Насколько хватит твоего воображения. Ч. 2. Бесконечно

Цифровой таймер соединения под строчкой «Роуз С., NY» на экране мобильного отмеряет в секундах ожидание. Низкий глухой щелчок открывшейся двери заставляет Веру поднять лицо и обвести круговым взглядом дневную улицу за окнами машины – покинув водительское сиденье, Родригез обходит джип с капота и удаляется навстречу галерейному смотрителю, судя по униформе. Сидящий рядом на заднем сидении Мэтт бегло посматривает на Веру, затем снова наружу: и даже карточка музейного членства в ладони Родригеза не способна опровергнуть тот факт, что место высадки на Миллбанк около главного входа в Британскую галерею Тейт не является парковкой. Если бы персонал музея был глазастей и свирепей, их бы уже несколько минут назад оттащили эвакуатором. Мэтт безотчетно и ритмично тарабанит пальцами по стеклу, а Вера, выдохнув, заносит большой палец над экранной пиктограммой красной кнопки, как вдруг голос агентессы разносится по салону. РОУЗ: (через громкую связь) Извини, что заставила ждать... ВЕРА: (выключив динамик и поднеся трубку к лицу, перебивает) То есть ты с самого начала знала, что это a one-way street/дорога в одну сторону? РОУЗ: (голос в трубке) All eight ways to Sunday/Всему восемью путями до воскресенья! ВЕРА: (резко) Дождись моего появления в ЛА и не вздумай больше ничего мне приписывать или планировать идиотские интервью! Оборвав связь с нервным и громким «Агент Стерва», Вера не успевает перевести дух, как Мэтт вцепляется ей в руку. Бросив второму телохранителю, чтобы тот переставил машину, фронтмен ловко выбирается из авто и тянет ругающуюся половину следом на улицу. Нырнув через огромные стеклянные двери в главную ротонду – со странным чешуйчатым монохромным орнаментом пола и центральной лестничной ограды, высокими узкими арками двух этажей и решетчатой прозрачной крышей-куполом, – Мэтт с Верой сразу натыкаются на сопровождающих с бейджами «Спроси меня». На ходу фронтмен отчитывается, что они забежали глянуть «самый эротично-поэтичный образец британской живописи». Музейный клерк, видимо, догадывается, о какой картине речь, хоть и успевает произнести только «галерея восемнадцать...», перебитый басовитым «спасибо» от испанца-охранника за спиной. Вдоль вытянутой бежево-мраморной галереи с пространственной композицией из выстроенных шеренгами мармеладообразных кубов, через восьмиугольный с прозрачной крышей зал налево в исполинский проход между колоннами – и пара оказывается в длинном пассаже. Где стены вместо дверей сплошь и рядом разграничены картинами – проводниками в старинную эпоху и фантазии живших прежде. Убавляя скорость, Мэтт с Верой останавливаются недалеко от левого угла – сразу над мраморным стенным бортом в темной позолоченной раме картина с закрашенными верхними уголками являет миру тонущую героиню известной шекспировской пьесы. «Офелия» кисти Милле. МЭТТ: (шепотом и глядя на полотно) Ты можешь подать в суд. Если подашь в Канаде, то с большей вероятностью выиграешь. А будет прецедент, сможешь и со студией судиться в Америке. Можешь успеть, хотя бы в Канаде. Когда фильм выходит? В начале, конце марта? ВЕРА: (также тихо и смотря на «Офелию») Восемнадцатого. Время незыблемо и непотревожено в ярких красках буколической природы и поражающей глаз ювелирной отрисовке тонкостей девичьего убранства. Рыжеватый скол обломанной ветки, мерцающие перламутровые бусины на золотистой парче... Все многообразие буйной околоречной флоры и искусного таланта ремесленников, чтобы воспеть увядание молодой жизни. ВЕРА: (продолжает) Только с кем мне судиться, если контракт напрямую у меня с Кевином, который так же связан с Джесси и Ником соглашениями и всех нас представляет перед студией. Допустим, мы сговоримся, поднимем шумиху. Но каким бы ни оказался исход, если некто станет в позу и захочет перегородить дорогу в индустрии, то... Мне-то проще, я за твою спину спрячусь и буду малыми, домом... МЭТТ: (вставляет, склонив к ней голову) И я не против абсолютно! ВЕРА: (продолжает) Заниматься. Но Джесс и остальные... и больше всего на Джесс это отразится. К тому же, если задуматься, на поверхности формально ничего не меняется, я сценарист, и все на своих местах. Просто добавляется тот малолетний родюсер. И если вдруг глубже копнуть, то вундеркинд оказывается прозорливым инициатором фильма, а я – штатным писакой по найму. МЭТТ: Чем больше денег на кону, чем крупнее проекты, тем больше появится желающих присесть, привстать рядом... приписать себе кусок славы... Лучшее решение тут – самому выбирать, с кем будешь делить успех и делиться. С кем-то, кому доверяешь. Раскинув ладони в стороны – то ли в молитве мнимому Всевышнему, то ли в зове к предавшему возлюбленному – Офелия безмятежно дрейфует, отрешившись от смертельной опасности. По речной глади стелются выскальзывающие из букета полевые цветы: фиолетовые анютины глазки, желтые лютики, красные маки... Женский голос за спиной напоминает о реальности. Всего лишь частично: куратор зала предлагает мольберт и карандаши – обычная практика для галереи Тейт. Создавай среди творчества. Но Мэтт отшучивается, что персонажи на картинах от стыда покраснеют, если они с Верой начнут рисовать, и, расписавшись на предложенном альбомном листе, пара наконец сдвигается с места, уходя вдоль стены мимо сменяющихся полотен. Когда золоченые рамы истончатся и пропадут вовсе, изображения потеряют глубину, мрачность и детальную технику прерафаэлитского периода, а холсты превратятся в бумагу, галерея заметно посветлеет и сузится. Свод застекленного участками потолка распрямится и опустится, а окна перетекут на стену, противоположную детским рисункам. Которые будут рассматривать двое: Марта и Дом. Одна из дверей между ученической выставкой отворится, пропуская в коридор солидно и вместе с тем дружелюбно выглядящую женщину. Следом за ней из кабинета просочится Лэнни, официально выряженный в темно-синий джемпер с нашивкой-логотипом в виде дерева, серые брюки и полосатый галстук – ученик независимой школы. ЛЭННИ: (обогнав учителя и подбежав к Дому) Дом, привет! Я Бена видел, а это мой учитель, миссис Вайтен... ДОМ: (кивая подходящей женщине и ероша волосы мальца) Миссис Вайтелл. УЧИТЕЛЬ: (улыбнется) День, полный впечатлений и знакомств. (к Лэнни) Тебе понравилось у нас, завтра придешь? ЛЭННИ: (к Дому) Мы во дворе гуляли, и у нас есть девочка из Норвегии, у нее розовые волосы. (глянет на осветленную прическу барабанщика) Дом, можно мне тоже волосы в белый покрасить? ДОМ: (удивленно засмеется) Если миссис Вайтелл скажет, что ты хорошо учишься и это вообще можно... УЧИТЕЛЬ: Это он про Гретхен рассказывает, она занимается в театральном клубе, и для роли феи ее немного преобразили. Ничего вредного, просто оттеночный шампунь, очень быстро смывается, но выглядит потрясающе. (станет чуть более серьезной) Насчет правил, мистер Ховард. Лэнни не единственный ребенок, который пришел к нам в январе... ДОМ: Ему только в середине ноября пять исполнилось... УЧИТЕЛЬ: (кивнет) Да, все верно, и я знаю, что он был на домашнем обучении, где в кругу семьи более раскованная обстановка и непосредственное общение, но у нас есть некоторые стандарты обращения, которые хотелось бы поддерживать. Если у вас есть пять минут, мистер Ховард?.. (покажет на дверь кабинета) ДОМ: (стесненно гримасничая и улыбаясь) Мистер Ховард для меня самого звучит непривычно. (к Марте) Подождите меня в машине, хорошо? Марта кивнет и развернет детское темно-синее пальто, доставая из рукава темную шерстяную шапку с эмблемой школы. Послеполуденное зимнее солнце будет лениво клониться в спячку, когда Марта с Лэнни выйдут за кирпичную высокую школьную ограду на троутар. За их спинами останется синий щит с неизменным школьным логотипом – центральным деревом, под кроной которого растет молодое и тянутся вверх побеги. Марта проследит, чтобы Лэнни уселся на заднее сидение, и займет кресло пассажира впереди. МАРТА: (проверит мобильный на держателе) О! Крестная Лисси звонила, хочешь с сестрой поговорить? ЛЭННИ: У Лис, наверное, тоже уроки только что закончились? МАРТА: (возьмет телефон и активирует звонок) Лис еще маленькая для школы, тем более в Америке с шести или семи только идут в школу. К тому же у них там еще раннее утро. (в трубку, улыбаясь) Привет, милая... здорово, что помогаешь... Конечно, держи. (и передаст мобильный Лэнни) ЛЭННИ: (разворачиваясь к окну, в трубку) Лис, я сегодня в школе был, в настоящей! Тут много девочек и мальчиков, я Бена видел! В нашем классе есть девочка из... я забыл, и есть мальчики из Америки. Я сказал, что моя сестра в Америке, но они не знают тебя. ЛИССИ: (детски-сбивчивый голос в трубке) А мы с Софи играли в принцесс... Мы строили им дом. А Дейв и Лили большие, они уехали... Софи мне подарила много кукол, и мне мама подарила большой дом. Я могу в нем сидеть. А тебе мама с папой подарили что-то? ЛЭННИ: (в трубку) Еще не знаю, подожди, я спрошу. (высунется меж кресел к Марте) тетя Марта, а мне что-то подарили родители? МАРТА: (отрываясь от своего мобильного, загадочно) Приедем домой и увидишь! (глянув за окно) А вот и Дом идет, (обернувшись к Лэнни и подмигнув) скоро узнаешь. ЛЭННИ: (забираясь обратно на сиденье) Лис, тетя Марта не говорит, но я думаю, что тоже что-то подарили, и оно у них дома. Дверь отщелкнется, и Дом приземлится на место водителя, бросив вопрошающий взгляд на болтающего мальчишку и затем на Марту. Она грустно кивнет, указав глазами на Лэнни. ЛЭННИ: (в трубку) Ладно, Лис, мы приедем домой, я тебе еще позвоню. Пока-пока. (развернувшись и возвращая мобильный Дому) Вот бы все сегодня вернулись. И мама, и папа, и Лисси... ДОМ: (возвращая телефон держателю) Когда-нибудь, Лэнс, когда-нибудь. (заведет машину) И в отъезжающем автомобиле Лэнни выдохнет на стекло и нарисует в запотевшем овале рожицу с глазами-точками, носом-палкой и еле заметной улыбкой.