотрела странным взглядом на Деву Флота. - Эмден… - словно пробуя буквы на вкус, вновь произнесла Туманница. - Мы знакомы с тобой сколько уже?.. - Долго, - пожала плечами аватара крейсера. - Но разве это имеет какое-то принципиальное значение для тех, кто выпал из-под заботливой руки Времени? - Никакого, - кивнула Агата. И протянула девушке правую руку ладонью вверх. - Но я не про это… Просто… Просто сейчас я вдруг поняла, что не знаю твоего имени. Если верить вашим глобальным сетям, это очень важно для людей. - Ада, - мягко сказала девушка, дотягиваясь своей правой рукой до неожиданно нежной, прохладной ладони Туманницы. - Вот теперь мы - точно знакомы, - кивнула Агата, и удовлетворённо улыбнулась.

***

Эмден стояла на берегу крохотного атолла, грустным взглядом провожая быстро исчезающую на горизонте громаду корабля Тумана. С уходом Агаты на душе стало как-то пусто и неуютно. Но память… Память бережно хранила всё. И поздний ужин на двоих под звёздным небом южных широт. И тихую ругань Туманницы, пытающейся распаковать архивы верфей, содержащие полную документацию по ремонту и восстановлению варсьютов. Модули клинчекеров[6] Империи - вещь зубастая, даже если сам доспех уже не подлежит восстановлению, разобран и подготовлен к утилизации. И довольно улыбающуюся Агату, жестом фокусника срывающую занавески в ремзону. И восстановленный, усовершенствованный варсьют, мягко мерцающий защитным коконом на тестовом стенде... И полевые испытания, и проверка боем. И непередаваемый восторг от полной синхронизации с восставшим из небытия доспехом. И как смущалась в её объятиях Агата, которую Дева Флота, не в состоянии сдержать радость, обнимала и плакала... И высадку на этом безымянном, лысом атолле. И целых пять дней спокойствия, умиротворения и счастья - до вчерашнего вечера, пока Агата не получила какое-то сильно встревожившее её сообщение… И как ночью высокая девушка вошла в её каюту, и обняла, и робко поцеловала, и сказала: “Сегодня не надо слов, Ада. Может быть, только так и можно получить те ключи...”, и осталась с ней почти до полудня… Ада, мысленным приказом сняв плотную защиту псевдоплоти варсьюта с пальцев, неверяще коснулась пунцовых, ещё не вернувшихся в норму после внезапных испытаний, занявших всю ночь и утро, губ. Такая отстранённая, всегда выдерживающая дистанцию, вежливо-холодная - едва ли не до надменности… Агата, сбросив вчера маски и отринув правила, оказалась совсем иной: умеющей слушать и слышать; страстной, горячей,тонко чувствующей и понимающей, такой… родной?.. Именно так. И никак иначе. Язык Эмден пробежал по губам - ещё помнящим вкус губ Туманницы, хранящим на себе жар её дыхания - и сбивчивый, торопливый шёпот… Аватара крейсера встряхнулась под внезапным порывом ветра - и улыбнулась горизонту. Она точно знала: у неё сегодня появился ещё один стимул жить. А значит - бой продолжается!