Дредноут по имени Никки

Шинджу нашлась на берегу. Девушка сидела, опустив голову на колени, обхватив руками ноги, и молча смотрела на тёмную, мрачно шелестящую галечником массу воды. - Ты бы под попу чего-нить подстелила, - я сел рядом, протянув ей форменную куртку. - Ой! - вздрогнула беловолосая, только сейчас заметив, что здесь она уже не одна. - Ты тут сколько сидишь, чудо ясноглазое? Тяжело вздохнув, Муракумо нехотя вытащила из набедренного кармана штанов смарт. - Часа два… - А чего сюда забилась-то? Девушка только пожала худенькими плечиками. - Разбора полётов от Мутсу боишься? - я забросил пробный камень. И угадал, если под невербальным согласием с озвученной догадкой принять то, как оранжевоглазая поёжилась и попыталась втянуть голову в плечи. - Боюсь, флагман, - честно призналась Шин, продолжая игнорировать предложенную куртку. - И зря. Вздрогнув, Шинджу покосилась на меня: - Почему? - Элементы воспитательной работы же, - пожал я плечами, поудобнее вытягивая ноги. - Пока не втянемся, не освоимся, всё равно будем огребать. Чисто в педагогических целях. Девушка, вздохнув, уткнулась лбом в колени. - Я… Я ведь виновна. И могла убить Аиду… - Но не убила ведь. - Только потому, что она оказалась Девой Тумана, а не простым человеком. Съёжившись ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда уж больше, Шин протяжно выдохнула-всхлипнула: - Заигралась… Азарт, адреналин, интерес, жажда победы и желание самой, лично, поставить точку в раунде - всё это перевесило доводы разума о том, что сигнал на перерыв уже прозвучал. Я нарушила инструкции, флагман. - Все нарушают, - я ободряюще похлопал девушку по плечу. - Ты нарушаешь, я нарушаю, преподаватели нарушают. И Адмирал, наверняка, тоже нарушает. Но - по делу. Главное, чтобы раздувшееся чувство ответственности не мешало нормальному, качественному, правильному исполнению своих прямых обязанностей. И вообще, ответственность и дух самурайский - это, конечно, круто и всё такое прочее, но - круто оно исключительно ситуативно. - То есть? - от любопытства Шинджу даже повернула голову в мою сторону. - То и есть. Вот распекаешь ты себя, устраиваешь разнос и выволочку, психику шатаешь, накручивая нервы… А потом попадёшь на ковёр - и получишь то же самое, но в двойном размере. И что получается? Учебная практика, сложная задача, а у тебя ни инициативы, ни желания что-либо делать, потому что в мозгах уже проклюнулся росток сомнения, мол, зачем что-то делать, если всё равно я, вся такая-рассякая, лишь обуза, рукожоп и всё равно всё сделаю неправильно, да ещё команду подставлю и снова что-нибудь нарушу? - Не понимаю, - мотнула головой Шин, а по мимике, угадываемой в густом сумраке позднего вечера, стало понятно - в самом деле старается понять мои словесные конструкции. - Ерунда, наберёшься опыта, поймёшь. А пока - просто относись к себе менее критично. Всё же практика нарабатывается именно для того, чтобы свести к минимуму количество ошибочных действий “в поле”. - Ты правда так считаешь, флагман? Я кивнул и, поднявшись, протянул девушке руку: - Хватит попу морозить, пойдём уже, может, даже на сеанс массажа к Марине успеешь, она сегодня очень жалела, что в онсэн ты не наведалась. Приняв в ладонь узкую ладошку Муракумо, помог девушке подняться. - Госпожа Марина, надеюсь, не очень расстроилась? - Очень, - и, видя, как грустно вытягивается лицо Шин, подмигнул: - Но она всё простит, если к ней забежишь. - Спасибо, флагман! - на радостях обняв меня, Шинджу развернулась в сторону общаги и на форсаже поспешила покинуть берег.

***

Карина, только прозвучал отбой, шмыгнула ко мне под одеяло. Повозилась, устраиваясь поудобнее, затихла. И вновь завозилась, бесцеремонно обнюхивая моё лицо. - Табачный запах раздражает? - Ни капли, - улыбнулась Рина, продолжая сосредоточенно гонять воздух через нос. - Тогда?.. Ещё пару раз порывисто вдохнув воздух, девушка расслабленно вытянулась рядом и, завладев моей рукой, уложила её себе на животик. Прохладный, мягкий, нежный… - Влада и Шин. Угадала? - Угадала, - приподнявшись на локте, заглянул в загадочно поблескивающие в темноте глаза Свири. - Ревность? - Вот ещё, - фыркнула Рина, накрывая мою ладонь своей. - Чего-чего, а такую глупую штуку, как ревность, я похоронила давно, глубоко и далеко. - Вот прямо так взяла и похоронила? - Именно так, и никак иначе. Ноготки пробежали по тыльной стороне ладони, заставляя невольно прикрыть глаза от удовольствия. - Понимаешь, Ника, - серьёзным тоном прошептала девушка. - Я вполне отдаю себе отчёт, что учёба - субстанция конечная, а потом будут распределение, дежурства, конвои… А Глубинный фронт - пусть и не полноценная война в привычном значении, но штука такая… Жизни собирающая без особой брезгливости и разбора. Карина вновь завозилась, прижалась ко мне спиной, и руку так и не отпустила. - И это означает, что в любой момент времени любая из нас может навсегда остаться в море, и всё, что останется - лишь новая строчка на монументе Ушедших с волнами, да память в сердцах тех немногих, кто нас знал. И запомнил. Рина снова легла на спину, сжала мою ладонь в своих ладошках, тёплых, нежных, заботливых. - Поэтому ревновать - глупо. И злиться на то, что кто-то не соответствует твоим о нём или о ней представлениям - глупо тоже. Гораздо проще принять и понять, - Свирь увлекла мою кисть вверх, пальцев коснулось горячее дыхание, а следом за ним - мягкие, упругие губы. И ещё через несколько тихих секунд ладонь уложили на невесомую ткань, прикрывающую груди - аккурат между ними, так, чтобы чувствовались удары сердца. - Поэтому ты - здесь. В каждом ударе. В каждом мгновении меня. И если в этот ритм ты вплетёшь другие ритмы - я не обижусь, я только буду рада новой мелодии. Рина говорила, а я слушал и офигевал: было от чего. Внутренняя связь Дев Флота - штука малопонятная и слабо изученная, но одного у неё не отнять: эмоции, эхо настроения, мысли - в них принципиально не может быть лжи и недосказанности. Даже неверных трактовок не предусматривает эта система. И потому каждое слово Карины заставляло шевелиться волосы на затылке, вызывало орды мурашек, бегущих от загривка до копчика - и отзывалось, отпечатывалось в душе. И возникали вопросы. И вместе с ними приходило понимание: сейчас их лучше придержать при себе. И вообще - лучше не говорить. Слова - здесь и сейчас - совсем лишние. И я молчал. И чувствовал благодарность девушки. А всё остальное было уже неважно.