Мне просто нужен ты

Щекочущее ощущение появляется неожиданно, практически в момент подписания важного договора. Кое-как переборов себя, решаю до поры не смотреть на то, что же там. Договор подписан и я, откланявшись, покидаю ресторан, в котором находился последние полтора часа. Уже сидя в машине, направляясь домой, я смотрю на то, что же там проявилось. Рисунок заставляет меня улыбнуться и поднимает настроение. Сегодня я чуть ли не впервые нарушаю собственную традицию. Меня не душило одиночество, и я смог спокойно лечь спать. Заснул я практически тут же. *** Как всегда, когда чего-то очень сильно ждешь, время будто замедляет свой ход. Именно поэтому к пяти вечера я практически «взрывался». А до назначенного времени оставалось полтора часа. Не могу устоять перед соблазном и рисую небольшую тучу у себя на запястье и молнию. Ответ не заставляет себя долго ждать, на другом запястье проявляется: «Не злись» и небольшое улыбающееся солнышко. «Смех да и только, политик обменивается со своей парой рисунками, достойными группы детского сада», — с иронией думаю я, а губы все равно расплываются в улыбке. И эти полтора часа уже не кажутся такой пыткой. Сегодня пятница, возможно, сегодня с Грегори мы проведем больше времени, чем в прошлый раз. Может быть пригласить его к себе на выходные? Или для этого еще слишком рано? Объяснить ему, что я ничего не жду от него, просто хотел бы отдохнуть в его обществе. Или лучше куда-нибудь выехать? Все же, наверное, такое предложение слишком нагло с моей стороны. *** Машина останавливается напротив Скотланд-Ярда ровно в 18:30, как мы и договаривались с инспектором. Собственно, и он, в свою очередь, выходит из здания ровно в это же время. — Добрый вечер, мистер Холмс, — здоровается он, как только садится в машину. — Добрый, — согласно киваю. — Скажите, я могу ли просить вас об ответном одолжении? — Каком? — недоуменно спрашивает он и выжидающе смотрит. Позволяю себе легко улыбнуться и говорю: — У меня так же, как и у вас, есть имя. Майкрофт, — и жду его реакции. Инспектор чуть краснеет и кивает. — Добрый вечер, Майкрофт, — со смешком произносит он, а я же в удивлении приподнимаю брови. — Он поистине чудесен, Грегори, — улыбаюсь ему в ответ, а краска на лице инспектора становится «гуще». *** Мы приехали в тот же ресторан, в котором были в прошлый раз. Беседа завязалась проще, по сравнению со все тем же предыдущим разом, и я, несомненно, был рад этому факту. — Родители мои категорически не хотели заводить собаку. Они каждый раз придумывали новую причину для отказа. И так целых два года, представляете? Но вот — мой четырнадцатый день рождения. Я вхожу в гостиную в нашем доме и слышу тявканье! Радости моей не было предела. Я принялся искать родителей, хотел их в первую очередь поблагодарить, а потом уже заняться собакой. Так вот, захожу я на кухню. А там родители спорят. В общем, пять минут спустя выясняется, что они спорили о том, как бы назвать моего пса, представляете? В итоге, победила мать, со словами: «Когда-то я уступила тебе, Марк, — так зовут моего отца, — а теперь уступи и ты мне. Мы назовем собаку, тем именем, которым я хотела назвать нашего сына.» — И как же звали пса? — удивленно спрашиваю я. — Боби? — Если бы. Кантогор. Вот не поверите, прошло уже столько времени, а я до сих пор невероятно благодарен отцу. — И определенно есть за что, — поддерживаю инспектора. Мне хочется спросить его про выходные, я уже несколько раз даже почти сказал, но так не хочется портить его хорошее настроение. Сомневающийся политик — это жалкое зрелище. — …крофт? — с ужасом понимаю, что еще и прослушал его. Просто прекрасно. — Простите, Грегори, я задумался. Так, о чем вы спросили? — Как раз о том и спросил, — снисходительно улыбается и повторяет вопрос: — Я спросил, о чем вы задумались уже, если не третий, то второй раз, Майкрофт? — Наверно, вам это будет сейчас очень странно слышать, но я не уверен в одном вопросе. Я хотел бы провести с вами эти выходные, Грегори, — его глаза в изумлении расширяются и я, напугавшись, что за этим последует гнев, начинаю чуть быстрее объяснять: — Прошу, только не подумайте ничего дурного! Два обычных дня… — Майкрофт, я… — он пытается что-то сказать, но я, как когда-то он, не даю этого сделать, а продолжаю свою сбивчивые объяснения. — …в приятной дружеской компании! Здесь абсолютно нет никакого подтекста! — наверно, я сейчас выгляжу жутко смешно, но я все же продолжаю: — Если вы захотите, мы можем оба дня пробыть у меня дома или же… — Майкрофт… — вновь не обращаю на его попытки вклиниться и продолжаю дальше. — …мы можем выехать куда-нибудь. Можно поехать в пригород Лондона или же, если вы захотите, съездить в какой-нибудь другой город, я думаю… — Майкрофт! — в конец не выдерживает Грегори и, воскликнув, хлопает ладонью по столу. Сердце ухает куда-то вниз и я, замолкнув, опускаю взгляд. Боже, чувствую себя как нашкодивший школьник. Сердце стучит как сумасшедшее. Я разгневал его, и мне невероятно страшно, что он сейчас развернется и уйдет. Несколько секунд длится тягостная тишина, я слышу его тяжелое дыхание и надеюсь, что он найдет в себе силы продолжить наше общение, несмотря на мою наглость. — Майкрофт? — уже мягче зовет он, и мне ничего не остается, как посмотреть на него. — Сейчас ты меня слышишь? — замечаю это «ты» и лишь киваю ему в ответ. — Я все пытался сказать тебе. Мне просто нужен ты, — сердце второй раз за несколько минут «ухает», а глаза, несмотря на все мои старания, широко распахиваются. Грегори, видимо, воспринимает это как плохой знак и тоже пускается в объяснения. — Я имею ввиду, что не нужно никуда ехать. Я буду в любом случае рад провести с тобой выходные. Если, конечно, это предложение все еще актуально… — неуверенно добавляет он в конце. А у меня в голове лишь одно. «Господи, нашел». У меня хватает сил лишь на то, чтобы достать из нагрудного кармана пиджака ручку и быстро написать: «Нашел». А затем, усмехнувшись, пририсовать обнимающимся человечкам (да, он их еще не стер со своей руки) сердце. Грегори смотрел на меня сначала непонимающе, а когда, видимо, почувствовал щекотку — обомлел. Несколько секунд мы так и сидели. Я на него смотрю, а он на собственную руку. — А я все боялся, что то, что моя фраза сработала — ошибка… — Твоя сработала и ты молчал?! — возмущенно восклицаю я. — Грегори! — укоризненно. — Я боялся… — почти шепотом, как признание. *** Ресторан мы покинули почти сразу же. В молчании сели в машину, но когда я начал говорить адрес инспектора, он меня перебил вопросом: — А мы можем к тебе поехать? Уже как час суббота… — неуверенно спрашивает он и так же смотрит в мою сторону. — Конечно, — чуть помедлив отвечаю на вопрос Грегори. — Домой, — коротко говорю водителю место назначения. Бросаю короткий взгляд на напряженного инспектора и, коротко выдохнув, приобнимаю его за плечи. — Спокойнее. Все хорошо, — ответом мне служит глубокий вздох и опущенная на мое плечо его голова.